Шум не стихает уже второй день: «Два УДК водоизмещением до 15 тысяч тонн впервые в истории России планируется заложить на судостроительном заводе «Залив» в Керчи в 2020 году». «Первый корабль должен поступить на вооружение российских военных моряков до конца 2027 года». «Контракт на постройку УДК будет подписан в ближайшие месяцы».

Агентство ТАСС, сообщение которого об этом… ну, пусть событии, перепевают на все лады различные СМИ, принадлежит, безусловно, к авторитетным медиа. И его информации можно верить вполне. Но вот заминка перед словом «событие» – неслучайна.

Ну, в самом деле, ТАСС ссылается на «источники в отрасли». И из откровений этих источников картина действительно получается вполне радостной: до 15 тысяч тонн водоизмещения, более десяти вертолётов различных классов потенциально на борту, десантные катера в большой доковой камере.

Из этого можно заключить, что – опять же, пока потенциально – мы будем иметь счастье видеть когда-нибудь в составе флота универсальный десантный корабль (отсюда – УДК из сообщения ТАСС) для, так сказать, «загоризонтного« применения. Парадокс «десанта из-за горизонта» разрешается на самом деле просто. Десантирование с моря может осуществляться, в принципе, только двумя способами: причаливанием несущего десант корабля к оборудованному для этого или не оборудованному берегу с высадкой морской пехоты и выводом техники по аппарели или (не очень далеко) вплавь – либо же высадкой десанта на катерах и/или вертолётах с моря, для чего подход близко к берегу необязателен.

Значит, в случае с анонсированными двумя УДК предусматривается второй способ. Ну, или гибридный, но это будет предметом для интереса психиатров.

История вопроса

До сих пор Россия – и в советские времена, и в постсоветские – строила десантные корабли и катера исключительно для первого варианта. Исполнение варьировалось: была построена целая линейка – от больших десантных кораблей (БДК) проекта 755 до катеров проекта 21820 «Дюгонь».

Так, основная ставка делалась на БДК проектов 1171 «Тапир» и 755. Было сделано, правда, ещё три корабля проекта 1174 «Носорог» водоизмещением 14 000 тонн, но они, что называется, не пошли. То есть пошли под списание и утилизацию (по одному, правда, ещё идут дискуссии на предмет возвращения в строй; но 1976 год закладки – возраст, а 22 года в резерве – большой срок). И одной из причин моряки, кто помнит ту историю, называют именно «межеумочность» проекта, результатом чего стала неудачная общая компоновка корабля.

БДК проекта 1171 «Тапир»

Зато 15 сохранённых в составе флота БДК проекта 755 составляют сегодня его костяк. Вместе с 4 кораблями более раннего (1964 год начало постройки) проекта 1171. И это как раз корабли «удобного» для непосредственной высадки десанта на необорудованный берег водоизмещения – 4,4–4,4 тысячи тонн. Соответственно, десантовместимость – 10–20 основных танков, 300–400 бойцов. В общем, до батальона морской пехоты с приданными полковыми самоходными гаубицами 2С1 «Гвоздика» и частью транспортно-боевой бронетехники.

Это – сила. С поддержкой с корабля установками залпового огня «Град-М» и артиллерийскими АК-725, а также с духом морской пехоты в бойцах – даже больше, чем сила.

Ниже этого уровня идут малые десантные корабли на воздушной подушке проекта 12322 «Зубр» (3 танка, 140 человек десанта), десантные катера проектов 1176 «Акула» (1 танк, 20 десантников), 11770 «Серна» (1 танк, до 92 бойцов), 21820 «Дюгонь» (2 танка, до 90 человек). И уже совсем небольшие, 20,5 тонны водоизмещения, зато скоростные катера проекта 02510 «БК-16». Крупного груза нести не могут и вообще больше предназначены для переброски спецподразделений в составе до 19 человек.

