Закавказский канат

Вот уже месяц, как грохочут пушки в Карабахском нагорье. Разморожен один из наиболее сложных и неразрешимых замороженных конфликтов постсоветского периода. Хотя. Собственно, «разморозка» методом вооруженного противостояния самая обычная вещь для всех замороженных конфликтов. Конфликты либо разрешаются совсем, либо, кровоточат ранами вечно. Это, собственно, мы видим сейчас в Нагорном Карабахе.

Но история с Нагорным Карабахом интересна не сама по себе (нет в этнических замороженных конфликтах какой-то тайны, или откровения, они понятны полностью и до конца) а в контексте общих стратегий Закавказья, которое по всем параметрам является территорией, зажатой между субъектами глобальной политики, а, значит, находится в фокусе их интересов. С одной стороны, это транзит морей – между Каспием и Черным морем, с другой транзит «север-юг» между Россией и Ираном. Оба маршрута стоит признать крайне значимыми направлениями как с точки зрения торговых, так и политических направлений.

Текущая ситуация, связанная с вновь разожженным нагорно-карабахским конфликтом разительно отличается от всех предыдущих обострений данного конфликта одним фактом. В него активно вмешиваются посторонние силы – Турция, страны ЕС, США. И это вмешательство происходит в пределах пространства геополитической безопасности России, что придает ситуации дополнительные нюансы.

При этом, сам конфликт можно считать лишь частной деталью общего ракурса политических процессов в Закавказье, которое, наряду с Балканами (с учетом процессов полунасильственного включения Черногории и Македонии в НАТО), можно считать одной их активных точек геополитического противостояния и в котором возможности России подвергаются существенным испытаниям.

Разумеется, не факт, что целью стратегий отдельных игроков в Закавказье является направленность данных стран в НАТО. Да и НАТО от такого включения собственно с позиции силы мало что выиграет. Но выиграет рынок поставки вооружений и пространство для политического маневра. Ровно как любое изменение на постсоветском пространстве, в котором Россия оказывается не задействованной напрямую, оборачивается против интересов России. Да, оно отыгрывается полностью или в части (Киргизия, Молдавия и ряд других примеров) но не без затрат и потерь, да и то не всегда.

Попытаемся проанализировать что может происходить на закавказском театре действий в следующие годы. Тем более, что данный вопрос во многом имеет расходящуюся параметристику. В том числе исходя из особенностей курса глобальных политических игроков.

Интересы Европы

Одним из наиболее активных игроков в Закавказье в настоящее время является Европейский Союз. Точнее не весь союз, а отдельные государства, которые при этом в рамках своей политики полностью придерживаются вектора внешнеполитической доктрины.

Европейский союз в настоящее время является пространством преимущественного влияния евроатлантических элит, интерес которых связан с формированием глобального мироустройства без исключений и оговорок. Сколь бы ни были локальными действия европейских государств, сколь бы маломощными они не казались (без подкрепления реальной военной силой), сколь бы разрозненными не представлялись они имеют свою эффективность. В первую очередь за счет финансовой и социокультурной составляющей.

Слишком сильно людей во всех практически странах мира учили видеть в Европе некий символ благополучия и культуры, рисовали образы кинематографа 60-70 годов, музыкального искусства, брендов, связанных с Европой. Да, Европа сейчас совершенно не та, что была в 70-80 годы. Но образы, усвоенные на культурном уровне, не притупляются. Они своеобразный мираж, который человек воспринимает за реальность. И даже знание не спасает от наведенного морока «красивой жизни».

Собственно, Европа в Закавказье спекулирует своим образом и ассоциацией с ЕС. Евроассоциация Грузии состоялась в 2016 году. Это произошло на фоне побед европейских ставленников из партии «Грузинская мечта». Воплощение этой политики в Грузии – соломе Зурабишвили, политик с французскими корнями и в прошлом с таким же паспортом. В Армении и Азербайджане работает соглашение о партнерстве и сотрудничестве. Это на шаг меньше, чем то ,что было подписано с Грузией и на два, чем те соглашения, которые пописывались со странами восточной Европы в их пути в состав Евросоюза.

Для ЕС Закавказье имеет только одно. Но самое существенное значение – путь к Каспийскому морю и Средней Азии, ресурсы которой данные страны пытаются поставить под свой контроль. Например, через структуры МВФ сейчас пытаются уедить Туркменистан в необходимости подписания газового контракта с ЕС, который по их обещанию приведет к тому, что через пять лет Туркменистан по ВВП на душу населения обгонит Россию. Не много ни мало. Вы скажете, что это бред? Но это не бред – это реклама. Никто же не будет ожидать, что в реальности будет точно то же, что и в рекламе? Не для того она делается.

