«Забота Обамы» – куда приводят благие намерения. Президент и маска президента

От редакции: Еще в середине ноября, когда рейтинги Барака Обама опустились до рекордно низких отметок за все его президентство, шли споры о том, есть ли будущее у Obamacare или нет. Помимо статей с названиями «Официально: Obamacare – это провал» появлялись и другие, с нотками осторожного оптимизма: «Почему Obamacare все еще может быть успешным проектом». В декабре тон публикаций изменился. Теперь уже никто не пытается убедить читателя, что новый закон «заработает». Кажется, это сегодня уже никого и не волнует.

Слева Обаму критикуют лишь за то, что его реформа «лишилась души». Так, Майкл Цукерман в газете The Atlantic на полном серьезе заявляет, что работоспособность Obamacare – дело десятое, и что просчет президента состоит в том, что он пытался заверить американцев в выгоде для них нового закона вместо того, чтобы представить его как «вопрос морали». А Алек Макджилис в New Republic не защищает саму реформу и ее воплощение, а утверждает лишь, что, несмотря на ее очевидные проблемы, «президентство Обамы еще не мертво». А на правом фланге уже рассуждают о том, как будущий президент-республиканец сможет (причем при помощи чисто технических манипуляций) отменить все положения нового закона.

Как будто американской реформы здравоохранения уже и нет вовсе – есть лишь ее политические последствия… Последствия, которые могут сказаться на выборах в Конгресс в 2014 году и выборах президента в 2016-м.

Между тем, держателям новых медицинских полисов еще предстоит встретиться с немалым количеством проблем, когда с 1 января они отправятся к своим врачам или – что будет сложнее – выбрать себе врача в случае болезни.

Сложно предсказать, чем и когда все же закончится попытка реформы здравоохранения в США образца XXI века. Но сегодня, когда основная масса аргументов уже приведена, мы можем попытаться разобраться в сути этой реформы и выяснить, почему именно она столь болезненно ударила по рейтингам Барака Обамы. Для этого мы начинаем цикл публикаций об Obamacare. Мы проследим истоки реформы, борьбу вокруг попыток лишить ее финансирования, представив при этом самые разные точки зрения. Мы также приглашаем читателей к обсуждению данной темы на нашей страничке в Фейсбуке и в дискуссионной группе.

Открывает цикл публикаций обзор нашего автора Сергея Василенкова.

* * *

Более половины граждан США больше не доверяют Бараку Обаме. 54% респондентов сомневаются в честности и лидерских качествах главы Белого Дома. Этот результат является самым негативным за весь период работы 44-го президента.

Когда 13 ноября этого года The Daily Telegraph со ссылкой на опрос, проведенный Квиннипэкским университетом, опубликовала эти данные, все ожидали неизбежного обратного хода кривой. Однако уже тогда директор Квиннипэка Тим Маллой заявил, что рейтинги подниматься «спешить» не будут.

Прошел месяц, и эти прогнозы подтвердились. Согласно данным Gallup, с тех пор рейтинг Обамы колеблется между 39 и 43% (в целом, в пределе погрешности), а анти-рейтинг стабильно превышает 50%.

При этом еще в конце октября деятельность президента считали успешной 47 % американцев. А в конце прошлого года аналогичный показатель был зафиксирован на уровне 52 %. Таким образом, впервые за время проведения подобных опросов количество негативно настроенных к Бараку Обаме респондентов значительно превысило число граждан, относящихся к нему позитивно. Более того, положительное отношение к политической системе США в целом имеется лишь у 30 % опрошенных.

Любопытно, что наибольшее падение рейтинга зафиксировано среди латиноамериканского и другого небелого населения США, которое, по многим оценкам, обеспечило ему победу в 2012 году.

Некоторые рейтинги выглядят особенно обидно для автора Change. Так, в соответствии с данными опроса, проведенного Langer Research Associates для телекомпании ABC, Обама за весь период своей карьеры получил минимальную оценку и как человек, понимающий проблемы рядовых американцев. А его рейтинг как сильного управленца просел на 15 пунктов в текущем году и на 31 пункт относительно своего самого высокого значения этого показателя сразу же после вступления в должность. Теперь только 41% американцев считает его «хорошим менеджером».

