Трамп в Давосе

Фердинандо Джулиано: Единственная проблема: у моего смартфона осталось всего 29% заряда.

Леонид Бершидский: Привет, думаю, 29% нам хватит. Этого порой хватает, чтобы выиграть выборы.

Тереза Рафаэль: Итак, позвольте мне начать. Трамп уже приземлился в Давосе, и в отношении него существует две точки зрения. Согласно первой, он представляет собой опасность для мира, как говорит Патрик Пуянне (Patrick Pouyanne), глава французского нефтяного гиганта Total. Вторая точка зрения заключается в том, что он — это тот лидер, с которым главы крупных корпораций могут вести дела. Итак, Трамп-делец или Трамп-вредитель? Если в этом вопросе нет консенсуса, то, возможно, конкретные факты все же укажут нам на обоснованность одной из этих двух точек зрения?

ФД: Я бы сказал, что он — скорее вредитель, по крайней мере если речь идет об экономике. К счастью, пока ему не удалось многое разрушить, то это вовсе не значит, что в будущем он этого не сделает. Североамериканское соглашение о свободной торговле, торговля между США и Китаем, возможно, даже Всемирная торговая организация. Соглашений, которые он может уничтожить, достаточно много. Разумеется, его команда утверждает, что он хочет всего лишь добиться «более справедливых» условий, но разве другие страны готовы уступить?

ЛБ: Существует еще и третий сценарий или точка зрения: Трамп — это временная помеха. В своей речи Джордж Сорос сказал, что, по его прогнозам, Трамп перестанет быть фактором, оказывающим влияние на ситуацию, еще до 2020 года, если в 2018 году демократам удастся одержать победу. Если это случится, Трамп уже не сможет причинять существенный вред и поэтому с ним не стоит заключать сделки. Главной неизвестной, вероятнее всего, является не Трамп, а США в целом: в какую сторону страна повернется? Налоговая реформа Трампа, на первый взгляд, принесла пользу бизнесу, но продержится ли она? Действительно ли США сосредотачиваются на своих внутренних делах? Это иллюзия или временное явление?

ФД: Разумеется, у Трампа есть другая сторона — та, о которой говорит Леонид. Уменьшение налогов очень понравилось представителям бизнеса. Официальная точка зрения, о которой вы постоянно слышите здесь, в Давосе, заключается в том, что налоговая реформа — это хорошо, потому что компании начинают вкладывать больше средств в развитие и повышают зарплаты. Но произойдет ли так в США? В том случае, если состояние экономики улучшится, это и так произойдет. Между тем уменьшение налогов ставит европейские страны перед дилеммой: последуют ли они примеру США, уменьшат ли они налоги для своих собственных корпораций, рискнув вступить в «гонку уступок»? Или же они сохранят твердость, рискнув уступить часть бизнеса США?

ЛБ: В этом году в Давосе европейские лидеры много говорили о «возвращении». Канцлер Германии Ангела Меркель говорила о том, что Европе необходимо взять ответственность за свое будущее теперь, когда США утратили интерес к делам Европы, а президент Франции Эммануэль Макрон сделал серьезное предложение инвесторам от имени своей страны. Однако создается впечатление, что четкого европейского консенсуса касательно того, как нужно действовать дальше, нет. Макрон не заинтересован в перспективе налоговой конкуренции. По всей видимости, он делает ставку на создание нового позитивного образа Франции. Меркель тоже не собирается уменьшать налоги теперь, когда у нее на руках оказалась дорого обошедшаяся коалиция с социал-демократами. Тереза Мэй (Theresa May), судя по ее речи в Давосе, занята политикой в области технологий. Мы наблюдаем мощную реакцию, направленную против крупных американских технологических компаний, и одновременно с этим отсутствие консенсуса в вопросе о том, что делать со всеми этими жалобами на них — жалобами, касающимися налогов, защиты личных данных и влияния на наши выборы. Другими словами, у Европы нет четких ответов теперь, когда США превратились в своеобразную головоломку.

