Путин становится "Штирлицем" в собственной вертикали власти

Путин становится "Штирлицем" в собственной вертикали власти

Во вторник исполняется 100 дней после инаугурации Владимира Путина на посту главы государства, которая состоялась 7 мая. Увидели ли мы в этот период обещанного "Путина 2.0"? Это очень спорный вопрос, что понимать под термином "Путин 2.0". Те, кто говорили о "Путине 2.0", хотели, чтобы это был, условно говоря, не Путин, а Ельцин или Горбачев. Но значительная часть общества хотела бы, чтобы Путин продолжил движение по пути, который начал в 2005-2006 годах с социального левого поворота в политике и с "Мюнхенской речи". А кому-то хотелось бы, чтобы он был другим, допустим, таким, как до этого поворота – условно говоря, Путиным периода попытки "монетизации льгот". В этом отношении можно было бы выделить еще большее количество "Путиных", но, строго говоря, если брать этот серьезный раздел, левый поворот и "Мюнхенскую речь", то именно тогда рейтинг Путина взлетел. В 2005 году до левого поворота он был высок по сравнению с рейтингами всех остальных политиков и тем более Ельцина, но все-таки на уровне нижних точек. С этой точки зрения "Путиным 2.0" был бы Путин 2006-2007 годов.

Ничто не сдвинется с места, пока правительство не будет отправлено в отставку

Итоги первых 100 дней нового президентского срока Владимира Путина в известной степени противоречивы, потому что самое яркое и позитивное в них – это указы от 7 мая. А дальше возникает вопрос – его указы либо выполняются, либо саботируются? Поскольку те сроки, которые значились в указах по разным пунктам, большей частью относятся к периоду после 100 дней, нам в принципе сложно судить о реализации. Но понятно, что идет борьба за то, чтобы эти указы не исполнялись. По большому счету, все, что делают определенные группы во власти, включая Дмитрия Медведева, все, что делает болотная часть недовольных, все, что делает значительная часть СМИ, позиционирующаяся вокруг "Эха", превратившегося в "коллективного шакала Табаки", это все то, что направлено на борьбу против реализации указов.

Борьба идет, например, за невыведение из планов приватизации ТЭКа, оборонки и естественных монополий. Также идет борьба вокруг поручений по переходу к стратегическому планированию экономики, были поручения по принятию законов о создании советов работников на предприятиях для привлечения их к управлению, а об этом сейчас вообще ничего не слышим. Или мы можем видеть, что в ряде случаев поручения исполняются в извращенном виде. Например, были установки по повышению стипендий студентам с 1 сентября, и речь шла о повышении стипендий аспирантам. Министерство образования приняло решение о повышении стипендий, но только по части специальностей, тогда как у Путина шла речь о повышении стипендий всем. Это деталь, но она показательна. Создается впечатление не только о том, что недовольные политические силы пытаются сорвать выполнение той программы, которая была поддержана обществом, но и прямо искажают и саботируют те или иные ее положения. Ведь правительство действительно просаботировало установку указа о том, что ТЭК не подлежит приватизации, и определенных схем приватизации ТЭКа пытается добиться.

В этом отношении главный итог 100 дней, такой формальный, заключается в том, что ничто не сдвинется с места в положительном направлении, пока не будет отправлен в отставку нынешний кабинет. Во-вторых, мы живем в условиях постоянной борьбы, идущей по разным направлениям. И суть ее не в том, борьба это против Путина или нет, а суть в том, что это борьба против тех положений, за которые голосовала страна на выборах. Это попытка не допустить реализации этих сущностных моментов воли народа. Народ поддержал определенные политические и экономические положения, Путин начал их реализацию, но коалиция, недовольная этим, пытается не допустить исполнения именно этих позиций.

Экономические аспекты

Планы по объединению активов на базе "Роснефти" означали, что, во-первых, создается подобный "Газпрому" единый нефтяной концерн, во-вторых, он должен был взять под свой контроль нефтетранспортные компании. Таким образом негосударственные нефтяные компании должны были быть вписаны в единую экономическую систему – хотя могли оставаться частными, но делать то, что нужно с точки зрения стратегической экономической политики. На реализацию этого было направлено и создание известного нефтяного клуба. Понятно, какие истерики были устроены рядом персонажей, в том числе, Медведевым, который счел, что это вмешательство в деятельность правительства, и решение, которое принято, оно на сегодняшний день неокончательное. Комиссия по ТЭКу при президенте, с одной стороны, переводит всю сферу в ведение президента, а, с другой стороны, полномочия Игоря Сечина, который должен был этим постоянно заниматься, остаются не до конца определенными. С третьей стороны, было заявлено, что это не вторжение в деятельность правительства. И опять – та же самая ситуация. Во-первых, идет борьба, во-вторых, развитие ситуации осуществляется не прямолинейно, а через компромиссы. В этом есть свои плюсы, но это замедляет движение.