Снижение личной популярности может сыграть с политиком очень злую шутку в ходе какого-нибудь серьезного кризиса, поскольку потеря очков делает его достаточно уязвимым во всех отношениях. Кроме того, президент с низким рейтингом может подставить подножку своей партии на выборах всех уровней.

Разумеется, рейтинг Обамы не так низок, как рейтинг Джорджа Буша младшего в 2007 году – уровень доверия к республиканскому президенту, развязавшему две полномасштабных войны, не превышал тогда 30%. Но это было на исходе второго срока, за 6 месяцев до выборов, а Бараку Обаме еще работать три года, и впереди замаячили неприятные перспективы полностью оппозиционного Конгресса.

Более того, как отмечает The Weekly Standard, уже давно не было такого, чтобы по всем пяти ключевым показателям (одобрение деятельности, честность, экономические результаты, управленческие качества и личное доверие) рейтинг оказался негативным. Вот что пишет Фрэд Барнз:

«У президентов редко все пять показателей падают или поднимаются одновременно. Президент Джордж Буш-младший имел низкий рейтинг одобрения, но считался сильным лидером. Биллу Клинтону не доверяли, но предпринимаемые им действия одобряли. Джимми Картеру, наоборот, доверяли, но он провалил рейтинг одобрения и считался слабым менеджером. Индексы Обамы упали все вместе, и изменение тенденции представляется крайне маловероятным».

На рейтинг 44-го президента повлияло несколько факторов, но несомненно главный из них – реализация «Заботы Обамы», Obamacare, наиболее масштабной с 60-х годов реформы здравоохранения США, которая инициирована Обамой и его окружением и считается основным достижением его президентства.

Как показывают опросы Gallup, каждый четвертый американец, не имеющий медицинской страховки (а это главная целевая аудитория реформы), не собирается ее приобретать и готов платить положенный по закону штраф. Более того, молодые американцы (а это электоральная база Обамы) менее всего осведомлены о реформе. Впрочем, среди наиболее информированных о новом законе граждан наблюдается и набольших процент его противников (59%).

* * *

На протяжении последних 30 лет расходы на здравоохранение в Штатах стремительно увеличиваются, при этом, к сожалению, каких-либо явных предпосылок для улучшения качества предоставляемых услуг не наблюдается. Стоимость медицинской страховки растет год от года, в результате чего увеличивается и число незастрахованных американцев.

Ситуация на рынке страховых услуг также оставляет желать лучшего. Сегмент характеризуется высоким уровнем монополизации, что ведет к снижению уровня мобильности трудовых ресурсов. Но это еще полбеды, бич современных американцев – самая настоящая дискриминация пациентов. Люди чувствуют соответствующее отношение как до, так и после подписания договора страхования. Но самое страшное – участившиеся случаи отказа в выплатах по страховым случаям.

Действующие с середины прошлого века программы Medicaid и Medicare также стремительно дорожают, являясь одними из главных причин запредельных показателей дефицита бюджета государства.

В результате самая влиятельная держава в мире получает медицинскую систему, в которой взаимодействие государства и частных структур (а это и клиники, и страховые компании) организовано не лучшим образом. Несмотря на колоссальные финансовые вливания в отрасль, администрация Штатов не имеет реальных рычагов воздействия на происходящее, не может контролировать цены на услуги и уровень издержек, касающийся закупки препаратов. Полное соответствие клиник высоким стандартам обходится слишком дорого, а малоимущие слои населения оплачивать медицинские услуги просто не в состоянии. Таким образом, США является одним из немногих развитых государств, всеобщая медицинская система у которого отсутствует как таковая.

А теперь представьте, что на фоне всего этого безобразия появляется новый президент и дает обещание провести реформу, которая спасет отчаявшихся было поправить свое здоровье американцев. Высокие показатели доверия со стороны населения в начале карьеры в таком свете выглядели вполне логичными.

Что же произошло с течением времени?