ФД: В зале практически не осталось свободных мест. Многим придется остаться за дверями. Делегат, который сидит за мной, выразился довольно точно: «Все его ненавидят, и все до смерти хотят на него посмотреть».

ЛБ: Как в зоопарке — все ждут, чтобы увидеть, как кормят льва.

ФД: Именно. Хотя, судя по тому, что я слышал вчера и сегодня, его речь вряд ли окажется чрезмерно скандальной. Скорее всего, это будет короткое выступление, строго по сценарию, в котором он заявит о том, что США открыты для бизнеса — во многом благодаря его налоговой реформе и реформе нормативно-правовой базы, что американская экономика в отличном состоянии и что США хотят сохранить торговые отношения, но при этом добиться, чтобы они были справедливыми. Если речь Трампа окажется именно такой, она будет резко контрастировать с речью Макрона, которую тот произнес пару дней назад и которая была пространной и длинной (возможно, даже слишком длинной).

ЛБ: Если это все, что он может сказать, стоило ли ради этого приезжать в Швейцарию? Я думаю, он хочет, чтобы его речь произвела впечатление. Или же, возможно, он приехал, чтобы послушать, что скажут другие.

ФД: Трампа хвалят за его налоговую реформу. Как я писал в своей недавней колонке, это тот элемент «трампономики», который нравится Давосу. Трампу воздают должное за рост экономики и оживление на фондовых рынках. Что касается второго, то он действительно этому способствовал. А за первое ему следует благодарить своего предшественника и главу Федерального резерва Джанет Йеллен (Janet Yellen) (полагаю, он этого не сделает). «Настал идеальный момент для того, чтобы принести ваши рабочие места, ваши инвестиции в США», — говорит он сейчас.

ЛБ: Трамп говорит, что Apple, крупнейшая в мире компания, «объявила о своих планах вернуть 245 миллиардов долларов доходов, полученных за границей», в США. Это неправда. Компания Apple не обещала возвращать эти деньги на родину. Должно быть, Тим Кук (Tim Cook) очень удивился, когда услышал это.

ФД: «Америка на первом месте — не значит, что Америка одна». Довольно интересное высказывание из уст Трампа. Он, несомненно, пытается вести себя здесь как мастер по заключению сделок. Что касается роста, он прав. Но действительно ли его политика приведет к ускорению роста в долгосрочной перспективе? Боюсь, что сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы уменьшать налоги. Прозвучало интересное высказывание о возобновлении переговоров со странами Транстихоокеанского партнерства. Разумеется, его советники говорят, что все будет строиться на иных условиях по сравнению с теми, которые действовали при президенте Бараке Обаме. Но, возможно, его уязвило, что другие страны достигли прогресса в соглашении в Токио в начале этой недели. Сегодня он настолько дисциплинированный, что становится скучно.

ЛБ: Дисциплинированный — да, но как обычно небрежный в отношении фактов. Заявления о том, что коалиция во главе с США вернула «почти 100% территорий, ранее удерживаемых ИГИЛ», неверны.

ФД: Наиболее недостоверное заявление — это заявление о том, что он перестраивает Америку. Этим занимался Обама. А Трамп сейчас просто опирается на успехи своего предшественника.

ЛБ: И все? Он вполне мог бы выступить по Skype, как лидер Каталонии Карлес Пучдемон (Carles Puigdemont).

ФД: Трамп вполне успешно справился со своей задачей. Но прошлогодняя речь Си Цзиньпина все же была сильнее речи Трампа.

ТР: Сейчас Клаус Шваб (Klaus Schwab), основатель форума в Давосе, беседует с Трампом, спрашивая его о том, какие навыки и опыт, полученные в прошлом, в наибольшей степени пригодились ему на посту президента. Трамп отвечает, что он всегда хорошо умел зарабатывать деньги и покупать вещи, которые теряют в цене, чтобы заработать на них. Мы предлагаем нашим читателям обратиться к колонкам нашего коллеги в Bloomberg Тима О'Брайена (Tim O'Brien's), чтобы убедиться в обратном.

