12 декабря в Вашингтоне состоится пафосная церемония объявления о выводе американских войск из Ирака и подписание ряда соглашений о долгосрочном сотрудничестве между лидерами «дружественных государств» - президентом Б. Обамой и премьером Н. аль-Малики. Событие действительно знаковое для многих, причем и в США, и в Ираке его расценивают как свою победу.А каковы реальные последствия периода оккупации?

США, несомненно, добились главных из поставленных целей: режим Саддама Хусейна ликвидирован в прямом и переносном смыслах, верные союзники США в регионе избавились от ощущения постоянной опасности, а гигантские природные ресурсы Ирака оказались почти полностью под контролем США.

Самыми счастливыми американцами в эти дни стали те, кто покидает территорию Ирака в составе последних выводимых частей и подразделений, а также их семьи. Для того, чтобы не омрачать торжественность момента, администрация США выделила специальные средства, предназначенные на выплату шейхам иракских племен, проживающих вдоль автострады Багдад - Кувейт, по которой движутся выводимые войска. В Вашингтоне озабочены тем, чтобы 23-летний рядовой 82-й воздушно-десантной дивизии Дэвид Никман, убитый в Багдаде 14 ноября 2011 года, стал последним в списке из 4483 безвозвратных потерь, понесенных ВС США в Ираке с 2003 года.

Платить деньги местным жителям за безопасное перемещение оккупационных войск – свидетельство того, что война для США давно перестала быть просто «продолжением политики», но превратилась в бизнес. Невозможно подсчитать расходы, понесенные американскими налогоплательщиками на «установление демократии и борьбу с терроризмом» в Ираке, – цифры разнятся, но во всех случаях они составляют 11-значную величину. Принято считать, что американцы умеют считать деньги. Как сообщалось, в ближайшие 7 лет они намерены инвестировать в Ирак более 200 млрд. долларов, что говорит о далеко идущих планах.

Для обеспечения выполнения этих планов граждан США в камуфлированном обмундировании меняют американцы в цивильных костюмах: численность сотрудников американского посольства в Багдаде – самого большого в мире – планируется в ближайшее время увеличить с нынешних 6,5 тысяч человек втрое. В 15 крупнейших городах намечено открыть представительства американских компаний, имеющих интересы в Ираке.

Помимо контроля за иракской нефтью США удалось полностью переориентировать Ирак в вопросах военно-технического сотрудничества. Если 20 лет назад миллионная иракская армия на 85% была оснащена советским оружием и боевой техникой, то вновь созданные ВС Ирака (их численность сегодня приблизилась к 300 тыс. человек) имеет на вооружении главным образом американские образцы. Уже поставленные танки «Абрамс» и планируемые к поставкам истребители F-16 наряду с другими видами оружия потребуют обучения, обслуживания, ремонта, запасных частей и т.д. Все это стоит немалых денег и сулит ощутимые прибыли.

Если способность американцев просчитывать экономическую выгоду не вызывает особых сомнений, то в сфере политики возникают вопросы. Экономические и политические интересы нередко тесно переплетены, и в случае с Ираком не совсем понятно, на чем основана уверенность США в собственных расчетах. Как действующий премьер-министр Нури аль-Малики, так и его «записной оппонент» Айяд Алляви не располагают поддержкой большинства населения. Многие иракцы убеждены, что при всех трудностях 8 лет – достаточный срок, чтобы не только декларировать лозунги, но предпринять реальные меры по изменению качества жизни.

В Ираке подрастает поколение, которое в своей жизни не видело ничего, кроме горя и страданий. Еще 15-20 лет назад иракское высшее образование по праву являлось одним из лучших на Ближнем Востоке и соответствовало мировым стандартам – сегодня 15% детей не ходят в школу. Уничтожены промышленность, система медицинского обеспечения, в плачевном состоянии находятся энергетика и транспортная инфраструктура страны. Даже в годы изнурительной войны с Ираном (1980-1988) в Ираке не было перебоев с электроэнергией, проблем с товарами и услугами, отсутствовала организованная преступность, а один иракский динар стоил три доллара США.

Сегодня, спустя почти 9 лет после «освобождения», во многих населенных пунктах электричество подается несколько часов в сутки, ощущается нехватка даже предметов первой необходимости, один доллар стоит 1250 иракских динар, а по уровню коррупции Ирак давно обогнал даже Россию с Нигерией.На фоне чудовищного обнищания и разрухи в одночасье сколачиваются гигантские состояния (первого министра обороны «нового Ирака» официально обвиняли в том, что он сбежал в Иорданию, прихватив из казны 4 млрд. долларов).

А самое главное – никто не чувствует себя в безопасности. Количество убитых за последние 8 лет не поддается статистике – цифры разнятся на сотни тысяч человек. Ирак покинули около 4 млн. его граждан, количество так называемых «перемещенных лиц», то есть беженцев в собственной стране, превысило 1,8 млн. Безработица в ряде провинций достигла 40% трудоспособного населения. Ежедневные сообщения о бандитских нападениях, террористических актах, похищениях, убийствах стали обыденными. Жизнь человека в Ираке обесценилась настолько, что после тройного теракта в Басре 25 ноября этого года, который получил громкую известность (среди десятков убитых оказались сразу три генерала), парламент одобрил выделение помощи семьям погибших в размере 500 тыс. динар, получившим увечья – 250 тыс. динар (400 и 200 долларов соответственно).