Основной целью новой медицинской реформы было и остается максимальное сокращение числа граждан, не имеющих медицинской страховки. При этом большая часть из этой категории населения должна приобрести полис в будущем году в принудительном порядке. Иначе – штраф. Но и стоимость страховки по новым правилам также возросла. Более того, сузился выбор планов медицинского страхования, а к такой гибкости застрахованные американцы привыкли.

В результате возможности получить медицинскую страховку лишается приблизительно 5.4 миллиона человек. И все это несмотря на то, что для бедных американцев в бюджете запланированы специальные субсидии. Помимо упомянутого удорожания страховки, проблема заключается еще и в вердикте Верховного суда, разрешившего практически половине штатов не расширять программу медицинской помощи малоимущим Medicaid. Вердикт верховного суда позволил обойти даже требования федерального законодательства. Так в США появилась особая прослойка людей, которые не настолько бедны, чтобы претендовать на получение помощи, но и не имеют соответствующего уровня достатка, позволяющего купить страховку самостоятельно или (для некоторых категорий граждан – например, студентов) получить субсидию на страхование.

На текущий момент расширение Medicaid приостановлено в 24 штатах из 50.

Согласно последним данным, обнародованным пресс-службой Белого Дома, из 5.4 миллионов американцев, которые не получат страховку, 1.2 миллиона. проживают в Техасе, 848 тысяч во Флориде, 478 тысяч в Джорджии и 377 тысяч в Северной Каролине. При этом в тех штатах, которые продолжили расширение программы по получению медицинской страховки малообеспеченным американцам, страховые дотации получат до 4.6 миллионов человек.

Расширение Medicaid – лишь одна из череды проблем, возникших в результате внедрения новой реформы здравоохранения. До сих пор недостаточно стабильно работает ресурс Healthcare.gov, стартовавший в октябре этого года. На сайт была возложена важнейшая миссия – стать биржей по выдаче медицинских страховых полисов, стимулировать конкуренцию, что позволило бы снизить цены на страховку. Миссия эта была с треском провалена.

Помимо этого, представители республиканской оппозиции не устают предпринимать попытки по блокировке отдельных аспектов Affordable Care Act (АСА). Одна из таких попыток по сворачиванию реформы в октябре текущего года стала причиной жесткого бюджетного противостояния в Конгрессе, в результате чего ряд государственных учреждений закрылись на две недели.

Общественное мнение также подогревается авторитетными экспертами, работающими в медицинской сфере. Так, достаточно популярный в Штатах общественный деятель и не менее широко известный в недалеком прошлом нейрохирург Бен Карсон, уже известный своей критикой политики Обамы, недавно заявил, что Obamacare – худшее событие в истории страны, уступающее по масштабам своих последствий лишь рабству. Из уст чернокожего активиста, прославившегося спасением детей от ранее неизлечимых недугов, это звучит зловеще.

Как реагирует на все происходящее президент?

Неужели он и его команда просто остаются сторонними наблюдателями, занявшими пассивную позицию, в то время как их главная реформа, а также все мыслимые и немыслимые рейтинги летят в тартарары? Конечно же, нет. Попытки спасти новый проект в сфере здравоохранения предпринимаются достаточно активно, но пока что они недостаточно эффективны.

Обеспокоенный взрывом недовольства, Обама решил внести в свою программу некоторые коррективы. В частности, владельцам старых страховых полисов было позволено еще на год сохранить свои страховые планы, даже если они не соответствуют новым и более строгим стандартам АСА (сторонники Обамы говорят, что эти стандарты более высокие, республиканцы утверждают, что они кабальные для пациентов).

Основная проблема заключается в том, что страховые компании уже целый год готовились к введению в действие Obamacare и многим своим клиентам сообщили о невозможности продления старых планов. Теперь закон обязывает их всё откатить назад, и это вызвало повторную волну недовольства. В сложившейся ситуации у президента появляется возможность свалить всю вину на страховые компании, однако подобный ход вряд ли добавит ему очков, учитывая, что на протяжении последних двух лет Барак Обама неоднократно заявлял о том, что при желании любой американец может сохранить имеющийся у него страховой план. Последнее утверждение президента уже названо самой большой ложью Obamacare.