А для моста в Среднюю Азию нужно либо соглашение с Россией, или Ираном (что страны ЕС делать не хотят и не будут), либо прямой путь через Закавказье, а значит фактический контроль над транзитными возможностями всех Закавказских государств.

Интересы США

Куда сложнее вопрос с интересами США. Дело в том, что если говорить о существующих интересах США, то тут все более-менее понятно, а вот если говорить о будущем периоде, то следует серьезно задуматься о результатах нынешних американских выборов (причем не только президентских).

Политика Трампа в Закавказье сводилась по большому счету к двум начинаниям. Во-первых, не разрушать до поры то, что сделали его предшественники по данному направлению и препятствовать другим игрокам. В первую очередь, разумеется глобалистам евро-атлантистам в пределах возможного и наиболее не затратного пути.

Нет. США не пойдет на сокращение штата в своем огромном посольстве в Ереване. Нет США не пойдет на сокращение кинолабораторий в Грузии. Нет, США не пойдет на сокращение своего участия в экономических проектах. Сворачивания не будет. Равно, как и не будет предпринимать сверх усилий для того, чтобы не дать там закрепиться ЕС. Хватит и того, что делается, тем более у США много точек более важных, чем Закавказье.

Совершенно иная ситуация с Джо Байденом. Приход к власти глобалистов Байдена принесет крайне негативный аспект, а именно временную кооперацию усилий США и ЕС в переформатировании геополитического пространства в Закавказье. Эта позиция будет направлена на глобалистскую стратегию формирования путей в обход России и не под контролем России. Именно тогда пригодятся и глобалистские закладки в Армении (в том числе работа фондов, массированно проявляющаяся там), пригодятся заходы на Азербайджан (хотя с ним сложнее, исходя из наличия интересов Турции).

В таком случае самым вероятным исходом данной партии можно назвать своеобразный консорциум со стороны США и ЕС для доминирования в Закавказье. По большому счету для невоенного доминирования им препон поставить просто некому. ЕС и США – участники проекта, Китай далеко и не имеет точек закрепления в Закавказье достаточны для самостоятельной игры. Иран в данном случае весьма вероятно легко отбивается информационным воздействием на население Закавказских государств. Единственным ограничителем по сути является Турция, которая в настоящее время находится в крайне враждебных отношениях с мировым глобализмом (Ливия и восточное Средиземноморье тому пример). Но вопрос Турции это в принципе вопрос решаемый, поскольку по всем раскладам Эрдоган с его политикой вряд ли сможет протянуть достаточно длительное время.

А Россия? А что Россия? У России нет векторов воздействия на Закавказье. Угроза военной силой в данном случае не является реальной, т.к. никто не собирается военным путём оккупировать Закавказье. Не появится там военных баз и прочего. Сейчас для реальной работы военная сила - это во многом не польза, а вред. Тем более время больших армий, видимо ушло, как и время дивизий и полков, более того, уходит время батальонов и на повестке дня большие дела, которые творятся силами рот и штурмовых отрядов.

У России нет экономических рычагов воздействия на Закавказье. У России практически нет политических форм воздействия. Остаточные два момента - воздействие на диаспоры и воздействие на бизнес в России так же имеют серьезные ограничения. Влиять на диаспоры по большому счету бесполезно. В значительном большинстве они уже имеют паспорта России и такое воздействие - это разрушение внутриполитической стабильности в самой России, Глобалисты на такое будут просто аплодировать. Воздействие на бизнесменов тоже не пройдет. Да в России есть немалое представительство бизнеса, имеющего армянские и азербайджанские корни. Но на них вряд ли кто-то будет воздействовать поскольку в данном случае нет нарушения внутриполитического консенсуса, который был достаточным для того, чтобы в свое время обнулить ЮКОС (хотя тут есть нюансы со вложенными деньгами) и Мост Гусинского (тут вопросов вообще не возникает, даже у западных «партнеров»). Так что и этот путь – путь в никуда.

