Крымск после потопа. На что способны перепуганные чиновники
8-08-2012, 08:44. Разместил: VP
Жестокий экзамен, перед которым нас ровно месяц назад поставила эта трагедия, сдали далеко не все. Расследование спецкора Галины Сапожниковой [фото+видео]
Об этом городе можно написать две противоположные по смыслу истории, и обе они будут правдой.
Об этом городе можно написать две противоположные по смыслу истории, и обе они будут правдой. Первую - о благородстве и щедрости. Тех, кто умудрялся остаться человеком и в темень, и в ливень. Вторую - о подлости и трусости. Тех, кто врал и бежал, наивно полагая, что этого никто не заметит. И первые, и вторые живут по соседству. Вернее, жили - ровно до того дня, как в ночь на 7 июля 2012 года в окна их домов не ворвалась вода.
Я приехала в Крымск, когда уже прошел первый шок и высохли слезы - чтобы посмотреть на этот город со стороны, как на кинопленку, в которой нет ни эмоций, ни пыли. Но оказалось, до финальных титров еще далеко, фильм этот будет многосерийным, да и сценарий придется переписывать.
В темноте и в обиде
Итак, что мы знаем о той трагедии доподлинно? Что совершенно точно подтверждено?
Что наводнение в Крымске было не в первый раз. Обычно все вспоминают потоп 2002 года, но у жителей низины, которым приходится регулярно восстанавливать дома, свой подсчет: это четвертое подтопление за 20 постперестроечных лет!
Зачем же тогда эти люди упрямо продолжают селиться там, где жить нельзя? Пока самолично не увидишь эти 90 затопленных улиц, идея раз и навсегда расселить это проклятое место кажется вполне разумной. А когда туда приезжаешь, то понимаешь, что дело не в хлипких саманных домиках, которые снесло первыми и которых тут не так уж и много - один на пять вполне современных. Представить себе, что владельцы кирпичных коттеджей добровольно переселятся в типовые квартиры в панельных домах, нереально. Упрутся в дверях и никуда не пойдут - как упираются при эвакуации, когда их пытаются вывести из опасной зоны. Это не сказки, это рассказывал пожарный из Геленджика Александр Селютин, который во время последнего наводнения спас 150 человек, за что и был представлен к ордену Мужества. Так вот: некоторых людей из зоны затопления ему пришлось вывозить дважды - плюя на все, они возвращались в свои полузатопленные дома, чтобы уже через час снова молить о помощи. Менталитет у нас такой, понимаешь... Впрочем, ирония в данном случае неуместна. Роковое стечение обстоятельств, которое и привело к трагедии в Крымске, началось именно с наводнения в Геленджике вечером 6 июля. Потому туда и направили спасателей из соседних городов, в том числе из Крымска. А так как за несколько часов до этого сразу пять человек нелепо погибли из-за упавшего в лужу электропровода - электричество было решено отключить во всем районе. Так что свою беду Крымск встречал в полной темноте. Зато с бегущей строкой, которую власти запустили в 3 часа ночи при неработающих телевизорах...
|
После того как губернатор Краснодарского края Александр Ткачев предложил всем желающим сесть в вертолет и лично осмотреть дамбу Неберджаевского водохранилища, эмоции чуть-чуть поутихли - видно же, что никакую воду из водохранилища никто не спускал. И несмотря на то что в каждом дворе вам расскажут про соседа, «выловившего в огороде толстолобика, которого в нашей речке сроду не водилось», люди разумные вынуждены признавать: в трагедии действительно виноват дождь (за два дня выпала полугодовая норма осадков!), потому что точно по той же схеме тонули и те станицы, которые находятся от водохранилища далеко. Но есть по крайней мере еще один факт, с которым соглашаются все без исключения жители Крымска и окрестностей: русла двух взбесившихся речушек, Адагума и Баканки, не чистились примерно со времен СССР. Кому теперь за это предъявлять претензии? Шашлычникам?