Многие представители среднего класса, «не дотягивающие» до получения субсидии, в буквальном смысле не знают, что им делать с растущими ценами на страховые полисы. На этом фоне республиканцы требуют свернуть АСА, и даже демократы, с учетом перспектив на 2014 год, начинают также потихоньку дистанцироваться от нового законопроекта.

Более того, лидер большинства демократов в Сенате Дик Дербин во всеуслышание высказал свое разочарование политикой президента Обамы и выразил готовность пойти на сотрудничество с республиканцами, преследуя цель создания закона, позволяющего людям сохранить их медицинскую страховку.

Недостаточная проработка реформы здравоохранения и ненадлежащий уровень менеджмента при ее воплощении в жизнь повлекли за собой гораздо более серьезные последствия, нежели можно было ожидать. Ведь дело не в том, что государственный интернет-сайт был написан с ошибками, а в том, что администрацию президента не раз предупреждали о том, что работать этот сайт в задуманном режиме попросту не будет, но Обама настаивал на дате 1 октября. Кроме того, недавно выяснилось, что Кэтлин Сибелиус, которая взяла на себя всю вину за провал реформы в первые месяцы ее реализации, не только не получила никакой официальной защиты от президента, но и не удостоилось ни одной личной аудиенции у Барака Обамы с июля 2010 года (!) до 30 ноября 2013 года.

* * *

Барак Обама допустил несколько серьезных ошибок и как командный игрок, и как лидер нации, и как представитель своей партии. Быть может, в сложившейся ситуации президенту лучше забыть о своих личных амбициях, касающихся реформистских нововведений?

Гораздо более разумным в его положении будет некоторое изменение курса и принятие ряда мудрых, взвешенных решений, которых до сих ждут от Обамы американцы. Разве такая попытка не будет выглядеть в глазах граждан США более достойно, чем желание войти в историю в качестве политического деятеля, который любой ценой стремился изменить систему здравоохранения государства только потому, что она будет названа его именем?

А там глядишь, и рейтинг начнет движение в обратную сторону…

Президент и маска президента

От редакции: Портал Terra America начал анализ реформы здравоохранения Obamacare – ее целей, практического воплощения и возникших на ее пути трудностей, которые некоторым наблюдателям кажутся неразрешимыми. Масштабные начинания социал-прогрессиста Обамы очень часто сравнивают с теми программами Нового Курса, которые проводил Франклин Делано Рузвельт. Сами слова «Рузвельт» и «Новый Курс» иной раз используются сторонниками Обамы в спорах с оппонентами в качестве аргументов, поскольку правота Рузвельта и успешность его начинаний считаются непререкаемыми доводами в пользу государственного участия в экономике и социальной сфере.

Однако так ли все просто с Новым Курсом и Франклином Делано? Не стали ли они широко распиаренными образами, брэндами, мало соотносящимися с действительностью? Наш постоянный автор, историк Михаил Шевляков, автор книги «Франклин Делано Рузвельт. Человек, ставший эпохой», имеет на этот счет весьма скептическое мнение. В своей статье для нашего портала он не только сопоставил программы Обамы и Рузвельта, но и высказал свою точку зрения на то, почему время правления 44-го президента США не станет эпохой.

* * *

Два президента. Оба демократы. Историческая дистанция 80 лет.

«Нам нечего бояться, кроме своего страха!»

– уверял американцев один.

«Да, мы можем!»

– не менее оптимистично провозглашал второй.

Франклин Делано Рузвельт поднял на щит своей пропаганды «забытого человека», нуждающегося в трудный час в помощи государства. Через восемьдесят лет тема социального государства остается одной из основных во внутренней политике президента Обамы. Критики Рузвельта обвиняли его в желании устроить в Соединенных Штатах социализм и называли «Сталиным Делано Рузвельтом», а критики Обамы добавляли к его избирательной символике серп и молот.

Когда в 2008-м году американцы выбирали президента, они желали перемен и спасения от экономического кризиса. Еще из школьного курса истории они хорошо усвоили, что в США уже была подобная ситуация и был президент, с именем которого связан выход из нее. Глядя на Барака Обаму, и простые американцы, и политические аналитики спешили видеть в нем нового Франклина Рузвельта, но… Но какого именно «нового Рузвельта» они хотели видеть и видели? Каким бы странным на первый взгляд ни показался этот вопрос, он-то и является ключевым.

