Виталий Шлыков: Бесхребетная армия

часть I

Выступая на «круглом столе» «Сержантский корпус России: вчера, сегодня, завтра», который совместно организовали 17 февраля Институт политического и военного анализа и Российский общественно-политический центр, неутомимый исследователь отечественной военной истории Александр Савинкин сказал, что современный для своего времени сержантский (в то время унтер-офицерский) корпус Российская армия имела только во времена Петра I и Суворова. Думаю, что основания для подобной беспощадной оценки есть. Ибо с тех пор отчетливо прослеживается прогрессирующий процесс выпадения этого корпуса из магистрального русла мирового военного строительства.

Деградация проходила постепенно

Характерно, что данный процесс шел как в армии царской России, так и СССР. Что касается новой Российской армии, то в ней он принял галопирующий характер, приведя после перехода на одногодичный срок службы по призыву к фактическому исчезновению сержанта даже в той его суррогатной форме, какой был армейский «дед».

Приведу три цитаты, оценивающие положение сержанта во всех трех армиях.

В вышедшей в 1880 году в Санкт-Петербурге книге «Унтер-офицерский вопрос в главных европейских армиях» Александр Редигер, в то время преподаватель Николаевской академии Генерального штаба, а впоследствии (1905–1909) военный министр России, писал о необходимости «немедленно и смело решить унтер-офицерский вопрос. Налицо чужие образцы и наш собственный опыт. ВЫБОР незатруднителен, а главное – ДО КРАЙНОСТИ НЕИЗБЕЖЕН (выделено Редигером. – В. Ш.), ибо недопустимо дальнейшее оставление наших офицеров без помощников унтер-офицеров, систематически воспитанных и образованных в духе современного состояния военной науки и взглядов на государственную оборону».

О Вооруженных Силах СССР известный военный писатель Том Клэнси в 1988 году высказался так: «Советская армия – это первая в современной истории армия, которая пытается жить без сержантов. Правда, у нее есть «сержанты», однако те, кого русские называют «сержантами», представляют собой обычных призывников, отобранных в сержантскую школу вскоре после призыва. Спустя несколько месяцев они возвращаются в свои части, но, как и все остальные призывники, демобилизуются по истечении двух лет службы. Вряд ли необходимо кому-либо доказывать, что за два года сержанта не подготовишь. На это требуется по крайней мере лет пять. Все армии, если они чего-либо стоят, держатся на сержантах. Это вам скажет любой профессиональный офицер. Так было во все времена начиная с Галльских походов легионов Цезаря. И несмотря на это, у Советского Союза сержантов в подлинном значении этого слова нет». Эту цитату я привел в своей главе «Принципы формирования армии: мировой опыт», опубликованной в сборнике «Армия и общество», вышедшем в 1990 году. Кстати, в нем же была помещена статья Савинкина «Армия в переходный период».

Клэнси я процитировал с целью подкрепить свой тезис, что наличие в Советской армии миллиона офицеров еще не может служить доказательством ее профессионализма. «Ибо, – писал я, – в наших Вооруженных Силах отсутствует становой хребет любой современной армии – профессиональный младший командный состав, а попросту – сержанты-профессионалы», что не перестает изумлять зарубежных военных специалистов.

Коллаж Андрея Седых

Что касается места сержанта в постсоветских Вооруженных Силах, то оценку этой роли дает генерал армии Игорь Родионов, бывший начальник Академии Генерального штаба и министр обороны РФ. «Больно сознавать, – писал он в 2003 году, – но дееспособного института сержантов в нашей армии по существу нет, ибо то, что мы имеем, ни в коей мере не соответствует статусу младшего командира. Хоть сколько-нибудь служивший в армии человек отчетливо представляет, что сержант, призванный в Вооруженные Силы одновременно с рядовым и прошедший кратковременную подготовку, вряд ли будет авторитетом для солдат-одногодков. Он ни по жизненному опыту, ни по знанию военного дела ничем не отличается от того солдата, которым командует и которого должен обучать и наставлять... Сержанты потеряли не только свое лицо, но и доверие к себе как со стороны командиров и начальников, так и со стороны подчиненных».

Деградация роли сержанта проходила постепенно. Если в царское время их было просто мало по сравнению с другими армиями (в Первую мировую войну Россия вступила с 8 тысячами унтер-офицеров против 60 тысяч у Германии), то в СССР до конца 60-х годов значимость сержанта стала заметно принижена по сравнению как с унтер-офицером царской армии, так и с младшим командным составом ВС Запада. В то время как предел карьеры советского сержанта – должность и звание старшины роты, ступенек карьерного роста у его западного коллеги было несравненно больше. И с точки зрения не только более длинной лестницы званий (как правило, около десяти ступеней), но и ответственности и авторитета.

Тем не менее вплоть до конца 60-х годов, например, между американским и советским сержантом еще не было той пропасти с точки зрения подготовки и служебного статуса, которая существует сейчас. И того, и другого отбирали из числа лучших солдат и готовили в полковых школах офицеры полка под руководством его командира. И тот, и другой после окончания школы возвращались в знакомую атмосферу родного полка. Пожалуй, в чем-то сержант в СССР был подготовлен даже лучше американского, ибо большая продолжительность службы советского призывника (минимум три-четыре года по сравнению с двумя годами у американца) позволяла проводить более тщательный отбор кандидатов в сержанты.

