Владимир Путин начал работу в рамках Петербургского международного экономического форума со встречи с руководителями международных информационных агентств.

 

В беседе приняли участие президент агентства ЭФЕ Хосе Антонио Вера (Испания), главный редактор агентства ПТИ Виджай Джоши (Индия), вице-президент агентства Киодо Ньюс Дзюно Кондо (Япония), генеральный директор агентства ДПА Петер Кропш (Германия), главный редактор агентства Анадолу Метин Мутаноглу (Турция), первый вице-президент агентства Синьхуа Чжан Сутан (Китай), вице-президент агентства Ассошиэйтед Пресс Иэн Филлипс (США), заместитель главного редактора агентства Блумберг Джон Фраэр (США), президент, генеральный директор агентства АНСА Джузеппе Чербоне (Италия), генеральный директор, главный редактор агентства ТТ, президент Европейского альянса информационных агентств Йонас Эрикссон (Швеция). Россию на встрече представил генеральный директор ТАСС Сергей Михайлов.

 

 

 

 

* * *

В.Путин: Уважаемые друзья, коллеги!

Очень рад вас видеть вновь в Петербурге на полях Петербургского экономического форума.

Мы с вами регулярно встречаемся в рамках форума, но почему-то так практика складывалась, что всё время раньше встречались по ночам, очень поздно встречались и ещё позднее заканчивали. В этот раз у нас есть такая возможность поговорить, что называется, на свежую голову.

Очень рад вас видеть. Передаю слово господину Михайлову. Он скажет несколько вступительных слов, а потом мы перейдем к неформальной беседе. Пожалуйста.

С.Михайлов: Уважаемый Владимир Владимирович, спасибо.

Дорогие коллеги, позвольте, я по традиции, попробую координировать нашу встречу.

Да, мы четвёртый год, действительно, встречаемся в этом кругу на полях Санкт-Петербургского международного экономического форума. Многие из моих коллег, здесь сидящих, не первый раз на встрече с Вами, но наш круг каждый год обновляется, и сегодня мы видим новых коллег, рады приветствовать их в Санкт-Петербурге. Надеюсь, что свежая кровь органично сольётся с опытом старожилов-тяжеловесов – и получится плодотворный, интересный для всех диалог.

После каждой нашей встречи, Владимир Владимирович, кажется, что все точки над «i» расставлены, но при этом, расставаясь, мы уверены, что следующий год преподнесёт новые темы для разговоров. Так случилось и сейчас.

Мы многое с коллегами обсуждали, мы видим, что Россию сейчас помимо нашей воли упорно вталкивают в конфликтное противостояние с Западом. В СМИ и на устах некоторых политиков бесконечно муссируются русофобские настроения, некоторые политики даже ставят нас в один ряд с ИГИЛ, с терроризмом. В странах Балтии начали даже подозревать любимый детьми мультфильм «Маша и медведь» в том, что это является частью гибридной войны, инструментом гибридной войны (Вы вчера с аниматорами встречались, поэтому вспомнил).

Тем не менее такой перекос в последнее время не вызывает больше улыбок и, мне кажется, даже грозит стабильности в мире. Как Вы считаете, долго ли будет продолжаться эта несправедливая атака на Россию? Что нужно предпринять, чтобы прекратить эту политическую русофобию? Вот первый вопрос, который я хотел бы сформулировать от себя.

В.Путин: Прежде всего, мне хотелось бы подумать и высказаться по поводу причин того, что происходит, по поводу причин этой русофобии. Она очевидна, из некоторых стран так и хлещет через край.

С чем это связано? На мой взгляд, связано с тем, что утверждается многополярный мир, а это не нравится монополистам. Монополия, как известно, плоха, но монополисты всегда за неё борются во всех сферах, во всех отраслях и сферах нашей жизни.

Утверждается многополярный мир, происходит это не в последнюю очередь благодаря борьбе России за свои интересы – хочу подчеркнуть, за свои законные интересы. Это первая часть.

