Подлодка К-278: шаг в бессмертие

«Комсомольцу» нет равных в мире до сих пор. Впервые в истории подводного флота атомный крейсер погрузился на глубину 1020 метров. К этому показателю ни одна страна даже близко так и не подошла.

 

- Да, промышленность тогда построила лучшую лодку в мире, - с грустной улыбкой вспоминает сегодня бывший командующий 1-й флотилией подводных лодок Краснознаменного Северного флота вице-адмирал Евгений Чернов. В 1983-м он принимал участие в ходовых испытаниях «Комсомольца». - На борту тогда был первоклассный экипаж под командованием Юрия Зеленского, человек 40 от промышленности и я со своим походным штабом. Поэтапно пришли на 1000 метров. Все, что можно было проверить, - проверили. Вроде и делать больше нечего - всплывать и домой. А не хочется... Еще бы - такой рекорд!

 

Евгений Дмитриевич с трепетом вспоминает о двух трехмесячных походах «Комсомольца», о первом экипаже, который для него стал родной семьей. Но как только речь заходит о катастрофе, вице-адмирал замыкается в себе. Даже спустя 20 лет слишком резкой болью отдается та далекая трагедия в сердце подводника с 36-летним стажем. Слишком хорошо он знает цепь событий, приведших к катастрофе. Он до сих пор убежден, что в апреле 1989-го отправить в автономку второй экипаж вместо ушедшего в отпуск первого было равносильно преступлению.

 

- Команда готовится не за неделю и не за месяц, - говорит Евгений Чернов. - Первый экипаж мы натаскивали три года! Да что сейчас говорить, людей не вернешь...

 

Вице-адмирал никого не обвиняет - для себя он выводы сделал давно. И в 1992 году создал «Общество памяти атомной подлодки «Комсомолец», которое на протяжении многих лет оказывает помощь забытым властями родственникам погибших моряков-североморцев. Сейчас этим обществом руководит Роза Маркова, мать подводника Сергея Маркова, погибшего в Норвежском море 7 апреля 1989 года. Ей и принадлежит идея книги «Воспоминание», составленной Татьяной Акуловой-Конецкой. Книга памяти выходит в свет в этом году в Санкт-Петербурге, в ней нет сухих отчетов о расследовании, горячих сенсаций и чрезмерного пафоса. Героизм, подвиг, самопожертвование здесь собраны в трогательных, рвущих душу воспоминаниях родных и сослуживцев погибших подводников.

 

 

...Резко сработала пожарная сигнализация: возгорание в седьмом отсеке. Подача ЛОХ, то есть включение специальной системы пожаротушения, зафиксирована в вахтенном журнале подводной лодки 7 апреля в 11.03. Эта система обычно справляется с любым возгоранием. Однако на этот раз принятые меры результата не дали. Лодка находилась на глубине 50 метров.

 

- Всплывать в надводное положение! - скомандовал командир подлодки капитан 1 ранга Евгений Ванин.

 

«... 11.21. Пожар в IV отсеке. Горит пусковая станция насоса. Насос обесточен.

 

11.34. Увеличивается крен на левый борт. Продут главный балласт.

 

11.58. «Всем, у кого есть связь, выйти на связь с ЦП». (Команда, переданная командиром из центрального пункта. - Авт.). С IV отсеком связи нет. Там примерно 9 человек.

 

12.12. Головченко, Краснов во II отсеке потеряли сознание. Команда из ЦП: «Переключить их в ИДА (индивидуальные дыхательные аппараты. - Авт.), включить кислородные баллоны».

 

12.41. Задымленность в IV отсеке очень большая.

 

13.27. Выведен из V отсека Кулапин. Начался сеанс связи. Нет пульса у Кулапина.

 

13.39. Состояние главной энергетической установки: заглушен реактор всеми поглотителями. У Кулапина пульса нет.

 

13.41. В V отсеке людей нет, V отсек осмотрен. Бондарь поднят наверх (без сознания).

 

14.02. Кулапин и Бондарь - умерли. Заключение врача.

 

14.20. Дан ЛОХ в отсек VI на V.

 

15.23. Температура (носовой) перегородки VI отсека - больше 100 градусов.

 

16.24. Наблюдаются удары, похожие на взрывы, в районе VI - VII отсеков. Предположительно - регенеративные патроны.

 

16.42. Приготовиться к эвакуации. Исполнителям сдать секретную литературу.

 

16.45. Разгерметизирован I отсек. Приготовить аккумуляторную яму к вентилированию».

 

На этом вахтенный журнал умолкает...

 

 

«...Своего старпома Олега Аванесова экипаж «Комсомольца» уважал. Аванесов был беспредельно человечен. Он вместе со всеми до последней минуты боролся за живучесть лодки, помогал эвакуировать раненых и обгоревших моряков в ограждение рубки, покинул корабль за считанные секунды до его гибели, только тогда, когда на корпусе субмарины не осталось ни одного живого моряка...

