Сергей Лукьяненко: Мы на войне.

Сергей Лукьяненко

Русский писатель-фантаст. Родился в 1968 году.

Часть 1. Местность рассеяния

Сунь-цзы сказал: вот правила войны: есть местности рассеяния, местности неустойчивости, местности оспариваемые, местности смешения, местности-перекрестки, местности серьезного положения, местности бездорожья, местности окружения, местности смерти.

Сунь Цзы

Как известно, война – есть продолжение политики иными средствами. Логические перевертыши работают далеко не всегда, но в данном случае можно и нужно это делать.

Политика – это продолжение войны иными средствами.

И как ни печально это звучит, но «война никогда не кончается». Горячая превращается в холодную, экономическая в информационную… Но война была, есть и, увы, будет нормальным состоянием человеческого общества.

Россия – в войне. Как все и как всегда. В общем-то нам не привыкать, да и пугаться не стоит. На нынешней войне тоже убивают, а информационные залпы бывают страшнее орудийных, но лучше уж такая война – тихая, чем настоящие войны. Беда лишь в том, что побеждать в настоящей войне мы научились – хорошо ли, плохо ли, малой или большой кровью, на своей или чужой территории – умеем… А вот победы в тихих войнах никогда не были сильной стороны российского государства. Мы сплошь и рядом проигрывали информационную войну (требовалось появление по-настоящему могучей и бесчеловечной силы, вроде третьего рейха, чтобы с нами заключали хотя бы перемирие). Мы не умели пользоваться собственной экономической мощью, разбазаривали огромные ресурсы на помощь презирающим нас лживым царькам и диктаторам, а к вражеским ударам – вроде обрушившейся цены на нефть, были не готовы.

Давайте поучимся воевать. Не на поле брани, а на аренах тихих войн.

А помочь нам попросим жившего две с половиной тысячи лет назад полководца и мыслителя Сунь Цзы.

«…вот правила войны: есть местности рассеяния, местности неустойчивости, местности оспариваемые, местности смешения, местности-перекрестки, местности серьезного положения, местности бездорожья, местности окружения, местности смерти.

Когда князья сражаются на собственной земле, это будет местность рассеяния…»

Мы сражаемся на собственной земле. И для начала хорошо бы запомнить – это наша земля. Найдется немало тех, кто готов это оспаривать. Найдется немало тех, кто скажет, что в 21 веке не важны границы, языки, народы, ресурсы – а важнее всего интернет, мобильность и креативность. Не будем попусту спорить. Но это наша земля, на ней и за нее идет бой – и что самое печальное, мы сражаемся друг с другом.

«Поэтому в местности рассеяния не сражайся»

Это, пожалуй, то требование Сунь Цзы, которое труднее всего принять. Как это «не сражайся», если враг бьет по святыням, глумится над народом, перевирает историю, открыто призывает к расчленению страны?

Вся беда в том, что это наш, родной враг. Внутренний. Наша плоть от плоти, а зачастую и кровь от крови. И сражение с ним – это гражданская война, пусть даже и тихая. Эксгибиоцинистки, отплясывающие в храме, лощеный рукопожатый говорун на телеэкране – это часть нашего народа. И сражение – это как раз то, что им нужно. Сражение превращает фриков и предателей во врагов, достойных уважения и жалости. Суд над хулиганствующими эксгибиционистками? Найдется достаточно людей либо «креативных», в меру их понимания и образа мысли, либо сердобольных, призывающих не наказывать жен и матерей. Суд над предателями, распродающими военные секреты? Найдется достаточно любителей порассуждать, а были ли секреты достаточно секретными. Суд над экстремистом, призывающим к восстанию и погромам? Найдется достаточно людей, уверенных, что в этом и заключается свобода слова.

Суд – это сражение. Сражаться в местности рассеяния нельзя.

А можно и нужно делать совсем другое.

«…если противник явится в большом числе и полном порядке, как его встретить? Отвечаю: захвати первым то, что ему дорого. Если захватишь, он будет послушен тебе.

В войне самое главное - быстрота: надо овладевать тем, до чего он успел дойти; идти по тому пути, о котором он и не помышляет; нападать там, где он не остерегается.»

Если оружие врага – «креативные акции», лиши его креативности. Прояви большее творчество, выйди за рамки шаблонов и привычных схем.

Если оружие врага – пропаганда, не пытайся сражаться с ложью правдой. Веди свою пропаганду.

Если оружие врага – свобода, не пытайся ее ограничить. Позволь проявить свою свободу тем, кто готов поспорить с врагом.

К сожалению, из всех вышеперечисленных приемов наша власть усвоила, да и то плоховато, лишь искусство врать в ответ на ложь, что с некоторым трудом можно считать контрпропагандой; да и отдельные робкие попытки политических пиар-акций. Что же касается свободы, то порой возникает ощущение, что власть больше боится свободы своих сторонников, чем противников.

Почему?

«…в местности рассеяния я стану приводить к единству устремления всех…»

Надо честно признать, что большинство людей вообще не имеет твердо сложившихся убеждений – за исключением, понятное дело, любви к себе, любимым и неповторимым. Именно этим пользуется враг, вбрасывая один за одним привлекательные и неоспоримые, вроде как, образы – «свобода»! «толерантность»!

«творчество»! Вы имеете что-то против свободы, толерантности и творчества, в широком смысле этого слова? Нет, конечно. Ведь вы подсознательно относите все это к себе. И вот уже общество коммунистов и сочувствующих полных ходом отправляется строить капитализм (не исключая и верхушку коммунистов), а русский интеллигент, в полном соответствии с традицией, разрушает образование и здравоохранение, энергично работает над тем, чтобы в стране стало меньше русских и меньше интеллигентов.

В стране на данный момент нет единых устремлений – поскольку нет общенациональной идеи. Идея «заработать кучу денег» на эту роль не годится, во-первых, поскольку не может быть осуществлена всем населением сразу, а во-вторых, потому что за этапом «заработать» немедленно приходит этап «потратить», что куда приятнее делать в другом месте, а не в «этой стране», выражаясь языком русской интеллигенции.

Успех Путина, и я уже об этом говорил, связан во многом в том, что он пытался (и успешно) быть президентом для всех. Для работников бюджетной сферы и олигархов. Для русских и нерусских. «Он в тундре - на оленях, в степи - на скакуне, он ездит на машинах, он ходит по стране.»

Это правильно и хорошо для политика, живущего в стране мирной и благополучной.

Но этого недостаточно для полководца, живущего в стране воюющей и проблемной.

«Правитель действует в своем совете и отдается делам правления, а за войну во всем спрашивает со своего полководца…»

К сожалению, мы на войне. И настает момент, когда политику придется стать полководцем. Хуже всего то, что мы - в местности рассеяния. И единственное, что здесь возможно делать – «приводить к единству устремления всех…»

К какому единству?

А вот в об этом в следующий раз.

Конец первой местности.

P.S. Автор убедительно просит считать созвучие «местность рассеяния» с рукопожатым именование России «рассеянией» случайным и все вопросы по этому поводу переадресовывает Сунь Цзы.

P.P.S. Поскольку автор умеет заглядывать в будущее и предвидит появление комментариев «А с кем это мы воюем?» и «Что за враг-то, на которого намекаете?», то отвечу сразу: воюем мы с сириусянскими боевыми андроидами, враг – Сириусянская штабная ассоциация.