Вторая заключается в том, что некоторое время назад наши партнёры в отдельных странах или группе стран начали предпринимать попытки сдерживать Россию, сдерживать её законное стремление к обеспечению своих национальных интересов, предпринимая всякие не вписывающиеся в рамки международного права действия, в том числе ограничения экономического характера. А теперь видят, что это не работает, эффект нулевой, и это вызывает внутреннее раздражение, желание всё-таки какими-то способами добиться своего, это вызывает стремление обострить ситуацию. К сожалению тех, кто это делает, мы не даём повода. Но повод стараются найти, что называется, как у нас говорят в народе, на пустом месте.

Долго ли это будет продолжаться? Думаю, всё-таки, надеюсь во всяком случае, что не так долго и не бесконечно, хотя бы потому, что должно прийти осознание, что это контрпродуктивно и вредит всем. Конечно, и нам наносит определённый ущерб, но и вредит и тем, кто инициирует такую политику. На мой взгляд, это осознание уже приходит. Мы совершенно очевидно видим определённые изменения ситуации, причём к лучшему. Надеюсь, что эта тенденция сохранится.

С.Михайлов: Спасибо, Владимир Владимирович.

В прошлом году, Вы правильно заметили, мы закончили, по-моему, за полночь, и погода помешала некоторым нашим коллегам задать вопросы, поэтому мы сочли, что в этом году было бы честно начать с них.

Впервые на форум приехал руководитель ведущего новостного агентства Германии. Я с удовольствием представляю вам генерального директора агентства DPA, господина Петера Кропша. Он приехал сюда первый раз, но в Санкт-Петербурге последний раз до этого он был в 1981 году в составе молодежной делегации обмена общества австро-советской дружбы тогда, поэтому нашел много изменений в Санкт-Петербурге.

Кроме того, он с завистью отзывался о вашем восьмом дане, поскольку у него черный пояс, но первый дан. Сказал, что для того, чтобы Вашего дана достичь, ему еще лет 50 надо тренироваться.

Пожалуйста, Петер.

П.Кропш (как переведено): Хотел бы выразить благодарность за время, которое Вы выделили, чтобы поговорить со многий, с моими коллегами.

Дамы и господа! У меня есть вопрос, если позволите.

У нас скоро выборы в парламент Германии, в этом году. По Вашему мнению, в плане взаимоотношений между Германией и Россией хотели бы Вы работать с канцлером Ангелой Меркель или Вы можете представить, что с господином Шульцем в качестве канцлера Вы сможете достичь большего прогресса?

И второй вопрос, если позволите. Я знаю, что Вы уже отвечали на него, тем не менее. Всегда в Германии довольно нервно реагируют на ситуацию о возможных хакерских взломах со стороны России, и возможно, что российские хакеры захотят запустить какую-то информацию, ложные сведения в избирательный процесс. Считаете ли Вы, что это возможно? И что Вы, в свою очередь, можете порекомендовать Германии?

В.Путин: Первая часть Вашего вопроса касается взаимоотношений с моими партнерами, с коллегами, в данном случае в Федеративной Республике.

Мы с Ангелой давно знакомы, работаем вместе. У нас есть разногласия, но есть много точек соприкосновения, особенно это касается вопросов экономического взаимодействия. Кстати говоря, и по некоторым аспектам международной политики тоже схожие мнения во многом. Но, повторяю, есть проблемы, к возможному решению которых мы подходим по-разному.

Господина Шульца я практически не знаю, но это опытный человек тоже, он давно в политике, и в европейской политике, и в немецкой, он вернулся недавно в немецкую политику. Нам в принципе, когда я говорю «нам», имею в виду всю российскую команду, нам, в общем-то, все равно с кем работать. Главное, чтобы эти люди были так же, как и мы, настроены на конструктивное взаимодействие. У нас здесь нет никаких предпочтений.

И, на мой взгляд, если и мы, и наши партнеры будут руководствоваться не сиюминутной политической конъюнктурой, а фундаментальными интересами наших стран, наших народов, то мы точно найдем не только точки соприкосновения, но и правильный путь взаимодействия, эффективный путь сотрудничества, эффективные способы сотрудничества найдем.

У меня больших сомнений нет, не то, что больших, вообще никаких сомнений нет на этот счет, потому что у нас очень много взаимных интересов. Ведь кооперация, скажем, в экономике, в отдельных отраслях, взаимозависимость в отдельных отраслях такая, что от ее успешного развития зависят десятки, если не сотни тысяч рабочих мест как в Германии, так и в России. Это важнейший фактор нашего сосуществования в сегодняшнем мире и в Европе тем более.