Пропасть появилась и начала расти, с одной стороны, после уменьшения в 1967 году срока службы по призыву для советских солдат и сержантов до двух лет, а с другой – в результате отказа США от призыва в начале 70-х и введения ими принципиально новой многоступенчатой системы подготовки сержантов.

Переход на двухгодичный призыв быстро подорвал престиж советского сержанта-сверхсрочника. Получалось, что такой сержант с 10–15 годами службы оказывался в равном звании с сержантом-срочником, прослужившим всего год-полтора. Неудивительно, что число сверхсрочников стало быстро сокращаться. Окончательно же добило институт сержантов-сверхсрочников введение в 1972 году звания прапорщика. Еще остававшиеся в армии сверхсрочники просто быстро переобучились на более престижные должности прапорщиков, оставив армию на попечении сержантов-призывников.

Когда выяснилось, что такие сержанты ввиду недостаточной подготовки и низкого статуса зачастую не имели реальной власти и не пользовались авторитетом у подчиненных, пришло время «дедов», ставших суррогатом сержанта.

Основа вооруженных сил

А тем временем американцы создали настоящий культ сержанта, назвав его становым хребтом армии. Такое наименование сержантского корпуса – не просто красивая метафора. Оно выражает суть его иерархического построения, скрепляющего армию снизу доверху, и в этом своем качестве является объектом почти языческого поклонения. Вот как прошла, например, 12 августа 2009 года официальная так называемая Церемония построения сержантского станового хребта (The NCO Backbone Building Ceremony) армии (то есть сухопутных войск) США. В качестве хозяина церемонии выступала 1-я пехотная дивизия. Сам ритуал проходил в здании оперного театра города Джанкшен Сити (штат Канзас). Зрителями были военнослужащие дивизии и представители местной общественности.

Коллаж Андрея Седых

На сцену театра в парадной форме вышли десять человек, каждый из которых был носителем одного из десяти сержантских званий сухопутных войск – начиная с капрала и кончая сержант-майором. После того как они рассказали залу о своих функциональных обязанностях, началось строительство самого станового хребта.

Выглядело это следующим образом. На сцену был вынесен шест на подставке, вышел капрал и нанизал на него большой желтоватый слепок позвонка с приклеенным шевроном, который носит на рукаве капрал. Вслед за ним ту же процедуру проделал просто сержант, затем следующий за ним по званию штабс-сержант и так далее, пока последний позвонок не водрузил сержант-майор. Полученный хребет поместили в стеклянный шкаф, и все на сцене приняли стойку «смирно».

В связи с этим помпезным ритуалом уместно напомнить, что впервые становым хребтом армии сержанта назвали вовсе не американцы. Это сделал знаменитый певец британского империализма Редъярд Киплинг в стихотворении «Язычник».

Другие развитые государства также считают и называют сержантов становым хребтом своих армий и строят его примерно по такому же образцу, как и американцы. При этом независимо от того, комплектуют они свои вооруженные силы на добровольной, призывной или милиционной основе. Так, в милиционной швейцарской армии десять сержантских званий: капрал, вахмистр, обер-вахмистр, фельдфебель, фурьер, гаупт-фельдфебель, адъютант-унтер-офицер, штабс-адъютант, гаупт-адъютант и шеф-адъютант. По десять «позвонков» имеют становые хребты немецкой, французской и других ведущих европейских армий.

Сержанты, однако, не просто становой хребет вооруженных сил Америки и других стран. Они их основа. В США по состоянию на 31 января 2011 года при общей численности активных ВС 1 185 263 человека на долю сержантов приходятся 839 335 человек, то есть на одного рядового два с половиной сержанта. Что касается офицерского состава (215 135 человек), то здесь на одного офицера приходятся четыре сержанта.

В соответствии с воинскими званиями и должностными окладами сержанты разбиты на шесть групп (должностные категории от Е-4 до Е-9). При этом капралов и специалистов (категория Е-4) насчитываются 283 499 человек, простых сержантов (Е-5) – 249 170, штабс-сержантов (Е-6) – 172 674, сержантов первого класса (Е-7) – 96 720, мастер-сержантов и первых сержантов (Е-8) – 27 050, сержант-майоров (Е-9) – 10 222 человека.

часть II

Пока США в течение истекшего полувека создавали самый мощный и многочисленный в мире сержантский корпус, советское, а затем и российское военное руководство шло в прямо противоположном направлении. Генерал Игорь Родионов писал в 2003 году: «По существу вместо подготовки сержантов мы на практике решаем диаметрально противоположную проблему – как обойтись без них. У нас в стране первая в современной истории армия, пытающаяся жить без корпуса младших командиров». Я не случайно привожу год, когда Игорь Родионов написал эти слова. Ибо именно в 2003-м было решено избавиться от «дедов», которые, пусть и в варварской форме, заменяли отсутствовавших сержантов.

Планы выглядели идеальными, а оказалось…

Слов нет, дедовщина нанесла огромный вред армии, сделав из нее пугало. Однако вместо того чтобы заменить «дедов» полноценными сержантами, приняли чисто фельдшерское решение: «Если болит, то отрежем». Было объявлено, что с января 2008-го срок службы по призыву сократится с двух лет до одного года. И не просто уменьшится срок службы, но и удвоится число призывников путем отмены ряда отсрочек и принятия других мер по ужесточению призыва.