Часть 2. Местность неустойчивости

Когда законы вообще исполняются, в этом случае, если преподаешь что-нибудь народу, народ тебе повинуется. Когда законы вообще не выполняются, в этом случае, если преподаешь что-либо народу, народ тебе не повинуется. Когда законы вообще принимаются с доверием и ясны, значит, ты и масса взаимно обрели друг друга.

Сунь Цзы.

Некоторые полагают, что Китай никогда не умел хорошо воевать и высказывания древних китайских полководцев не заслуживают внимания. Им мы посоветуем внимательно посмотреть на глобус и подумать, существуют ли страны таких размеров как Китай, не умеющие воевать.

Все дело в том, что война имеет разные формы, о чем мы уже говорили.

«…когда заходят в чужую землю, но не углубляются в нее, это будет местность неустойчивости…»

Любая гражданская война возможна лишь при наличии в обществе серьезных и ощущаемых всеми слоями противоречий. Восстание рабов – это не гражданская война, потому что с точки зрения любого патриция и даже простого римлянина гладиаторы во главе со Спартаком никаких оснований для восстания не имели. Восстание той или иной национальной окраины против метрополии – тоже не гражданская война, ибо с точки зрения народа метрополии никто окраину не порабощал, а с точки зрения окраины – она вообще самостоятельное, но оккупированное государство, и война эта не гражданская, а освободительная. Поэтому и топливо, и искра гражданской войны – это осознаваемые всем обществом противоречия, достигшие той степени, когда «верхи не могут, а низы не хотят»… ну и далее по Владимиру Ильичу…

Как это ни печально, но противоречия в российском обществе имеют именно такой, глобальный характер. Они ощущаются на уровне национальных, на уровне классовых и, даже, на уровне территориальных отношений (а вот это уже последний тревожный сигнал – ибо когда русский москвич презрительно бормочет про «замкадье», а русский сибиряк – про «национальность – сибиряк», то пора не бежать за аспирином, а вызывать реанимацию).

Движущий мотив современной российской ситуации, напалм и искра гражданской войны – это несправедливость. И неважно, что для каждого на передний план выйдет какая-то его личная несправедливость – русский будет возмущаться деньгами, уходящими в Чечню, чеченец вспоминать бомбардировки Грозного, бизнесмен жаловаться на поборы и коррупцию, а наемный рабочий или мелкий менеджер – на эксплуатацию его бизнесменом. Беда в том, что ощущение несправедливости общее. Возможно, не все готовы в это поверить, но точно такое же ощущение несправедливости процветает и «в верхах» - там точно так же вздыхают о разгуле коррупции, семейственности и землячестве, точно так же обижаются на другие национальности и другие регионы. Только масштаб обид другой… а высказывания чуть осторожнее.

«…в местности неустойчивости не останавливайся…»

Ошибкой было бы думать, что закончившиеся выборы и митинги вывели страну из состояния войны. Они всего лишь перевели ее из местности рассеяния (все-таки опыт наших революций отложился в генах у изрядной части выживших) в местность неустойчивости. Шаг важный, но лишь начальный. Подвесили проблемы, но никуда их не убрали. Власть перехватила инициативу, сделала несколько шагов на «вражескую территорию», объявила очередную войну коррупции, возрождение промышленности, социальные программы. Беда в том, что подобных обещаний в нашей истории было много и веры в их исполнение не больше, чем в построение коммунизма к 1980 году. По большей части и сейчас в народе преобладает уверенность, что «коммунизм» будет заменен Олимпиадой, не в Москве, так в Сочи.

«…По этой причине… я… в местности неустойчивости буду поддерживать связь между частями»

Собственно говоря, это и есть квинтэссенция поведения в местности неустойчивости. Соединение частей, сплочение страны – единственная стратегия победы. А это значит, что мы не можем позволить себе иметь враждебную оппозицию!

Но вдвойне ошибкой была бы попытка ее уничтожить.

«по правилам ведения войны наилучшее — сохранить государство противника в целости, на втором месте — сокрушить это государство. Наилучшее — сохранить армию противника в целости, на втором месте — разбить ее. Наилучшее — сохранить бригаду противника в целости, на втором месте — разбить ее. Наилучшее — сохранить батальон противника в целости, на втором месте — разбить его. Наилучшее — сохранить роту противника в целости, на втором месте — разбить ее. Наилучшее — сохранить взвод противника в целости, на втором месте — разбить его. Поэтому сто раз сразиться и сто раз победить — это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего — покорить чужую армию, не сражаясь.»

Мы должны иметь дружественную оппозицию. Мы должны сделать так, чтобы те, кто нам мешали, сами нам помогли. И борьба с коррупцией, и борьба с полицейским произволом, и жесткий контроль действий власти – все это в итоге идет как раз на пользу власти (конечно, если власть отождествляет себя со страной). На самом деле, развертывание оппозиционного антироссийского движения – это огромный просчет противника и великолепный шанс для России, по одной единственной причине – подавляющее большинство оппозиционеров пребывает в полной уверенности, что их действия идут стране на пользу. И в этом огромная слабость лжи, которую использует враг – не заявляя прямо, что его цель уничтожение нашей страны, а говоря рядовым несогласным, что целью является укрепление России, он выбивает у себя почву из под ног. Любые толпы, пускай и стотысячные, рассыплются в прах, едва лишь рядовой оппозиционер поймет, что власть делает именно то, к чему он призывает.

«если знаешь место боя и день боя, можешь наступать и за тысячу миль. Если же не знаешь места боя, не знаешь и дня боя, не сможешь левой стороной защитить правую, не сможешь правой стороной защитить левую, не сможешь передней стороной защитить заднюю, не сможешь задней стороной защитить переднюю. Тем более это так при большом расстоянии — в несколько десятков миль, и при близком расстоянии — в несколько миль.

Если рассуждать так, как я, то пусть у юэсцев войск и много, что это может им дать для победы? Поэтому и сказано: "победу сделать можно"»

Подавляющее большинство людей, бездумно вешающих на себя белые ленточки, ведущихся на дешевую пропаганду в интернете, глумящихся над верой своих дедов и свершениями своих отцов – действительно уверены, что работают на благо России. Можно долго разбирать причины и поводы такого поведения (возможно, мы займемся этим чуть позже). Можно искать и обрезать ниточки, за которые дергают «вождей», вещающих толпам с трибуны (о, высшее счастье марионетки – сыграть кукловода!) Можно – но по большому счету, ненужно. Это бой по чужим правилам. Такие бои не выигрывают.

Нам важнее другой. Враг не может прямо и откровенно заявить, что его цель – уничтожение и дробление России, полное и окончательное выведение ее из мировой «высшей лиги». В таком случае его поддержит разве что один процент населения, зато сплотит остальные девяносто девять. Да и собственное население, привыкшее к благообразным объяснениям тех или иных внешнеполитических действий, ничего не поймет и сильно удивится.

Поэтому враг вынужден поддерживать то протестное движение, которое требует бороться с коррупцией, полицейским произволом, отсутствием социальных лифтов, пренебрежением реальными, а не мнимыми, правами человека. Враг вынужден поддерживать ту часть населения, которая потенциально является самым главным союзником власти – если власть борется за интересы страны и народа.

И это наш шанс.

«обдуманность действий умного человека заключается в том, что он обязательно соединяет выгоду и вред. Когда с выгодой соединяют вред, усилия могут привести к результату; когда с вредом соединяют выгоду, бедствие может быть устранено».

