Военный совет. Прямой эфир с Тамарой Фральцовой

С. БУНТМАН - Добрый день, «Военный совет» открывает своё очередное заседание. Анатолий Ермолин, Сергей Бунтман ведущие. На «Эхе Москвы» вы слушаете эту программу в прямом эфире в 12 часов с небольшими минутами по субботам и в следующее утро вы можете наблюдать на телеканале «Звезда» телевизионный вариант. Сегодня у нас в гостях Тамара Фральцова, заместитель начальника Главного управления кадров Министерства обороны и начальник Пятого управления военного образования Министерства обороны Российской Федерации. Тамара Дмитриевна, добрый день.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Добрый день.

С. БУНТМАН - Мы сентябрь начинаем с образования. Мы занимались и суворовскими училищами накануне сентября. Сейчас давайте посмотрим на военное образование в нынешнем состоянии, в его динамики, вот, как развивается в ходе реформы, развивается военное образование в целом. Есть несколько моментов, на которые все обращают внимание. Это… а что по сути здесь происходит – укрупнение или сокращение числа учебных заведений, преобразование как раз системы обучения военного.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Знаете, действительно, в военном образовании сегодня происходят очень серьёзные процессы, но они совершенно объективны, потому что если взять небольшой исторический экскурс, то мы увидим, что система военного образования всегда начинала претерпевать изменения, когда происходили изменения в самой военной стратегии и происходило реформирование вооружённых сил. Поэтому сегодня, когда произошло изменение структуры вооружённых сил, изменились её качественные и количественные параметры, это ни для кого не секрет, что сегодня наши Вооружённые силы, вот, за последние 10 лет стали в 5 раз меньше, чем они были. И поэтому мы должны были эти процессы, которые происходят в самой структуре вооружённых сил, когда готовятся и формируются части только боевой готовности, мы должны были успевать и отвечать на тот вызов, который нам предъявляют Вооружённые силы. Поэтому сегодня мы идём очень планомерно, я обращаю ваше внимание – планомерно, то есть, это не спеша, это означает, что, вот, достаточно продуманно, потому что ещё в 2008 году в июле Президент подписал основные этапы реформирования военного образования, которые рассчитаны до 2013 года.

С. БУНТМАН - На 5 лет?

Т. ФРАЛЬЦОВА - Да, на 5 лет. Поэтому сегодня говорить о том, что эти решения, допустим, как некоторые скептики говорят, они не взвешены, да, они скоротечны или скоропалительны, наверное, для этого оснований нет. Но основные направления, по которым мы сегодня происходим… работаем, реформируем военное образование – это, первое, действительно, оптимизация сетей высших военных учебных заведений, то есть, понимаем, такого количественного, да, заказа нам уже Вооружённые силы не дают. Им не нужно столько молодых офицеров, потому что для них просто не будет мест в вооружённых силах, поэтому мы должны оптимизировать сеть вузов, сократив её там, где нужно и необходимо, и выстроить совершенно новый облик высшего военного учебного заведения. Поэтому, первое, сокращение вузов, да, этот процесс идёт. Этот процесс идёт, но мы сегодня формируем межвидовые высшие учебные заведения.

С. БУНТМАН - Межвидовые.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Межвидовые, да.

С. БУНТМАН - Даже межвидовые.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Да, межвидовые. Если раньше мы понимали многие, что командующий и рода и виды войск – каждый имел свой вуз, который готовил для него…