Что означало подобное решение для Российской армии, не имевшей полноценного сержанта? Здесь я сошлюсь на мнение социолога Сергея Белановского, автора сборника «Дедовщина в армии», изданного в 1991 году в количестве 1000 экземпляров по инициативе и при поддержке выдающегося экономиста Юрия Яременко, к сожалению, покойного. Этот сборник и по сей день остается единственным серьезным исследованием феномена дедовщины.

«Мы поняли, – говорит социолог, – что дедовщина вопреки первоначальному впечатлению – это не беспорядок, а определенная форма поддержания порядка. Далеко не лучшая, неэффективная, «беспредельная» форма, калечащая людей нравственно и физически. Но все же на ней держалась вся огромная Советская армия». «И я думаю, – повторил он свою оценку в 2006 году в интервью «Российской газете», – что и сейчас держится. Мне многие говорили, что без дедовщины техника не будет работать, танки не заведутся, самолеты не взлетят. И я подписываюсь под этими утверждениями». Белановский предупредил: «Если будет выполнено обещание о сокращении срока службы с двух лет до одного года в 2008-м, дедовщина в сегодняшнем варианте, может быть, и исчезнет, но наступит полный развал армии, которая и сейчас-то не в лучшей форме».

Коллаж Андрея Седых

Годом позже в интервью «Русскому журналу» он нарисовал следующую картину настоящего апокалипсиса армии при подобном сокращении срока службы:

• произойдет окончательный развал воинской дисциплины и боевой подготовки, какой бы условной она ни была до сих пор;
• оружие и техника придут в окончательно негодное состояние;
• в казармах возникнут силовые группировки, терроризирующие остальных солдат, но не подчиняющиеся офицерам;
• увеличится число различных ЧП;
• резко возрастет количество правонарушений, совершаемых солдатами-срочниками на прилегающих к воинским частям территориях;
• резко ухудшится санитарное состояние воинских частей.

В ответ на этот запугивающий прогноз я тоже дал интервью «Русскому журналу», озаглавив его «С этого года дедовщина побеждена» (27 мая 2008 года). Соглашаясь с Белановским, что дедовщина действительно обеспечивала, хотя и в извращенной форме, дисциплину в армии, я назвал его предсказания явным перебором. Решить проблему дедовщины можно и без развала армии. Для этого нужно просто заменить «дедов» настоящими сержантами. «Дедовщина была потому, – говорил я в интервью, – что офицеры в отсутствие сержантов не имели возможности сами наводить дисциплину среди солдат. Это физически невозможно, они не могут дневать и ночевать в казарме, их просто слишком мало. Поэтому они вынуждены были поддерживать систему дедовщины. Сейчас у них подобного интереса не будет. Эта задача перекладывается на сержантов».

Свой оптимизм я обосновывал принятым решением перевести с 2009 по 2011 год всех сержантов на контрактную основу. Правда, я считал ошибкой начинать сокращение срока призыва до создания контрактного сержантского корпуса. Тем не менее я выражал уверенность, что этот вопрос хоть с опозданием, но будет решен, то есть о дедовщине теперь можно будет забыть.

Увы, реалистом в этом споре оказался Белановский, а я показал себя доверчивым оптимистом, поверившим в обещания военного руководства передать призывников в крепкие руки сержантов-контрактников. Да и как было не поверить, если министр обороны Сергей Иванов еще 2 февраля 2005 года на пресс-конференции в Томске объявил: «После того как части постоянной готовности будут укомплектованы контрактниками, следующий шаг – чтобы все сержанты были контрактниками». При этом планы создания сержантской когорты казались просчитанными до последнего сержанта. Вот что, к примеру, говорил Сергей Иванов в Госдуме 15 февраля 2006 года: «Сейчас штатная численность сержантов составляет 109 877 человек. Контрактниками в армии и на флоте служат 23 409 сержантов. После реализации ФЦП (создания частей постоянной готовности к 2008 году. – В. Ш.) на сержантские должности придут еще 26 798 человек. Для замещения всех должностей сержантского (старшинского) состава военнослужащими по контракту необходимо еще 59 730 человек. Думаю, что если государство для выполнения этой задачи найдет необходимые средства (по нашим оценкам, это 71 миллиард 189 миллионов рублей), то уже в ближайшие годы все сержантские должности станут комплектоваться контрактниками».

Укрепляло меня в моем оптимизме и то, что сменивший Иванова новый министр обороны Анатолий Сердюков пообещал выполнить планы своего предшественника. В беседе с главным редактором «Московского комсомольца» Павлом Гусевым в феврале 2008-го он сказал: «Уже с этого года мы рассчитываем приступить к следующему этапу – реализации новой программы, предусматривающей перевод на контракт всего сержантского состава войск, а также плавсостава ВМФ к 2011 году». Правда, 18 августа 2008 года постановлением правительства срок выполнения программы был отодвинут до 2015-го, а 11 февраля 2011 года таким же постановлением программу еще и резко сократили. Теперь вместо запланированных ранее 107,72 тысячи сержантов, старшин и матросов плавсостава ВМФ контрактной службы к 2016-му решено иметь 65 тысяч.

На практике это означает, что в обозримом будущем будет продолжаться решение той диаметрально противоположной проблемы, о которой говорил Игорь Родионов, а именно – попытки доказать, что Российская армия может обойтись и без сержантов.

