У Джудит Батлер и Эда Уэлана очень мало общего — кроме, разве что, готовности пойти на жестокость по отношению к простым людям ради защиты высокопоставленных коллег.

Джудит Баттер (Judith Butler) и Эд Уэлан (Ed Whelan), скорее всего, никогда не встречались. А если бы и встретились, то можно не сомневаться: общего языка они не найдут. В конце концов, что может быть общего у профессора сравнительного литературоведения Калифорнийского университета в Беркли и автора «Заметок о перформативной теории формирования» (Notes Toward a Performative Theory of Assembly) с президентом Центра этики и общественной политики и со-редактора книги «Речи Скалиа: размышления о законе, вере и достойной жизни»? (Антонин Скалиа, член Верховного суда США — прим. перев.) А между тем оба они запятнали себя недостойным поведением и вынуждены были признаться, что вели себя как злобные и безответственные недоумки.

Батлер написала письмо — а подписали его еще 50 профессоров — с призывом ректору Нью-йоркского университета воздержаться от дисциплинарных мер против Авитал Ронелл (Avital Ronell), профессора немецкого и английского языков и компаративной лингвистики, которую обвинили в сексуальных домогательствах к одному студенту магистратуры. По мнению Батлер, от санкций против Ронелл следует воздержаться на том основании, что студент якобы развернул против профессора «злонамеренную кампанию со злым умыслом». (Ремарка стилиста: повторение одного и тот же эпитета в одном абзаце не красит никого, даже профессора). Нет смысла объяснять, что Ронелл, декан кафедры философии Жака Дерриды при Европейском институте для выпускников, в мире критической истории фигура более чем уважаемая.

Уэлан, доверенное лицо судьи Бретта Кавано (Brett Kavanaugh), кандидата на пост члена Верховного суда США, поднял в «твиттере» странную бурю, вступившись за друга и защищая его от обвинений со стороны Кристин Блэйзи Форд (Christine Blasey Ford). С ее слов, Кавано пытался ее изнасиловать на вечеринке, состоявшейся 35 лет назад. В своих многословных тирадах Уэлан не только привел схемы планировки и фотографии дома, где состоялась та самая вечеринка, но даже обвинил одного из одноклассников Кавано — хотя Форд близость с ним и отрицала.

Оба случая вызвали бурное негодование. Батлер впоследствии опубликовала в журнале «Кроникл оф хайер эдьюкейшен» (The Chronicle of Higher Education, «Журнал высшего образования») письмо, в котором созналась, что была плохо осведомлена о подоплеке обвинений против Ронелл, признала, что обвинять студента ей не следовало, заявила, что обвинения в сексуальных домогательствах должны быть основаны сугубо на уликах и взяла обратно свои слова о том, что репутация Ронелл в академических кругах обеспечивает ей привилегированное положение и ставит ее вне подозрений. Наконец, Батлер пожалела, что подписала письмо от имени президента Американской ассоциации современного языка, насчитывающей свыше 25 тысяч членов. Примечательно: ее письмо было опубликовано рядом со статьей под названием «Я работала с Авитал Ронелл, и поэтому ее обвинителю верю».

Уэлан со своей стороны объявил, что совершил «ужасную и непростительную ошибку» и «грубо и необдуманно оскорбил невиновного своей напраслиной», после чего серию твитов удалил. Наконец, он согласился с показаниями Форд о предполагаемой попытке изнасилования. В настоящий момент неизвестно, предстоит ли Уэлану судебное разбирательство за очернение репутации, но можно сказать наверняка, что как руководителю организации, в чьем названии присутствует слово «этика», ничего хорошего ему точно не светит.

В историях Уэлана и Батлер совершенно неважны личные мнения о поведении Кавано и Ронелла — можно быть убежденным в их невиновности или, напротив того, не сомневаться в том, что они поступили гнусно. Эти случаи — олицетворение повсеместного кризиса американской элиты, во всех сферах, включая юстицию и высшее образование. Потому что юрист и профессор — одного поля ягоды. В рамках своей профессии оба они достигли значительных высот, но при этом оторвались от остального мира. Если вы вращаетесь в либеральных кругах, вам нет никакого дела до колонок Уэлана в журнале «Нэшнл ревью» (National Review). Вам вообще все равно, что среди консервативно настроенных юристов он считается ведущей фигурой. То же самое можно сказать и о Батлер: если вы незнакомы с критической теорией, то ее работы покажутся вам академическими в худшем смысле этого слова. Но в своих сферах оба они если не коронованные особы, то, во всяком случае, аристократы.

Налицо и сходство мотивов: высокопоставленным друзьям на пике карьеры угрожают крахом какие-то выскочки — по всем статьям, полные ничтожества. Это просто возмутительно, надо их остановить. И если ради этого придется оговорить одноклассника Кавано, обвинив его в попытке изнасилования, или лишить студента будущего, натравив на него толпу профессоров литературы — что ж, пускай. В этом вся соль и весь грех: в желании растоптать беззащитного «маленького человека», чтобы прикрыть привилегированного дружка.

Изо всех видов зла, жестокость по отношению к слабым и беззащитным — едва ли не худшая. Ею одной можно перечеркнуть любые профессиональные или интеллектуальные заслуги. Во всех обществах и правительствах есть своя элита — это попросту неизбежно, за исключением, разве что, государств-полисов из древнего мира, да и то вряд ли. Но в свободном обществе, элиты должны пользоваться своей властью — а их подчиненным она известна не понаслышке — сдержанно, разумно и без злоупотреблений. В противном случае, неизбежен бунт — и вот причина, почему системе высшего образования постоянно приходится отбиваться от нападок рассерженных граждан. Эти же самые люди убеждены, что избирательная система также прогнила насквозь.

Батлер и Уэлан заслуживают похвалы за то, что признали свои ошибки и принесли извинения. Но вряд ли они осознали весь размах проблемы. Дело здесь не только в незаслуженных упреках студенту магистратуры и однокласснику Кавано. А в том, что двое выдающихся людей честности, сдержанности в оценках и элементарной порядочности предпочли племенное мировоззрение, идеологизированность и личные связи.

Встреться они когда-нибудь, Уэлан и Батлер, взглянули бы друг на дружку поближе и осознали, что смотрятся в зеркало — и увиденное вряд ли бы пришлось им по нраву. А те из вас, кто в ответ бросятся утверждать, что сравнивать Уэлан и Батлера кощунственно — тем самым вы лишь косвенно подтвердите мою правоту.

Элиот Коэн — редактор «Атлантик» и профессор Школы передовых международных исследований при Университете Джона Хопкинса. С 2007 по 2009 год был советником Госдепартамента. Автор недавно вышедшей книги «Большая дубина: границы мягкой власти и необходимость военного вмешательства» (The Big Stick: The Limits of Soft Power and the Necessity of Military Force).