Фантом и город
Можно прочитать тысячу репортажей о том, как в Крымск ворвалась вода, и все равно не понять, что такое стихия. Вот ее краски: поле поваленных подсолнухов - будто кто-то срезал их ударом косы. Искореженная фура на обочине. Вырванные из земли бетонные столбы. И бесконечные дымы над Крымском, в котором без устали жгут мусор.
Глупо, конечно, сравнивать, но мне, убегавшей однажды от огня и навсегда запомнившей запах пожара, всегда казалось, что огонь хуже потопа. Ну подумаешь: забежит водичка в дом и выбежит! Все не так. Дело в том, что при наводнении в дом вбегает не вода, а густая вонючая жижа из ила, тины и собранной по пути канализации. И когда вода уходит, эта «закваска» оседает на пол и стены. Отмыть нельзя ничего, даже ложки. Наводнение начисто смывает весь старый мир - как будто в жизни этих людей не было ни тарелок, ни фотографий, ни милых памятных вещей, которые, собственно, и делают жизнь жизнью. Ни понятия «мебель» больше не существует, ни «огород» - только рассказы о том, кто как спасался.
|
Маленькую православную иконку к старой яблоне в саду Рефата и Наджии Мустафаевых прибило, конечно, не по адресу. Но и не просто так: сами-то они с сыном и невесткой из дома выбраться успели - не зря десять лет, с прошлого наводнения, держали под рукой лестницу, - а парня по имени Максим им на крышу принесло потоком. Они втащили его наверх и до утра согревали от холода и ужаса, потому что его жену, не умеющую плавать, понесло по улице дальше, и он до самого утра не знал, что она тоже зацепилась за забор!
Людмиле Ивановне Шевченко и трем ее взрослым дочерям с маленькой внучкой тоже повезло: выскочив в чем были, они успели прыгнуть в легковушку, но вода начала перехлестывать через крышу... Мимо пробивался «КамАЗ», заодно вытащили и их. Теперь они живут в одной комнате интерната и радуются мелочам типа новых ситцевых халатов. Вернуться в маленький домик на улице Луначарского, 226, куда они 8 лет назад перебрались из дальневосточной Находки, нельзя. Из всего дома сохранился только фотоальбом, который лежал на шкафу. Мы с телеоператором заехали туда, чтобы сделать несколько кадров, и замерли у порога: на желтой стене саманного домика был отчетливо виден след, который оставила вода, - почти три метра! То есть, не успей они вовремя выскочить, шансов спастись не было бы. Утонувшая в будке собака все эти недели так и ждала их на цепи, источая такой запах смерти, что слезились глаза.
Символ Крымска и есть этот запах. Коллеги-журналисты, побывавшие здесь сразу после трагедии, когда на улицах еще лежали трупы людей, записали на свои карты памяти другой запах, страшный и сладкий. Но нам, поверьте, тоже хватило: мертвые утки, голуби, кошки и собаки, которых еще не успели убрать, а также гниль, канализация и плесень при температуре воздуха плюс 36 производят такое амбре, что повязку приходится менять каждые 15 минут, одежду через несколько часов едва не выбрасывать и прыгать в машину с криком: «Курите! Срочно!», забывая о том, что в Москве у тебя на табачный дым была аллергия…
|
Этот запах преследует как фантом: некоторых домов на улице уже нет, а запах стоит. Улицы Крымска, вернее, нижней, пострадавшей его части (в верхней цветут розы и работают кафе, только по развернутым палаткам МЧС да по людям, которые понуро тащат по домам мешки с гуманитарной помощью, понимаешь, что не на курорте) - как после бомбежки: то в одном месте дыра, то в другом. Это оперативно сносят остатки саманных домиков. Но эти редкие дыры все же лучше, чем вид упавших на землю крыш, из месива которых торчат детские коляски и девичьи сапоги, покрытые потрескавшейся коркой, в которую превратилась грязь, называемая здесь мулякой. К домику на улице Ленина, 181, который похоронил под своими руинами двадцатилетнюю выпускницу строительного колледжа Лену Носкову и ее старшую сестру Наташу Дорохину с годовалым сынишкой, подходить страшно. Нам сказали, будто бы двадцатилетняя Лена погибла, спасая ребенка, и теперь ее именем хотят назвать колледж. Когда их вытащили и выложили на траву у винзавода, все увидели, что они застыли в тех позах, в которых сражались за жизнь: Лена - в боксерской стойке, в попытке выломать дверь, Наташа - с поднятыми вверх руками, на которых держала сына. Странно, что всего за день до этого и Лена, и ее крохотный племянник покрестились - как будто кто-то там, наверху, именно этого дня и ждал…
Народ и власть
Но не об этом расспрашивали меня, когда я вернулась в Москву. Что тамошний народ говорит о власти? Отвечаю: местная, конечно, дискредитирована полностью. Федеральная, наоборот, вознесена до небес. То же отношение и к силовикам - местных полицейских и сотрудников МЧС травят почти так же, как мэра и главу районной администрации. А зря: полковник крымской полиции Вячеслав Горбунов, например, погиб, спасая детей, 8 человек вывез в безопасное место. К ордену Мужества представлен и спасатель крымского МЧС Александр Жуков - он вывел из воды целый автобус. Но об этом здесь почему-то говорят мало.
