Намеченный на 8 ноября 2012 г. XVIII съезд КПК уже больше года вызывает самый оживлённый интерес у СМИ, политологов и экономистов как в России, так и на Западе. Постоянно обсуждаются и анализируются «расклады» партийных группировок на съезде, строятся прогнозы о влиянии высшего партийного форума на жизнь Поднебесной и – что наиболее часто попадает в поле зрения и журналистов, и профессиональных синологов – высказываются предположения по кадровым вопросам. Последняя проблема существенно подогревалась с весны 2011 г. громким и запутанным делом Бо Силая, которого считали почти претендентом на самые высокие посты и относили то к группировке Цзян Цзэминя, то к неомаоистам, то к «принцам КПК».

Теперь, когда до начала работы съезда осталось всего несколько дней, можно с уверенностью сказать, что вопрос о распределении высших должностей в КПК и КНР будет далеко не самым интригующим. «Имя будущего главы Поднебесной, – считает А.В. Ломанов, – известно ещё со второй половины 2000-х годов. Это Си Цзиньпин – член постоянного комитета Политбюро ЦК КПК и заместитель председателя КНР. Официально о том, что именно он вскоре займёт высшие посты, нигде не сказано. Тем не менее нынешние должности Си предопределяют его грядущее возвышение. Окончательно это прояснилось в октябре 2010 г., когда на партийном пленуме Си Цзиньпин был утверждён заместителем председателя Военсовета ЦК КПК». (1) 

Оспаривать мнение известного китаеведа трудно. Большинство кадровых вопросов (касательно партийной элиты) в эпоху Дэн Сяопина и Цзян Цзэминя решалось не на съездах КПК, а на пленумах и рабочих совещаниях перед ними. 18 октября нынешнего года завершился 5-й пленум ЦК КПК 17-го созыва. После него будущее назначение Си Цзиньпина Генеральным секретарём КПК и Председателем КНР стало очевидным, а Ли Кэцян займёт должность премьера Госсовета КНР. Правда, существуют прогнозы, что Си Цзиньпин сконцентрирует в своих руках оба центра власти, но это слишком откровенно противоречит традициям кадровой политики (а их заложил ещё сам Дэн Сяопин) и всей истории Компартии Китая: при генсеке Цзян Цзэмине премьерами Госсовета были Ли Пэн и Чжу Жунцзи, при Ху Яобане – Чжао Цзыян; так что совмещение данных должностей не вписывается в каноны управления страной и партией. 

Примерно такое же внимание в мире, как и кадровый вопрос, вызывает расклад партийных группировок перед съездом и на нём самом. Здесь российские и западные СМИ солидарны в наличии как минимум двух очень влиятельных и крупных группировок. Первая – это «принцы КПК», т.е. сыновья высших партийных лиц первого и второго поколений китайских коммунистов. Вторая – «шанхайская группировка». Как отмечает британский «The Telegraph», в нынешнем составе Политбюро ЦК КПК 7 из 25 членов – это «принцы». А. Девятов относит к ним самого Си Цзиньпина, а также и Чжоу Юнкана. 

А. Ломанов дал этой категории руководителей более развёрнутую характеристику (по состоянию на 2007 г.): «Помимо Си Цзиньпина к «принцам» относится новый член ПК ПБ 64-летний Чжоу Юнкан, курирующий проблемы безопасности (его отец Чжоу Ипин был заместителем руководителя Комиссии по науке, технологии и оборонной промышленности). Избранная в Политбюро 61-летняя Лю Яньдун возглавляет отдел работы единого фронта ЦК КПК, отвечающий за налаживание сотрудничества партии с некоммунистическими силами. Ее отец Лю Жуйлун был заместителем министра сельского хозяйства. В новый состав Политбюро вошли также 58-летний министр торговли Бо Силай (сын бывшего вице-премьера Бо Ибо), 56-летний Ли Юаньчао (сын бывшего вице-мэра Шанхая Ли Ганчэна), 59-летний мэр Пекина Ван Цишань (зять бывшего вице-премьера, члена ПК ПБ Яо Илиня) и занявший после съезда пост секретаря шанхайского горкома 62-летний Юй Чжэншэн (сын Юй Цивэя, возглавлявшего парторганизацию города Тяньцзинь после революции 1949-го)». (2)

Тут необходимы некоторые пояснения. Действительно, Си Чжунсюнь (отец Си Цзиньпина), хотя и не входил в число «8 бессмертных КПК», но обладал в годы правления Дэн Сяопина очень серьезным влиянием, а во времена культурной революции подвергался, как и многие представители коалиции «умеренных», репрессиям и гонениям. Именно в начале постмаоистской эпохи, когда у Си Чжунсюня начинается новый виток карьеры (стал губернатором богатейшей южной провинции Гуандун), его сын Си Цзиньпин получает первый высокий пост – секретаря канцелярии Госсовета КНР, а к середине 1980-х годов (и до начала 2000-х) он прочно обосновывается на руководящих постах соседней провинции Фуцзянь. 