Во-первых, из 65 тысяч надо сначала, по-видимому, вычесть рядовых матросов плавсостава ВМФ, число которых, учитывая большой корабельный состав флота, должно быть внушительно. Скорее всего матросов смешали в одну кучу с сержантами и старшинами с целью скрыть малочисленность последних. Но даже цифра 65 000 по сравнению с потребностью армии в сержантах выглядит не очень серьезно, что скорее всего понимает и военное руководство. Во всяком случае статс-секретарь – заместитель министра обороны Николай Панков говорил в январе 2009-го, что корпус профессиональных сержантов в Российской армии в будущем составит 250 тысяч человек («Газета», 21 января 2009 года). А пока, похоже, основным сержантом в армии будет сержант-срочник, время подготовки которого урезано почти вдвое – с пяти с половиной месяцев до трех. Подготовка сержантов-контрактников на базе бывших школ прапорщиков со сроком обучения 10 месяцев только начинается. Во всяком случае, по словам главнокомандующего Сухопутными войсками генерал-полковника Александра Постникова от 16 марта сего года, укомплектованность подчиненных ему войск сержантским составом составляет порядка 30 процентов. При этом, добавил Постников, офицеров с учетом находящихся за штатом более чем достаточно.

Что касается широко разрекламированной программы подготовки сержантов со сроком обучения 34 месяца на базе Рязанского и других училищ, то мне она представляется в основном пиаровской акцией, призванной дать ответ на обвинения в том, что Минобороны ничего не делает для создания современного сержантского корпуса. Мне такой ответ напоминает приписываемое королеве Марии-Антуанетте решение после доклада придворных о жалобах крестьян на отсутствие хлеба. Оно гласило: «Так пусть едят пирожные».

Именно такими «пирожными» будет выглядеть горстка подобных сержантов (их первый выпуск в 2012 году составит около 200 человек) на фоне отсутствия массового первичного сержантского звена. Так как их готовят в основном на должности командиров и заместителей командиров взводов, то в сущности это будут те же прапорщики, только с более длительными сроками подготовки. Вспомним, что при введении звания прапорщика в 1972 году выпускников школ прапорщиков также намечалось назначать командирами и заместителями командиров взводов. И мы знаем, чем это закончилось. Кстати, сержанты 34-месячного «разлива» поставят рекорд по продолжительности своей подготовки, ибо нигде в современных армиях сержантов так долго не готовят.

В общем, приходится признать правоту бывшего начальника Главного штаба Сухопутных войск генерал-полковника Юрия Букреева, заявившего на недавнем Офицерском собрании офицеров запаса («ВПК», № 7), что у нас институт сержантов существует формально, только на бумаге.

Срок службы уменьшился – дедовщина осталась

А теперь вернемся к апокалипсическому прогнозу Белановского. К счастью, развала армии не случилось. Однако негативные последствия перехода к 12 месяцам службы растут. Произошел заметный всплеск казарменного хулиганства в среде призывников. По данным Главного военного прокурора Сергея Фридинского, за 9 месяцев 2010 года количество случаев казарменного насилия выросло на треть, в результате пострадали более трех тысяч военнослужащих, девять человек погибли, здоровью еще 96 причинен тяжкий вред. «Надежда, что с изменением срока службы с дедовщиной будет покончено, не оправдалась, – заявил Фридинский в интервью «Российской газете» 8 октября 2010 года. – Именно военнослужащие по призыву формируют неуставную статистику. За 8 месяцев сего года за рукоприкладство и грубость осуждены свыше 1400 солдат и сержантов по призыву… Наиболее часто подвергаются унижениям и побоям солдаты первых двух-трех месяцев службы. Таких может быть до трети от числа всех пострадавших. А среди обидчиков преобладают те, кто отслужил по восемь-девять месяцев. Приходится признать, что неформальное деление на «старых» и «молодых» из казармы не ушло».

Ухудшение положения дел в армии идет с заметным ускорением. На координационном совещании правоохранительных органов, созванном 25 марта этого года в соответствии с поручением президента РФ об организации системной работы по борьбе с неуставными отношениями, тот же Фридинский говорил: «В последнее время ситуация в воинских коллективах существенно изменилась – полтора года последовательно увеличивается число насильственных преступлений. Только в текущем году их количество в войсках возросло более чем на 16 процентов. Каждое четвертое правонарушение сегодня связано с противоправными действиями в отношении сослуживцев. Во многом именно неуставные взаимоотношения в воинских коллективах являются причиной многочисленных уклонений от военной службы военнослужащих по призыву и даже самоубийств. Количество таких преступлений среди этой категории военнослужащих в минувшем году возросло практически во всех войсках и воинских формированиях и в совокупности с насильственными составляет уже почти половину всех правонарушений. Подавляющее большинство нарушений уставных правил взаимоотношений совершено военнослужащими по призыву».

По словам Фридинского, негативная тенденция сохраняется и в текущем году, ибо только за первые два месяца в войсках зарегистрировано свыше пятисот насильственных преступлений, в результате которых более двадцати военнослужащих получили тяжкие увечья, двое погибли. Изменяется и мотивация правонарушений. К примеру, в минувшем году каждое десятое насильственное преступление среди военнослужащих по призыву было совершено из корыстных побуждений, а количество таких посягательств, связанных с вымогательством денег и другого имущества у сослуживцев, увеличилось почти в полтора раза.