Мы не будем задерживаться на местности неустойчивости, поскольку здесь нельзя задерживаться долго. Завтра мы поговорим о том, каков может и должен быть следующий шаг.

Конец второй местности.

P.S. Удивленных фразой «Если рассуждать так, как я, то пусть у юэсцев войск и много, что это может им дать для победы?» и интересующихся, кто такие юэсцы – отсылаю к уважаемому Сунь Цзы.

Часть 3. Местность оспариваемая

Кто из государей обладает Путем? У кого из полководцев есть таланты? Кто использовал Небо и Землю? У кого выполняются правила и приказы? У кого войско сильнее? У кого офицеры и солдаты лучше обучены? У кого правильно награждают и наказывают?

По этому всему я узнаю, кто одержит победу и кто потерпит поражение.

Сунь Цзы.

Уходя из местности неустойчивости, мы сделали следующий парадоксальный вывод: оппозиция является благом России и опорой власти, но лишь в том случае, если власть действительно борется за интересы страны и народа.

Нет сомнений, что само это предположение в нашей стране непрерывно оспаривается – примерно со времён призыва на царство Рюрика с родственниками, действовавшими исключительно в интересах Дании. Затем, до самого стояния на Угре, у власти были ставленники татаро-монгольского ханства, за интересы немцев боролся Пётр Первый, а потом и Владимир Ульянов, интересы Грузии представлял Иосиф Сталин, интересы Украины -- товарищ Хрущев, интересы слаборазвитых стран Азии, Африки и Латинской Америки – товарищ Брежнев… Что уж тут говорить про Горбачёва, Ельцина или Путина – тезис о том, что они управляют страной не в интересах народа, звучит постоянно.

Как ни странно, всё это не мешало России большей частью развиваться – несмотря на все подозрительные интересы власти и все интересные подозрения народа.

Ещё более странно, что тезис «власть действует не в интересах страны» звучит даже в странах, вроде бы как успешно претендующих на мировую гегемонию. Достаточно политику ляпнуть, что он обсудит возможные уступки в тех или иных вопросах, – и вот уже конкуренты кричат о сдаче национальных интересов.

Но, как ни странно и ни горько это будет слышать сторонникам теории заговора, власть над страной сама по себе обладает странной способностью заставлять своих избранников действовать в её интересах. И примерам того, как пришедший к власти человек, по всеобщему мнению, способный разве что окончательно развалить страну, внезапно вытягивал её из ямы, – несть числа, в том числе и в нашей истории.

Другой вопрос, что власть не сосредоточена в одном-единственном человеке. И даже в его команде. У победы, как известно, много отцов, а вот поражение – сирота. У власти ситуация иная: всё хорошее делается вопреки ей, благодаря высоким ценам на нефть, протестам оппозиции и благоприятному расположению звёзд. Зато в каждом гаишнике, берущем взятки, или в загоревшемся сарае виновато исключительно первое лицо государства.

Так что мы попробуем посмотреть на ситуацию беспристрастно. Исходя не из накопленных претензий и обид, а глядя в будущее.

«…армия страдает от своего государя в трёх случаях:

Когда он, не зная, что армия не должна выступать, приказывает ей выступить; когда он, не зная, что армия не должна отступать, приказывает ей отступить; это означает, что он связывает армию.

Когда он, не зная, что такое армия, распространяет на управление ею те же самые начала, которыми управляется государство; тогда командиры в армии приходят в растерянность.

Когда он, не зная, что такое тактика армии, руководствуется при назначении полководца теми же началами, что и в государстве; тогда командиры в армии приходят в смятение.»

Нет сомнений в том, что власть за последние годы серьёзно подорвала свой авторитет. И даже трудно сказать, за сколько последних лет – боюсь, речь не о четырёх, не о двенадцати, и даже не о двадцати… Речь о большем сроке.

Но в советский период власть при всей нелепости тех или иных своих действий – перекосах в национальной политике, социальной уравниловке, военных авантюрах вроде афганской войны, ввязывания в ненужные направления гонки вооружений, разбазаривании денег и людей на помощь попрошайкам из третьего мира, -- имела один неоспоримый козырь – социальную справедливость. О, да, партийные и советские чиновники имели свой набор привилегий, доступ к спецраспределителям и смешную до постыдного тягу к дешёвым иностранным благам. Ситуации, когда заключать миллионную сделку выезжал полунищий чиновник – и, получив в подарок японский кассетник и бутылку дешёвого виски, подписывал невыгодный стране контракт, -- увы, были обычным явлением. Но это равенство нищих, в итоге и погубившее СССР – а как могло быть иначе, если большинство активного, предприимчивого, пассионарного населения чувствовало себя обойдённым? -- всё-таки было равенством.

Можно сказать, что все недостатки советской власти были прямым продолжением её достоинств. Мы же на данный момент имеем набор как чисто советских проблем, доставшихся нам в наследство, так и полный комплект «язв капитализма». Эта комбинация, если её не преодолеть, и представляет из себя самую гремучую смесь, способную уничтожить страну.

Претензии, которые предъявляет власти оппозиция (а она представляет собой немалую часть народа, причем, как и во времена СССР, активную часть) можно разделить на две группы.

Первая группа: «Выборы нечестные, всюду коррупция, власть душит свободу слова и частное предпринимательство, перед законом все неравны, к мнению прогрессивной интеллигенции не прислушиваются».

Вторая группа: «Процветает коррупция, разворовывается народное достояние, страна утратила международный авторитет и обороноспособность, к мнению простого народа не прислушиваются даже в мелочах».

Первые претензии – это претензии к остаткам социалистической модели. Вторые – претензии к модели капиталистической. Зачастую обе группы протестующих яро ненавидят друг друга, но даже это не мешает им действовать вместе.

«…когда я её захвачу, и мне это будет выгодно, и когда он её захватит, ему также будет выгодно, это будет местность оспариваемая…»

Самое печальное даже не то, что претензии имеют под собой серьёзное основание и не отреагировать на них – смерти подобно. Наибольшая беда в том, что исполнить требования одной части протестующих -- означает резко усилить вторую часть. В то же разом время исполнить все требования – ввергнуть страну в хаос. Ну давайте дадим полнейшую свободу частному бизнесу! Получим к столетию Великой Октябрьской, а то и раньше, новую коммунистическую революцию. Прислушаться к мнению народа? Потеряем не только бизнесменов. Это сто лет назад страна могла ощетиниться штыками, кровью и потом провести индустриализацию и отстоять свою независимость. Сейчас такой эксперимент не пройдёт.

Но выход всё же есть. Выход неприятный, но действенный.

«…в местность оспариваемую направлюсь после противника…»

Мы знаем, куда направился противник.

Существует одна вещь, которую одинаково сильно ненавидят и капиталисты, и коммунисты. Существует одна проблема, которая реально мешает и сильным, и слабым в нашей стране. Существует одно знамя, которое объединяет всю оппозицию.

И это, разумеется, коррупция.

В той или иной форме она существует во всех странах и в любых обществах. Когда первый неудачливый викинг догадался пообещать кормчему на ладье: «Замолви на меня словечко перед конунгом, пусть возьмёт меня в поход – и я отдам тебе треть добычи!» - это уже была коррупция. Но в нашей стране в период полного социального развала она расцвела настолько бурно (увы, почва была исторически подготовлена), что победа над ней становится вопросом жизни и смерти. Беда коррупции не только в том, что она приносит прямой экономический убыток государству, а значит – и всем нам. Она мешает функционированию бизнеса, инвестициям, развитию производства, а значит – вредит предпринимателям. Коррупция лишает нас нормальных дорог, честного судопроизводства, социальной поддержки, а значит -- вредит рядовым гражданам. И самое печальное в том, что коррупция подрывает веру людей в государство, власть и будущее.

