В конце концов, президент упомянул о смерти Хамида при преследовании боевиков и в дальнейшем об убийстве с помощью беспилотника иранского генерал-майора Касема Сулеймани. В ответ на смертоносное нападение воздушными ударами США в Ираке и Сирии было убито по меньшей мере 25 иракских бойцов ополчения и затем, в начале января, удар с применением беспилотника вблизи международного аэропорта Багдада убрал фигуру, которая часто считалась «Номером два» в Иране, равно как и возможным будущим лидером. Кроме того, был убит иракский командир ополчения и ещё восемь человек.

Итак, можно сказать, что президент считает, что любая смерть американца при подобных обстоятельствах стоит не только 35 жизней иракцев и иранцев, но и возможности значительной добавки к вечным войнам Америки (что он долго осуждал). Конечно, вам придётся прийти к иному выводу, если рассмотреть смерти в начале января американского солдата и двух американских контрактников в аэропорту Кении после атаки сомалийской террористической группировки аль-Шабааб. В том случае явного ответа вообще не было, даже упоминания президентом. И то же самое верно относительно двух погибших и двух раненых американских солдат, чей транспорт недавно наехал на придорожную бомбу в южном Афганистане (их смерти были сразу же озвучены Талибаном). Опять-таки, ни комментария, ни ответа, ни привета от сами знаете кого.

Иными словами, как указывает постоянный автор  TomDispatch и майор армии США в отставке Дэнни Съёрсен, кого удивит, что в годы Трампа вечные войны страны стали ещё и машиной хаоса? Если взглянуть на смерти не американцев, то конечно, так было с самого начала. В конце концов, с момента вторжения в Афганистан в 2001 году американские войска уничтожали одну свадьбу за другой по всему Большому Ближнему Востоку, но это вообще не имело никакого значения. И убийства гражданских лиц никогда не заканчиваются. Только недавно, например, по сообщениям при атаке в Афганистане с убийством командира Талибана и нескольких его подчинённых, под авиа-ударами американской авиации  погибли  как минимум 60 гражданских, в том числе женщин и детей. И в годы Трампа, хотя мы знаем, что число жертв среди гражданского населения растёт в вечно расширяющихся зонах войн Вашингтона, полумрак секретности пал на эти смерти. Число американских воздушных ударов по группировке аль-Шабааб в Сомали, например, в 2019 году резко выросло, но мы практически не имеем понятия, сколько мирных жителей погибло в процессе (будьте уверены, такие были).

Теперь уделите момент внимания Съёрсену, чтобы подумать, что подразумевается под «поистине явным гением», который унаследовал столь нестабильную машину убийств.

Том.

* * *

В марте 1906 после массового убийства американской армией 1000 человек — мужчин, женщин и детей — в кратере вулкана на оккупированных США Филиппинах юморист Марк Твен выступил с публичной критикой. Будучи давно антиимпериалистом, он легкомысленно  предложил переделать Старую Славу (государственный флаг США), «закрасив белые полосы чёрным и заменив звёзды на череп и скрещённые кости».

Я недавно подумал об этом, через пять лет после того, как я стал антивоенным диссидентом (всё ещё будучи майором армии США) и после очередной «почти войны», на этот раз с Ираном. Я испытал потрясение ещё раз от того, как каждая американская военная интервенция на Большом Ближнем Востоке после событий 9/11 давала отдачу дико контрпродуктивно, дестабилизируя огромные части планеты от Западной Африки до Южной Азии.

Казалось, хаос теперь стал  моделью поведения Вашингтона. Возможно, пора воскресить комментарий Твена — только сегодня, вероятно, звёзды на нашем флаге следовало бы заменить универсальным  символом хаоса.

В конце концов, наша президентская администрация, какой бы она ни была сумасбродной, вряд ли начала это сумасшествие. Опрометчивое, рискованное и отвратительное решение президента Трампа убить иранского генерал-майора Касема Сулеймани на суверенной территории Ирака было лишь последней версией того, что оказалось обычным положением дел. И всё же, и это, и недавняя эскалация Трампом в регионе определённо иллюстрируют американскую машину хаоса, как сошедшую с рельсов.  И сам образ действий — я ненавижу называть это «прогрессом» — и как это происходит, лишь демонстрирует, как этот президент довел американский хаос до самого мрачного, но логичного заключения.

Метод Златовласки

Любой военный офицер, чего-то стоящий, прекрасно знает важность понимания базовой психологии своего командира. Президент Джордж Буш любил называть себя «решателем», самый уместный термин для любого командира. Старшие руководители, как правило, на самом деле не так уж много работают в традиционном смысле слова. Скорее, они якшаются с вышестоящими, встряхивают подразделение морально, оценивают и воспитывают подчинённых и, помимо всего прочего, принимают решения. Это офицеры оперативного персонала анализируют проблемы, представляют варианты и проводят тщательное планирование, когда босс благословляет или предписывает определённый курс действий.