Как и следовало ожидать, с переходом на 12 месяцев службы усилилось влияние землячеств, противовесом которым была в какой-то мере дедовщина. Как отметил

Фридинский, изменение подходов к комплектованию при попустительстве отдельных командиров приводит к тому, что военнослужащие различных этнических групп или землячеств пытаются навязать свои порядки в воинских коллективах. В этой связи он особо подчеркнул необходимость принятия неотложных мер по предупреждению насильственных преступлений среди военнослужащих на национальной почве.

В упомянутом интервью «Российской газете» он говорил: «Рост насильственных преступлений в значительной степени обусловлен тем, что ослаблен контроль со стороны командиров всех уровней. Негативно сказалось значительное общее сокращение численности офицерского корпуса и особенно офицеров-воспитателей. Образовавшийся вакуум заполняют неформальные лидеры, как правило, с установкой на отрицательное поведение. Командиры плохо ведут воспитательную работу с подчиненными, а нередко и не умеют этого делать. Об этом красноречиво говорит и рост рукоприкладства к подчиненным».

В выступлении 25 марта Фридинский сообщил, что в 2010 году уровень командирского рукоприкладства возрос на треть и за данные преступления к лишению свободы только командиров рот осуждены свыше пятидесяти. Объяснение главного военного прокурора на этот счет простое: «При возросшей служебной нагрузке командиров отсутствие навыков в работе с подчиненными они все чаще подменяют рукоприкладством».

Еще жестче и прямее высказался на ту же тему на Офицерском собрании офицеров запаса генерал-полковник Юрий Букреев. По его мнению, с сокращением офицерского состава на оставшихся командиров младшего звена свалилась непомерная нагрузка, в результате чего стала назревать ситуация потери управления подчиненными. В этой связи он рассматривает недавнее решение об увеличении численности офицеров на 70 тысяч как признание Министерством обороны допущенных ошибок и попытку их исправления.

Выскажу свое мнение и я. Сокращение срока службы при одновременном удвоении числа призывников в отсутствие младших командиров было, по моему убеждению, безответственным решением, последствия которого армии придется еще долго расхлебывать. Если результаты этого пока не проявились в полной мере, то только благодаря поразительным по историческим меркам шагам, которые делает Анатолий Сердюков по гуманизации военной службы. Здесь и загрузка призывников спортом, и разрешение им иметь мобильные телефоны и ходить в увольнение в гражданской одежде, и два обязательных выходных в неделю, и послеобеденный сон, и многое другое, чего никогда не делалось ни в Советской, ни в Российской армии. Сюда же надо отнести и беспрецедентное решение направить на сержантские должности в войска около восьми тысяч молодых офицеров. В результате, как написали в недавнем репортаже журналисты «Русского репортера» после посещения Таманской дивизии РВСН, «нынешняя служба по призыву производит впечатление пионерского лагеря, пусть и строгого режима. Длится год, увольняют день в день, ввели послеобеденный тихий час и ежедневный телесный осмотр».

Офицеры и за мамку, и за няньку

Однако основная причина, по которой пока удалось предотвратить предсказанный Белановским обвал дисциплины, заключается в том, что сержантские обязанности еще в большей мере, чем прежде, стали выполнять офицеры. При этом я имею в виду не столько те восемь тысяч лейтенантов, которые недавно назначены на сержантские должности, сколько остальной офицерский корпус, который теперь сверху донизу отвечает за состояние дисциплины даже рядового состава. А этого нет ни в одной армии мира. В них за дисциплину, как и за моральное состояние солдата, отвечает сержант. Ротного фельдфебеля в армии ФРГ называют «солдатской матерью». Молодые офицеры рассматривают опытных сержантов как своих наставников. Кстати, преподаватели и командный состав сержантских учебных заведений, как правило, сержанты, а не офицеры. К примеру, академию подготовки сержант-майоров (срок учебы 9 месяцев) американской армии Форте Блисс (штат Техас) возглавляет сержант-майор.

В апреле 2005 года я опубликовал в газете «Известия» статью, поводом для которой стало интервью «Аргументам и фактам» 30 марта того же года тогдашнего министра обороны Сергея Иванова о дедовщине и роли офицера в борьбе с ней. Перед этим телевидение демонстрировало кадры с матросами из Кронштадта, избитыми казарменными хулиганами. При этом в репортажах подчеркивалось, что в ночь, когда они были избиты, в казарме не было офицеров и что прокуратура проводит проверку исполнения командованием части своих обязанностей.

Подчеркнув, что преступность в армии в два раза меньше, чем в обществе, Иванов сказал: «Дедовщина как явление в армии есть, и мы этого не отрицаем. Она, кстати, была и в Советском Союзе. Но… Больше половины частей и подразделений сейчас не имеют неуставных отношений и ни одного преступления по факту. А вот меньшая доля дает все остальное. Именно в конкретной части, у конкретного командира». Далее он привел пример с бегством двух братьев-близнецов из подмосковной части, убивших при попытке задержания двух милиционеров, после чего один солдат застрелился, а второй был арестован. «Кто виноват?» – задает Иванов вопрос. И отвечает: «Когда выясняем, приходим к выводу: наплевательское отношение командира к исполнению своих обязанностей».