Отдельные немецкие производители получают огромную выгоду от работы на российском рынке. Не нужно быть большим экспертом и специалистом, чтобы понимать, что и российская экономика заинтересована в развитии технологической кооперации. И надо сказать, что мы здесь много делаем совместно и успешно. Что я имею в виду? Я имею в виду не только то, что у нас объемы торговли восстанавливаются сейчас с Федеративной Республикой, и рост, по-моему, в I квартале составил чуть ли не 40 процентов. Боюсь ошибиться, но значительный рост.

Но дело в том, что мы договорились и успешно реализуем целый ряд проектов, при котором объем производства высокотехнологичной продукции на территории России, то есть так называемый процент локализации, достаточно серьезный, до 60–70 процентов доходит. Хороший пример – автомобилестроение. И немецкие компании, несмотря на все сложности политического характера, ни одна из немецких компаний, собственно говоря, так же как и других иностранных наших партнеров, с российского рынка не ушла. Все работают. Даже несмотря на сложности не только политического, но и экономического характера: спад производства в России, снижение уровня ВВП, определенное снижение реальных доходов населения, а значит и снижении спроса – все равно все работают. А мы со стороны государства стараемся их поддержать, и эта конструктивная работа продолжается.

Но я уже не говорю про энергетику. Германия отказалась от развития атомной энергетики. А в структуре энергетического баланса Федеративной Республики атомная энергетика составляет огромный процент, больше, чем в России на сегодняшний день. Больше, чем в России. Германия отказывается. А где брать первичный ресурс? В Норвегии, мы видим, истощаются запасы, Великобритания скоро будет нетто-потребителем, там тоже истощаются запасы. Ну, где брать?

Вот смотрите, мы ещё на прошлом форуме говорили о перспективах полуострова Ямал, где у нас запасы были 2,7 триллиона кубических метров газа. Только что мне «Газпром» доложил, что мы открыли там дополнительный ресурс: запасы возросли сразу – представляете насколько: в два раз – плюс 4,2 триллиона кубических метров. Это только в одном месте, небольшая территория.

Но это – глобальные запасы: с учётом близости России и Западной Европы, с учётом дешёвой логистики, отлаженных процедур и технологий это абсолютно естественное партнёрство. Вот вам, пожалуйста, дешёвый, самый экологичный, если говорить об углеводородном сырье, вид топлива. Это абсолютно естественная вещь. Причём это в долгосрочной перспективе, а если говорить о долгосрочных контрактах, это стабильная поставка, обеспечивающая – и это очень важно, что я сейчас скажу, – конкурентоспособность всей германской экономики. Чрезвычайно важная вещь. Относительно дешёвый ресурс, стабильно получаемый из надёжного источника.

Ну и потом у нас исторически очень прочные гуманитарные связи, контакты между людьми, это всегда было. Несмотря на трагедии двух войн, контакты между нашими народами всегда сохранялись.

К чему я это всё говорю? Надеюсь, что во главе Федеративной Республики будут люди, которые в состоянии оценить весь этот значимый комплекс наших отношений, и исходя из этого так или иначе, кто бы ни был во главе Федеративной Республики, всё равно эти фундаментальные факторы наших отношений будут играть свою позитивную роль.

Теперь по поводу хакеров. Хакеры могут где угодно, откуда угодно вылезти, из любой страны мира. И конечно, общий фон межгосударственных отношений имеет значение и в этом случае, потому что хакеры – это же люди свободные, как художники: настроение у них хорошее, они встали с утра и занимаются тем, что картины рисуют. Так же и хакеры. Они проснулись сегодня, прочитали, что там что-то происходит в межгосударственных отношениях; если они настроены патриотически, они начинают вносить свою лепту, как они считают, правильную в борьбу с теми, кто плохо отзывается о России. Возможно? Теоретически возможно. На государственном уровне мы никогда этим не занимаемся, вот что самое важное, вот что самое главное. Это первое.