Франклин Делано Рузвельт един в двух лицах. С одной стороны, это созданный пропагандой и отполированный за долгие годы левыми либералами образ политика-альтруиста, сумевшего в кратчайшие сроки преодолеть Великую Депрессию и организовать ряд государственных программ, направленных на усиление социальной заботы государства о простых американцах. Но, с другой стороны, есть и настоящее лицо Рузвельта – жесткого, циничного и прагматичного человека, достигшего невероятного мастерства в искусстве политики, сполна использовавшего арсенал из ложных надежд и популизма и благодаря этому ставшего одним из величайших государственных деятелей XX века. Несмотря на колоссальные усилия при проведении его Нового Курса (а, по мнению ряда исследователей, к коим принадлежу и я, – из-за этих усилий), период экономического спада затянулся, и, не успев выйти из Великой Депрессии, американская экономика скатилась в Рецессию Рузвельта 1937-1938 годов. Рецессии, о которой рассказывают широкой публике гораздо меньше, чем о Новом Курсе.

О таком ли «новым Рузвельте» грезили американцы? Разумеется, нет. Им нужен был человек-миф, человек-сказка. Отражение такого мифа они увидели в кандидате в президенты от Демократической партии и именно с этим мифическим отражением связали свои надежды. Так что же, произошла ошибка, и в действительности два политика имеют между собой мало общего? Как это ни парадоксально – нет. Желая получить «рыцаря в сверкающих одеждах», такого же, каким пропаганда и история сделали образ Рузвельта, американцы получили реального Барака Обаму, чьи методы и действия оказались во многом подобны методам и действиям реального Франклина Рузвельта.

Параллели? Их немало.

Для возрождения экономики в 1933-м году в качестве ключевого элемента Нового Курса Франклин Рузвельт использовал идею профессора Корнелльского университета Джорджа Уоррена. Почтенный профессор предлагал государственными мерами увеличить стоимость продуктов питания. По его мнению, необходимость тратить больше должна была заставить американцев прилагать больше усилий, а оборот большего количества денег должен был стать стимулом увеличения экономической активности. Но на деле все оказалось куда сложнее. Для увеличения стоимости продовольствия государство пыталось сократить его количество, и выращенный, но не собранный урожай запахивался в землю, а туши тысяч убитых свиней отправлялись не на рынок, а уничтожались. Реализация этих программ требовала значительных государственных расходов, что привело к появлению дополнительных прямых и косвенных налогов и отнюдь не облегчило действительного положения простых американцев.

Не имея реальной возможности увеличить свои заработки и принуждаемые государством тратить больше средств, американцы сократили свои реальные расходы на треть, при этом потребление собственно продуктов питания сократилось в среднем вдвое. И что же? Через три четверти века, после долгих усилий, направленных на выведение американской экономики из очередного большого кризиса, глава Федеральной резервной системы Бен Бернанке заявил, что неприятно удивлен невысоким уровнем потребительских расходов населения США. При этом он отметил, что причинами, заставляющими американцев сокращать расходы, а не бросать свои доллары на оживление экономики являются высокий уровень безработицы, рост товарных цен, обесценивание недвижимости и высокие налоги. То есть все то же самое, что и во времена Нового курса.

