Секрет русской Победы

9 Мая по Красной площади пройдет Парад Победы. По главной брусчатке страны промаршируют около 20 тыс. военнослужащих. В несколько раз больше, чем обычно. В почетном строю пройдет и командир 331-го полка 98-й гвардейской воздушно-десантной Свирской Краснознаменной ордена Кутузова 2-й степени дивизии ВДВ, участник боевых действий, гвардии полковник Виктор ГУНАЗА.

О сегодняшнем дне Российской армии, которая была и остается наследницей Великой Победы, беседа «АН» с гвардии полковником.

Символ Победы

 – Великая Отечественная – война серьезная. Для меня особенно. У меня оба деда – и с отцовской стороны, и по линии матери – воевали тогда. Я горжусь ими. Они ее прошли, были ранены, но выжили. Дед по отцу в матушке-пехоте прошел всю войну. Закончил в Чехословакии. Кавалер ордена Славы, четырех медалей «За боевые заслуги», других «пехотных» наград.

До 2007 года мы никому не говорили, что мой дед Виктор Михайлович Гуназа был натурщиком для памятника в Трептов-парке в Берлине. Желающих на такую славу было видимо-невидимо. Дед лично увидел сам памятник только в 2008 году, когда приехал в Берлин.

А в 1947 году скульптор Евгений Вучетич приехал в полк, отобрал фотографии офицеров и собрал всех в клубе воинской части в Чехословакии, где тогда дед служил.

Кстати, тогда Вучетича на территорию части именно дед вначале и не пустил. Посетитель не знал пароля.

А часовой, между прочим, имел право выстрелить в нарушителя. Но обошлось, разобрались. На собрании дед посоветовал изобразить с советским солдатом не мальчика, а девочку. «Столько людей убито, а девочка вырастет и будет матерью, символом возрождения», – сказал дед. Это предложение Вучетич принял. Так мой дед стал образом Победы.

– А что дед о войне вспоминал?

– Все реальные участники войны, не важно какой – Отечественной, афганской или чеченской – вспоминать ее не любят. Но один случай дед рассказывал. У нас в семье была реликвия – немецкий кортик офицера сухопутных войск. Дед рассказывал так: «Мы ворвались в окоп. Немец обнажил кортик, а я его – саперной лопаткой по голове. Вот так и поменялись. Лопатку на кортик».

Мой тесть – из 103-й дивизии ВДВ, входившей в Афган, тоже не рассказывал о войне. Ничего не добьешься. Обычная боевая работа. Да и я стараюсь не вспоминать.

– В чем разница и сходство войн в Чечне, Афгане, Отечественной?

– И там и там гибли люди. Потери. Это не поймешь и не объяснишь. Самое главное в любой кампании – это солдат. А потери – самое больное. Не хочется об этом говорить. Вообще о войне говорить не хочется…

В чем сходство войн? Доблесть русского солдата. Везде мы выигрывали войны на мужестве и героизме нашего солдата и офицера. Часто вопреки всему. На каждой войне – через зубы, через пот и кровь. И иногда через одно место… А разница? В идее. На Отечественной мы защищали свою землю, свои семьи, свое Отечество. Афган – другая ситуация. Входили как воины-интернационалисты, воины-освободители, а потом стали никому не нужны. То же самое и в Чечне.

Техника опыту не замена

– На слуху история, как американские солдаты на Балканах отказались от патрулирования из-за того, что им вовремя не привезли туалетную бумагу. Я видел в Чечне наших солдат на блокпостах, которые месяцами не мылись. Чем наш солдат отличается от натовского?

– Русский человек привык воевать. Другим не объяснишь. Сейчас пытаются изменить систему, перевести обслуживание личного состава на сторонние гражданские организации. Это все хорошо и даже правильно. Но все равно у меня в полку есть взвод обеспечения. Для учений, полевых занятий, для войны. Гражданскую обслугу с собой на войну не потащишь. И что тогда делать? Голодать и вшиветь? Туалетная бумага для нашего солдата – не самое главное. Главное – служить, как завещали отцы и деды. Пусть звучит высокопарно, но так и есть.

– Но Российская армия отстает от ведущих армий мира по вооружению, технике, связи…

– Ситуация улучшается. Начинают поставлять новую технику, системы связи. Но тут важно не переборщить. Представим Северный Кавказ – грязи иной раз по колено. Солдат запрыгнул в машину, выпрыгнул, тут же обратно забрался. А в машине компьютеры. Ни одна сложная техника не выдержит реальных боевых условий в поле! Надо понимать, что война – это не асфальтовые парковки в чистом месте. Техника техникой, но человек, его опыт важнее. Никто не заменит нашего офицера-артиллериста. Я видел таких – с насечками на козырьке фуражки для расчета наведения орудия. Ему не нужны суперприборы, он сразу точно устанавливает направление стрельбы своей батареи. А техника ему только помогает в этом, а не заменяет.