Хотя их работа неблагодарна и остаётся в тени, однако, эти сотрудники обладают огромным влиянием, чтобы потенциально ограничить ряд доступных возможностей и таким образом повлиять на будущую миссию. Иными словами, чтобы быть искусным оперативным офицером вам необходимо знать мышление своего командира, быть способным переводить его разбросанное руководство и выстраивать его окончательный выбор таким образом, чтобы босс покидал «решающий брифинг» в уверенности, что это его план. Поверьте мне, именно такой язык используют военные, делающие карьеру, чтобы описать мучительный процесс принятия решений.

В 2009 году, будучи молодым капитаном только вырвавшимся из Багдада, Ирак, я провёл два неудовлетворительных, но поучительных года, погрузившись именно в такую систему планирования. Как планировщик на уровне батальона, затем помощник и в конце концов первый оперативный офицер, я наблюдал этот цикл бессчётное число раз. Так что позвольте мне  пригласить вас «за кулисы» некоего внутреннего бейсбола. Меня — и практически любого нового офицера штаба — обучали всегда представлять боссу три плана, но заранее разузнать, который он выберет (и, кроме того, который вы хотели, чтобы он выбрал).

Уверенные в своей способности убедительно формировать выбор, вы зачастую даже направляете своих сотрудников начать писать полный оперативный приказ ещё до того, как пройдет брифинг босса. Ключ к успеху в том, что называют методом Златовласки. Вы всегда представляете командиру чрезмерно осторожный вариант, чрезмерно рискованный и «просто верный» способ действий. И это почти всегда срабатывает!

Я делал это под командованием двух очень разных подполковников. Первый был рациональным, этичным, чутким и тактически компетентным. Он делал планирование миссий лёгким для сотрудников. Он знал правила игры так же хорошо, как и мы, и всего лишь делал вид, что его одурачили. Он выстраивал отношения со старшими оперативными офицерами месяцами, раскрывая свои любимые методы, тактические пристрастия и даже стиль обучения. Затем он давал нам просто первоначальное направление — намного больше, чем большинство командиров — чтобы его сотрудники были  разумно внимательны.

К сожалению, этот превосходный профессионал ушёл на повышение, а вместо него пришёл социопат, который давал неопределенные, зачастую противоречивые приказы, изливал неуверенность на брифингах и обладал тревожной склонностью выбирать наиболее радикальный (читай — дурацкий) вариант. Знакомо звучит? Ещё бы!

И всё же военные профессионалы подготовлены адаптироваться и импровизировать, что мы и делали. Мы работали так, чтобы ограничить его набор вариантов, представляя варианты в обратном порядке, а то и лгали о несуществующих логистических ограничениях, чтобы не дать ему сделать что-то поистине ужасное.

Как напоминают нам недавние события, такие вещи разыгрываются заметно похоже, и не важно, имеете ли вы дело с уровнем батальона (от 400 до 700 солдат) или с главнокомандующим всей страны (более двух миллионов персонала военнослужащих). За кулисами военных игр босса все расчёты остаются теми же самыми, будь то варианты, в итоге представленные капитаном, (тогда мной) или — как при недавнем решении убить иранского генерал-майора Сулеймани — Марком Милли, четырёхзвёздным генералом во главе Объединённого Комитета Начальников Штабов.

Вскоре после вопиющего, вне всяких стратегий, сомнительно законного, одностороннего убийства президентом Трампом военного руководителя суверенной страны всплыли сообщения с описанием запутанного процесса принятие решения. Возможно, предсказуемо, но оказалось, что Дональд застал свой военный персонал врасплох и выбрал самую крайнюю меру из предложенных ими — убийство иностранного военного руководителя. Честно говоря, никого не должно удивлять, что этот президент сделал именно так. То, что судя по сообщению в «Нью-Йорк Таймс», его генералы были действительно удивлены, меня шокировало, как по сути халатность при выполнении обязанностей (особенно учитывая то, что за семь месяцев до этого Трамп фактически дал зелёный свет такому будущему убийству — кстати по глубочайшему желанию его госсекретаря, и тогдашнего советника по национальной безопасности Джона Болтона).