В 1936-м году, когда экономика, шатаясь, поднималась на ноги во многом вопреки деятельности рузвельтовских администраций, когда даже троекратное превосходство демократов в Конгрессе не обеспечивало президенту автоматической поддержки его планов, стало казаться, что поражение Рузвельта и успех республиканцев были предопределены. Журнал The Literary Digest, проводя свой традиционный предвыборный опрос, разослал десять миллионов опросников, охватывая самую широкую аудиторию за все время подобных исследований. Более двух миллионов американцев прислали ответы на вопросы, и из этих ответов специалисты-социологи делали вывод, что республиканец Альф Лэндон одержит победу над Рузвельтом со счетом 57:43. Но списки людей, опрошенных специалистами Literary, были составлены из списков владельцев автомобилей и телефонов, таким образом, этот опрос показывал настроение отнюдь не массового избирателя, а только имеющего доход выше среднего. В то же время еще практически никому не известный Джордж Гэллап установил, что среди получающих пособие от государства сторонниками Лэндона являются только 18% и предрек победу Рузвельта. В 2012-м республиканец Митт Ромни, казалось, сумел на теледебатах решительно продемонстрировать свое превосходство над Обамой, не выполнившим, по сути, ни одно из обещаний первого срока, и мог рассчитывать на победу. Однако Ромни так и остался кандидатом верхнего среднего класса и более богатых американцев, а Обама сохранил поддержку менее обеспеченной части американцев и сохранил президентское кресло.

В 1940-м году, намереваясь в третий раз стать президентом США, Франклин Рузвельт старался выглядеть как можно миролюбивее на фоне кандидата от республиканцев Уэнделла Уилки, ратовавшего за активное вмешательство США в войну по другую сторону Атлантического океана. И в этом был немалый смысл, ведь на то время семьдесят процентов американцев стояли на позиции невмешательства. Но сразу же после того, как Белый Дом был завоеван Рузвельтом в третий раз, маска сторонника умеренной позиции стала ненужной. Соединенные Штаты стали наращивать военный потенциал, и еще за четыре месяца до японского нападения на Перл-Харбор журнал Time писал об усилиях правительства по экономическому удушению будущих противников и его совместной деятельности с уже воюющими странами.

В 2008 году мы увидели, насколько активна была риторика, направленная против участия США в начатых Джорджем Бушем военных операциях, как сиял – вплоть до Нобелевской премии – образ миротворца-Обамы. А следом мы стали свидетелями того, как американская военная мощь по команде президента-«голубя» стала сокрушать ПВО Ливии, как трудно было остановить настойчивое желание руководства Соединенных Штатов вмешаться в военный конфликт в Сирии. Более того, мы видим, что сегодня внутри Соединенных Штатов, как контркурс линии Обамы, вновь окрепла и получила значительную поддержку граждан так называемая «изоляционистская» политика, которая, при сохранении уверенности в «первородной» американской значимости, ставит во главу угла решение собственных проблем Америки, а не хроническое бомбардировочное мессианство. Та самая политика, которую еще с рузвельтовских времен принято было трактовать в сугубо негативном плане.

Нынешняя же наиболее горячая тема американской политики – реформа здравоохранения, Obamacare – тоже имеет множество черт, роднящих ее с рузвельтовскими программами эпохи Нового курса. Рожденная в ореоле обещаний благоденствия и помощи менее обеспеченным американцам, она довольно быстро стала показывать свои негативные стороны. Соединенные Штаты оказались не готовы к реализации этой реформы отнюдь не из-за резкого неприятия ее со стороны политических оппонентов Обамы и не из-за ставшей притчей во языцех неготовности интернет-сайта Healthcare.gov, а из-за того, что мощнейшая держава мира попросту не располагает необходимым количеством квалифицированного медицинского персонала для обеспечения врачебной помощью значительно увеличившегося числа пациентов, имеющих страховку.

Каким бы странным это ни казалось на первый взгляд, но немалая часть американского среднего класса – казалось бы, достаточно обеспеченных людей – не могла себе позволить медицинские страховки по тем ценам, что были по карману верхнему среднему классу и более богатым американцам. При этом они не могли и рассчитывать на получение бесплатного медицинского страхования, предоставляемого государством американцам из бедных слоев. Они имеют какую-то страховку[1], но вовсе не в том объеме, который предписывается Obamacare. Поэтому хотя проведение медицинской реформы, согласно обещаниям, должно было увеличить численность имеющих право на бесплатные страховки и возложить основные затраты на реализацию реформы на наиболее обеспеченных американцев, однако на деле оказалось, что именно те, кому эта реформа должна была помочь, становятся в результате теми, на кого ложится основной груз проблем.