 

...Ледяная обжигающая купель перехватывала дыхание, сковывала мышцы под свинцово-тяжелой одеждой. Уцепившись рукой за край плотика и убедившись, что потерпевшего приняли руки товарищей, он тут же отталкивался и плыл дальше, выискивая среди набегавших волн держащихся на поверхности людей. Он плыл и возвращался к плотику не один, и снова отталкивался от спасительной кромки. Десять спасенных жизней его товарищей против одной погибшей - его. Десять и один - это шаг в бессмертие...»

 

«...Мичман Юрий Бродовский подплыл позднее остальных, держался за плот рядом с Кожановым. Потом лицо его посинело, появилась пена в уголках рта - и все-таки он еще держался, даже пел «Варяга», а потом Юру оторвало и накрыло волной. Он сумел вынырнуть и глотнуть воздуха, а следующая волна была для него последней...»

 

«...Мичман Геннадий Ковалев находился рядом с Манякиным, держался за плот. До последнего момента Ковалев удерживал около себя ящик с секретными документами. Когда уже баркасы шли к нам, Гена вдруг закрыл глаза и отпустил плот. Его тут же отнесло волной...»

 

«...Из рассказа вдовы замполита Юрия Максимчука Натальи:

 

...Когда лодка начала тонуть, командир Евгений Ванин отдал приказ покинуть корабль. Знакомый офицер Вася Геращенко подошел однажды ко мне и сказал: «Наташа, твой Юра был настоящим мужиком... Он не занял положенное ему на плотике место, свое место уступил комсоргу экипажа, спасал ослабевших матросов...»

 

«...26-летний старший лейтенант Сергей Марков, являясь командиром жилого отсека, до самых последних минут своей жизни находился при исполнении служебных обязанностей. Сергей готовил отсек к вентиляции, помогал эвакуировать экипаж наверх. Находясь с товарищами в студеной воде, он и тут оставался верен себе: «Ребята, штанишек сухих ни у кого нет, а то мои мокрые?» Может, кому-то его шутки и помогли выжить...»

 

«...Они боролись до последнего и гибли, сначала в огне, потом в сжигающе холодных водах Норвежского моря. Командир дивизиона Сергей Манякин тоже делал все, чтобы не допустить взрыва в реакторном отсеке. Он выбрался из тонущей лодки и вытащил других. Те, кто был на плотах, вспоминали: «Мы тащили его к себе, подбадривали, мол, Петрович, давай еще чуть-чуть, не смей умирать. Но он, уже умирая, все-таки выталкивал на плот кого-то из молодых... Когда Сергей перестал дышать, это было шоком для всех нас. Мы сорвались и плакали, как дети...»

 

 

«...За минувшие годы о трагедии «Комсомольца» написан добрый десяток книг и монографий. Одна из книг принадлежит перу заместителя главного конструктора атомной подводной лодки «Комсомолец» Д. А. Романову. Ее главный тезис: трагедия близ острова Медвежий произошла из-за катастрофического разрыва между уровнем технической оснащенности современных подводных лодок и уровнем профессиональной подготовки подводников. У адмиралитета ВМФ иная точка зрения: слишком часто военные моряки были заложниками военно-промышленного комплекса СССР, слишком часто корабли, официально сданные флоту, доделывались, дорабатывались по ходу службы - уже в морях, в походах. В конструкции подводной лодки К-278 обнаружился ряд роковых просчетов, которые и послужили скорейшему развитию трагической развязки. Истина, как всегда, обнаруживается между крайними суждениями. Правы обе спорящие стороны, и сегодня уже не так важно, в чью сторону и насколько больше будет сдвинут флажок истины. Сегодня важнее помнить завет командира фрегата «Диана» капитана 1 ранга Василия Головнина: «Ежели мореходец, находясь на службе, претерпевает кораблекрушение и погибает, то он умирает за Отечество, обороняясь против стихий, и имеет полное право наравне с убиенными воинами на соболезнование и почтение его памяти от соотчичей.

 

Николай Черкашин, писатель-маринист».

 

 

За 8 с лишним лет, которые прошли после гибели АПРК «Курск», чиновники и военные произнесли немало пафосных слов. Мол, никто не забыт, ничто не забыто. Но, судя по всему, память все-таки подвела власть имущих. Еще в 2003 году из рубки «Курска» хотели сделать памятник. Однако эта идея так и повисла в воздухе. Совсем недавно часть подлодки, укрытую толстой снежной шапкой, обнаружили под открытым небом на территории промзоны областного центра. И главное - крайних не найдешь. Областные власти заявляют: во всем виноват город, проект памятника не утвердил. Городские говорят: это все область, из-за нее денег нет на установку. Правда, после поднятой шумихи чиновники все же зашевелились и срочно начали разрабатывать аж два варианта монумента. Но пока рубка, извлеченная со дна Баренцева моря, продолжает «храниться» под заполярным небом. Она все же стала памятником - только не героизму моряков, а чиновничьему равнодушию.