У США есть необходимые военные средства для нейтрализации российских зон ограничения/блокирования доступа и маневра (A2/AD) на европейском театре военных действий, но у них недостаточно сил и средств для противостояния новым российским «бастионам». Кроме того, вооруженные силы США слишком полагаются на свою авиацию, считая, что она справится с этими новыми угрозами.

«У нас есть инструменты, но у нас их недостаточно. А темпы, которыми нам придется уничтожить эти зоны A2/AD, чтобы иметь возможность развернуть наши силы, будут зависеть от наших дополнительных резервов, с помощью которых мы сможем нанести удар по этим комплексам A2/AD, — сказал генерал ВВС США Филип Бридлав (Philip Breedlove), бывший командующий силами США в Европе, выступая 29 июня в Центре стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies). — Сейчас мы почти полностью зависим от ВВС и авиационных средств, при помощи которых намереваемся решать проблему A2/AD».

Но сил ВВС может оказаться недостаточно. Бридлав утверждает, что в противостоянии российской угрозе, которую представляют комплексы A2/AD, должны принять участие и сухопутные войска США. «Нам нужно больше высокоточных наземных средств большой дальности и высокой живучести, — заявил генерал. — Нам нужна, чтобы плотность этих средств соответствовала высокой плотности систем ограничения и блокирования доступа и маневра, с которыми мы столкнемся».

Однако Бридлав ничего не сказал о том, соответствуют ли силы и средства наземного базирования, о которых он вел речь, положениям Договора РСМД, который запрещает использование баллистических и крылатых ракет наземного базирования с дальностью от 500 до 5 500 километров. Возможно, Бридлав имел в виду оружие, которое соответствует требованиям договора — нечто похожее на российские комплексы «Искандер-М».

 

Генерал также призвал НАТО изучить возможность создания собственных наступательных сил и средств A2/AD. По его словам, российские зоны ограничения/блокирования доступа и маневра по своему характеру в принципе являются наступательными, а поэтому США должны отвечать соответствующим образом. «Создадим ли мы свою собственную систему ограничения и воспрещения доступа и маневра?— спросил Бридлав. — Это ответственный шаг».

 

Эвелин Фаркас (Evelyn Farkas), до недавнего времени занимавшая должность заместителя помощника министра обороны США по делам России, Украины и Евразии, сказала, что хотя Москва модернизирует свои силы (в отличие от США), запланированные Кремлем военные инвестиции в размере 700 миллиардов долларов на 10 лет это довольно незначительная сумма. Но выделяя средства, Россия мыслит стратегически. «Они не занимаются сплошной модернизацией по всем направлениям, — отметила Фаркас. — Они действуют очень умно, наращивая потенциал в некоторых ключевых неядерных областях… — крылатые ракеты, комплексы ПВО и так далее. А это создает для нас довольно серьезные проблемы».

Старший научный сотрудник Программы международной безопасности Центра стратегических и международных исследований Лайза Сойер Сэмп (Lisa Sawyer Samp) сказала, что неравенство сил и средств между США и Россией действительно существует, однако оно существует на региональном уровне в Центральной и Восточной Европе. Москва просто не в состоянии соперничать с Вашингтоном повсюду, как это раньше делал Советский Союз. «Хочу предельно четко сказать, что российские вооруженные силы это не Голиаф, — заявила Сэмп. — Россия не может превзойти США в глобальном масштабе. Однако Россия обладает современными силами и средствами, которые в их нынешней конфигурации, вероятно, могли бы создать серьезную угрозу США и их союзникам на региональном уровне».

По словам Сэмп, есть три основные области, в которых у России уже появились или начинают появляться преимущества. Одна из них это система ограничения и блокирования доступа и маневра, вторая — средства ведения общевойскового боя, а третья — средства радиоэлектронной борьбы и кибернетической войны. «Этот потенциал придется учитывать при перспективном военном планировании и определении приоритетов в закупках», — сказала она.

Хотя власти США и стран Европы выражают обеспокоенность по поводу того, что Россия размахивает ядерной дубинкой, Фаркас не считает, что в российской доктрине «деэскалации через эскалацию» на первый план обязательно выдвигается применение тактического ядерного оружия. «На самом деле, все не так. Речь идет о лишении противника возможности вторжения с целью вмешательства в ходе начавшихся или надвигающихся военных действий, которые Россия намерена предпринять, — сказала Фаркас. — Поэтому она может применять кибернетические средства, может использовать космическое пространство, может делать что угодно, чтобы в принципе обострить ситуацию до такой степени, когда США или кто-то из европейских союзников скажет: „Нет уж, мы в это лезть не будем"».

Тем не менее, Фаркас признала, что «деэскалация» может включать демонстрацию или даже применение ядерного оружия. «Но я вовсе не считаю, что это обязательно будет ядерный конфликт», — сказала она.