А это значит, что президентство Джо Байдена будет фактически означать для региона глобализируемостью Закавказья целиком. И угрозы «пропагандой гомосексуализма», «десакрализацией религиозных ценностей», «атакой на семейные ценности» вряд ли подействует. Это действует только тогда, когда проявляется остро и однозначно, например, как в Черногории, когда там фактически начали запрещать Сербскую православную церковь, или как в Польше с вопросами абортов. А до этого массы будут оставаться инертными, а протест будет проявляться только в форме некоторого брожения. А значит такой дрейф в сторону мирового глобализма будет неостановимым.


Но бояться этого вряд ли следует. Все равно решающая битва буде совершенно в другой плоскости, для нее Закавказье лишь неудобный театр второстепенных действий. Но при этом данный театр вполне может перекрыть контакт между Россией и Ираном (кроме собственно каспийского направления, что крайне неблагоприятно).

Интересы Турции

Интересная стратегия Турции. В настоящее время Турция, не испытывающая оптимизма от глобализирующейся Европы, вынуждена находится в локальном тактическом союзе с администрацией Трампа, хотя до уровня стратегического союза дело не дошло (и не дойдет). При этом наблюдается резкое ухудшение отношений практически со всеми без исключения иными игроками.

Происходи это из-за того, что турецкое руководство осознает, что у Турции есть лишь два пути, в рамках которых очерчено ее будущее.

Либо Турция становится частью глобального мира с евроатлантическим уклоном, при этом в данном мире играет откровенно служебную, обслуживающую роль. Либо выстраивает собственное геополитическое пространство, позволяющее бороться с иными игроками на дальних подступах. Именно этим по большому счету продиктована авантюристичная позиция Эрдогана, связанная с реализацией большинства геополитических проектов, будь то оккупация части Сирии, вторжения в Ирак, активное участие в делах Азербайджана, вхождение в процессы в Ливии и ряде других американских государств (по крайней мере турецкий след находили в Мали и Судане), укрепление отношений с Пакистаном, попытка влезть в «крымский вопрос», продвижение стратегий по Средней Азии. Все это демонстрирует повышенную геополитическую активность Турции, при этом в полной мере не обеспеченную необходимыми ресурсами и силами. Турция уже взвалила на себя вес гораздо больший, чем может потянуть. И вероятность надорваться у Турции сейчас крайне велика.

К большому сожалению для самой Турции Эрдоган вынужден метаться сразу в трех плоскостях. Ему нужна внутриполитическая стабильность и поддержка, но получить он ее не может в силу специфики турецкого общества. Это общество состоит из пяти частей. Либералы – как правило, представители интеллигенции и среднего бизнеса (Анкара, Стамбул), которые с воодушевлением смотрят на европейский миф и лелеют идею Турции в ЕС. Национальные меньшинства (курды и т.д.) – которые требуют соблюдения собственных прав и безропотности и не имеют какого-либо стремления к внешней экспансии Турции. Исламисты, сторонники исламского возрождения Турции, распространенные по всему обществу. Неоосманисты, сторонники имперского будущего Турции и восстановления ее территории в исторических границах. Националисты – неотюркисты – сторонники тюркского единства.

Собственно, целиком политика Эрдогана – потворствование последним трем группам – исламистам (открытие мечетей, переругивание с Макроном о карикатурах), паносманистам (претензии на участие в политике всех стран, которые входили в Османскую Империю), пантюркистам (установление связей с тюркскими странами, в т.ч. вплоть до Средней Азии). На фоне этого шаткого альянса Эрдоган и получает большинство голосов избирателей. И эта политика продлится ровно столько, сколько будет приносить политическое большинство.

Политика в Закавказье нацелена как раз на реализацию этих целей. Устойчивая поддержка Азербайджана - это голоса пантюркистов (помощь тюрскому государству), паносманистов (Турция проявляет свою политику, как империя), и даже в какой-то мере исламистов (да, Азербайджан – это страна шиитов, а не суннитов, но, во-первых, Турция продвигает там суннитскую исламскую культуру, а во-вторых, действие разворачивается под флагом войны с неверными, что опять же в рамках идей исламского возрождения).

В стратегическом плане действия Турции в Закавказье сводятся к еще большему закреплению в Азербайджане во всех сферах – экономической (инвестиции в предприятия, транспортные маршруты), политической (азербайджанские копии турецких политических течений, работа фондов), информационной (уже сейчас Турция имеет часть медиа-рынка Азербайджана), образовательной (продвижение образование в Турции и открытие турецких университетов), военно-политической (поставки вооружения). И это процесс должен углубляться и расширяться.

