«Они террористическое государство номер один. Они рассылают деньги повсюду — а также оружие. И…[им] не позволено это делать».
Иран обкладывают новыми санкциями. Как будто Дик «Тёмная сторона» Чейни и Дональд «Известные неизвестные» Рамсфельд никуда не делись.
Никогда не позволяйте фактам вставать на пути помпезных цитат. «Государство-спонсор терроризма» это мем неоконов для любой страны и/или политической системы, которая сопротивляется «американской исключительности». Военно-промышленно-разведывательно-спецслужбистский комплекс кормится от огромных бюджетов, чтобы бороться против этих сфабрикованных «угроз», в то время как реальный, земной терроризм — проистекающий из салафитско-джихадистской матрицы — не имеет никакого отношения к Ирану.
Рождение Аль-Каиды было генетически заложено в доктрину доктора Збига «Великая шахматная доска» Бжезинского, в доктрину о борьбе с бывшим СССР в Афганистане в 1980-х годах руками контролируемого ваххабитами «Джихад Инкорпорейтед». Иран тут совершенно ни при чём. Даже собственный советник Трампа по национальной безопасности признал под запись, что существовало «умышленное решение» администрации Обамы позволить появиться гнойнику ИГИЛ/ИГ/Даеш**. Иран тут ни причём.
Что касается испытания Ираном ракеты, то резолюция ООН, касающаяся ядерной сделки, «призывает» Иран не испытывать ракеты, способные нести ядерные боеголовки. Это было обычное испытание ракеты, что признал даже Белый дом.
Так из-за чего же весь сыр-бор? Мы должны ещё раз обратиться к «театру теней» (вайянгу) — изобретённой Киссинджером американской внешнеполитической доктрине нового баланса сил, направленной на предотвращение евразийской интеграции, отрывая Россию от Китая, и одновременно устраивая противостояние с Ираном.
Новые Шёлковые Пути взяты «на карандаш»
Пекин не в восторге от новых «односторонних» (определение Министерства Иностранных Дел) анти-иранских санкций, преграждающих доступ к финансовой системе США и сделкам с американскими компаниями. В конце концов, под санкции попадают в том числе и две китайских компании и двое китайских граждан. «Синьхуа» тревожится, что всё это может стать «часовой бомбой замедленного действия для мира и стабильности на Ближнем Востоке».
Пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков со своей стороны подчеркнул, что Россия и Иран «сотрудничают по широкому кругу проблем, [мы] ценим наши торговые связи и надеемся развивать их и дальше».
При любой администрации и при любом привилегированном советнике-кукловоде, находящемся в тени, стратегический императив США в Евразии всегда остаётся прежним — предотвратить появление равного по силе соперника или, что ещё хуже, альянса, как в случае с китайско-российским стратегическим партнёрством.
Иранские школьники инсценируют захват американских моряков Стражами Иранской революции во время празднований 37-летней годовщины Исламской революции 11 февраля 2016 г. Фото: AFP.
Для Китая Иран безусловно важнейший узел «Новых Шёлковых Путей», или «Одного Пояса, Одного Пути». Вместе с Россией это ключевой игрок в проекте Международного транспортного коридора «Север-Юг», он намерен расширить своё участие с Евразийским Экономическим Союзом ЕвразЭС), и станет полноправным членом Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Всё это складывается в евразийскую интеграцию. К 2030 году Евразия может обогнать США и Европу с точки зрения глобального ВВП. Будущее — за Евразией, а не за Атлантическим альянсом.
Основная часть предстоящей геостратегической игры вертится вокруг того, сможет ли состояться «беспроигрышная» большая сделка между администрацией Трампа и Кремлём. Предполагая, что Вашингтон отступится от востока Украины и согласится с законной сферой влияния России в Евразии, — что вряд ли — а ценой, которую должна будет заплатить Москва, это прекращение её очень тесного сотрудничества с Тегераном. Киссинджеру должно быть лучше известно; этому не бывать.