Весь Интернет забит роликами о том, какое ужасное у нас государство, которое в первые дни трагедии бездействовало. Вероятно, так оно поначалу и было, но я отвечаю за то, что видела собственными глазами: город Крымск сейчас напоминает гигантскую съемочную площадку, на которой одновременно функционируют полевые кухни, приемные прокуратуры, пункты медпомощи, представительства Сбербанка, палатки с гуманитарной помощью, а также солдаты, семинаристы, волонтеры и ассенизаторы. Рычат пожарные машины, отсасывающие воду из подвалов, фыркают грузовики, которыми бесконечно вывозят на свалку мусор, - и весь этот муравейник функционирует! Испуганные чиновники, обгоняя друг друга, спешат выполнять волю народа. А народ несет им проблемы, о которых раньше никто не желал слушать: один старик, например, плача, рассказывал нам о том, как здесь обошлись с памятником расстрелянным в войну солдатам - передвинули на обочину и теперь тушат об него бычки. А этот старик был ребенком и тот расстрел помнит... Какое отношение, казалось бы, его рассказ имеет к наводнению? Самое непосредственное. Ощущение, что до 7 июля 2012 года с людьми в этом городе никто не разговаривал.
|
Теперь дружно ненавидимый всеми губернатор Ткачев регулярно встречается с народом и терпеливо выслушивает в свой адрес мат. И только телеоператорам видно, как покрывается от напряжения мокрыми пятнами пота его рубашка.
Весь Краснодарский край сейчас не спит, без преувеличения: 90 крымских улиц, пострадавших от наводнения, разбиты на 41 участок, по количеству районов, причем возглавляет каждый штаб не кто-нибудь, а глава районной администрации - то есть на месте сейчас весь руководящий состав Краснодарского края. В станицу Нижнебаканскую, которая приняла удар стихии раньше Крымска и пострадала не меньше, ситуация другая, можно сказать, что помощь туда еще не дошла. И Путин не доехал. Но с жителями подшефных улиц Крымска возятся как с малыми детьми - кормят, измеряют давление, помогают собирать справки для судов. Для каких судов? Оказалось, что примерно треть населения города, пострадавшего от наводнения, не была прописана в домах, попавших в зону бедствия. Этим и объясняется, почему не все сразу смогли получить материальную помощь - примерно 5 тысячам здешних жителей еще предстоит доказывать в суде факт своего проживания в зоне затопления со справками от участкового. Всего в Крымском районе пострадали 26 тысяч человек и более 8 тысяч домов. 1700 из них восстановлению не подлежат. Но это ерунда по сравнению со смертью.
Мифы и реальность
Ни один вопрос в Крымске не вызывает столько неверия, чем этот: сколько именно человек погибло в результате наводнения?
В официальных списках - 172 фамилии, но в это никто не верит. Разброс цифр, которыми пугают друг друга крымчане, - от двух тысяч погибших до семи.
