Сердюкова вынудили сдвинуть проблему с мертвой точки

 

Министр обороны договорился с предприятиями ОПК лишь после заявлений президента и премьера

Аккурат к исходу июля Министерству обороны все же удалось сторговаться с Московским институтом теплотехники по цене на межконтинентальные баллистические ракеты. Не за горами и другие контракты. Таким образом, без преувеличения многострадальный гособоронзаказ все же, судя по всему, будет выполнен.

«Мы по цене уже договорились. Все документы, которые институт мог представить на рассмотрение, представлены. Насколько я понимаю, мы договорились о цене, если не произойдет еще каких-то дополнительных изменений со стороны производства», - сообщил глава российского оборонного ведомства Анатолий Сердюков после совещания по Гособоронзаказу, которое состоялось в Новосибирске 28 июля. Министр подчеркнул, что все принципиальные разногласия с производителем «Булавы» ведомству удалось разрешить — включая и самое существенное — по цене.

В том, что и остальные контракты будут заключены, Сердюков не сомневается, и даже озвучил конкретные сроки — ближайшие одна-две недели. Таким образом, все 750,4 миллиарда рублей, выделенные на закупку министерством вооружений у предприятий ОПК будут полностью освоены. Кроме того, как не преминул случаем похвалиться Сердюков, 69% из этой суммы уже выплачено предприятиям в качестве аванса.

А ведь не далее как в начале июля бывший сотрудник того самого Московского института теплотехники Юрий Соломонов сделал в интервью «Коммерсанту» заявление, которое изрядно взбаламутило и без того мутную водицу. «Госзаказ 2011 года уже сорван – он уже выполнен не будет... На сегодняшний день ни одного контракта, если говорить о стратегических ядерных силах, не заключено. Сейчас июль. И такого не было последних лет четырнадцать. Самое позднее – мы на текущий год заключали контракты в конце апреля – середине мая. И тогда это приводило к конвульсивно-судорожным действиям промышленности», - рассказал журналистам Соломонов.

Волна дошла до верхов — самого министра и Верховного главнокомандующего. Сердюков предпочел объяснить фатализм экс-конструктора личными мотивами, связанными с увольнениями из МИТа, Дмитрий Медведев, в свою очередь, дал для порядка ведомству общий нагоняй и порассуждал на тему того, что в условиях военного времени делают с паникерами, которые, как он не исключил, вполне могли окопаться в системе Минобороны РФ.

К одному большому коллективному паникеру в итоге фактически отнесли саму систему ОПК, которая нагуляла недюжий аппетит и заломила неприличные цены на свою продукцию. Вот и премьер Владимир Путин нашел претензии Минобороны к предприятиям ОПК обоснованными: «В отношении военной техники цены выросли не на какие-то 5–7–8%, а в разы. Это куда годится?», - возмутился глава Правительства в ходе совещания по ходу реализации гособоронзаказа. Очевидно, что под столь серьезным двойным нажимом возможностей для маневра у предприятий ОПК практически не осталось. Разве что могли бы в ответ доходчиво донести до первых лиц о хитросплетениях ценообразования, да решили видимо отложить аналитику до лучших времен.

Пока же задача предприятиям ОПК была премьером поставлена достаточно жесткая — в течение ближайших двух недель совместно с Минобороны выработать прозрачный механизм ценообразования на вооружения и военную продукцию. В результате в оборонном ведомстве должны будут понимать, с какого потолка производители берут цену на свою продукцию, а сами предприятия смогут более точно организовывать процесс, понимая требования Минобороны. Предприятиям же будет предоставлено и исключительное право в выборе субподрядчиков (ранее это была прерогатива исключительно военных).

Присутствовавший на совещании с Путиным президент Объединенной судостроительной корпорации (ОСК) Роман Троценко в комментариях СМИ, впрочем, оценил выдвигаемые сроки как «нереальные». Отметив, что, по состоянию на конец июля Минобороны и ОСК не заключили контрактов на 40% всего гособоронзаказа по флоту, Троценко напомнил, что поручение премьера невыполнимо ввиду громадного объема одной лишь документации:
«Только документов по ценообразованию на подводную лодку серийного проекта около 250 килограммов»...

