Не бояться власть употребить. Как надо противостоять «цветным революциям».

Не бояться власть употребить   Сергей Черняховский доктор политических наук Как надо противостоять «цветным революциям».

© РИА «Новости» / Александр Уткин.

Хорошо известны так называемые «шарповские технологии», по которым осуществляли смену власти одной группы элиты на другую в Сербии, Грузии и на Украине. Книга их автора Дж. Шарпа «От диктатуры к демократии. Концептуальные основы освобождения» опубликована в 1993 году.

Строго говоря, ни к диктатуре, ни к демократии в её классическом понимании книга никакого отношения не имела.

Просто частью этой технологии было объявление некой существующей более-менее стабильной власти «диктатурой», а тех, кого власть не устраивает и кто не может рассчитывать прийти к ней законным путём, завоевав доверие народа, – «борцами за демократию».

Это с одной стороны привлекало романтическим образом большее количество участников «борьбы с угнетением», а с другой – позволяло осуществить действия по захвату власти, имитирующие некоторые общие черты революционного процесса в ряде классических случаев.

Использовались образы и воспоминания старых революций, в некоем обновлённом виде воспроизводилась их лексика.

На власть оказывали провокационное давление, внешне невооружённое, но создающее ситуацию, когда применение властью естественных методов защиты порядка может быть объявлено «кровавыми действиями преступного режима».

И сама возможность наведения порядка осуждается в первую очередь внешними силами и иностранными государствами.

Вокруг действий по захвату власти создается образ «ненасильственного протеста». А возможное их пресечение объявляется «применением силы против мирных граждан» и нарушением их конституционных прав.

Основная привязка в этом процессе – выборы. При этом абсолютно неважно, каковы их реальные результаты – за исключением ситуации, когда на них реально побеждают те силы, на которые делают ставку организаторы «шарповского переворота».

Если такие силы есть и они реально побеждают, эту технологию задействовать не приходится. Если они проигрывают и тем более если не имеют шансов на победу, технология используется максимально развёрнуто.

Её основные составляющие и этапы в первую очередь основываются на изначальном настойчивом распространении – внедрении в общественное сознание информации о том, что выборы будут сфальсифицированы.

При этом вообще не важно, каковы реальный рейтинг и поддержка той силы, которая предназначена к свержению.

Точками распространения информации становятся маргинальные и полумаргинальные политические группы и СМИ той ориентации, в рамках которой действует сила, готовящая переворот.

Реальная степень влиятельности данных групп неважна – но важно, чтобы имена их лидеров активно тиражировались, а сами они поддерживались разными кулуарными внутренними или открытыми внешними политическими силами.

В ряде случаев для активных действий во время начинающихся акций, имитирующих стихийный протест, готовятся участники, способные к принятию силовых мер в критические моменты.

Разумеется, при их использовании они имеют вид стихийно организовавшихся добровольцев, до этого не знавших друг друга.

Создаются также внешне «инициативные» и «независимые» структуры наблюдателей и площадки фиксирования «замеченных» нарушений, сведения о которых вбрасываются в публичную сферу.

При этом данные о нарушениях могут быть реальными, так как в любом процессе можно будет найти энное число сбоев – равно как и тех или иных злоупотреблений.

Задача фиксации и оглашения этих сведений – в том, чтобы вбрасывать их в общественное сознание сконцентрированно, создавая впечатление их массовости, когда они предстают не отдельными нарушениями, а повсеместной практикой.

Всё это накладывается на ранее постоянно распространявшиеся сведения о готовящихся фальсификациях и о том, что власть утратила популярность, а потому и готовится к фальсификациям.

Обстановка электризуется. Часть избирателей, особенно голосовавших против объявленного победителя, приводят в состояние недовольства, полуистерии и накапливающегося желания какими-то действиями разрядить своё раздражение.

И в этой атмосфере играющие роль затравщиков маргинально-оппозиционные группы начинают выводить на улицы своих активистов – подчас намеренно провоцируя власть на пресечение выходов «протестующих» за рамки безопасного.

Если власть не реагирует, создаётся впечатление её слабости и боязни действовать – «протестующие» опьяняются безнаказанностью и наращивают агрессию. Причём подчас в формально не нарушающих закон формах.

Власть начинает выглядеть слабой и беспомощной. А группы «протестующих» пополняются множащимися добровольцами, которые и тогда остаются уверены, и всю жизнь потом считают, что их выход на улицы был результатом их свободного волеизъявления и гражданской совести.

Если власть начинает пресекать активность затравщиков, в информационные каналы начинают концентрировано подаваться сведения о «расправах» с «протестующими».

Людей, включённых в процесс «негодования» из-за имитированных либо реальных нарушений, подталкивают к тому, чтобы выйти на улицы на помощь участникам «мирного ненасильственного протеста».

А зарубежные партнёры начинают оказывать давление на власть, требуя от неё разрешения конфликта «мирными средствами», действия «в рамках Конституции», уважения к правам человека и неприменения силы к мирным протестам. И вступления с «протестующими» в переговоры.

Если власть начинает пытаться вышедших на площади уговаривать, ждать, пока они разойдутся сами, или, что самое худшее, – вести с ними диалог, она практически сама себя делегитимизирует.

Во-первых, она предстаёт в глазах общества как бессильная – и лишается ореола необходимости подчинения ей в глазах тех, кто до сих пор был к ней вполне лоялен.

Во-вторых, она показывает организаторам переворота, что их замысел удался, – и те начинают эскалацию требований и экспансию действий.

В-третьих, низшие уровни власти начинают лишаться веры в то, что она способна сохранить порядок в стране. Они перестают связывать себя с её будущим и начинают искать возможности дистанцирования по отношению к ней. И демонстрации лояльности организаторам переворота.

Центральная власть лишается возможности контролировать ситуацию – и наступает бюрократический паралич. Власть теряет возможность использовать имеющиеся у неё ресурсы. И уже не предстаёт в глазах общества волевым началом, способным управлять процессами

Для власти и государства, ставших жертвами подобной агрессии, есть один выход – сохранять уверенность в своей правоте и твёрдость, готовность в любой ситуации выглядеть центром проявления силы. Задачи власти:

– уже на этапах предварительной дискредитации итогов ещё не прошедших выборов пресекать попытки «оппозиции» создать свои структурные компоненты и наладить их скоординированное функционирование;

– уже на первом этапе выведения на улицы «активистов-застрельщиков» жёстко пресекать их попытки создать организованные ядра и точки сбора стихийных протестующих;

– при развитии ситуации – максимально твёрдо проявлять силу, не допускать создания впечатления, что дезорганизующие жизнь города и провокационные действия можно совершать безнаказанно.

Главное – сохранить веру во власть среди своих сторонников. И не провоцировать противников миролюбием на эскалацию активных действий.

Власть может быть плохая или хорошая. Прогрессивная или реакционная. Правая или неправая. Но она, если хочет оставаться властью, должна всегда оставаться центром проявления силы. Потому что, как говорил ещё Парето:

«Неспособность применить силу – свидетельство деградации правящей элиты».