Разбивать логику тех, кто верит в страшные сказки, непросто. Спрашиваешь их: ну куда тогда дели неучтенные трупы? Отвечают: сожгли вместе с собаками или спрятали в неизвестных могилах. Почему погибших не ищут соседи и родственники? Они, объясняют нам, молчат, потому что боятся не получить новую квартиру...
Спорить на таком уровне не имеет смысла. Пришлось перепроверять каждый конкретный слух. Итак: будто бы морги всего Крымского района были забиты трупами, в одном только Абинске лежало 350 человек. Едем в Абинск, в морг размером с двухкомнатную квартиру. «Тринадцать!» - не дослушав до конца вопрос, говорит санитар. «У меня здесь было ровно 13 человек». А сколько покойников морг может вместить теоретически? 42 при максимальном раскладе...
«Вчера из реки Баканки достали машину. Там было два трупа. Нет, четыре. Но, скорее всего, шесть».
Андрей Гончаров, представитель пресс-центра МЧС, чеканит:
- Я лично присутствовал на поднятии этой «Хонды». Машина была пустой. Есть видео. Показать?
Следующий слух имеет конкретный адрес: на улице Ленина, 119, погибла старушка Ермолаева, а в списках погибших ее нет... Открываем список - и правда нет! Едем.
Во дворе дома собралась вся семья - сын, сноха и два взрослых внука. Старший, Максим, успел увезти семью в город, пока бабушка Надежда Антоновна собирала документы, и вернулся за ней вплавь, когда двери и окна в доме уже заблокировала вода. Сбил руки, пытаясь пробить проем с чердака. До последнего они разговаривали. А потом бабушка замолчала. На потолке остались следы - 84-летняя женщина так хотела жить, что пыталась процарапать дыру ногтями... Максим, взрослый совсем мужик, сидел на крыше дома и выл вместе с дождем от беспомощности...
Два миллиона рублей компенсации семье выплатили сразу, без проволочек. Но почему Надежды Антоновны нет в списках погибших?
Потому что не Ермолаева она была, а Клименко! Под девичьей фамилией ее знали, потому что в Крымске есть улица ее брата, Героя Советского Союза Василия Ермолаева, который погиб в 1943 году, совершив подвиг.
...Мифы падали один за другим, как кегли в боулинге, но люди все равно предпочитали верить небылицам. Будто бы размножаться этим слухам кто-то помогал искусственно. Но кто?
|
Мир за обман
Ответ лежал на поверхности - Интернет. Господи, сколько же в нем было мусора! «Шок! 2500 погибших! Распространяйте! Правда о массовом убийстве в Крымске! Правда о трагедии и тотальной лжи властей!» - эти восклицательные знаки и сейчас сопровождают видеообращения милиционера Алексея Дымовского. Помните такого правдолюба, который пару лет назад прославился тем, что через Интернет пожаловался Путину на коррупцию? Факты не подтвердились, из органов его уволили за клевету. Теперь он всплыл здесь. Вместе с каким-то коллегой они садятся вечером перед видеокамерой, едва успевая спрятать под стол бутылку, и по 40 минут рассказывают в воздух о том, чего не видели: «Мы пришли к однозначному выводу, что это не природная катастрофа. Это абсолютно техногенная катастрофа! Людей фактически убили случайно. Нам озвучивают из официальных источников, которые просят не называть: 2700 погибших и еще человек 700 пропавших без вести. В вытрезвителе прячут трупы детей для того, чтобы не травмировать общественность. Дядя Саша, очнись! Я бы с удовольствием его надел на кол! Губернатор Ткачев сказал по радио: если кто-то озвучивает другие цифры, его необходимо привлечь к ответственности. Саша, я озвучиваю!» И таких «правдорубов» у нас много - по Сети гуляет масса гораздо более профессионально исполненных роликов.
Но жители пострадавших улиц ни компьютеров, ни доступа в Интернет не имеют. Они питаются «сарафанным радио», которое работает в Крымске весьма эффективно.