Второе. Могу себе представить и такой вариант, что специально кто-то делает, выстраивает цепочку различных атак таким образом, чтобы источником этой атаки представить территорию Российской Федерации, ведь современные технологии позволяют это делать, это достаточно легко делается.

Ну а что самое главное, я просто глубоко убеждён, что никакие хакеры не могут кардинально повлиять на ход избирательной кампании в другой стране. Но ничего, понимаете, никакая информация не ляжет на сознание избирателей, на сознание народа и не повлияет на конечный итог и на конечный результат. В этом заключается мой ответ.

Мы на государственном уровне этим не занимаемся, не собираемся заниматься – наоборот, мы с этим стараемся бороться внутри страны. В любом случае убеждён, что никакие хакеры не смогут повлиять на избирательную кампанию ни в одной из стран Европы, где угодно, в Азии и в Америке.

С.Михайлов: Спасибо, Владимир Владимирович.

Следующий наш коллега, которому тоже не удалось задать в прошлом году вопрос и который весь год мне об этом напоминал, – я представляю агентство из Японии «Киодо ньюс», господин Дзюно Кондо. «Киодо» – ведущее агентство Японии. Представительство ТАСС в Токио и бюро «Киодо» в Москве открылись раньше, чем произошёл обмен посольствами между нашими странами.

Мы видим, что в этом году наши страны как никогда активно выстраивают взаимоотношения, налаживают деловые связи, пытаются найти новые подходы к решению старых проблем. По совпадению, как и предыдущий наш коллега, господин Дзюно Кондо имеет третий дан по карате и первый дан по дзюдо – какое-то удивительное увлечение восточными единоборствами среди наших коллег.

В.Путин: У нас здесь тёплая компания. А тех, кто ещё не освоил единоборства, я предлагаю нам, специалистам в этих сферах, немножко подучить других наших коллег.

С.Михайлов: Предлагаю в следующий раз на татами просто встретиться, Владимир Владимирович.

В.Путин: Хорошо.

Дзюно Кондо (как переведено):Спасибо большое за то, что Вы предоставили возможность задать вопрос. Мой вопрос касается русско-японских отношений и южных Курильских островов. Вы достигли согласия с господином Абэ по поводу совместной хозяйственной деятельности на Южно-Курильских островах. Это, конечно, будет способствовать укреплению доверия между Японией и Россией.

Но что касается настроения японцев, японского народа, то мы знаем, что Россия наращивает военные приготовления на островах Итуруп и Кунашир, и это вызывает некоторое беспокойство, это, конечно, заставляет нас беспокоиться. С другой стороны, Россия тоже может беспокоиться о том, что, если после заключения мирного договора Японии будут переданы два острова, в соответствии с японско-американским договором безопасности на этих островах могут быть развёрнуты войска США.

В этой связи я хочу спросить: возможна ли демилитаризация южных Курильских островов? Я думаю, что невозможно, конечно, сейчас же решить этот вопрос – вопрос островов, но, если у Вас есть какая-то определённая позиция по этому поводу, очень хотелось бы, чтобы Вы нас с ней познакомили: какие могут быть подходы к решению этого вопроса?

И второй вопрос, он касается ракетно-ядерной проблемы Корейской Народно-Демократической Республики. Это, безусловно, представляет чрезвычайную угрозу для безопасности всей Северо-Восточной Азии. Как Вы оцениваете перспективы решения этого вопроса, в частности в связи с деятельностью американских войск на этой территории? Вот мои вопросы.

В.Путин: Первое, что касается наращивания наших военных потенциалов на Дальнем Востоке Российской Федерации и на островах в частности. Это ведь не инициатива России, так же как и в другой части света в Европе. Базы НАТО продвигаются к нашим западным границам, инфраструктура приближается, контингенты увеличиваются. А что мы должны делать – смотреть на это, что ли, просто, безвольно? Нет, так не будет. Мы соответствующим образом реагируем.

То же самое происходит и на Востоке. Смотрите, один авианосец подошёл, второй американский авианосец подошёл; сейчас, говорят, третий там уже в движении находится. Но это ладно, авианосец пришёл – ушёл. Но создаются элементы систем противоракетной обороны, что нас очень беспокоит, и мы постоянно об этом говорим в течение 10 лет. Это разрушает стратегический баланс в мире.