«Был другой случай, – продолжает Иванов, – когда идиот-командир, извините, другого слова не подберу, после бани вывел солдат на улицу и полчаса пересчитывал их на морозе».

Вывод, с точки зрения Иванова, очевиден: довести всех командиров до уровня передовиков – и дедовщина и преступность из армии исчезнут. Это классический пример поиска кошелька под фонарем потому, что там светло. Данный случай демонстрирует всю абсурдность ситуации, в которую мы загнали свою армию, даже не осознав этого. Абсурдной в историческом плане является сама попытка сохранить армию, в которой отсутствует институт кадровых сержантов.

Почему, спрашивается, командир-офицер сам ведет солдат в баню и сам их пересчитывает? И почему прокуратура ищет виновных в том, что ночью в казарме во время драки не оказалось дежурного офицера?

Нигде в мире офицеры не дежурят в казармах и не водят сами солдат на различные мероприятия. Для этого существуют сержанты.

часть III

В «Кредо сержанта», которое каждый американский младший командир знает наизусть, говорится: «Я сержант, лидер солдат. Как сержант я понимаю, что являюсь членом корпуса, который известен как «становой хребет армии». Я сделаю все, чтобы офицеры моей части имели максимум времени для выполнения своих обязанностей. Они не должны брать на себя мои обязанности».

В апреле 2004 года был опубликован доклад Совета по внешней и оборонной политике (СВОП) «Военное строительство и модернизация Вооруженных Сил России», подготовленный в развитие тезисов «Оборонная политика России», вынесенных на обсуждение общественности 14 октября 2003-го.

Толчком для разработки тезисов и написания доклада стало выступление президента Владимира Путина, объявившего 2 октября 2003 года, что от необходимых на определенном этапе реформ страна перешла к последовательному и рассчитанному на перспективу развитию Вооруженных Сил. В своем выступлении глава Российского государства подчеркнул, что планы модернизации армии должны быть абсолютно прозрачными и понятными всему обществу. Минобороны также продемонстрировало свою готовность к диалогу с общественностью, издав по сути аналог выпускаемых на Западе Белых книг по вопросам обороны под названием «Актуальные задачи развития Вооруженных Сил Российской Федерации».

В этих условиях, как тогда нам показалось, открывающейся гласности СВОП тоже решил сформулировать свою позицию по насущным задачам военного строительства в виде довольно большого (60 страниц) труда. Не обойден был в нем и сержантский вопрос.

Основным автором и руководителем авторского коллектива при подготовке доклада назначили меня. Напечатанный ниже раздел был написан мной лично. Привожу его с некоторыми сокращениями в том виде, в каком он помещен в докладе, полный текст которого можно найти на сайте СВОПа.

О кадровом сержантском корпусе

Одной из важнейших задач военного строительства в России становится создание корпуса кадровых младших командиров (сержантов). Отсутствие до последнего времени такого корпуса в Российской армии является наиболее ярким примером ее несоответствия магистральным путям мирового военного строительства.

Коллаж Андрея Седых

В большинстве армий мира служба в качестве сержанта обеспечивает наиболее амбициозным представителям сержантского корпуса хорошо оплачиваемую и почетную карьеру до выхода в отставку. Так, в бундесвере высшей должности – обер-штабс-фельдфебеля можно достичь не ранее чем в 50-летнем возрасте, последовательно пройдя (с соответствующим переобучением) должности унтер-офицера, фельдфебеля, обер-фельдфебеля, гаупт-фельдфебеля, штабс-фельдфебеля.

При этом в бундесвере четко проводится грань между унтер-офицером-контрактником (Zeitsoldat – «солдат на время») и унтер-офицером-профессионалом (Berufssoldat), которым можно стать, прослужив в должности унтер-офицера-контрактника не менее 12 лет.

Чтобы достичь вершины карьеры, унтер-офицеру приходится зачастую сменить десятки должностей,

расширив тем самым возможности своего использования, а значит, и свою ценность для бундесвера.

Не менее сложный путь приходится проходить, поднимаясь по ступеням своей военной карьеры, и французскому сержанту. Так, чтобы получить следующую после сержанта (первой сержантской ступени) должность сержант-шефа (соответствует званию фельдфебеля в бундесвере), надо прослужить не менее трех-четырех лет. Для достижения следующей ступени адъютанта (обер-фельдфебеля) – не менее шести лет. А адъютант-шефом (гаупт-фельдфебелем) можно стать лишь через 10–15 лет службы после получения первичного сержантского звания. Вершиной же сержантской карьеры во французской армии является должность мажора, достичь которой, по мнению экспертов, еще труднее, чем стать обер-штабс-фельдфебелем в бундесвере.

Французские сержанты также делятся на контрактников и профессионалов. Подать рапорт о желании стать профессионалом солдат может только по истечении четырех лет службы, из них менее двух лет в сержантской должности (после учебы в унтер-офицерской школе сроком один год). Однако назначение в качестве профессионального сержанта происходит в среднем только после 9 лет службы по контракту в сухопутных войсках, 10 лет – в ВМС и 8,5 года – в ВВС.

Даже милиционные армии, к примеру швейцарская или израильская, большинство сержантов в которых являются призывниками, не могут обойтись без кадровых сержантов – как контрактников, так и профессионалов.