Не зря лозунгом оппозиции стало обвинение власти в тотальном воровстве. Этот лозунг – главное оружие врага и уже не имеет значения, настолько ли велика коррупция, какой её представляют. В сознании рядового обывателя коррупция – чудовищный дракон, пожирающий Россию. Пока этот дракон не будет побеждён, причём побежден показательно, театрально, с проносом отрубленной головы по городам и весям, с убеждением каждого, что он не воскреснет (хотя бы в ближайшие годы), строить планы на будущее бессмысленно. Никто не станет строить дома и рожать детей, если он уверен, что эту местность рано или поздно посетит огнедышащее чудовище.

Коррупция – это и наша беда, и вражеское оружие.

Значит, дракон должен быть побеждён.

Основная проблема борьбы с драконами, как известно любому странствующему Ланселоту, состоит в том, что дракон живёт в каждом человеке. Любой драконоборец рискует сам превратиться в дракона. Ну, а самым опасным драконом из всех является дракон коллективный, состоящий из всех многочисленных драконоборцев, когда-то занявших эту должность… и обнаруживших, что быть драконом – в общем-то, приятно и комфортно.

По сути мы – все мы, жители России, требуем от власти победить дракона, стыдливо пряча собственный хвост и чешую. И если даже мы не занимаем государственных должностей и не получаем мзду – мы её платим. Не только вынужденно, но и потому, что так нам удобно: заплатить за нарушение гаишнику половину от положенного штрафа; ускорить прохождение документов через бюрократическую машину; да хоть бы и пламенно побороться с коррупцией одного чиновника за деньги, полученные от другого…

Но убивать дракона придётся.

«Когда солдаты говорят: "имущество нам более не нужно" — это не значит, что они не любят имущества. Когда они говорят: "жизнь нам более не нужна!" — это не значит, что они не любят жизни. Когда выходит боевой приказ, у офицеров и солдат, у тех, кто сидит, слезы льются на воротник, у тех, кто лежит, слезы текут по подбородку. Но когда люди поставлены в положение, из которого нет выхода, они храбры…»

Это та самая битва, в которой готовы биться все. Та война, на которую все уже вышли -- без повесток, мобилизаций и призывов. И самое удивительное – это битва, которая, если она начнется, вне всяких сомнений закончится победой.

Единственный вопрос – рискнёт ли полководец отдать приказ.

Но другого выхода у страны – нет.

Конец третьей местности.

P.S. Для интересующихся, что именно Сунь Цзы именует «Путём» поясняю:

«Путь — это когда достигают того, что мысли народа одинаковы с мыслями правителя, когда народ готов вместе с ним умереть, готов вместе с ним жить, когда он не знает ни страха, ни сомнений». Если вас возмущает сама подобная постановка вопроса – то не беспокойтесь, это к вам не относится. Вы – не народ.

Часть 4. Местность смешения

…знают, что победят в пяти случаях: побеждают, если знают, когда можно сражаться и когда нельзя; побеждают, когда умеют пользоваться и большими и малыми силами; побеждают там, где высшие и низшие имеют одни и те же желания; побеждают тогда, когда сами осторожны и выжидают неосторожности противника; побеждают те, у кого полководец талантлив, а государь не руководит им. Эти пять положений и есть путь знания победы.

Сунь Цзы.

Говоря о войне -- тем более, о войне идеологической, войне за власть, -- надо чётко понимать: все без исключения люди имеют обыкновение оправдывать свои поступки и желания. Не существует людей, которые хотят плохого – все хотят только хорошего, вот только понимают это хорошее по-разному. Для кого-то хорошее – восстановление Советского Союза и строительство коммунизма, для других – реставрация монархии и укрепление православия, для третьих – раздел России на несколько независимых государств, желательно под иностранным контролем. Но даже эти люди уверены, что осуществление их мечты будет благом как для России, так и для всего мира.

«…когда и я могу ею пройти, и он может ею пройти, это будет местность смешения…»

В настоящий момент Россия переживает один из самых мучительных и трудных периодов своей истории. Сравнить его, по сути, можно только с Великой Отечественной войной – ибо речь реально идёт о существовании государства и, де-факто, русского народа. При этом я далёк от мысли о том, что нашей стране грозит реальное, физическое уничтожение. Но проблема в том, что уничтожение идеологическое не менее опасно.

В стране реально нет общей идеологии – и это опасность куда большая, чем нехватка квалифицированных рабочих или честных управленцев.

Всю свою историю Россия имела ту или иную уникальную общенациональную идею. Собирание земель, лидерство и защита «славянского мира», построение коммунизма… В чём бы ни заключалась эта идеология, она была уникальной, возможной только в России. Немцы собирали свой фатерлянд, британцы защищали свои имперские интересы, американцы строили свободный капитализм. Мы делали своё. И понимание этого было на уровне менталитета, на уровне генетического кода нации – «если не мы, то кто же?» Именно эта -- общая, разделяемая абсолютным большинством идеология -- и позволяла творить чудеса.

Сейчас Россия де-факто имеет ту же «национальную идею», что и весь (за малыми исключениями) мир – заработать побольше денег. В этом нет ничего плохого, поскольку и эта идеология позволяет строить заводы, покорять космос и писать книги… За одним досадным исключением: в России она не работает. И не в силу каких-то особых качеств русского народа, питающего к деньгам неприязнь. Мы просто слишком долго шли другим путём – и потому в процессе банального зарабатывания денег ныне неконкурентоспособны. Бесполезно призывать население России работать, как китайцы, быть предприимчивыми, как американцы, или дисциплинированными, как немцы. Дело не в том, что в русском народе нет этих качеств. Дело в том, что попытка повторить то, что другие народы проходили в прошлом веке, неизбежно приведёт к тому, что мы в прошлом веке и останемся.

Главная проблема даже не в том, что наш народ разделён на части, имеющие совершенно разные представления о прошлом и будущем страны. Проблема в том, что точно такой же сумбур царит и во властных структурах. С одной стороны – всем хочется красивой жизни (СССР в общем-то пал жертвой того, что власть предержащие сравнили свои номенклатурные блага с благами западного мира – и сочли себя обделёнными). С другой – явно или неявно, но все понимают, что лишь стоящая за спиной могучая держава способна гарантировать эту красивую жизнь. С одной стороны, хочется ездить в Давос и отдыхать в Куршавеле (я в курсе, что это уже не модно, и «давос», и «куршавель» -- имена нарицательные). С другой стороны, национально-патриотическая идея сильна как в народе, так и в правящей элите. За державу, как говорится, обидно.

Весть этот великолепный раздрай в мозгах -- когда искренний патриотизм легко сочетается с преклонением перед Европой и Америкой -- был, вообще-то, свойственен России испокон веков. Но знание французского не мешало воевать с Наполеоном, а уважение к немцам – с Вильгельмом. За спиной была Россия, и Россия была Родиной.