Между тем, события на местах подталкивают к реакции. Провозглашённый и широко разрекламированный сокрушительный удар Трампа по ИГИЛ/ИГ/Даиш по всему «Сираку» просто невозможен без поддерживаемых Тегераном шиитских ополченцев и иранских спецназовцев «Кудс» под командованием генерала Сулеймани, а также без бойцов «Хезболлы» в Сирии. Трамп ждёт, когда ему будет представлен заказанный им Пентагону 30-дневный план «победы» над «джихадистами». Можно поспорить, что Пентагон не захочет объединиться с Ираном и Россией — обе эти страны согласно доктрине рассматриваются как «угрозы».
Одним словом, Трамп не может выиграть свою войну против исламистского терроризма, если он полностью подписывается под влажной мечтой неоконов о разрушении альянса Россия-Китай-Иран.
Кроме того, Трампу не надо быть профессором, чтобы понимать, что иранофобия скверно сказывается на бизнесе. Иран — огромный развивающийся рынок, созревший для инвестиций по отзывам европейских, российских, китайских и южно-корейских деловых кругов.
На рисунке, опубликованный 8 марта 2016 г., изображены пусковые ракетные установки в подземном туннеле на засекреченной точке на территории Ирана. Фото: AFP/Sepah News.
Предполагая, что будет сдержано обещание из предвыборной кампании Трампа о том, что авантюр со сменой режимов больше не будет, новая стратегическая миссия США в Юго-Западной Азии должна была бы, в сущности, гарантировать, что морские коридоры, по которым пролегают глобальные торговые цепочки, будут оставаться открытыми и безопасными — в интересах процветающего бизнеса по всему Римленду. Россия и Китай не могли бы с этим не согласиться.
Каждый, кто бывал в Иране — неоконы там не были — знает, что Тегеран невозможно заставить отступить с помощью гневных угроз. Иран находится под американскими санкциями не менее 38 лет. Абсолютно ничего нельзя добиться в Юго-Западной Азии в геополитическом смысле без участия Ирана.
Никто — за исключением хорошо знакомых всем лиц — не хочет конфронтации. Объединённый Комитет Начальников Штабов уже проинформировал тогдашнего президента Барака Обаму, что Вашингтон не в состоянии снова начать войну по крайней мере до 2022 года; часть платформы Трампа как раз и состоит в том, чтобы обеспечить средства для набора, переобучения и перевооружения новой армии США.
Советник по национальной безопасности США Майк Флинн сигнализировал об ужесточении позиции Вашингтона по отношению к Ирану. Фото: AFP / Николас Камм.
И даже в том (ужасающем) случае, если Пентагон ударит по Ирану, потребуется всего несколько иранских баллистических ракет, стратегически развёрнутых против нефтепромыслов и нефтеперерабатывающих заводов вокруг Персидского залива, чтобы провозгласить конец нефтедоллара.
Тегеран борется — и хочет получить от него выгоду — за новый многополярный мировой порядок. Пекин знает, что никакого Нового Шёлкового Пути не будет, если Иран будет связан. Линия развития Ирана неизбежна — и европейские, российские и китайские инвесторы это понимают. Один американский профессор географии, который вёл проект по президентской избирательной гонке в США, сказал мне, что среди группировок, выступавших за Хиллари, против Хиллари, за Трампа и против Трампа, «ни разу ни одна из этих четырёх сторон не упомянула «Новый Шёлковый Путь» или «Один Пояс, Один Путь». Персоналии кабинета Трампа — возможно, за исключением госсекретаря «Тиранозавра» Тиллерсона — наверное, тоже подходят под этот шаблон.
Делать угрожающие заявления, держа в руках очень маленькую дубинку — более контрпродуктивной политики не бывает. Возможно, будет преувеличением ожидать, что Трамп действительно раскусит своего внешнеполитического теневого кукловода, но если он прочитает «Мировой порядок» Киссинджера, он узнает, что «Соединённые Штаты и западные демократии должны быть открыты для поддержки отношений сотрудничества с Ираном. Чего они не должны делать — это строить такую политику на проецировании своего внутреннего опыта как неизбежно или автоматически подходящего и другим обществам», особенно иранскому.
Примечания:
Рузвельт любил повторять фразу: «Speak softly and carry a big stick» (Говори мягко, но держи в руках большую дубинку).
* — Организации, запрещённые в РФ.