Крымск: потоп и совесть.
Незнакомое слово «волонтеры» сами крымчане предложили заменить на «добровольцы». Больше соответствует сути.
Крымск утопал не только в грязной воде, но и в слухах. Похоже, вместе с мусором эта беда выволокла на свет Божий самые неприглядные стороны человеческой натуры.
Через два дня после наводнения по городу полетел новый слух: «Идет вторая волна!» И несчастные люди, тяжело дыша, побежали в гору, как будто еще недостаточно настрадались.
- Я сам был свидетелем панического настроения, когда 9 июля десятки машин устремились на выезд из города. Кто-то кричал, кто-то в шоке пытался дозвониться до своих близких, - рассказывает представитель пресс-службы МВД по Краснодарскому краю Игорь Желябин. - Наши сотрудники поехали на Неберджаевское водохранилище и по телефону передали мне MMS-сообщение. Я показывал людям фотографию: вы узнаете местность? Это русло реки. Там все спокойно. Только тогда они стали успокаиваться.
Но не московские же блогеры наводили в городе панику!
- Я впервые столкнулась в Крымске с настолько хорошо отлаженной провокационной атакой, - сказала мне вице-губернатор Краснодарского края Галина Золина. - В течение дня выходила самая нелепая информация, она мгновенно распространялась среди большого количества населения, и люди удивительным образом во все это верили. Настолько истеричное было отношение к представителям администрации, что люди говорили: вы все врете. Вы специально нас затопили, чтобы забрать наши участки, но мы выжили. Теперь вы не хотите делать нам прививки, чтобы мы все умерли от эпидемии. Потом придумали, что здесь якобы будет проходить дорога, и, чтобы удешевить землю, решили ее затопить... Человеческая фантазия не имеет границ и пределов...
Один раз сплетников, которые кричали: «Не верьте! Погибших пять тысяч!» - удалось схватить за руку и даже посадить на 15 суток. Кто они? Четверо молодых местных парней, не замеченных ранее в работе ни на либеральную оппозицию, ни на ЦРУ. Некоторые их откровения на допросах попали в прессу. Вот суть: «Прочитав в Интернете про 3000 жертв, я добавил от себя еще две тысячи, чтобы привлечь внимание к проблеме». Помните скандал времен подмосковных пожаров 2010 года, когда одна московская медсестра тоже написала в своем блоге, что коридоры больниц были забиты трупами задохнувшихся в дыму? Ее спросили потом: зачем она придумала то, чего не было? Ответ как под копирку - она тоже хотела привлечь внимание к проблеме. Видимо, каждый человек мечтает однажды спасти этот мир, чтобы искупить все свои грехи перед человечеством разом.
Добрые и злые
Кто заразил город Крымск такой ненавистью к власти? Некоторые поначалу думали, что критические настроения сюда завезли столичные волонтеры. Лагерь их называется «Добрый» и, как все остальное «доброе» типа алексейнавальновской «доброй машины правды», вызывает определенные аналогии...
И зря. Во-первых, в норковых шортах там никто не ходит и не машет перед «подтопленцами» айпадами и
айфонами. Эти люди из московской тусовки надевают с утра резиновые сапоги и треники и идут руками выгребать из домов грязь. Во-вторых, времени на митинги там нет. А ежедневный стресс от вида чужой беды и физическая усталость не оставляет сил на обсуждение перспектив «России без Путина», тем более что на российского президента Крымск сейчас надеется даже больше, чем на бога. Правильно это или нет - другой вопрос. Хуже будет, если об этом городе вскоре забудут и перестанут ездить и писать. Даже после того как всем пострадавшим от наводнения дадут квартиры и отремонтируют дома, работы там будет еще на несколько лет, потому что жилища надо чем-то наполнять. Не только старой одеждой и обувью, которой в Крымске горы, но и всем другим - книгами, тетрадками, мебелью.