А за кого готов воевать современный россиянин? За себя и свою семью? За мэра? За президента? (Вторжение НАТО всё-таки больше из области патриотической фантастики, поэтому мы говорим о войне идеологической). Но у нас же мир, дружба и сотрудничество. У нас же транзит грузов НАТО через Ульяновск и помощь американцам в Афганистане. При этом, конечно, мы делаем ракеты – но вроде как-то не совсем понятно, против кого. Мы развиваем промышленность – но каждого человека гнетёт смутное, но прочное подозрение, что промышленность работает на другую страну – на ту, в которой лежит стабилизационный фонд. Попытка придерживаться одновременно и патриотических, и общечеловеческих убеждений может привести к шизофрении в отдельно взятой голове, что же касается отдельно взятой страны – она приводит к полной потере перспективы. Олимпиада в Сочи? Курорты на Кавказе? Развитие Сибири? Мост на остров Русский? Перевооружение армии? Все это нам надо или нет? Мы с Грузией воевали или как? Мы с Америкой дружим или?.. Сталин был тиран или мудрый правитель? Семьдесят лет строительства социализма – трагедия или этап развития страны?

«…Если полководец разговаривает с солдатами ласково и учтиво, значит, он потерял свое войско. Если он без счету раздает награды, значит, войско в трудном положении. Если он бессчетно прибегает к наказанию, значит, войско в тяжелом положении. Если он сначала жесток а потом боится своего войска, это означает верх непонимания военного искусства.»

В каждой российской голове вот уже много лет царит сумбур. Любое решение власти -- как правильное, так и дурацкое -- вызывает осуждение, одобрение и просто непонимание. А нужно всего лишь понять, чего мы хотим и куда мы идём…

Допустим, уже завтра по всей стране окончательно побеждена коррупция, полиция преступает закон не больше, чем в любой западной стране, а трудовые мигранты из Азии прилежно учат язык и ведут себя как парижские негры или лондонские арабы. Всюду победила гласность, демократия западного образца и общечеловеческие ценности. Россия вошла в ЕС, приняла в качестве валюты евро… ну и, к примеру, вступила в НАТО – чтобы уж совсем ничего не бояться и ни о чём не беспокоиться. Что произойдёт?

Очень простая вещь. Примерно та же, что произошла, к примеру, в Прибалтике – самой экономически развитой и благополучной части СССР, где ныне остался, по сути, только туристический бизнес, а молодёжь на улицах встречается куда реже, чем старики...

«Почему я живу здесь, в холодном заснеженном Новосибирске, полном темпераментных южан Краснодаре или грязной, переполненной Москве?» -- спросит себя квалифицированный инженер, искусный программист, умелый строитель или (бывают же чудеса!) талантливый эстрадный певец. «У нас всё то же, что и везде. По телевизору – кальки с западных шоу и собственная дребедень с чернухой, в школах – толерантный общеевропейский взгляд на мир и его историю, на Тверской – гей-парад, в супермаркете – йогурт. Всё то же самое. Только… немного хуже. Просто потому, что мы вступили на этот путь позже других». И послезавтра наш примерный гражданин, опора государства, сядет в самолёт и улетит жить и работать куда-нибудь в Европу. Туда, где всё то же самое, но только немножко лучше. Потому что если он лучше среднего уровня – то на его труд будет спрос. А если хуже… что ж, страна выживет. Но только останется страной ниже среднего уровня навсегда.

Закон сообщающихся сосудов работает не только в физике. Если мы сводим всю национальную идею к деньгам и личному благополучию – наши дети уедут туда, где больше денег и благополучия. Если мы попробуем подкрепить национальную идею патриотической риторикой – мы получим передышку… но недолгую. Ибо говорить красивые слова умеют все, в том числе и те, кто высшим благом России считают её полную ликвидацию как государства.

Единственным, что цементирует и связывает страну, является общая идеология. Деньги, армия и, увы, даже язык этой функции не выполняют.

«…в местности смешения не теряй связи…»

Проблема, как мы уже говорили выше, заключается в том, что общество действительно неоднородно в своём представлении о жизни. Кто-то до сих пор живет в идиллическом СССР, которым он никогда не был. А кто-то до сих пор страдает под гнётом КГБ, которого нет давно... Но как бы ни хотелось чётко поделить мир на чёрное и белое (если угодно – на красное и белое), мы не можем себе этого позволить. Спасение России заключается в выработке… нет, не консенсуса, он вряд ли возможен, -- а новой идеологии, стоящей над старыми, существующими спорами. В объединении если не всех, то большинства.

Та консервация идеологического статус-кво, которая произошла в России в начале двадцать первого века, сродни вечноживому ленинскому телу, зависшему между хрустальным саркофагом и могилой. Вне всякого сомнения, это был единственно возможный путь, необходимый и неизбежный тайм-аут. Но настаёт момент, когда продолжение этого пути уже не даёт эффекта.

Очень хочется верить в то, что это ни для кого не является новостью…

«Вот дело полководца: он должен сам быть всегда спокоен и этим непроницаем для других; он должен быть сам дисциплинирован и этим держать в порядке других. Он должен уметь вводить в заблуждение глаза и уши своих офицеров и солдат и не допускать, чтобы они что-либо знали. Он должен менять свои замыслы и изменять свои планы и не допускать, чтобы другие о них догадывались. Он должен менять свое местопребывания, выбирать себе окружные пути и не допускать, чтобы другие могли что-либо сообразить».

Возможно, я многих разочарую, но я не считаю, что требуется стряхнуть пыль с красных знамён. Ещё более я разочарую других – я не считаю, что их нужно стыдиться. Самый грандиозный социальный эксперимент в истории, который провела на себе Россия, провалился, и повторить его в прежнем виде невозможно. Но точно так же понятно, что нужна новая идея и новый эксперимент. Такой, который будет понятен и важен для подавляющего большинства граждан. Не для шестидесяти, а для девяноста процентов. И не просто важен, а перевесит немецкий порядок, американскую деловитость и средиземноморский климат.

Есть ли шанс найти эту идею?

Есть. Но для этого нам придется вслед за Сунь Цзы пройти ещё пять местностей войны. И следующей будет местность-перекрёсток.

P.S. Идея о том, что полководец должен вводить в заблуждение своих солдат и офицеров, глубоко противоречит традициям демократии. Наверное, поэтому она мне очень близка.

Часть 5. Местность перекрёсток

…Если будешь смотреть на солдат как на детей, сможешь отправиться с ними в самое глубокое ущелье; если будешь смотреть на солдат как на любимых сыновей, сможешь идти с ними хоть на смерть. Но если будешь добр к ним, но не сможешь ими распоряжаться; если будешь любить их, но не сумеешь им приказывать; если у них возникнут беспорядки, а ты не сумеешь установить порядок, это значит, что они у тебя — непослушные дети, и пользоваться ими будет невозможно.

Сунь Цзы.

В своем неторопливом странствии по полям и местностям войны мы, наконец-то, добрались до середины – до местности-перекрестка.

А вместе с нами к нему подошла и вся страна.

«…когда земля князя принадлежит всем троим и тот, кто первым дойдет до нее, овладеет всем в Поднебесной, это будет местность-перекресток…»

Если попытаться выделить те основные силы, которые сейчас борются за власть в России, то можно условно разделить их на три части (причина, по которой любое явление прекрасно делится на три лежит скорее в области психологии, чем логики).

Первая – это адепты прошлого. Это все, кто призывает к возрождению в России… да собственно говоря, к возрождения чего угодно. Монархии, коммунизма, домостроя…

Вторая – это фанаты настоящего. Это все те, кого более или менее устраивает нынешнее положение дел в стране.

И третья – это сторонники будущего. Это все те, кому развитие России видится не в повторении пройденного – сколь бы грандиозным они ни было, ни в консервации настоящего, а в поисках иного пути.