Можно предположить, что за более чем десятилетний период руководства двумя наиболее развитыми в промышленно-торговом плане провинциями КНР отец и сын Си накопили немалые средства, однако крупных состояний за ними не числится. Зато, как пишет В. Павлов в «РБК Daily», «многомиллионное состояние… записано на различных родственников заместителя председателя КНР. Среди активов: доли в различных компаниях на 376 млн. долл., 18% непрямых инвестиций в крупную компанию по добыче редкоземельных металлов «Jiangxi Rare Earth & Rare Metals Tungsten Group» (оценочная стоимость всей компании – 1,73 млрд. долл.), а также 20,2 млн. долл. вложений в публичную компанию технологического сектора «Hiconics Drive Technology». Значительная часть активов по документам принадлежит старшей сестре Си Цзиньпина – Ци Цяоцяо и ее мужу Дэн Цзягуэю». (3) 

Это очень важный момент в биографии возможного будущего китайского лидера. Во-первых, и группировка Си, и группировка Бо созданы их отцами, видными представителями первого-второго поколений китайских коммунистов, пострадавших в период культурной революции. Во-вторых, после смерти отцов-основателей эти группировки делятся на партийно-государственную и финансово-промышленную подгруппы, причём последнюю возглавляют родственники жён данных двух политиков (и братьев в случае Бо Силая). В-третьих, современные главы кланов были, в первую очередь, региональными лидерами, которые использовали подконтрольные им районы для завоевания положения в высших эшелонах КПК. 

Такая близость стартовых позиций и эволюции двух известных китайских политиков, а также их взаимоотношения друг с другом и с Ху Цзиньтао, Вэнь Цзябао, Цзэн Цинхуном позволяют по-новому рассмотреть соотношение сил в китайском руководстве. 

Если посмотреть на часто обсуждаемую группировку «принцев», то видно, что у её представителей нет единого взгляда на проблему развития китайских реформ, а главное – общего, всеми почитаемого лидера, каковым был Дэн Сяопин для «8 бессмертных» или Ху Яобан для «либералов КПК». 

Пример «дела Бо Силая» показывает, что «принцы» разобщены, воюют друг с другом за места в Постоянном комитете Политбюро ЦК КПК и не прощают «ошибок в идеологии». Именно последнее обстоятельство, возможно, является решающим препятствием для объединения «маленьких лордов КПК» в единую группировку, так как спектр их политической ориентации варьируется от неомаоизма (Бо Силай) до китайского варианта либерализма (Чжоу Сяочуань, Ван Ян). Так что у них остаётся лишь один общий признак – высокое происхождение, но его недостаточно для создания прочной партийной группировки. 

Совершенно иначе выглядит ситуация с шанхайской группировкой. В истории КПК выходцы из парторганизации Шанхая всегда обладали особым мнением и действовали как монолитная группа единомышленников. Особо яркие проявления данной тенденции – это период могущества Яо Вэньюаня, Чжан Чуньцяо, Ван Хунвэня, которые вместе с Цзян Цин составляли «Банду Четырёх», а также эпоха Цзян Цзэминя. С его именем многие связывают возрождение влияния «шанхайцев», которое и должно произойти на XVIII съезде КПК. В пользу этого говорят сообщения о том, что Ху Цзиньтао, Цзян Цзэминь и Ли Пэн в период между 5-м и 7-м пленумами ЦК КПК 17-го созыва провели ряд встреч по согласованию будущих назначений. Состав участников показывает, что если предсказываемая победа «шанхайцев» в ноябре 2012 г. всё-таки произойдёт, то это во многом будет результатом согласования проблемы между «комсомольцами» (А. Ломанов относит к ним, прежде всего, Ху Цзиньтао и Ли Кэцяна), «шанхайцев» (Цзян Цзэминь) и консерваторов, которых представляет Ли Пэн.

Таким образом, можно предположить, что борьба за лидерство и посты в Политбюро уже не занимает умы китайских политиков на 100%, ведь главные решения приняты, кандидатуры определены. Важнее другие вопросы, которые рассмотрит XVIII съезд. 

Таковыми могут стать ожидаемые изменения в уставе КПК, определение стратегического направления развития реформ, выбор темы и характера дальнейших экономических преобразований («умеренная» или «радикальная» модель). А также – ответ на вопрос, сохранятся ли и в каком виде в уставе партии «политические идеи Ху Цзиньтао» (включены на XVII съезде КПК), получат ли они равный статус с «марксизмом-ленинизмом, идеями Мао Цзэдуна, теорией Дэн Сяопина и теорией тройного представительства Цзян Цзэминя»? Какова будет судьба одной из главных теорий Ху Цзиньтао о «гармоничном развитии», причём как всего Китая в глобальном плане, так и общества КНР в частности? Именно ответы XVIII съезда КПК на эти и другие вопросы покажут будущую магистральную линию развития Поднебесной.  

 

(1) Ломанов А. Флаги китайских отцов // Россия в глобальной политике. URL: http://www.globalaffairs.ru/number/Flagi-kitaiskikh-ottcov-15183

(2) Ломанов А. Китай: Гармония превыше всего // Россия в глобальной политике. № 6, ноябрь – декабрь 2007.

(3) Павлов В. В Китае к власти придет семья миллионеров // http://www.rbcdaily.ru/2012/07/02/world/562949984226459