В-третьих - и это было настоящим откровением - волонтеры из противодействующих политических лагерей, которые всего полгода назад орали друг на друга с разных сторон улицы Тверской, замечательно живут в одном лагере и даже дружат! В студии телерадио «КП» на прошлой неделе рядом сидели координатор «Доброго» лагеря Алена Попова и лидер «России молодой» Антон Демидов и радовались встрече абсолютно искренне! Вывод о том, что России для сплочения нужна беда, слишком банален. Все проще: в Москве эти люди просто не успевали поговорить. По причине того что вели борьбу в Интернете. На самом деле волонтерам всех мастей и политических пристрастий следовало бы сказать президентское и премьерское спасибо. Помощь их была бесценна, особенно на первых порах, когда вместо экскаваторов нужны были чуткие человеческие руки, глаза и души.
Мама и очки
Главным рассадником депрессивных настроений в Крымске считается местное радио «Электрон», которое возглавляет журналист Валерий Донской, переехавший сюда из Москвы сразу после президентских выборов. До этого он трудился на малоизвестном «Трудном радио». «Радиостанция закрыта из-за нестабильной политической ситуации в РФ», «В марте 2012 г. сервер радио был подвергнут атаке спецслужб», - висят суровые объявления на заброшенном сайте. «Неужели «Болотная площадь» разослала по маленьким городкам и весям журналистский спецдесант?» - подумала я, услышав от Донского знакомые речи про «честные выборы» и «эту страну», причин любить которую нет. Но критиковать местную власть «Электрон» начал задолго до появления здесь Донского. За что и поплатился, причем многократно. Сначала «Электрону» отключили электричество. Потом началась инфоблокада - местные чиновники отказывались выступать на радиостанции, которая специализировалась в основном на выплеске человеческих эмоций. Далее последовал пристальный интерес со стороны Роспотребнадзора.
Вот сидит на стуле, опустив руки, владелец и генеральный директор «Электрона» бизнесмен Николай Попов и говорит:
- У меня остались только мама и очки. Очки и мама.
В ночь наводнения бомба попала в его воронку дважды: сначала вода уничтожила мамин дом, а потом - бизнес. Ущерб - на миллионы долларов.
- Воду остановить было невозможно, но можно было спасти людей. Администрация города находится от нас в 200 метрах. Вся зона затопления была охвачена нашим вещанием. Нужно было просто прийти сюда, нажать кнопку, включить пульт и объявить, что надвигается наводнение, и количество жертв и потерь было бы на порядок меньше, - в рассуждениях Попова есть логика, тем более если знать, что об угрозе наводнения было известно уже в 22.30.
|
Но никто к ним не пришел, потому что администрация их по привычке игнорировала. И «Электрон» стал городским рупором. Все, что крымчане хотели сказать городской власти, выдавалось в прямой эфир. Получился замкнутый круг: с одной стороны, выкрикивая в воздух свою боль, люди освобождались от эмоций, с другой - снова заглатывали эту бациллу.
- Мы приняли на себя весь удар. После чего меня пригласили в администрацию и сказали: почему вы призываете снять Ткачева? Сказали в грубой форме, я также ответил грубо - я же тоже человек, у меня свое чувство собственного достоинства есть. А это оказался вице-губернатор Краснодарского края. И теперь я бегаю по судам и готовлюсь к проверкам. Это как во время войны: бомбежка в городе, человек перебегает в неправильном месте через улицу, его останавливает гаишник и говорит: с вас штраф - вы не в том месте дорогу перешли...
КАЖДЫЙ ЗА СЕБЯ
Если «Электрон» под благовидным предлогом будет закрыт - получится, что закроют его за правду. И все выпущенные в прямой эфир слухи будут возведены в истину, тем более если они имеют под собой реальную основу. А они имеют. Ну, например: все рассказывают, что работники городской администрации о наводнении знали и успели вывезти из зоны бедствия своих близких. Все пересказывали одну и ту же историю: про некую Олю, у которой есть сестра Галя, которая приехала за родственниками на машине. В Олин дом, похожий на крепость, мы стучались долго и безуспешно. Увы.