Не следует думать, однако, что все эти «три партии – прошлого, настоящего и будущего», хоть сколько-нибудь структурированы. Более того, зачастую они существуют даже в сознании одного и того же человека.

И еще более любопытно, что все три «силы», включая и «архаичную», и «охранительную» жизненно необходимы для «прогрессивной», для сколько-нибудь успешного развития России. Они не антагонистичны, они дополняют и поддерживают друг друга.

Если позволить себе поэтическое сравнение России с растущим деревом (что, полагаю, одобрил бы мудрый старый китаец Сунь Цзы), то настоящее – это ствол дерева, прошлое – его корни, будущее – его ветви. Перерубите корни – погибнет все дерево. Перерубите ствол – дерево лишится ветвей, возможно, когда-то из пня и вырастет новое дерево, но для этого потребуется очень и очень много лет. Обрубите ветви – дерево не умрет сразу, но будет оправляться очень долго… если, конечно, сможет.

Именно по отношению к этим трем факторам – корням-прошлому, стволу-настоящему и ветвям-будущему и определяются истинные цели любого человека или группы лиц.

Давайте же их сравним.

Позиция власти (которую я никоим образом не склонен идеализировать):

У нас было славное прошлое, стране есть чем гордиться.

У нас есть настоящее, страна развивается.

У нас есть будущее, наша страна будет великой.

Позиция нынешней «оппозиции» (уточню – что само существование оппозиции я считаю необходимым для жизни любой страны) несколько иная:

У нас было омерзительное прошлое, мы были агрессивной царской империей, потом стали агрессивной советской, вся наша история была страданием граждан России и нападением на несчастных соседей.

У нас кошмарное настоящее, мы живем хуже всех в мире, у нас самые большие проблемы и беды.

У нас нет никакого будущего, всякий разумный человек должен немедленно эмигрировать из России – или отринуть прошлое и уничтожить настоящее.

Разумеется, нельзя забывать, что слова и дела – это разные вещи. Изрекать любые слова могут люди, поступающие прямо противоположным образом. Но в ситуации «пан или пропал» лично я выбираю пана. Даже если он явный поляк.

Человек, отрицающий что-то одно – прошлое, настоящее или будущее, может ошибаться.

Человек, идеализирующий что-то одно – может заблуждаться.

Но любой, кто отказывает России в прошлом, настоящем и будущем – враг. Враг сознательный, беспощадный и ставящий своей целью уничтожение нашей страны. И тут не может быть ни колебаний, ни сомнений.

«…в местности-перекрёстке заключай союзы…»

Следует понимать, что никакие переговоры, никакие уступки и поиски «консенсуса» с врагом невозможны. Нет необходимости, впрочем, и уничтожать непримиримого врага, как призывали классики советской литературы. Но жизненно необходимо лишить его опоры.

Необходим союз со всеми, кто приемлет хотя бы часть единого живого древа России.

Проще всего выбить первую опору – ниспровергателей прошлого. Достаточно прекратить шельмование собственной истории, точнее – просто поддержать все здоровые силы. В нашей истории был царизм – точно так же как он был (а кое-где и остался во всем мире). В нашей истории был коммунизм – что ж, если бы не Советский Союз, нынешний капитализм не прогрессировал бы до человекообразного состояния. В нашей истории был Сталин – в Великобритании Кромвель и Черчилль, во Франции – Робеспьер. Россия присоединяла к себе окрестные территории? А чем занималась Британская Империя и вся остальная Европа?

Хватит каяться! И хватит слушать тех, кто призывает к покаяниям. За этими фарисейскими завываниями стоит лишь одно – ненависть к России.

В обществе давным-давно есть консенсус по отношению к прошлому – и он прост.

Прошлое – это прошлое. Мы живы потому, что наши предки строили великую страну, защищали ее, воспитывали детей и мечтали о будущем – нашем будущем. Прошлое осталось позади, мы не вправе судить ошибки наших отцов и прадедов, мы должны жить в настоящем и думать о будущем. Оставим мертвым хоронить своих мертвецов. В любом моменте нашей истории были и взлеты, и падения. Любой страницей нашей истории мы имеем право гордиться, а если кто-то не хочет – что ж, значит это не его история.

Скатертью дорога!

Вторая опора «оппозиции» - это недовольные настоящим. И тут все совсем уж просто. Настоящим недовольны все. От коммунистов, до предпринимателей. От рабочих и до чиновников. У нас масса причин для недовольства нынешним днем, и во всех слоях общества есть понимание того, что нужны перемены. И те, кто на выборах отдал свой голос за Путина голосовали за стабильность, но не за застой. Просто перемены, которых мы ждем – не те перемены, которых ждут враги России.

Наши проблемы прекрасно известны всем, это не военная тайна. Коррупция. Преступность. Некомпетентность органов охраны порядка и недоверие к ним граждан.

Вот из этих трех бед и проистекают все остальные – межнациональные проблемы (а как может их не быть, если диаспоры командуют судами и коррумпировали рядовых полицейских?), бегство капиталов за рубеж (а чего вы ждете от бизнесменов, которые не уверены в своем бизнесе?), лень и некачественное производство (стоит ли ждать ударной работы от людей, которые убеждены, что деньги разворовываются «наверху»? тут стоит удивляться, что люди упрямо продолжают работать!)

«…бывает, что войско поспешно отступает, что оно становится распущенным, что оно попадает в руки противника, что оно разваливается, что оно приходит в беспорядок, что оно обращается в бегство. Эти шесть бедствий — не от природы, а от ошибок полководца…»

Каждый шаг, который сейчас может предпринять власть, каждый правильный шаг – все равно не встретит понимания и поддержки в народе, пока не побеждены коррупция, преступность и правовой беспредел.

Но ужас ситуации в том, что они не будут побеждены, пока не встретят понимания и поддержки в народе!

Миллиарды на развитие производства? «Разворуют!»

Программы по строительству жилья, развитию здравоохранения, поддержке молодых семей? «Обманут!»

Перевооружение армии? «Провалят!»

Любое действие по изменению настоящего играет на руку оппозиции – ибо подтверждает ее тезис, что настоящее плохо.

Любое бездействие точно так же на руку оппозиции – ибо демонстрирует оторванность власти от народа и его проблем.

Это – местность-перекресток. Первый, кто сумеет ее пройти, спасет Россию… или погубит ее.

И для того, чтобы пройти этот путь и выйти в местность серьезного положения, чтобы изменить настоящее и получить подлинную, а не вызванную инстинктивным отвращение к врагу поддержку народа, власти надо выбить у оппозиции третью и самую главную опору.

Будущее.

Мы должны вернуть веру в будущее и понимать куда идем.

«…когда пути открыты во все стороны, это будет местность-перекресток…»

«Ну? И куда идем?» – ехидно спросит нетерпеливый читатель. «У писателя-фантаста есть рецепт национальной идеи? И что это? Коммунизм? Национализм? Трансгуманизм? Нанотехнологии и развитие интернета?»

Спокойно, национальной идеи у меня нет. И ни у кого другого – ее нет тоже. Национальная идея – потому и национальная, что ее не формулирует в тиши кабинетов мудрый ученый и, даже, не выкрикивает на митинге пламенный оратор. Это потом, через годы и поколения, историк напишет в монографии, что национальной идеей «того времени» было то-то и то-то. И все, кто удосужатся прочесть, пожмут плечами – потому что это ведь и без того общеизвестно, понятно и ясно.