С. БУНТМАН - Не только виды, но и рода войск.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Да, да. Который готовил для него своего специалиста. Сегодня мы укрупняем вузы, делаем их, образно говоря, такими межвидовыми, когда в одном вузе осваивается несколько специальностей. И, знаете, это довольно-таки эффективный процесс. У нас сегодня примеры этому есть. Мы сегодня можем обратиться к примеру города Воронежа, где на базе Воронежа мы создали очень крупный военный наш образовательный учебный центр. То есть, это первая тенденция. Вторая тенденция, которая сегодня происходит в военном образовании – это соединение военного образования и военной науки. Сегодня мы стремимся, чтобы, вот, наш такой укрупнённый центр вуз, военный вуз, он имел обязательно в своей структуре научно-исследовательское подразделение. Поэтому многие высшие учебные заведения вбирают в себя научно-исследовательские институты, как раз те институты, которые работают и развивают нашу военную промышленность, да, наше военное направление как раз по тем направлениям, которые сегодня организованы в вузе. Поэтому эти процессы плановые, разумные процессы, и мы делаем всё возможное, чтобы они происходили как можно безболезненней. Третье направление, над которым мы работаем в системе военного образования – это повышение качества военного образования. Здесь делается очень много – как с позиции организационных вещей, так и с позиции содержательных вещей. С позиции содержательных вещей мы пересматриваем стандарты военного образования. Сегодня, вы знаете, гражданское образование перешло на бакалавриат, магистратуру, поэтому мы тоже не отказываемся и не уходим из образовательного поля, гражданского образовательного поля. Поэтому все те инновации, которые из гражданского образования, они приходят к нам в наше военное образование.

С. БУНТМАН - Ну, это примерно та же идеология, когда вы говорили сейчас не только о межродовых… но и межвидовых учебных заведениях, которые дают общее военное образование сначала, которое необходимо для всех офицеров, к какому бы виду, к какому бы роду он не принадлежал. Это та же идея, когда общее гуманитарное или общее техническое образование.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Конечно.

С. БУНТМАН Дальше – отраслевые. Недавно был с… очень интересный у нас тоже разговор в эфире. Отказ от узкоотраслевых вузов гражданских – наверное, это то же направление.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Знаете, вообще, это тенденция мирового образования. То есть, здесь мы не изобретаем ничего нового. Это отработанные вещи, которые существуют в практике как военного образования зарубежного, так, в том числе, и гражданского образования, поэтому, наверное, разумно было бы, ну, как и для любой системы, да, нам не изолироваться от общества, от тех процессов, которые в нём происходят в гражданском образовании, а, наоборот, вбирать в себя всё самое лучшее и, наоборот, придавать ему новый качественный уровень.

С. БУНТМАН - Да, пожалуйста.

А. ЕРМОЛИН - Тамара Дмитриевна, а, вот, поподробнее можно узнать – а что в Воронеже происходит? Межвидовое – это значит по каким… представители каких, там, видов, родов войск готовятся?

Т. ФРАЛЬЦОВА - Скажем, в Воронеже здесь немножечко другой момент. Это вуз, который сегодня работает на Военно-воздушные силы, это вуз.

А. ЕРМОЛИН - Традиционно.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Раньше традиционно он готовил техников, как мы говорим, тех, кто обслуживает самолёт. Сегодня мы, воронежский наш вуз, сегодня мы перевели курсантов из иркутского училища, да, его закрыли, сегодня мы присоединили к нему тот, который был институт готовил специалистов по электронной борьбе, по радиоэлектронной борьбе, сегодня мы рассматриваем там такой вариант, чтобы объединить под его крышей, вообще, сделать его центром, у нас есть такое понятие – военно-учебной научный центр, ВУНЦ так называемый. Поэтому мы рассматриваем, чтобы первые 2 года, то, о чём мы говорим, те общие дисциплины, которые получают курсанты, да, и независимо от того, скажем, летает он на самолёте либо он работает на земле, скажем так, то есть, все они были объединены в одном месте, а затем уже на свою военно-профессиональную составляющую они расходились уже по… мы посмотрим, какой это будет формат, мы просто это обсуждаем, либо это будут учебные центры, либо это будут, скажем так, филиалы, либо это будут факультеты, это сейчас обсуждается, но подход именно такой.

С. БУНТМАН - Естественно, в общем, есть матка и филиалы, да, вот, как раз, вот, получается, что центр, от которого есть, вот, филиалы. Как выбирается центр? Воронеж здесь традиционно было.

А. ЕРМОЛИН - Я всё-таки тоже…

С. БУНТМАН - Да.

А. ЕРМОЛИН - На языке вопрос.

С. БУНТМАН - Давай, давай.

А. ЕРМОЛИН - То, что уже вертится, развитие межвидового подхода в обучении, а можно говорить, что, в общем-то, мотив связан не только, может быть, не столько с сокращением и с экономией средств, с оптимизацией, но и с какими-то плюсами, которые мы получаем в будущем. Вот, например, мне кажется очевидным, что если в одном учебном заведении, там, с 17 лет учатся юноши, там, условно говоря, там, те, которые летают и те, которые на земле обеспечивают, и так далее, что проходит 10 лет, они лично друг друга знают.