Зато открыто было у соседей, и Таисия Ивановна Пляскина - женщина с тихим голосом, слегка охрипшим от того, что пять часов пришлось провести в холодной воде, - рассказала нам свою историю:
- Во втором часу ночи я выглянула в окно на какой-то стук и увидела, как по воде отъезжает машина. И закричала старшему сыну: «Серега, скорей, наводнение!» У него две машины были во дворе, он таксистом работает - обе затонули. Но если бы он поехал их спасать, то затонули бы мы, а он нас не бросил. Мы всю ночь простояли на диване - я и два сына, младший, Коля, - инвалид-колясочник. Воды было 170 с хвостиком, а во мне росту всего 159. Мы все тряслись от холода. Я на второй день соседке Оле говорю: ты хотя бы крикнула нам или постучала. У меня сын-инвалид, напротив женщина чуть не утонула. А она мне и отвечает: «В такой ситуации каждый за себя...»
Эти шрамы не спрятать, отремонтировав дома, свернув волонтерский лагерь или закрыв оппозиционную радиостанцию. Они все равно будут проступать сквозь свежую краску, потому что замазать подлость и предательство можно, но забыть - едва ли.
Местные показали свой нрав
...Вот стою я над горой присланной со всей страны гуманитарной помощи, смотрю, как в ней роются люди, и размышляю: стоит ли рассказывать о том, что еще осталось в блокноте? Конечно, сбор гуманитарной помощи надо было бы координировать, чтобы не валялись в пыли вещи, отданные от чистого сердца, но речь сейчас не об этом.
Часть людей, которые энергично набивают баулы, точно не имеют к наводнению никакого отношения. Конечно, одежды прислали слишком много - пыльные коробки с никому не нужными старыми тряпками я видела даже на городских улицах, не пострадавших от наводнения, - но присылали-то их не всем...
Бог с ними, с тряпками, но вот раздали крымчанам суммы на первые нужды, всем поровну, по 10 тысяч, чтобы никого не обидеть. Допустим, в подъезде пятиэтажки пострадали жители первого и второго этажей. Пятый тоже получил, вот такое им вдруг выпало счастье. Но почему пятый не пришел и не отдал деньги первому? Вместо этого пятый, тоже вдруг осознав себя жертвой, пошел затариваться бесплатной водой... «Местные показали свой нрав», - хмыкнув, сказали на это коллеги-журналисты.
Это еще не все. Вы на самом деле верите, что в домике размером три на четыре метра могли постоянно проживать 11 человек? Все понимают, что это ложь, но молчат из чувства такта, как молчат, когда, безусловно, уважаемые наши ветераны войны по третьему или пятому разу за жизнь требуют от страны квартир для своих внуков. Запретная тема, как же... Заслужили... Разговаривая с пострадавшими и безмерно им сочувствуя, я тем не менее с интересом выслушивала их рассуждения о том, выбрать ли им вместо их саманной лачуги четырехкомнатную квартиру в Анапе или взять двумя двушками в Краснодаре? «Может, лучше сразу в Москве, с видом на Кремль?» - неудачно пошутила я. Неудачно - потому что они серьезно задумались. Страшно представить, что здесь будет, когда начнется раздача диванов или выдача ордеров на квартиры и выяснится, что соседу достался более удачный вариант...
Но к пострадавшим от наводнения старикам, которые хотят уехать из Крымска навсегда, я бы посоветовала отнестись с пониманием. Сил отремонтировать свои дома и жизни, как они это уже сделали в 2002-м, у них больше нет. В конце концов тогда им было ровно на десять лет меньше...
А если вы, прочитав этот материал, захотите крымчанам помочь, помогите лучше деньгами тем автовладельцам, которые пытаются отмыть свои машины от панциря застывшей грязи. Стоимость утраченных авто государство не компенсирует.
|
Лучи и случай
Осенью Крымск неизбежно вступит в следующую фазу своего кризиса, только на этот раз морального. Все предпосылки к этому есть. Мы долго разговаривали на эту тему с Александром Сотниковым, главой администрации Новопокровского района, руководителем одного из лучших в городе штабов. Сама видела - люди с подшефной улицы смотрели на него, как на полубога. А он на них - с горечью:
- Мы - сельский район, патриотичный, для нас сделать благородное дело является нормальным проявлением души. Но здесь сегодня идет явное злоупотребление нашим присутствием.