Вопреки обещаниям Обамы, американцы оказались практически лишены выбора – теперь надо либо приобретать ставший обязательным полис, либо платить штрафом за несоблюдение государственной нормы. Пока что штрафы дешевле страховок, и люди предпочитают штраф, но в самом ближайшем будущем штрафы возрастут, и так просто выкрутиться не удастся. А что представляют собой эти штрафы? Фактически, это поборы с граждан, когда под видом социальной защиты и расширения помощи населению государство выкачивает деньги из американцев, оставляя их одновременно и без денег, и без страховок. При этом, как я уже отметил, купившие страховку все равно не получат гарантии качественного медицинского обслуживания из-за нехватки медперсонала.

Если обратить взгляд на 1930-е годы, то сразу же становится заметно, насколько нынешняя реформа медицины похожа на рузвельтовскую программу, проводившуюся во исполнение Закона о регулировании сельхозпроизводства (Agricultural Adjustment Act – AAA). Хотя заявлялась весьма благая цель – помощь фермерским хозяйствам и обеспечение стабильного уровня их доходов на «паритетном» уровне, –- применение AAA крайне негативно сказалось на сельских жителях. Государство обещало (и даже отчасти сдержало свое обещание) финансово поддержать владельцев сельскохозяйственных земель за их участие в программе сокращения сельхозпроизводства. Однако большинство американцев, работавших тогда в сельском хозяйстве, уже не были подлинными землевладельцами, они лишь арендовали свои фермы, а то и просто были наемными сельскохозяйственными рабочими, так что большинство обитателей фермерских хозяйств не получили ничего из обещанной государством поддержки. Более того, если землевладелец участвовал в программе по сокращению сельхозпроизводства, то ему уже не нужны были ни арендаторы его ферм, ни, тем более, руки наемных рабочих. Государство, вовсю рекламируя свою заботу о благосостоянии сограждан, умывало руки в то время, когда миллионы вчерашних фермеров, лишившись заработка и не имея средств для оплаты аренды, превращались в скитающуюся из штата в штат массу, перебивающуюся ненадежными временными заработками и беднеющую все больше и больше.

Точно так же и сейчас государство старается сделать вид, что не имеет никакого отношения ни к подорожанию страховок, ни отказу многих американских фирм от страхования своих работников (на чьи плечи отчасти перекладывается подорожание). Как сейчас страховые компании для компенсации своих издержек поднимают на треть стоимость медицинских полисов, в том числе и тем, кому Обама клятвенно пообещал возможность сохранить прежние страховки, так и в 1930-е годы государство не оплачивало фермерские компенсации из своего кармана. Тогда, при Франклине Рузвельте, компенсационные деньги были получены путем повышения фискальной нагрузки на фирмы, перерабатывавшие сельхозпродукцию, что приводило к очередному росту цен и еще одному удару по простым американцам. Причем даже в выплатах компенсаций не была проявлена полная честность. В 1933-м доплаты составили только 43% от обещанного паритетного уровня, из них за счет государства – менее процента, а уровень в 89,9% был достигнут только через восемь лет, причем и тогда государственная доля в компенсациях составляла лишь 17%.

Еще одна ясно прослеживаемая параллель 1930-х и 2010-х – весьма небольшое расхождение реальных программ демократов и республиканцев. В 1930-е годы представители рузвельтовской администрации признавали, что основная часть реформ Нового Курса выросла из тех мер, что принимались для оздоровления американской экономики при республиканце Герберте Гувере (которого крайне незаслуженно обвиняли и обвиняют в бездеятельности). В наши же дни многие напоминают о том, что у американцев уже был опыт Romneycare – программы реформ здравоохранения в штате Массачусетс, принятой в то время, когда губернатором штата был не кто иной, как Митт Ромни[2].

* * *

Так что же ждет Соединенные Штаты в будущем, и как дальнейшая реализация медицинской реформы скажется на американцах, как именно они ощутят «социальную заботу государства»? Анализируя то, что уже проявилось в ходе реализации Obamacare, можно предположить следующее.

Во-первых, останутся с государственной поддержкой – и, в свою очередь, обеспечат политическую поддержку демократам – те, кто и ранее имел право на бесплатную страховку.