Слова министра обороны Анатолия Сердюкова и общую ситуацию с гособоронзаказом в беседе с обозревателем KM.RU прокомментировал известный военный публицист, капитан запаса, заместитель главного редактора газеты «Завтра» Владислав Шурыгин:

- Я думаю, что конечно все не так просто. Несмотря на то, что достигнуты какие-то соглашения и деньги пойдут, надо понимать, что гособоронзказ-2011 сорван, причем сорван уже непоправимо. Потому что технологические циклы производства вооружения сегодня отличаются от тех, что были, скажем. В XIX веке. И в те времена, когда нужно было получить срочно большое количество артиллерии, быстро это осуществить было нереально. Что уж говорить о современном вооружении. Цикл создания современного танка занимает больше 3 лет в общей сложности.

Понятно, что деньги, которые сейчас пошли — они в лучшем случае лишь начнут покрывать те затраты, которые понесли заводы за те месяцы, которые уже прошли в ожидании заказов от Минобороны. Заводы были вынуждены брать кредиты в банках, платить налоги и нести прочие издержки. Так критика и упреки, которые в последнее время обрушилась со всех сторон на Сердюкова и те политические риски, которые в связи с этим для него возникли, вынудили его столкнуть все же эту проблему с мертвой точки.

Вторая проблема заключается в том, как именно деньги, выделенные на гособоронзакупки, будут потрачены. Уже сейчас несколько ближайших заместителей Сердюкова, которых он некогда привел с собой из налоговой службы, находятся под следствием Главной военной прокуратуры — и именно по той части, что касается распила военного бюджета. Это ближайшее окружение министра, повторюсь. В свете этого остается лишь риторически задаться вопросом — каковы масштабы распила будет здесь. Так что это немаловажный вопрос: куда выделенные деньги пойдут реально, даже после заключения договоров.

Но есть и еще одна проблема, о которой мало говорят в контексте гособоронзаказа — что же делать самим войскам? Там существует программа, согласно которой та или иная часть должна перевооружаться, в связи с этим принимаются определенные документы, боевые уставы, в которых пока приходится закладывать какие-то теоретические положения, которых нет в реальности. Так что, оценивая прозвучавшее из уст Сердюкова заявление, я бы сказал, что тут можно скорее не вздохнуть в надежде полной грудью, а, скорее, выдохнуть с облегчением всем тем, кто, замерев, следил за развитием событий.

- Насколько обоснованы, на Ваш взгляд, претензии к предприятиям ОПК в части ценообразования?

- Знаете, если внимательно послушать выступления господина Сердюкова, то он как-то оговорился, что заводы пытаются повесить на наши заказы вообще всю свою инфраструктуру — детские сады, санатории и прочее. Мол, давайте все это скидывайте, мы ждем от вас только вооружение. Но в этом случае очень хочется спросить у господина Сердюкова: а почему тогда мы закладываем в военный бюджет продовольствие? Пусть армия сама себя кормит. В конце концов, платятся же зарплаты, дается денежное содержание. Если закладывается в военный бюджет хлеб для солдат, то почему и заводы не могут закладывать в свои расходы социальные траты?

Вы не можете содержать завод в голом виде. А уж тем более тогда, когда он является вообще градообразующим, когда за счет завода живет весь город — со всеми домами, школами, детсадами, всей коммуналкой. И если завод откажется от всего этого бремени, он просто, спустя полгода, закроется, потому что люди разбегутся.

Эти разговоры о ненужной социалке отдают таким нехорошим душком, заставляют лишний раз задуматься, откуда вышло нынешнее военное руководство, которое в начале 90-х лихо банкротило и делило другие заводы, выкидывало за борт все эти нерентабельные детсады и поликлиники, выжимало из приватизированных предприятий все и разоряло.

На самом деле есть проблема цены, она должна обсуждаться, должна решаться, и в каждом конкретном случае она должна быть прозрачной. И Минобороны должно понимать, откуда цена на конкретный танк или корабль берется. Все должно решаться взаимно, но только не в июле 2011, если мы говорим про 2011 год, а в сентябре 2010-го. Сейчас же эти разговоры были бы уместны применительно к заказу 2012 года.