Что касается иных государств Закавказья, то тут у Турции нет столь сильных позиций. Единственное – это возможность проекции турецких интересов на грузинскую Аджарию, всегда находившуюся в сфере интересов Турции. Что касается Армении, то это для Турции естественный враг, через территорию которого Турция постарается провести транспортный коридор из Нахичевани в Азербайджан. На следующем этапе экспансия вполне может быть обращена на территории иранского Азербайджана, значительную часть Армении (с опорой на старые истории исторического рассеяния тюркского населения), несколько районов Грузии и как минимум российский Дагестан. Но это будет только тогда. Когда позволит ситуация в этих странах, а это пласт времени, не определяемый точными датами (год, десятилетие, век …).


При этом. Однако, позиция Турции самая ущербная в Закавказье. Страна не может себе позволить осуществлять то, что делает, но Эрдоган не может себе позволить остановиться, так как отход от этой стратегии поведения будет, автоматически, означать конец его политической карьеры и разрушение его партии. А значит игра будет продолжаться.

Интересы Ирана

Интересы Ирана в Закавказье имеют предельно понятный и практичный характер. Иран кровно заинтересован, чтобы северное направление было безопасным для него с точки зрения возможного воздействия противников Ирана.

Иран не могут не тревожить серьезные контакты между Азербайджаном и Израилем, в том числе поставки в Азербайджан израильского вооружения. Иран не может не тревожить активность американцев в Армении с учетом того, насколько там развернулась деятельность американских внешнеполитических ведомств и фондов. Иран не могут не беспокоить действия Грузии, которой в исторической ретроспективе уже предлагалось стать плацдармом для гипотетической атаки на Иран.

Интересы Ирана сугубо оборонительные и сейчас и даже в отдаленной перспективе. Ирану нужно, чтобы регион не стал местом сосредоточения сил Израиля и США для удара по Тегерану. При этом присутствие интересов стран ЕС вряд ли рассматривается как серьезная угроза в силу того, что глобалистская позиция направлена на постепенное «вскрытие» Ирана и включение его в сферу влияния глобалистов. Религиозный вопрос для них по большому счету не важен, поскольку определяющее значение будет иметь экономическое взаимодействие. Иран, не ощущая угрозы со стороны ЕС не имеет и негативных векторов против них.

Второй предмет интереса - это наличие устойчивого транспортного маршрута «север-юг», связывающего Иран с Россией и далее со всеми странами, имеющими с Россией железнодорожное сообщение, а это, в свою очередь, и прямой железнодорожный путь в Китай, что снижает риск угроз морской блокады Ирана.

Третьим предметом интересов является нивелирование угроз со стороны распространения паназербайджанского дискурса на провинции Ирана, населенные этническими азербайджанцами. Такой дискурс был бы негативен для Тегерана, а в перспективе и губителен. Сам же Иран имеет в отношение Азербайджана религиозное видение в рамках шиитского диалога, позиции по экономическому сотрудничеству, что не предполагает установления своего влияния в политической или экономической сфере.

Рациональность политики Ирана позволяет варьировать вектор своего сотрудничества со странами региона в зависимости от наличия интересов и изменения ситуации. При этом осложнения такой политики возникают в основном не в связи с наличием каких-то претензий с обеих сторон, а в контексте отголосков глобальной политики и секционного давления со стороны США.


Очевидно, что Иран будет наиболее пассивным участников закавказской геополитической игры при любых раскладах и изменениях. Активная же работа со стороны Ирана возможна только в случае явной и четко проявленной угрозы с чьей-либо стороны. Например, уже сейчас Иран перебрасывает технику в приграничные районы с Азербайджаном и Арменией, не желая негативного развития ситуации, а для Ирана это и прямое вторжение на свою территорию и попытка Турции и Азербайджана пробить прямой коридор в Нахичевань через территорию Армении. При этом Иран не может уделять Закавказью повышенное внимание хотя бы потому, что имеет как минимум еще три направления на которые нужно обращать внимание – границу с Ираком и Персидский залив, Средняя Азия и граница с Пакистаном и Афганистаном.

Интересы России

Интерес России заключается в стабильном развитии и обеспечении собственной безопасности при одновременном формировании собственного экономического и геополитического пространства. Однако для решения этих вопросов предпринимается очень ограниченный круг мер. Почему? Наверное, потому, что большинство сил и средств уходит на внутриполитическое цементирование групп интересов, которые и должны обеспечить стабильность.