Во-вторых, в достаточно короткие сроки государство ростом штрафов принудит средний класс покупать ставшие обязательными страховки. Страховки, которые подорожали уже сейчас и станут еще дороже в будущем. Как следствие, при сохранении прежнего уровня доходов, сократится платежеспособный спрос, а это отнюдь не обрадует американских производителей.

В-третьих, переживающие далеко не лучшие времена американские компании будут продолжать отказываться от корпоративного страхования своих работников и всеми правдами и неправдами перекладывать на них эту финансовую нагрузку[3].

В-четвертых, как минимум на протяжении пяти-шести лет Америка просто физически не сможет обеспечить требуемый скачкообразный рост количества медицинских работников без потери их качества. И предпринимаемые сейчас рядом штатов попытки заменить квалифицированных врачей медсестрами и фармацевтами – тому подтверждение. Расслоение по качеству медицинского обслуживания никуда не денется. Оно, наоборот, возрастет. Владельцы дорогих страховок будут обеспечены хорошими врачами (как и сейчас), а принужденные к страхованию станут пациентами низкоквалифицированного персонала[4].

В-пятых, продолжится «медицинско-реформенное» противостояние республиканцев и демократов, причем обе стороны будут, так же как и сейчас, оперировать популистскими заявлениями, а не решать проблему медицинского обеспечения американцев по существу. Ни та, ни другая сторона не имеет «за душой», по сути дела, ничего, кроме уверенности, что надо действовать вопреки желаниям политических оппонентов.

В-шестых, государственная машина, хотя и справится с совсем уж очевидными проблемами, вроде неработающего сайта, но станет бюрократически более неповоротливой, так как необходимость охвата значительно большего числа владельцев полисов приведет либо к раздуванию штатов госслужб, либо к увеличению нагрузки на их работников. И в том, и в другом случае эффект будет негативным.

Наконец, в-седьмых, несмотря на все провозглашенные красивые обещания, не произойдет существенного перераспределения расходов. Хотя в соответствии с социальными концепциями, более богатые при посредничестве государства должны помогать более бедным, но эти концепции в данной реформе останутся на уровне риторики. И, как я уже отметил, среднему классу «предоставляется право» выкручиваться самостоятельно, при этом компенсации будут делаться именно за его счет.

Те же положительные элементы, которые действительно присутствуют в реформе – увеличение численности охватываемых бесплатными страховками, расширение перечня заболеваний, попадающих под страховые случаи, возможность оформления страховки уже болеющим человеком – на мой взгляд, все же не так весомы, как один только создаваемый реформой экономический прессинг на средний класс.

Вновь оглядываясь на эпоху тридцатых, хочется отметить, что программы Рузвельта точно так же слишком часто имели куда больше минусов, чем плюсов – при всей сопровождавшей их социально-пропагандистской мишуре они не обеспечивали социального равенства, не приводили к действенному перераспределению богатств и уж точно не были социализмом.

Но можем ли мы говорить, что Барак Обама подобен Франклину Делано Рузвельту не только в пропагандистских образах, но и в действительности?

Нет, Обама – не Рузвельт.

И вовсе не потому, что он не может выдвинуть свою кандидатуру на третий, а затем и четвертый срок или вернуть Соединенным Штатам подлинный уровень сверхдержавы в великой победоносной войне. Просто Обама так и не сумел подняться до подлинных высот политического мастерства. Ему не удалось – и уже вряд ли удастся – повести за собой нацию, указывая все новые и новые цели и сохраняя тем самым ореол великого вождя, как это делал Рузвельт на протяжении двенадцати лет. Даже победив в четвертый раз, Франклин Делано продолжал получать удовольствие от больших политических шахмат, в которых даже его оппоненты-республиканцы вольно или невольно оказывались на его стороне. Обама не стал и не мог стать надпартийным политиком и, вместо присущей Рузвельту способности склонять оппонентов на свою сторону, отличился скорее упрямством и готовностью ломать, но не договариваться.

Просто надев маску Рузвельта, нельзя стать Рузвельтом. И даже огород, разбитый Мишель Обамой у Белого Дома, не делает нынешнюю президентскую чету Франклином и Элеанор.