Продвижение сержантов по служебной лестнице жестко регламентируется. В армии США, например, где карьера сержанта формируется по принципу «Если ты не растешь – уходи», разработана сложная система набора определенного количества очков как условия повышения по службе. Так, капрал корпуса морской пехоты для получения очередного звания «Сержант» должен не только иметь восемь месяцев выслуги в предыдущем звании, но и набирать ежемесячно не менее 1600–1700 очков. Получить их непросто. Так, за сдачу тестов по физподготовке (бег на три мили в течение 18 минут, 20 подтягиваний, 100 подъемов корпуса из положения «лежа на спине») дается 100 очков. За каждый месяц службы в нынешнем звании – пять очков, за каждый месяц выслуги с первого дня службы в морской пехоте – два очка. За каждый дополнительно выбранный класс по программе подготовки – 15 очков и т. д. Кроме того, по пятибалльной системе начисляются очки по специальности. Чтобы иметь шанс на повышение, капрал должен набрать не менее 4,2–4,3 балла. Однако даже при наборе необходимого минимума очков и баллов присвоение сержантского звания происходит отнюдь не автоматически. Перед тем как свое окончательное слово по каждому кандидату скажет соответствующий командир, вопрос рассматривается в двух специальных сержантских советах. Первый решает, достоин ли каждый из кандидатов присвоения следующего звания в принципе. Второй, так называемый центральный совет выводит на базе минимального и максимального количества набранных всеми кандидатами очков средний показатель. Набравшие наибольшее количество очков претенденты представляются на повышение, разумеется, при наличии должностных вакансий.

Всего в американской армии имеется 5 официальных уровней мастерства (skills) для сержантов и 10 уровней должностных сержантских окладов.

Жесткие системы отбора сержантских кадров, особенно высшего звена, существуют и в армиях других стран. Например, в бундесвере, для того чтобы стать профессиональным унтер-офицером (сержантом), унтер-офицеру-контрактнику необходимо не только окончить специальную унтер-офицерскую школу (профессиональный унтер-офицер бундесвера не может быть в звании ниже фельдфебеля) и прослужить по контракту в унтер-офицерском звании не менее 12 лет, но и продемонстрировать четко выраженные командирские качества (включая способность к выполнению обязанностей командира взвода и роты). Ни один унтер-офицер, в том числе и в звании фельдфебеля, каким бы прекрасным техническим или хозяйственным специалистом он ни был, не может стать профессиональным унтер-офицером и подлежит увольнению с военной службы по истечении 12 лет контрактной службы.

Мы столько много внимания уделяем вопросам подготовки сержантского состава, так как считаем, что создание полноценного сержантского корпуса при всей внешней скромности подобной задачи является ключом к модернизации Вооруженных Сил и других войск и воинских формирований на современном этапе военного строительства.

Может создаться впечатление, что подчеркивая роль сержанта, СВОП ломится в открытую дверь. Никто в Министерстве обороны этой значимости и не отрицает. Так, министру обороны Сергею Иванову принадлежат следующие слова: «Не может быть настоящей профессиональной армии без профессионального сержанта.

Боеспособная армия держится на сержантских плечах. Наша задача – добиться того, чтобы переход к добровольному принципу комплектования начался с формирования полноценного корпуса сержантов-контрактников – профессионалов своего дела, настоящих командиров и учителей для рядового состава».

Более того, в своем Послании Федеральному собранию 16 мая 2003 года президент Владимир Путин заявил, что сержантский состав будет переводиться на профессиональную основу опережающими темпами. В свою очередь Минобороны уже объявило, что к 2008-му число контрактников среди сержантов превысит 50,7 процента.

Приветствуя эти высказывания президента и министра обороны, а также стремление военного ведомства к увеличению числа сержантов-контрактников, мы считаем тем не менее возможным высказать следующие соображения.

На наш взгляд, начинать процесс формирования полностью контрактных частей следовало бы с укомплектования их специально подготовленными для работы в таких частях сержантами-контрактниками и лишь после этого комплектовать их рядовым составом. Сейчас же, насколько мы можем судить, комплектование таких частей сержантским и рядовым составом идет параллельно.

Мы также считаем, что Вооруженные Силы, как и другие войска и воинские формирования, должны быть полностью и в сжатые сроки (не более 3–5 лет) укомплектованы сержантами-контрактниками первичного (взводного) звена, чтобы затем на их основе начать подготовку сержантов на профессиональной основе (по образцу, например, унтер-офицерского корпуса в ФРГ или сержантского корпуса во Франции), на что потребуется не менее 10–15 лет. Планируемый Минобороны перевод к 2008 году 50,7 процента всех сержантов на контрактную основу означает, что при таких темпах полное насыщение армии даже простыми сержантами-контрактниками первичного (взводного) звена, не говоря уже о сержантах-профессионалах, произойдет не ранее 2012–2013 годов.

А между тем появление сержантского корпуса, полностью укомплектованного на контрактной и профессиональной основе, привело бы к радикальному улучшению состояния Российской армии.

Во-первых, была бы выбита почва из-под дедовщины, расцвет которой, по нашему убеждению, прежде всего связан с отсутствием в армии института кадровых сержантов.

Во-вторых, появилась бы возможность резкого сокращения офицерского состава, численность которого в разы превышает установившиеся пропорции между офицерским и рядовым составом в современных армиях. К примеру, Российская армия насчитывает почти вдвое больше офицеров, чем американская примерно при равной численности рядового состава. Главная причина такой диспропорции – отсутствие полноценных сержантов, обязанности которых ложатся на плечи офицеров.