Вы все взрослые люди, все опытные, десятки лет уже работаете в информационной сфере – вы все молчите об этом. Мир молчит, как будто ничего не происходит. Нас никто не слушает – или слушает, но дальше ничего не транслирует, и общественность мировая живёт вообще в неведении того, что происходит. А происходит очень серьёзный, очень тревожный процесс: на Аляске, теперь в Южной Корее элементы ПРО возникают. Мы просто должны на это, так же как и в западной части России, безвольно смотреть, что ли? Нет, конечно. Мы думаем, как нам ответить на эти вызовы. Это для нас вызов.

Когда мы говорили об американской системе противоракетной обороны в Европе, нам всё время говорили и ссылались на Иран, что это делается для того, чтобы купировать иранскую ядерную программу и угрозу, якобы исходившую из Ирана – якобы. Но теперь подписан договор с Ираном – нет никакой угрозы, мировое сообщество согласилось с тем, что налажен контроль, МАГАТЭ всё подтверждает: нет. А строительство системы противоракетной обороны продолжается быстрыми темпами. Против кого тогда?

Мы же всё время говорили, что это ерунда, что нас обманывают. Нам говорили: нет, обязательно, только Иран, и всё. Но теперь я только об этом говорю, и все остальные опять молчат, как будто никто не понимает, о чём идёт речь. Вы же все понимаете, о чём идёт речь. Чего молчите-то? Вы все молчите, а ситуация усугубляется. Ведь это подталкивает гонку вооружений, новый виток создаёт, это же очевидная вещь. Вот мы всё время думаем: а как ответить? Мы думаем о том, как совершенствовать систему преодоления систем противоракетной обороны. Вот это и есть виток гонки вооружения.

То же самое и с островами. Мы думаем, как обеспечить безопасность. Мы думаем, как на дальних подступах купировать угрозы. В этом смысле острова – достаточно удобное место. Так что я не согласен с тем, что мы в одностороннем порядке, инициативно начинаем милитаризацию этих островов. Нет, это просто вынужденный ответ на то, что происходит в регионе.

Да, конечно, и в этом случае, так же как и с Ираном, можно ссылаться на ядерную ракетную угрозу Северной Кореи. Но думаю, что дело совершенно не в Северной Корее. Если завтра Северная Корея объявит о том, что она прекращает все свои ядерные испытания и ракетную программу, строительство систем противоракетной обороны США продолжится под каким-то другим предлогом или вообще без всякого предлога – так, как это делается сейчас в Европе. И мы, конечно, должны думать над этим.

Я здесь тоже не стал бы особенно нагнетать, просто Вы меня спросили – я обязан ответить и объяснить нашу позицию.

Теперь по поводу второй части, а именно теоретической возможности размещения американских войск на этих островах, если предположить, что они когда-то отойдут под суверенитет Японии. Ну да, такая возможность существует. Это вытекает из договора, кстати говоря, из подписанных протоколов. Нам их не показывают, но мы в целом знаем их содержание. Я сейчас не будут детализировать, хотя эти детали мне известны, но возможность размещения на этих территориях американских войск есть. Конечно, можно задаться вопросом: мы что, собираемся как-то ухудшать отношения с Соединёнными Штатам, нас это пугает? Нет, мы не собираемся ухудшать, и нас вообще ничего не пугает, но мы видим, допустим, что сейчас происходит в Соединённых Штатах: вот эта антироссийская кампания, русофобия продолжается. Как будет ситуация развиваться? Мы не знаем, это не от нас зависит, не мы же инициаторы этого процесса. В этих условиях теоретически даже предположить, что сегодня всё было хорошо, а завтра там появятся базы какие-то или элементы той же ПРО, для нас это просто неприемлемо абсолютно.

Можно ли добиться демилитаризации? Да, конечно, можно. Но демилитаризации одних островов совершенно недостаточно: нам нужно подумать над снижением этого напряжения в целом в регионе, в целом. И только так можно выйти на такие серьёзные долгосрочные договорённости. Но какие они могут быть, сейчас просто очень сложно сказать. Но они, мне кажется, возможны.

С.Михайлов: Спасибо, Владимир Владимирович.