Вместо партии БААС, объявленной вне закона, появилась масса политических движений, группировок и проч. (точное их число неизвестно, местные политологи упоминали цифру 700), но в условиях отсутствия объединяющей национальной идеи возник идеологический вакуум, который быстро заполнили религиозные деятели разного масштаба и направленности. Оказавшись в тупиковой жизненной ситуации, люди нередко обращаются к религии, в Ираке это приняло не только массовые, но и зачастую радикальные формы. В недавнем прошлом светском государстве, где мирно соседствовали последователи различных конфессий, стали взрывать церкви и мечети, паломников и прихожан, магазины с алкогольной продукцией и просто места массового скопления людей. В страну устремились толпы экстремистов, готовых убивать всех, кто не разделяет их взгляды. Их целями становятся как «неверные и их наймиты», так и религиозные деятели, политики, офицеры армии и полиции, бизнесмены, врачи и учителя.

Впрочем, американские войска и особенно частные охранные предприятия в Ираке тоже не особенно озадачивались выбором целей – всякий убитый ими прохожий немедленно причислялся к боевикам «Аль-Каиды», а если верить официальным данным об уничтоженных «полевых командирах», то «Аль-Каида» являет собой стратегическое объединение типа группы армий.

Ситуацией не преминул воспользоваться иракский Курдистан – сегодня три северные провинции де-факто представляют собой независимое образование с собственным правительством, силами безопасности, пограничным контролем и развивающимися международными политическими и экономическими связями. 9 декабря министр нефти Абдель Карим Лаэйби заметил, что Курдистан в своих претензиях на право распоряжаться доходами от нефти подошел к «красной черте», за которой иракским курдам следует определиться: желают ли они оставаться частью единого Ирака или будут создавать независимое государство.

При слабости федеральной власти центробежные тенденции усилились и в других районах – о создании суннитского образования заговорили в западной провинции Анбар, а власти южной провинции Басра потребовали от Багдада увеличить долю отчислений от продажи нефти в местный бюджет (сегодня Басра получает лишь один доллар с каждого барреля), подали на министерство нефти в суд и тоже заговорили о создании автономии.

На юге и в ряде центральных провинций страны нарастает популярность шиитского клерикального лидера Муктады ас-Садра, который выступает с резко антиамериканских позиций. В последнее время он неоднократно возражал против любого присутствия в Ираке американских советников и инструкторов после вывода войск и публично высказывал сомнения относительно истинных целей и задач посольства США, которое по численности должно сравняться с пехотной дивизией. Любопытно, что открытое недавно консульство США в Басре с большим штатом сотрудников не занимается консульскими вопросами, о чем было заявлено вполне официально.

Муктада ас-Садр возглавляет так называемое «садристкое течение», которое имеет широкое представительство в парламенте, а распущенная им в 2006 году «армия Махди» может быть в считанные дни отмобилизована до 70 тысяч человек, готовых сражаться не за деньги, а по убеждениям. По некоторым данным, члены этого формирования фактически контролируют не только обширные районы на юге страны, но и некоторые пригороды Багдада, а также ряд районов внутри столицы.

Из региональной державы Ирак превратился в «раздираемый пирог» и арену борьбы за влияние. В этой борьбе самое активное участие принимают соседний Иран (отношения между персами и арабами никогда не были безоблачными) и некоторые страны Залива, в первую очередь те, чья причастность к серии государственных переворотов, которой в СМИ присвоили название «арабской весны», не вызывает сомнений. Сейчас в Багдаде вполне серьезно обсуждают возможность заключения соглашения с США либо странами Залива о выделении ими своих ВВС для «защиты иракского воздушного пространства от нарушений со стороны некоторых соседних стран». Намек на Исламскую Республику более чем прозрачен, но одновременно Н.Аль-Малики и ряд других политиков выступают за дальнейшее расширение всестороннего сотрудничества с Ираном – именно оттуда Ирак получает значительную часть электроэнергии и продуктов, товаров народного потребления и «иную помощь».

Багдад не поддержал санкции против Сирии, недавно введенные Лигой арабских стран, хотя отношения между Ираком и Сирией вряд ли можно назвать братскими. Можно предположить, что это решение было согласовано с Вашингтоном и объясняется исключительно прагматическими соображениями – в ответ Дамаск может депортировать на родину более миллиона находящихся в Сирии иракских беженцев и тем самым существенно усилить «головную боль» иракских властей.

Уход ВС США из Ирака знаменует отнюдь не «победу над терроризмом» и не «торжество демократии». После долгой оккупации жизнь людей здесь уже не стоит ничего. Выводя войска, США оставляют поле боя, чтобы дать шанс померяться силами другим. Американцы покидают чужую страну с зачехленными знаменами, не снискав там воинской доблести и славы. В глазах иракцев США остались державой враждебной и злокозненной, отбросившей Ирак в своем развитии на десятилетия назад.

Идет перегруппировки сил, меняется тактика, но война продолжается. И есть реальная опасность ее развития по худшему из всех сценариев – все против всех.