Исчез бы такой бич армии, как нехватка младших офицеров и необходимость в призыве лейтенантов-двухгодичников, которые, конечно же, неспособны заменить кадровых офицеров. К тому же такой призыв вызывает серьезное раздражение в обществе, работает против престижа Вооруженных Сил.

И возможно, самое главное – у офицеров высвободилось бы время, которое они могли посвятить повышению своего профессионального образования и семьям. Кроме того, радикальное сокращение офицерского корпуса позволило бы решить такую острую, усугубляющуюся из года в год и кажущуюся неразрешимой проблему, как необеспеченность офицеров жильем.

Потенциальные возможности повышения эффективности российской оборонной системы путем создания кадрового сержантского корпуса настолько велики, что, на наш взгляд, задача создания такого корпуса должна занять приоритетное место в деле решения национальной задачи модернизации Вооруженных Сил. А это значит, что она должна решаться, по нашему убеждению, в рамках государственной целевой программы (по типу программы создания частей постоянной готовности) с гарантированным финансированием и жестким графиком исполнения при широком общественном обсуждении хода ее разработки и выполнения.

Необходимость такой программы диктуется тем, что на создание и содержание полноценного сержантского корпуса потребуются затраты, сопоставимые с расходами на содержание офицерского состава. Ведь в современных армиях на одного рядового солдата приходится один сержант, а на одного офицера – не менее трех сержантов. Это значит, что при нынешней численности рядового и сержантского состава Российской армии (включая прапорщиков и сержантов-призывников) 860 тысяч человек ей понадобится более 400 тысяч сержантов-контрактников. Если же ориентироваться на западные стандарты соотношения офицеров и сержантов, то при сохранении нынешней численности офицерского корпуса России (400 тысяч человек) армии понадобилось бы около миллиона сержантов.

Конечно, появление полноценных сержантов, как контрактников, так и профессионалов, позволит со временем сократить число офицеров, что в свою очередь резко уменьшит потребность в сержантах. Так, при сокращении офицеров вдвое, то есть до 200 тысяч человек (это соответствует нынешней численности офицеров в американской армии), потребность в сержантах сократится на 600 тысяч человек.

Однако в любом случае создание кадрового корпуса младших командиров потребует огромных дополнительных расходов. Возрастет не только число сержантов. Совершенно очевидно, что их жилищные условия должны быть лучше, чем рядового состава. Кроме того, понадобятся немалые средства на создание практически заново разветвленной и многоступенчатой сети учебных заведений по профессиональной подготовке младших командиров, которая должна располагать высококвалифицированными преподавательскими кадрами.

О масштабе подобной задачи говорит хотя бы то, что, например, только в сухопутных войсках бундесвера подготовка унтер-офицеров ведется по 328 различным специальностям. Ведь задача сержантов в современной армии – это не только подготовка новобранцев к военной службе. На их плечах лежат также обслуживание сложной военной техники, выполнение большого объема штабной работы и многие другие функции. Ясно, что без мощной государственной поддержки одному Министерству обороны с задачей подобного масштаба не справиться. Надо трезво понимать, что намеченный перевод к 2008 году половины нынешних сержантов на контрактную основу – это хотя и давно назревший, но сравнительно небольшой шаг на пути к созданию кадрового сержантского корпуса, пронизывающего армию снизу доверху.

Компромисс не удался

Наши предложения по сержантам, как, впрочем, и другие содержавшиеся в докладе СВОПа суждения, были отвергнуты Министерством обороны в самой грубой форме.

В присланных из Генштаба официальных отзывах нас обвинили в попытке толкнуть армию на натовский путь, а фраза из доклада, что «все страны СНГ уже давно изучают зарубежный опыт и только Россия одиноко стоит в стороне», была названа провокацией. Особенно подчеркивалось, что доклад ни в коем случае не должен быть направлен президенту РФ, хотя мы и не собирались этого делать.

Тем не менее мы проявили выдержку, считая, что любой диалог с военными полезен. В итоге мы подготовили восемь версий доклада, стараясь учесть точку зрения Генштаба и идя на компромисс с ним по ряду пунктов.

С каждой переработкой доклад выхолащивался все более и более. И все же основные его положения, в том числе раздел по сержантам, удалось сохранить.

Надо сказать, что и нынешний глава военного ведомства Анатолий Сердюков, и сменившееся руководство Генштаба взглянули на доклад другими глазами. Вот что, например, написал министр обороны в своем письме от 30 сентября 2009 года на имя председателя президиума СВОПа Сергея Караганова по поводу доклада: «Вопросы, поднятые в докладе, имеют важное значение в период глубокого реформирования Вооруженных Сил Российской Федерации. Минобороны России в ходе реформирования нового облика Вооруженных Сил Российской Федерации в настоящее время реализуются основные из предлагаемых в докладе мероприятий, в том числе переход на новую организационно-штатную структуру воинских формирований, оптимизация системы военного образования, совершенствование системы мобилизационного планирования и другие мероприятия».

Действительно, целый ряд мер, реализованных в ходе придания армии нового облика, совпадает с предложениями СВОПа. Но, к сожалению, не в сержантском вопросе.