30 октября 2019

Федор Лукьянов

Фёдор Лукьянов - главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Профессор-исследователь НИУ ВШЭ. Научный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай». Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник.

Резюме: Российская внешняя политика вновь в самом центре дискуссий на Западе. Сначала все обсуждали, что выиграл Путин благодаря событиям на севере Сирии. Мол, Трамп неожиданным решением уйти из курдских районов освободил место России, чем она немедленно воспользовалась. Потом внимание привлек масштабный саммит Россия - Африка в Сочи.

Тональность комментариев по обоим сюжетам содержала оттенок зависти, но и предвкушение неприятностей. Россия, дескать, захватив ряд "господствующих высот" в международной политике, столкнется с проблемой их удержания и, скорее всего, погрязнет в клубке сложнейших взаимосвязанных обстоятельств. Ну и сама же пожалеет, что в это втянулась. Как когда-то СССР пожалел, что связался с Афганистаном, а США - что легкомысленно кинулись переустраивать Ближний Восток.

Если отложить в сторону эмоции, связанные с глобальной конкуренцией, можно согласиться: любая активность в заведомо нестабильных регионах мира (и Ближний Восток, и Африка к ним принадлежат) чревата немалыми рисками. Однако ожидания непременных катастрофических осложнений основаны и на другой гипотезе: Россия идет туда для того, чтобы утвердить (или, по крайней мере, попытаться утвердить) свою сферу влияния. Иными словами, речь идет о классической игре с нулевой суммой, когда доминирующая держава, вытеснив соперников, берет на себя выгоды и издержки от "владения" данным пространством. Ну, а как показывает опыт многих других держав, со временем издержки неизбежно превышают выгоды.

Подобная трактовка основана на вере в то, что основной движущей силой политики России является неизбывный экспансионизм, вечное стремление противостоять США и Западу в целом. Но есть основания полагать, что мотивация изменилась, потому что изменилась международная среда, которая просто лишает смысла описанную линию.

Наиболее показательна как раз Африка. Континент огромный, крайне населенный, богатый ресурсами и не готовый более удовлетворяться периферийной ролью в мире (насколько он способен играть непериферийную роль - тема отдельной дискуссии). Общепринятое мнение - Африка уже освоена Китаем, который успешно выдавливает оттуда прежних европейских колонизаторов и даже американцев. И России там либо нечего делать (опоздали), либо попытка прорваться на рынки приведет к конфликту интересов с КНР, что негативно аукнется в более важных темах.

Это было бы справедливо, если бы Африка действительно стала геополитическим приоритетом Москвы, пространством новой "большой игры". Однако пока речь совершенно о другом. Да, у СССР имелись обширные планы на Африканском континенте, основной целью было распространение коммунистической идеологии. Результат получился, мягко скажем, неоднозначный. Идеология не удержалась, а крупные вложения хоть и создали задел (его сейчас и стремится реанимировать Россия), но не окупились.

К счастью, уроки прошлого выучены. Российские руководители неоднократно подчеркивали, что в битву за глобальные сферы влияния и тем паче мировое господство Москва больше вступать не собирается, нет ни средств, ни намерений. Отечественная внешняя политика все более прагматична и свободна от идеологических ограничений, что во многом и позволяет демонстрировать эффективность. Африка - зона больших возможностей, но и опасностей не меньше. Государство, как машина заведомо не очень гибкая, быстро реагировать на возможности и риски не очень приспособлено. Зато бизнес, когда он видит перспективу, лучше адаптирован к тому, чтобы использовать возможности и минимизировать риски. Не случайно многие российские частные компании с интересом смотрят на Африку. Им нужна и полезна господдержка, но скорее рамочная, для создания условий отношений с соответствующими странами. По деловым вопросам бизнес справится сам, вероятно, лучше, чем государственные субъекты, заведомо скованные многими обстоятельствами.

КНР делает на Африку свою ставку, и это понятно, учитывая, какие масштабы природных ресурсов и внешних рынков нужны этой стране для стабильного развития. Пытаться конкурировать там с Китаем России не нужно, тем более что никакой угрозы российской безопасности экспансия Пекина в этой части мира не несет. Пусть США и ЕС беспокоятся, если такую угрозу видят. Но если есть ниши, в которых у России преимущества, отчего бы не попробовать их реализовать. Африка вообще может стать уникальным для российской политики местом, где "частно-государственное партнерство" с упором на первую часть формулы принесет дивиденды и частному, и общественному сектору. В иных случаях государство у нас, как правило, исключительно солирует.

И Африка, и Ближний Восток - крайне важные пространства для мировой стабильности. История показывает, что желание контролировать эти территории, будь то колониальный или постколониальный период, чревато увязанием в трясине нежеланной ответственности. А вот способность регулировать процессы там, заодно и извлекая для себя разумную выгоду, - это ценный актив. Вообще, анализируя международные процессы, всем нам пора усвоить: время эксклюзивных сфер влияния и абсолютных выигрышей прошло. А в том, чтобы добиваться относительного, у России начинает накапливаться полезный опыт.

Российская Газета