Национальной идеи у меня для вас нет.

У меня есть кое-что получше.

У меня есть антинациональная идея. Или, если угодно, национальная анти-идея.

Вы обратили внимание, что перечисленные выше проблемы – коррупция, преступность, недоверие к правоохранителям – это три лица одной и той же проблемы?

И эта проблема – Закон.*

Тот самый Закон, о котором русский народ всегда говорил горестно:

«Закон – что дышло, куда повернешь – туда и вышло», «Не всякий прут по закону гнут», «Правда да суд не рядом живут», «Алтынного вора вешают, а полтинного – чествуют».

И тот самый Закон, за неимением которого совершал революции, искал правду – в которой Сила и грезил о коммунизме.

Закон – это справедливость. Равенство перед законом – то будущее, за которое проголосует 99% народа. И поддержат того, кто реально сделает Закон основой общества.

«Тот, кто хорошо ведет войну, осуществляет Путь и соблюдает Закон. Поэтому он и может управлять победой и поражением.»

Но реально ли сделать нашу страну страной соблюдения законов и общественной справедливости?

Об этом мы поговорим в местности Серьезного Положения.
 

Конец пятой местности

-------

* Разумеется, я имею в виду – Неработающий Закон.

Часть 6. Местность серьёзного положения

 …тот, кто хорошо сражается, ищет все в мощи, а не требует всего от людей. Поэтому он умеет выбирать людей и ставить их соответственно их мощи…

Сунь Цзы.

Что ж, у меня для вас есть новость. Может быть она вас и не порадует, но уж какая есть. Местность-перекрёсток пройдена, и мы вступили в местность серьёзного положения.

«…когда заходят глубоко, это будет место серьёзности положения…»

Собственно говоря, обойти её было невозможно. Вопрос заключался в одном: как, с чем и, самое главное, с кем мы вступим в эти земли.

Речь, разумеется о том, какова будет стратегия и тактика нашей страны, то есть, в первую очередь, её руководства, в ближайшие полгода, много – год. Именно такой срок, не больше, нам предстоит идти по землям серьёзного положения. И очень важно было понять – с кем мы будем идти.

К большому сожалению, ожидаемых многими чудес не произошло. В правительство пришли новые лица, кто-то из них радостно принят либералами, кто-то порадовал патриотические силы… Увы, общее направление осталось прежним: стабильное, постепенное, осторожное развитие. Как ни странно – даже с большей тенденцией к «либеральному пути», чем был ранее.

Я сразу хочу пояснить: я всей душой за стабильность. Между эволюцией и революцией выбор очевиден. Более того, я уверен, что верхушка руководства страны совершенно искренне желает России добра, величия и процветания.
Проблема в одном: подобный путь возможен, когда все участники большой игры находятся в одинаковых стартовых условиях, когда в запасе есть достаточно времени…

Но есть ли оно на самом деле – большой вопрос.

«…Если ведут войну, и победа затягивается, — оружие притупляется и острия обламываются; если долго осаждают крепость, — силы подрываются; если войско надолго оставляют в поле, — средств у государства не хватает.

Когда же оружие притупится и острия обломаются, силы подорвутся и средства иссякнут, князья*, воспользовавшись твоей слабостью, поднимутся на тебя. Пусть тогда у тебя и будут умные слуги, после этого ничего поделать не сможешь.

Поэтому на войне слышали об успехе при быстроте её, даже при неискусности её ведения, и не видели ещё успеха при продолжительности её, даже при искусности её ведения…»

Дело не только и не столько в том, что притушенный огонь мирового финансового (а по сути – не только финансового, но и социального, политического, культурного, межнационального, в общем – глобального) кризиса может в любую секунду разгореться с новой силой. Этого может и не произойти, но даже если произойдёт – как раз тактика осторожного развития и некая сложная система подвижек и компромиссов может оказаться спасительной. «Вот вам -- патриотический министр культуры, чтобы ухо ласкали слова о нашем величии, вот вам врач на должность министра здравоохранения, чтобы смертность снизить, а вот вам -- либеральные министры на экономические посты и министр образования, который хочет бесплатное образование ликвидировать в принципе». Некий примиряющий посыл в наборе нового руководства существует, и неудивительно, что основные участники недавней схватки нанайских мальчиков свернули белые ленточки, спрятали их в карманы и занялись всякими интересными делами, оставив наивную молодёжь с разинутыми ртами стоять на бульварах.

Но, в конце концов, новые министры МВД и связи и впрямь вызывают симпатию практически у всех слоёв общества, да и всех остальных стоит всё-таки судить по делам, а не по словам (тем более – сказанным в ином контексте и ином качестве – это я о министре образования, если уж требуется уточнять).

Так что же тревожит в нашем новом правительстве стабильности и компромисса?

Проблема именно в том, что «победа затягивается» и «силы подрываются», а все правильные движения -- что к законности в стране, что к подъёму экономики и развитию науки -- при всем огромном количестве вкладываемых средств остаются томительно-медленными.

Нам необходимо возродить разрушенную экономику, сельское хозяйство, армию, науку, образование, медицину, культуру… На всё это, конечно, необходимы деньги, но они только тогда чего-то стоят – когда доходят до адресата… и адресат ещё способен ими распорядиться. Бессмысленны миллиардные средства, вложенные в завод, если тот был приватизирован и разграблен, пропущен через процедуры банкротства, а среди оставшихся рабочих – никого моложе пятидесяти лет. Чего стоят построенные с великими усилиями медицинские центры, если работать в них ездят вахтовым образом врачи из Москвы – местных врачей и их квалификации просто не хватает...

«…в местности серьёзного положения установлю непрерывный подвоз продовольствия…»

К сожалению или к счастью (вообще-то, конечно, к счастью, но в нашем случае – к сожалению), есть вещи поважнее денег – люди.

А люди не способны оценивать изменения ситуации в положительную сторону в процентах или долях процента. Им необходимы реальные, чёткие знаки того, что положение меняется – и ясные, внятные ориентиры, а не традиционная борьба за всё хорошее и против всего плохого.

И в настоящем, и в прошлом нашей страны остаётся слишком много раздражённых горячих точек, обойти которые просто нельзя. И мы подошли к моменту, когда определиться с ними стало просто необходимо.

«…когда заходят глубоко на чужую землю и оставляют в тылу у себя много укреплённых городов, это будет местность серьёзного положения…»

За нашей спиной, к сожалению, слишком много «укреплённых вражеских городов». Можно отправлять сколь угодно много «продовольствия» -- как материального, так и морального -- войскам, но до цели оно не дойдёт. Ни до заводов, ни до врачей, ни до учителей, ни до военных. А то, что дойдёт, не будет использовано. Иногда просто потому, что некем. Иногда потому, что нет воли что-то либо менять и надежды, что изменения произойдут.

«…в местности серьёзного положения грабь**…» -- призывал древний полководец, который, кстати, данной местности уделил едва ли не самое большое внимание из всех девяти.

(Казалось бы, зачем грабить – если одновременно Сунь Цзы призывает не разрушать, а сохранять в целостности?

Собственно говоря, по двум причинам.

Ради сохранения темпа.

И потому что всё, что не достанется государству, будет успешно дограблено отдельными несознательными лицами.)

«Война любит победу и не любит продолжительности.»

Как противостоящую армию, так и противостоящую идеологию, направленную на уничтожение государства, можно попытаться разгромить. А можно попытаться примирить и привлечь на свою сторону. Второе, бесспорно, лучше.