Например, люди просят разобрать сараи, которые абсолютно не были повреждены стихией. Нет, даже не просят - требуют! Считают, что мы обязаны это сделать. Неповрежденный объект старой постройки в наши договоренности не входит. Но... директор кладбища, который живет в трехэтажном особняке, все равно требует прислать к нему солдат... Ну что, у него нет денег нанять гастарбайтеров? Мы, конечно, стараемся не раздражать обиженных судьбой людей, но это уже иждивенчество. Мы столкнулись здесь с потребительско-ожесточенным отношением к жизни. Люди заряжены на то, чтобы побольше вырвать.
- Это чисто местное проявление? - спросила я у вице-губернатора Краснодарского края Галины Золиной, которая находилась в Крымске с самого первого дня трагедии. - То же самое могло бы происходить в Архангельске, например, или на Урале?
- Скорее региональная особенность. Так получилось, что у главы района не сложились взаимоотношения с населением. Потому что здесь была какая-то особая озлобленность по отношению к власти. Население хотело привилегий, а бюджет был дефицитным, и раздавать пряники было нечем. Жили экономно, а людям хотелось красивых улиц, дорог и парков, тем более что примеры были перед глазами: рядом утопают в огнях иллюминации курортный Геленджик, Новороссийск, Славянск.
В древнеславянском языке слово «случай» разбивается на два слова: соединение лучей. А лучи - это энергия. Соединение энергии разных линий в одном месте и порождает Его Величество Случай. То есть здесь все в одном месте пересеклось: и стихийное бедствие, и люди со своими историческими предпосылками, и власть, которая игнорировала оппозиционное мнение. Все это рвануло, оголилось, заискрило, забило током и вырвалось наружу, и к стихийному бедствию добавилась катастрофа человеческих отношений. И пошла эта масштабная дрожь, которую мы до сих пор не можем унять.
У человека разный запрос на совесть. У нас были случаи, когда приносили гуманитарку в семью, у которой дом был развален, а люди говорили: у нас 5 бутылок воды есть, на сегодня хватит, отнесите другим, тем, кто больше нуждается. А был другой, когда к машине подъезжал крутой «Мерседес» и женщина-цыганка, очень прилично одетая, диктовала: 10 упаковок воды, 10 булок хлеба... Судя по ее поведению, далеко не опечаленному, не самая нуждающаяся была женщина. А еще был водитель «Скорой», который говорил: вот эти сандалии мне дал завгар, а рубашку - мой напарник. Он был на службе, дежурил на «Скорой». Пришел домой, а дома нет...
Человек при любой ситуации все-таки должен оставаться человеком. Мы не должны переходить в другую стадию.
Вместо послесловия
Да мы и не перейдем. Как ни странно это звучит - но еще ни из одной командировки я не возвращалась с таким запасом позитива, как из этой, при всех тех ужасах, которые остались на фотокамере и в блокноте. Одна из самых сложных за всю журналистскую жизнь поездок и один из тех нечастых за последние 20 лет случаев, когда ты чувствуешь, что у тебя есть Родина, которая без лишних слов рванула на помощь затонувшему городу. Грозный, Ростов, Якутск, Владивосток, Волгоград - по гербам городов на строительной технике можно было изучать географию страны. По каравану легковушек, встающих на въезде в Крымск в мощную пробку, - доброту и отзывчивость наших людей которые везли своим незнакомым соотечественникам горячую еду.
Вряд ли они узнают друг друга, если когда-нибудь встретятся. Имен и телефонов никто не записывал. Но это и не важно. Крымск для всех нас стал экзаменом.
И мы его старались сдать честно.
Интервью с губернатором Краснодарского края Александром Ткачевым об уроках июльского наводнения на Кубани читайте в завтрашнем номере «КП».
Вернуться назад