С. БУНТМАН - И знают, кто чем занимается.

А. ЕРМОЛИН - То есть, в вооружённых силах ещё какая проблема. У тебя когда преданное подразделение, где, как в армии говорят, где рвётся? На флангах, да, где стыкуется. А здесь получается, что люди уже с детства друг друга знают, лично причём знают, они как офицеры формируются.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Анатолий, вы, вот, очень хороший уловили момент. Вообще, вот, мы когда обсуждаем, и, вот, сейчас рассматриваем судьбу наших академий, военных академий, вот, как раз разговор и шёл о том, чтобы… ведь самое главное сегодня, скажем так, при проведении боевых операций – это согласованность, правильно, и взаимодействие. Это то, что всегда начинают отрабатывать. И когда, вот, начинают обучаться вместе, то как раз вопросы потом согласования и взаимодействия – они решаются гораздо проще. Потому что, скажем, тот специалист, который на земле, он прекрасно понимает, что происходит сейчас в воздухе, правильно? А тот, кто в воздухе, он понимает, что происходит на земле.

А. ЕРМОЛИН - Они вместе в самоволку бегали, и у них уже другие отношения.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Сегодня в самоволку нет никакой необходимости бегать, потому что мы нашим курсантам, да, сегодня определили, что они сами определяют, когда им пойти и выйти за ворота своего высшего учебного заведения. Это, кстати, послужило очень хорошей мотивацией. С одной стороны, мы ввели такую норму, что мы не даём права пересдавать экзамен, если ты сдал его на неудовлетворительно. А с другой стороны – мы даём тебе право свободно определять и планировать своё время. И вы поверьте, у нас качественно успеваемость сразу в течение этого года резко повысилась. Вот, пожалуйста, с одной стороны мы как бы жёстко ограничиваем, а с другой стороны - даём полную свободу.

С. БУНТМАН - Лишили романтики.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Поэтому самоволок сейчас уже нет. Поэтому каждый раз решает, как ему устроить свою жизнь.

С. БУНТМАН - Ну, хорошо.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Я глубоко убеждена, что это правильно.

С. БУНТМАН - Так что отставить самоволку, а, вот, всё остальное остаётся в силе. Действительно, это люди, которых обучали одинаково?

Т. ФРАЛЬЦОВА - Да. Вот, вы знаете, мы сравнили просто программу, вот, чтобы не создалось впечатления, что данный вопрос разрабатывали не профессионалы. Как раз данный вопрос отрабатывали специалисты в военном образовании, которые сравнили все военные программы, все образовательные программы 1-2 курса по разным совершенно учебным заведением, относящихся к разным родам и видам войск. Когда совпадение 90%, тогда мы понимаем – наверное, надо какие-то вещи оптимизировать и говорить не только об экономии, хотя об экономии тоже нужно говорить. Вот, скажите пожалуйста – что лучше: иметь, извините меня, 100 вузов по 300 – по 500 человек, малочисленных, неёмких, с убитыми старыми фондами, либо иметь 10, но хороших, современных, где будут обучаться порядка 15000 курсантов.