На такой момент своей карьеры, разыгрывая подобные процессы на всевозможных уровнях по меньшей мере 30 лет, его генералы должны были бы знать своего босса получше, доблестно потрудиться, чтобы умерить худшие его инстинкты, допуская, что он может выбрать наиболее крайнюю из предложенных меру и, когда он это сделал, публично уйти в отставку прежде, чем потенциально отправить своих солдат в новый безнадёжный конфликт. Они этого не сделали, в частности этого не сделал Милли, а это лишь ещё одно доказательство, что через более 18 лет после начала нашего ряда войн, подобные высшие руководители не обладают не компетенцией, ни прямотой.

Буш, Обама и трагические основания машины хаоса

Нынешний главнокомандующий никогда бы не смог расширить войны Америки на Большом Ближнем Востоке (вопреки своим обещаниям) или в одностороннем порядке убить иностранного руководителя без милитаристских оснований, заложенных Джорджем Бушем и Бараком Обамой. Так что важно сделать обзор, хотя бы краткий, прецедентов хаоса до правления Дональда Трампа.

Руководимый кружком неоконсервативных фанатиков, Буш-младший совершил «первородный грех» страны экспансионистских и по большей части несанкционированных войн, как предпочтительным ответом на нападение 9/11. Именно его команда напишет учебник по продаже опрометчивого, противозаконного вторжения в Ирак на основании дурной разведки и фальшивых предлогов. Он нарастил напряжённость с Ираном до грани войны, включив Исламскую Республику в воображаемую «ось зла» (с Ираком и Северной Кореей) после того, как сначала вторгся в одну из соседних стран, Афганистан, а затем в другую, Ирак, одновременно вводя санкции, которые заморозили активы иранцев, якобы связанные с ядерной программой той страны. Он ввёл использование пыток, бесконечных задержаний,  чрезвычайных выдач, противозаконного внутреннего массового надзора и атак беспилотниками в суверенном воздушном пространстве других стран — а затем об этом лгал. Ни Конгресс, ни суды, ни его преемник (или кто-то ещё) не счёл его ответственным за подобные решения, установившие новый опасный стандарт внешней политики.

Барак Обама обещал «надежду и перемены», освежающую (хотя и расплывчатую) альтернативу грехам времён Буша. Однако сама абстрактность его лозунга позволила его сторонникам спроецировать собственные надежды, чаяния и предпочтительную политику на будущий эксперимент Обамы. Так что, возможно, никто из нас не должен так удивляться, как удивились многие, когда несмотря на медленный вывод войск из Ирака, он только наращивал действия в Афганской войне, продолжая вечные войны в целом (даже вернувшись в Ирак в 2014-м), и попутно создал свои опасные прецеденты.

В конце концов, именно Обама воспользовался в качестве альтернативы масштабным военным оккупациям бушевской программой убийств с применением беспилотников и продолжил её. Он стал первым президентом, заслужившим прозвищу «главный убийца». Он сделал обыденными встречи в Белом Доме с выбором тех, кто будет убит, и поставил штамп «одобрено» на кампании беспилотников на значительной части планеты, которая за этим последовала — даже на убийствах американских граждан без суда и следствия. Поощряемый Госсекретарем Хиллари Клинтон, он начал новую войну ради смены режима в Ливии, превратив эту землю в несостоявшееся государство, переполненное террористическими группами, решение, по его же позднему признанию, приведшее в итоге к «бардаку». После пары лет колебаний он втянул США, пусть и косвенно, в сирийский гражданский конфликт, оказав поддержку исламистским фракциям и ухудшив и без того ошеломляющую гуманитарную катастрофу.

В ответ на внезапное явление Исламского Государства* — ответвления аль-Каиды, первоначально спровоцированного вторжением Буша в Ирак и основанной в этой стране американской тюрьмой — а оно захватывало ключевые иракские города и  разбивало подготовленную американцами иракскую армию, Обама обрушил на них американскую воздушную мощь и снова направил войска. И ещё он в огромной мере расширил военные интервенции своего предшественника на Африканском континенте. Там тоже результаты были по большей части трагичны и контрпродуктивны, поскольку этническое ополчение и исламские террористические группы широко распространились и запустилили гражданскую войну.

И, наконец, именно Обама первым санкционировал, поддержал и сделал возможными саудовские террористические бомбежки Йемена, которые до сих пор остается, возможно, крупнейшей гуманитарной катастрофой в мире. Так что от Мали до Ливии, от Сирии до Афганистана все военные вылазки Буша и Обамы вызывали ещё больший хаос,  ошеломляющие людские потери и увеличивали уровень терроризма. Именно  такую политику, такие её результаты и военные инструментарии, им сопутствующие, и унаследовал Дональд Трамп в январе 2017 года.