Одно нельзя – оставлять врагов в тылу…

Но выбор сделан, и по каким причинам именно такой выбор – уже не важно. Нам остаётся лишь идти в следующую местность, местность бездорожья. В ту самую, где наша страна может оказаться гораздо быстрее, чем мы думаем.

России к бездорожью не привыкать, однако…

Давайте попробуем понять, что нас ждет на этом пути... 

_____________

Примечания:

* Переводчик особо отметил слово «князья», объясняя, что «русское слово "князья" может служить и служит общим обозначением владетелей… различных типов государственных образований, за исключением носителей верховной власти...»

** Одна из самых симпатичных мне черт Сунь Цзы – вот эта вот полная искренность. Увы, совершенно немыслимая ныне.

Часть 7. Местность бездорожья

 …в местности бездорожья иди…

Сунь Цзы.

Ну вот мы и дождались осени.

Прошел август, которого в наших широтах традиционно ждут с опаской. Еще раз пошумели «Марши миллионов», чье название становится все более и более поэтическим и все менее и менее реальным.

Хочу вас поздравить – местность серьезного положения закончилась. Началась местность бездорожья, а бездорожье в России – норма жизни и традиционный союзник.

«…когда идут по горам и лесам, кручам и обрывам, топям и болотам, вообще по трудно проходимым местам, это будет местность бездорожная…»

Собственно говоря, дорога у нас сейчас – хуже не придумаешь. Страна лишена идеологии (повторюсь – «заработать побольше денег» идеологией не является), наука в упадке, производство устарело, бизнесу не нравятся условия работы, трудящимся не нравятся условия оплаты, армии не нравятся реформы, населению не нравятся законы, власти (очень сильно подозреваю!) не нравится народ, соседям не нравится наша страна, нашей стране (давайте не будем лукавить, мы же не сотрудники МИДа) не нравятся соседи. Одно утешает – бывало и похуже. Причем не только с нами – загляните в историю Германии, Китая, Японии, США – много чего интересного встретится.

Как бы там ни было, но при всех бедах и проблемах, отторжении территорий и утечке мозгов и капиталов, у нас по-прежнему огромная, богатая, удивительная страна – населенная умным, талантливым, работящим, дружным, гордым народом. Таким он был, таким и остался.

Конечно же, я слышу тонкий визг негодующего читателя, который вдруг прочел это заявление. Читатель точно знает, что Россия всегда была и поныне есть: тюрьма народов, страна рабов, голь перекатная, бандитское государство. (Большинство, впрочем, допускают светлые промежутки в ее истории: когда Петр прорубил окно в Европу и призвал через него селиться в России немцев и прочих голландцев; когда Закон Божий учили в школах, а инородцы знали свое место; когда Ленин (Сталин) великий нам путь озарил.)*

Удивительно, конечно, как в такой ситуации русское государство ухитрялось расти, выдерживать войны и нашествия, ассимилировать самые разные племена и народы (при этом не практикуя геноцида и концлагерей, как большинство цивилизованных наций), за сорок лет провести страну от деревянной сохи до атомной бомбы… Удивительно в конце концов то, что мы все-таки выдержали последние двадцать лет – выдержали развал государства, голод (самый настоящий), войны (тоже самые настоящие), международное унижение и позор. Как мы не скатились в Большую Войну, в очередную революцию, как не утащили за собой в небытие весь мир… и продолжаем жить. И, как ни странно, снова начинаем развиваться. И, что удивительно, даже переламываем «русский крест» - то стремительное вымирание России, о котором с таким восторженным трепетом любили говорить либеральные СМИ.

Только великий, настоящий народ, русский народ – и здесь я говорю о русском народе в широком смысле, как о суперэтносе – способен был выдержать революцию, вторую мировую войну и, самое чудовищное – перестройку. Выдержать, выжить – и получить шанс на возрождение.

(Разумеется – только шанс. Гарантии в таких вещах никто и никому не дает. История помнит государства и народы, свой второй шанс не реализовавшие – но почти забыла тех, кто второго шанса вообще не получил).

Рискую довести многих читателей не просто до удивления, а до истерического смеха – но в нашей стране сейчас реально делается очень многое для ее возрождения. Причем делается во всех областях – начиная от приведения в порядок законодательства – и до реформирования всех жизненно важных областей.

Реально.

Делается.

Очень многое.

«…В местности бездорожья лагерь не разбивай…»

Основная проблема состоит в том, что очень многое из происходящего прямо противоречит друг другу, многие движения идут в противоположных направлениях, а порой энергичный и бодрый марш направлен в тупик – а то и хуже того, к обрывы.

И тут я хотел бы сделать маленькое лирическое отступление и открыть одну широкоизвестную тайну функционирования государств – больших и малых. Неважно, в каком направлении государство движется – оно может достичь успехов на любом пути. Капитализм изначально уродлив, но он впитал преимущества социализма, изменился – и сейчас, по сути, Европа представляет из себя во многом социалистическое общество… с его достоинствами и недостатками. Социализм в России был сумасшедшим экспериментом, но власть упорно вела страну по этому пути – и на какой-то момент социализм реально стал привлекательным и передовым строем. Можно строить государство национальное или интернациональное. Религиозное или подчеркнуто светское. Демократическое или тоталитарное. Рано или поздно, но крайности сглаживаются – и мы получаем страну, в которой можно жить и у которой есть свои плюсы.

Нельзя сделать лишь одно – строить одновременно разные страны на одной территории. Нельзя двигаться и к социальной защищенности, и к раздолью для бизнеса. К личной свободе – и жесткому государственному контролю над свободой.

Наша проблема в том, что власть – для оппозиции упрямо персонифицированная в одной-единственной фигуре президента, – является вектором приложения самых разных сил и тенденций, игроков с противоположными взглядами и устремлениями.

И результатом компромиссов и сглаживания углов неизбежно будет то, что никакого выхода из нашего бездорожья не будет.

Во многих ситуациях это верно.

«…Если нет выгоды, не двигайся; если не можешь приобрести, не пускай в ход войска; если нет опасности, не воюй. Государь не должен поднимать оружие из-за своего гнева; полководец не должен вступать в бой из-за своей злобы. Двигаются тогда, когда это соответствует выгоде; если это не соответствует выгоде, остаются на места. Гнев может опять превратиться в радость, злоба может опять превратиться в веселье, но погибшее государство снова не возродится, мертвые снова не оживут. Поэтому просвещенный государь очень осторожен по отношению к войне, а хороший полководец очень остерегается ее. Это и есть путь, на котором сохраняешь и государство в мире и армию в целости.»

К сожалению, мы уже не в той местности, где выгодно не двигаться.

Я уже говорил об этом в предыдущей статье, но увы – приходится снова повторять. Время идти. Мы в местности бездорожья, и то, что хаос и развал страны удалось отсрочить, еще не означает, что его удалось преодолеть.

Надо идти.

«…в местности трудно проходимой буду продвигаться вперед по дороге…»

И значит, нам надо, наконец, понять – какова наша дорога.

Потому что впереди, совсем рядом – Местность Окружения.

* Как ни странно, но никто почему-то не верит в то, что живет в светлые времена. Обычно их относят к тем периодам истории, которые современники искренне считали удивительно тёмными. Есть же, в конце концов, целая когорта людей, искренне считающих девяностые годы прошлого века в России периодом невиданных свобод, счастья и оптимизма.