– То есть чем проще, тем лучше?

– Чем совершеннее система управления боем, тем меньше потерь. Но это уровень от полка и выше. А что нужно простому солдату из информационных новых технологий? Связь, система индивидуальной защиты, оптика, приборы ночного виденья. Без них никак. Поставки такой техники идут, но пока недостаточно.

– А чем вооружены снайперы ВДВ? Много говорили о том, что идет поставка стрелкового оружия из-за рубежа.

– Наши снайперские группы вооружены винтовками СВД-С с укороченным стволом. А те, кто проходит специальные курсы, получают английскую винтовку «Манлихер». Она после курсов приходит каждому в специальном чемодане. Но сами сержанты, офицеры говорят, что она хороша только в идеальных условиях для стрельбы – точна, с хорошей кучностью. То есть для спортсменов. В реальных условиях большинство предпочитают СВД. Она проста, неприхотлива. Настоящий рабочий инструмент войны.

Насчет отечественных стрелковых вооружений, техники – хвалить лишний раз не стоит. В войсках знают –­ наше лучше именно для условий боевых действий. А для офицеров сейчас идет перевооружение на пистолет Ярыгина. Отличная машинка.

Войска первого броска

– Сколько в полку военнослужащих контрактной службы? Сколько срочников? И кем легче командовать?

– Примерно 30% контрактников. Некоторые подразделения ими укомплектованы полностью. По призыву недобор. Даже у нас, в ВДВ, где приоритетный принцип комплектования. С 1 января следующего года контрактники будут получать приличные деньги – от 35 тысяч рублей. Плюс жилье, обмундирование и еда. Это нормальные деньги. Надеюсь, очередь встанет в военкоматы.

Сейчас зарплата – 12 тысяч. Есть печальный «рекорд» нахождения в статусе контрактника – несколько минут. Пришли бойцы, доложили, что приступают к выполнению обязанностей. Их провели по месту службы, показали все, рассказали требования. А ребята тут же пишут рапорт о расторжении контракта. Сложности службы за такие деньги пугают. Если будет нормальная зарплата, то многие проблемы снимутся.

– Но наша армия всегда воевала за Отчизну, а не за зарплату… Ведь за деньги никто всерьез не воюет!

– Деньги, конечно, не на первом месте. На первом месте престиж службы в ВДВ. Нормальное денежное довольствие – всего лишь приятный бонус к статусу службы. Но ведь у большинства есть семья, дети. Когда ребенок голодный – какая служба? Еще нужны жилье, уважение в обществе, статус.

Сейчас, как командир, говорю, мы выживаем в служебно-боевой деятельности только за счет контрактников. Если бы не они, то не только о боеспособности, даже о параде можно было и не мечтать. Половина из личного парадного расчета – контрактники.

А мы войска первого броска, первоочередного применения. Тем более что сейчас при годовом сроке службы обученного личного состава явно не хватает для решения задач.

Дедовщина – проблема командира

– Существует проблема национальных противоречий, землячества. Ребята с Кавказа терроризируют остальных…

– Это не национальная проблема. Это проблема командира части. И ничья больше. У меня таких проблем нет. В полку как-то сложилась ситуация – пришли 18 дагестанцев. Парни крутые. И сразу стали устанавливать свои порядки. Мыть полы они не хотят – женская работа, пусть другие моют. Можно было заставить силой, спровоцировать конфликт. Или закрыть глаза и ждать, когда все рассосется само собой. Я решил иначе. Не хотите мыть за другими – ваше дело. Но и за вами никто убирать не будет. Каждый моет под своей кроватью. Не желаешь – спи в грязи. Казарма в результате была вымыта.

(От редакции. Полк Гуназа получил в сложном состоянии. Количество преступлений зашкаливало. Но за полтора года полковник сумел вывести полк в передовые.)

– А дедовщина?

– У нас боевой полк. На войне нет места дедовщине. Это опасно для самих же «дедов». С появлением контрактников эта проблема и вовсе уходит. Взрослого мужика особо не погоняешь. Я думаю, что сержанты-контрактники смогут решить вопрос дедовщины и в среде срочников.

– Как вы относитесь к реформам?

– Никак. Я служу Родине, а не министрам. Но надеюсь, они сдержат обещание и повысят денежное довольствие.