Чего реально удалось добиться во внешнеэкономической сфере? Удалось перезаключить с европейскими странами и корпорациями контракты по нефтегазовым поставкам, несмотря на американское давление, и мы имеем шанс, в частности, по этой причине, осенью обойтись без масштабного кризиса.

То, что Путин предложил в предвыборной программе, своих статьях и указах, в достаточно большой степени правильно. Хотя там есть и неправильные, нереализуемые вещи. Например, задачи по развитию производства определены как обеспечивающиеся за счет создания инвестиционного климата, но это утопия. Это так же, как для того, чтобы взлететь на гору, пытаться ставить паруса на корабле. Тем не менее, Путин же не просто так написал программу, это было написано, исходя из того, что даже чисто технократически нужно делать в стране. Если этого не будет сделано, вопрос о том, что надо делать, будет оставаться. Но дальше встают вопросы, когда это будет реализовано, какой ценой и какая появится другая политическая сила, которая хотя бы с той же степенью определенности провозгласит, что это надо осуществлять.

Откуда взялась фронда?

За время правления Путина сформировались группы, преданные именно ему, и это придает потенциальную устойчивость возможности осуществлять свою политику, а не то, что продиктует окружение. Эти группы слишком от него зависят, и они понимают, что если вдруг уйдет он, то с ними начнут сводить счеты, и не народ, а все те, кого они потеснили, кого сейчас уже очень расширительно объединяют словом "семья". При многих личных и этических претензиях, которые можно было бы предъявить, их системная роль, скорее, позитивна.

И сейчас мы видим, что есть правительство, в котором присутствуют очень разные люди, в том числе, целый ряд причастных к организации и истинных вдохновителей Болотной площади. Люди, которые и в своих сегодняшних действиях, по сути дела, являются воплотителями действий Болотной площади. И то, что в экспертном совете правительства присутствуют люди очень странные (как сейчас стали иногда говорить, "болотного разлива"), это факт.

Вместе с тем, за Путиным нет реальной партии, такой структуры, пронизывающей общество, готовой воплощать его идеи. Понятно, что "Единая Россия" никаких идей не может воплощать вообще по очень многим причинам. Путин в каком-то плане напоминает Штирлица, который не мог отдавать приказы ни Мюллеру, ни Шелленбергу, но должен был выстраивать такие комбинации, в которых те делали бы то, что нужно Штирлицу. Конечно, мы не утверждаем, что Путин – агент исключительно добрых сил, прокравшийся и ведущий такую борьбу. Но он вынужден действовать, что бы он ни хотел делать, именно таким путем, создавая ситуации, в которых те, кто должен выполнять задачи, нужные именно ему, будут это вынуждены делать не просто в силу формального приказа, а в силу сложившейся комбинации.

Внешняя политика: Сирия в роли Испании перед Второй мировой

Во внешней политике пока ничего нового не осуществлено, подтверждены некоторые моменты, связанные с обеспечением самостоятельного внешнеполитического курса, национального суверенитета страны, но чего-то определенного в плане новых интересных действий не было. Впрочем, подобного рода вещи за 100 дней могли бы не быть осуществленными, тем более, что основные контуры внешней политики разрабатывались раньше. Явно ощущается стремление обеспечивать суверенитет, но при этом договариваться с западными партнерами.

База НАТО в Ульяновске – бессмысленная демагогия. Точно так же можно было бы упрекать СССР за то, что он создает базу Англии и США в Архангельске и Мурманске в годы Второй мировой войны. НАТО ведет (или делает вид, что ведет) борьбу против враждебной России силы. Ну, и слава Богу, пусть занимается.

Что касается Сирии, то тут формально мы твердо занимаем позицию недопущения внешнего иностранного вмешательства. Сирия сейчас играет примерно ту же роль, которую перед Второй мировой войной играла Испания. И, конечно, поражение Асада откроет дорогу дальнейшему наступлению, новой войне, возможно, мировой. С одной стороны, это выглядит некоторым запугиванием. С другой стороны, эта вещь - естественная. Мир, основанный на тех началах, на которых он основан сейчас, может регулироваться только соотношениями сил. В силу того, что СССР разрушен, а Россия намного слабее, баланс сил изменился, но формат остался "под СССР", под наличие игрока, который может срывать любые планы другой половины человечества. Идет попытка привести формат в соответствие с силовым балансом, и пока это не может реализоваться, поскольку существует остаточная российская ядерная мощь. С созданием ПРО это будет парализовано. У России в этом отношении очень небольшой период времени для того, чтобы попытаться переломить ситуацию. Мировые империалистические войны начинались с серии локальных конфликтов, связанных с переделом мира. Когда-то это была Испано-американская война, когда-то Русско-японская, когда-то – балканские войны. 

Накануне