ЛБ: Его заявления о том, что он возглавил процесс либерализации экономики, тоже неверны. На самом деле все обстоит следующим образом:

Это не делает Трампа чемпионом дерегуляции, а в действительности даже ставит его после Обамы в предпоследний год его президентства. В 2015 году ограничения выросли всего на 0,5%. С 1970 года число ограничений уменьшалось всего трижды: в 1983 году (на 2,19%), в 1985 году (на 2,55%) и в 1996 году (на 3,16%). Трампу придется очень постараться, чтобы обойти Билла Клинтона в его лучший год.

Что касается Тима, то в одной недавно опубликованной колонке есть отличная цитата, в которой Трамп — на вопрос юриста о том, как он понимает разницу между преувеличением и ложью — ответил: «Вы хотите выставить вашу собственность в наилучшем свете, как любой другой застройщик, как любой другой бизнесмен, как любой другой политик».

ТР: В этом году в Давосе мы наблюдали столкновение видений или даже идеологий. Точка зрения Европы заключается в том, что социальная демократия не только уменьшает уровень неравенства, но и приносит рост и стабильную политику. «Америка на первом месте» подразумевает более высокие стены и более низкие налоги, а также государство, которое следит в основном за корпоративным сектором. Могут ли эти два видения каким-то образом сосуществовать?

ЛБ: Я не уверен, что это можно назвать идеологическими заявлениями. Я считаю, что в данном случае мы наблюдали откровенную рекламу, направленную на инвесторов, в основе которой лежат привычные для Трампа преувеличения и попытки расхвалить свой товар. Возьмем, к примеру, заявление об обещании Apple инвестировать 350 миллиардов долларов в американскую экономику в течение ближайших пяти лет. В реальности речь идет о 38 миллиардах долларов налогов, которые Apple заплатит со своих заграничных доходов, и примерно 30 миллиардов долларов капитальных вложений в США в течение ближайших пяти лет. Остальное — это обычные «вложения» в американскую экономику, которые Apple в любом случае сделает по мере ведения бизнеса. С коммерческой точки зрения Трамп может предложить инвесторам намного больше европейцев, учитывая существенное уменьшение налогового бремени и попытки Трампа замедлить процесс ужесточения регуляции. Ни Макрон, ни Меркель не предложили ничего подобного и не стали обещать уменьшить налоги или начать процесс дерегуляции. Их основная мысль подразумевает скорее справедливость, чем открытое соперничество.

ФД: Тем не менее, я думаю, глобализация — это сложный вопрос.

ЛБ: Трамп стал важным противовесом многоречивым, задумчивым европейцам. Все решают деньги, приходите и развивайтесь вместе с нами. Макрон хвастался сокращением налогов для бизнеса до 33%. Трамп пошел дальше. Трамп хочет, чтобы глобализация превратилась в соревнование. Он уверен, что США победят, и, по его словам, что хорошо для США, хорошо и для всего мира.

ФД: С Макроном здесь тоже связано много восторгов. Его и его команду считают компетентными. Это большой плюс.

ЛБ: Да, и, если Трамп — это всего лишь временная помеха, как сказал Сорос, это делает Макрона чрезвычайно интересным персонажем.

ФД: И не забывайте о событии в Версале — Макрон сделал предложение на английском 140 главам международных компаний.

Но увидели ли мы настоящего Трампа?

ЛБ: Мы увидели около 10 различных Трампов, и все они — настоящие.

ФД: Европа преисполнена благих намерений, но она не может принять такую роль США. Китай тоже остается под вопросом.

ЛБ: Есть только эти два посыла. Европейский посыл заключается в постепенных изменениях на протяжении длительного периода времени. Посыл Трампа сводится к деньгам и немедленному результату (хотя он преувеличивает эти самые результаты). Если бы вы были инвестором, что бы вы выбрали?

ФД: Да, но Европа не может проводить процесс глобализации в одиночку. Необходим более настойчивый Китай, более сплоченная Европа и благовоспитанная Америка. Вы недальновидны, Леонид.

ЛБ: Это не так. Я ставлю на Европу. Трампы и выборы преходящи.