Десантный корабль на воздушной подушке проекта 12322 «Зубр»

Ну и, наконец, нельзя не упомянуть в этом ряду новые БДК проекта 11711, из коих после долгой и муторной истории строительства был в 2018 году введён в строй «Иван Грен», а второй, «Пётр Моргунов», проходит испытания. Морякам «Иван Грен» как-то не показался – видимо, из усовершенствованного «Тапира» корабля под новые требования сделать не удалось. Не перелицевался советский проект. Но в целом это и концептуально продолжение описанной линейки: водоизмещение 5000 тонн, носовая аппарель, по которой на берег могут самостоятельно выходить танки (до 13 единиц) и другая бронетехника (до 36 машин), до 300 человек десанта. Собственного вооружения у корабля практически нет: 30-миллиметровые пушки больше уместны на самолёте, нежели здесь. Правда, могут разместиться до 2 вертолётов Ка-29 или один ударный Ка-52К.

БДК проекта 11711

Концептуальный кризис

Итак, из этого обзора видно, что до сих пор русский десантный флот развивался в направлении обеспечения непосредственной высадки на вражеский берег подразделений морской пехоты с бронетехникой и вооружением. Собственно, оно и понятно. Скажем, ветераны-черноморцы помнят основную задачу морской пехоты Черноморского флота: в случае большой войны захватить проливы и держать оборону трое суток, покуда флот не пройдёт Босфор и Дарданеллы, выйдя на простор Средиземного моря. Надо полагать, аналогичные задачи ставились и перед Балтийским флотом.

По Тихоокеанскому и Северному у автора сведений нет, но можно предположить почти без ошибки, что там тоже ставилась задача обеспечить прорыв через береговые узости и нейтрализацию военно-воздушных и военно-морских баз.

Сегодня, понятно, такие задачи уже не актуальны. Начнём с того, что не та сегодня, мягко говоря, мощь у Военно-морского флота России, чтобы претендовать на решение глобальных задач. А значит, высаживать морской десант попросту некуда. Ну, разве что только в случаях принуждения к миру соседей, как это было в Грузии в 1992 и 2008 годах. Или если придётся высаживать морпехов под Очаков и Одессу для вычищения американских «пунктов материально-технического обеспечения» «международных учений».

Но это – всё же экзотика для нынешнего состояния международной военной обстановки. Её же сегодня характеризуют больше не столкновения армий, в тыл которым выбрасываются морские и воздушные десанты, а действия сил специальных операций (ССО), частных военных компаний (ЧВК) и сил их тылового обеспечения, воздушной и технической поддержки.

И какой десантный флот нужен для проведения и поддержки таких конфликтов?

Вот как раз это концептуально до сих пор и не обосновано.

Практика и теория

И что же выяснилось в части флотской её составляющей в ходе войны в Сирии? А то, например, что десантные корабли оказались беспредельно нужны для обеспечения нашей группировки в Сирии. На гражданских сухогрузах перевозка грузов военного назначения всегда чревата. Гражданское судно можно остановить, обыскать, арестовать на основании каких-нибудь санкций или резолюций. С военным кораблём такое не прокатит. А на роль военного «сухогруза» идеально подходят десантные корабли. Что, собственно, и показал опыт «Сирийского экспресса» 2015 года. Когда даже в ответ на демонстративный отказ поднимать турецкий флаг при проходе проливов, как то положено по конвенции (это было после уничтожения нашего самолёта), турки даже не пытались как-то задеть, не говоря уж остановить наши БДК.

Но – какие БДК для этого более пригодны? Конечно же, 15 тысяч тонн водоизмещения тут куда полезнее 5 тысяч тонн. Чисто по объёмам твиндеков и кубриков. И эскадрилья боевых Ка-52 «Катран» лучше, чем парочка Ка-29. А ещё лучше – и тех и тех. Наконец, на большом корабле можно устроить и полноценный боевой штаб, и госпиталь, и центр РЭБ, и прочее, что нужно для обеспечения «выносной» войны.

И вот если два обещанных БДК будут действительно в будущем году заложены, можно будет считать, что флотское и военное командование с концепцией потребного стране для нынешних войн флота определилось.

Вот только будут ли они заложены? Ведь для этого нужно заключить детально проработанный контракт. Насколько известно из информированных кругов, такового пока нет. И неясно, будет ли. Потому что по всему похоже, что с флотской концепцией в России по-прежнему положение «портного Прони». Который шьёт да порет…