Идеальный шторм Трампа

В высшей точке американской 30-летней войны во Вьетнаме только что избранный президент Ричард Никсон, республиканец и рыцарь холодной войны, разработал то, что сам же назвал «сумасшедшей теорией»  из-за доведения трудноразрешимой американской интервенции до завершения с сохранением лица. Глава президентской администрации Г. Р. Холдеман вспоминает, как Никсон ему  говорил:

«Я называю это «сумасшедшей теорией», Боб. Я хочу, чтобы северо-вьетнамцы поверили, что я дошёл до точки, когда могу сделать всё для прекращения войны. Мы просто оброним для них фразу, что «Бога ради, вы знаете, что у Никсона навязчивая идея относительно коммунизма. Мы не можем его остановить, когда он в гневе — а у него под рукой ядерная кнопка», и руководитель северо-вьетнамцев Хо Ши Мин сам будет через пару дней в Париже, упрашивая о мире».

Конечно, что не сработало. Никсон нарастил и расширил войну. При нём на некоторое время произошло вторжение в соседние Камбоджу и Лаос, втайне и противозаконно бомбились обе страны и было наращено число авиа-ударов по Северному Вьетнаму. Помимо массового убийства сотен тысяч невинных, ничто не оказало значительного влияния на конечный результат. Северо-вьетнамцы назвали это запугиванием, продлением войны достаточно долго, чтобы вынудить в итоге к прямому уходу американцев менее чем через четыре года. Вашингтон потерял Юго-Восточную Азию, как и сейчас теряет Большой Ближний Восток.

Итак, с необходимыми основаниями милитаризма и сверх-интервенционализма Дональд Трамп вошёл в Белый Дом; временами, кажется, он намерен проверить собственную версию «огня и ярости» сумасшедшей теории. В самом деле, его иррациональные и провокационные внешнеполитические подстрекательства, в том числе выход из Парижского соглашения по климату, торпедирование ядерного соглашения с Ираном, угрозы существованию Северной Кореи, захват сирийских нефтяных месторождений, отправка ещё большего числа военного персонала в регион Персидского Залива и недавнее убийство иностранного руководителя — всё это прямиком из какого-то сумасшедшего руководства. И подобно  мертворождённым эскалациям Никсона, самые абсурдные шаги Трампа тоже, по-видимому, обречены на провал.

Возьмём в качестве примера убийство Сулеймани. Прямой региональной войны пока удалось избежать благодаря  не навыкам «заключения соглашений» этого «стабильного гения» в Белом Доме, а давней истории сдержанности Ирана. Что недавно и подытожил бывший помощник Госсекретаря Колина Пауэлла полковник в отставке Лоуренс Уилкинсон:

«Руководство в Тегеране намного разумнее, чем руководство в Вашингтоне».

На деле беспрецедентный приказ об убийстве, отданный Трампом, принёс непредвиденные последствия на всех уровнях. Он даже сумел объединить расколотый иранский народ, заставил иракское правительство потребовать полного ухода сил США из страны, убедил Иран покончить с ограничениями в обогащении урана и, без сомнения, стимулировал и Тегеран, и Пхеньян не придерживаться никаких будущих ядерных соглашений с Вашингтоном.

Если Джордж Буш и Барак Обама сеяли семена американской машины хаоса, то Дональд Трамп представляет собой первого поистине сумасшедшего у руля государства из-за своего переменчивого темперамента, полного невежества и крайней ненадёжности.

Вознесение, как внешняя политика

Всё сказанное ставит очередной тревожащий вопрос: Что, если сеяние хаоса администрацией оказывается самоцелью, связанной с милленаристскими фантазиями части правых христиан-республиканцев? В конце концов, несколько ключевых фигур команды Трампа — в особенности Госсекретарь Майк Помпео и вице-президент Майк Пенс — явно считают Ближний Восток христианами-евангелистами. Как и тревожащие 73% евангелистов (или 20%  населения США), Помпео и Пенс полагают, что Вознесение (то есть христианский конец света), вероятно, произойдёт при нынешнем поколении, и что современный конфликт в Израиле и предстоящая война с Ираном могут стать началом событий, сопровождаемых таким апокалипсисом.

По всем показателям Дональд Трамп слишком своекорыстен, поглощён собой и циничен, чтобы придерживаться слепой эсхатологической веры двух Майков. Он явно верит лишь в Дональда Трампа. И всё же было бы ужасной иронией, если бы из-за его склонности к идеальному шторму, он невольно в итоге сыграл роль того самого Антихриста, приход которого эти евангелисты считают необходимым, чтобы возвестить о конце времён.

Учитывая основы, заложенные для Трампа Джорджем Бушем и Бараком Обамой и его собственную способность забывать об осторожности, трудно представить лучшего кандидата на эту роль.

Примечание:

* — Организация, запрещённая в РФ.