Стремлением России в Закавказье, видимо было бы вечное консервирование ситуации середины 90-х, когда ни один из мировых игроков был просто не готов к тому, чтобы серьезно взяться за какие-то процессы в Закавказье. В Грузии руководил Шеварнадзе не допускавших активных выпадов против России и разгребавший завалы, оставленные З. Гамсахурдиа, в Азербайджане Г. Алиев строил новую нефтяную державу, в Армении Тер-Петросян потихоньку терял власть, уступая ее карабахскому клану дружественному Москве.

Активное участие зарубежных «партнеров» по Закавказью начались только в самом конце 90-х, когда США и ряд других стран попросту ни во что не ставили Россию. А уж затем начали происходить попытки вклиниться в эту зону, связанные и с «революцией роз» с президентством Саакашвили и серьезных изменений в других странах Закавказья.

Но Закавказье, замороженное в 90-х это невозможная опция, которая порождает необходимость выстраивания серьезной политики, которой собственно не проводилось. Экономическая политика в Закавказье не реализовывалась практически совершенно, если не говорить о заходе на некоторые внутренние сферы, в той же Армении, например. В политической сфере вся политика сводилась только и исключительно к диалогу с действующими властями с практически полным не замечанием всего происходящего. Закавказье было российской власти практически не интересно. Как, собственно, видимо не интересно и сейчас. Продажа нефти и газа? Разве что только в Армению. Поставки вооружения в Армению и Азербайджан, но в объемах, составляющих несколько процентов от поставок в некоторые другие страны. Местные рынки. но Россия особо не стремилась что то продвинуть из потребительских товаров, а сам рынок в общем то не особо крупен.

Единственная осмысленная плоскость - это работа в рамках Евразийского Экономического Союза с Арменией, да и то в контексте ограниченности масштабов (общей границы нет). Да военно-политическое сотрудничество по лини ОДКБ из которого в 1999 году сбежал Азербайджан.

Нет четкого понимания что нужно России в Закавказье и сейчас. Все доктрины описывают только гармоничное сотрудничество по широкому перечню направлений, что, согласитесь, ни о чем. Ровно такие же отношения с каким-нибудь африканским государством. Позиции по Закавказью Россия не выразила и не продвинула. В поле интересов России Закавказье занимает далеко не первое место. Сфера действия – крайне маленькая.

В сети часто раздаются голоса о том, что Россия может быть ядром Хартленда в контексте концепции МакКиндера. Вот только увы, эта концепция имеет одну существенную деталь, что за возможность побыть «Хартлендом» нужно еще и побороться, дабы не оказаться исключенным из этого восприятия в контексте взаимодействия Евразийских полюсов. Почему? Хотя бы потому, что транспортные маршруты могут пролегать и помимо России, через Среднюю Азию, Каспийское море, Закавказье, или Иран.

Потенциально желающие (в том числе и Китай) могут наладить пути коммуникации даже минуя территории России и Ирана. Есть коридор через Среднюю Азию и Закавказье в Европу, минуя территорию России полностью. При желании такой коридор вполне может быть расширен до необходимых объемов. Запереть его посредством установления механизмов ЕАЭС до конца России не получилось.

С одной стороны, в ЕАЭС Казахстан и Киргизия, но Таджикистан упорно (под влиянием того же Китая и ЕС – полюсов схемы) не становится членом ЕАЭС и даже наблюдателем. В ЕАЭС не удается включить пока что и Узбекистан. В Закавказье фактор Армении в ЕАЭС нивелируется отсутствием там Грузии и Азербайджана, что делает возможным создание моста взаимодействия «Китай – Таджикистан – Узбекистан – Туркменистан – Каспийское море – Азербайджан – Грузия – Турция – Черное море – ЕС». Таким образом, по идее России было бы выгодно осуществить запирающее действие. И в первую очередь через включение Азербайджана в структуру ЕАЭС (ни Армения, ни Грузия к Каспийскому морю выхода не имеют). Но это в теории, на практике никаких шагов к этому практически не делается.

В итоге. Пока Россия не определится со своими закавказскими стратегиями ожидать от Кремля четкого вектора не приходится. Идея замораживания конфликтов не представляется весомой и значимой, а ее реализация приносит только негативные плоды. Средств же продвижения своей политики в Закавказье Россией не выработано. Потому, что не было интереса и воли.

М.Тирских