С. БУНТМАН - Тут сразу тогда можно прыгнуть к одному из следующих вопросов. Это занятость преподавателей. Когда много небольших, очень большая занятость, и это проблема, потому что есть фактически преподаватели, не все из них глубоко, скажем, отставного или пенсионного возраста, которые преподают в тех же самых училищах многочисленных разных родов войск и в разных местах. Оптимизация – это неизбежное сокращение кадров и неизбежное трудоустройство тех людей, которые могли бы ещё работать. Тут нужны и критерии отбора, тут нужно учитывать и географические и привычки. Может быть, у вас в одном месте за Уралом замечательный преподаватель, а, наоборот, перед Уралом, если отсюда смотреть или оттуда, у вас тот вуз, в котором он может преподавать.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Очень хороший вопрос. Мы можем рассматривать его, опять-таки, с двух позиций. С одной стороны – будет ли сокращение профессорско-преподавательского состава или нет? Ну, мы как взрослые разумные люди понимаем, что будет. Да, надо объективно это говорить. Да, сокращение будет, потому что будет уменьшаться, и оно и уменьшается, количество тех, кто обучается курсантов. Это раз. Второе. Что из этого сокращения мы можем увидеть положительного, да? Другая сторона медали. А мы можем увидеть то, что сегодня у нас есть возможность отбирать лучшие кадры. Ну, это не секрет. Если, скажем так, вуз малочисленный 300 или 500 человек, то мы можем представлять кафедры, правильно, какова ёмкость, вообще, педагогического состава на этой кафедре. Ну, 5 человек, правильно, может быть. Может быть 10 человек. Какая здесь научная мысль. Ну, скажем, а когда кафедра будет 30 или 50 человек, вот, здесь действительно может быть научная мысль. Поэтому мы очень так тонко к этому вопросу подходим и рассматриваем, мы же знаем всех преподавателей, поверьте, то есть, мы знаем, кто из них самый достойный, кто самый хороший, да, то есть, у нас есть свои процедуры, которые направлены на то, чтобы аттестовывать, определять уровень профессиональной квалификации. И, помимо этого, Министром обороны принято решение, это очень разумное решение, давать, предоставлять вузам возможность привлекать на контрактной основе специалистов, лучших специалистов из гражданских вузов.

С. БУНТМАН - То есть, на основах совместительства даже?

Т. ФРАЛЬЦОВА - Да, можно даже просто на основе…

С. БУНТМАН - Преподаватели из университета и из технического университета.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Да, может совмещать, может просто читать какой-либо курс, приглашать, правильно, если есть специалисты высокого уровня и у них есть отработанные курсы – почему бы и нет? Поэтому всё это даёт возможность, ну, как в любом случае, здоровая конкуренция – она всегда приводит к повышению качества, а с другой стороны мы, система военного образования тогда не становится изолированная, она включается тогда вообще в систему гражданского образовательного сообщества.

А. ЕРМОЛИН - По каким критериям вы, кстати, сравниваете педагогов, даже, вот, при необходимости произвести сокращение, отобрать лучших?

С. БУНТМАН - Скажем так ещё, насколько подробные эти критерии, насколько они многочисленны?

Т. ФРАЛЬЦОВА - Анатолий, вы знаете, критерии эти – они достаточно широко известны всем тем, кто работает в системе образования, да? Это и качественное, скажем, качественные показатели преподавания, да? Это и те призовые места, те работы, которые выходят на конкурс и становятся победителями, то есть, курсантов, над которыми работает преподаватель, это его научная деятельность, это количество, скажем так, слушателей, адъюнктов, количество защит, которое происходит. Это те виды научной деятельности, над которой работает учёный. Кстати, проанализировали, в наших высших военных учебных заведениях свыше 450 научных школ. Из них 50% научных школ – это признанные известные. То есть, мы взяли известную методику Капицы-Ландау, которая определяет критерии для научных школ, и по этой методике проанализировали деятельность всех наших вузов. Поэтому, вот, все вот эти элементы, да, когда, вот, критериальность, они как раз работают на то, чтобы отобрать лучших преподавателей. И поверьте, мы лучшим предлагаем переехать, для них мы строим жильё, даём жильё, поэтому, скажем, есть проблема, да, которая вызывает, это вызов нашей жизни, это обстоятельства жизненные, но в этой проблеме мы ищем разные пути решения. Плюс я просто ещё раз скажу, мы стали развивать систему переподготовки увольняемых в запас. Вот, некоторые гражданские вузы на нас обиделись, что всю эту систему переподготовки мы организовали на базе только наших военных учебных заведений, а на самом деле, я считаю, что мы поступили глубоко правильно, потому что мы тем самым загрузили ёмкость своих вузов, раз, а с другой стороны мы предоставили возможность, да, получить то образование, которые увольняются в запас, которое они пожелали бы. Вот, знаете, мы второй год организовываем вот эту систему увольняемых в запас переподготовки, и с каждым годом она набирает обороты, то есть, количество желающих, которые бы хотели пройти переподготовку, оно увеличивается.

С. БУНТМАН - А где основные центры. Вот, например, где устроены центры переподготовки?

Т. ФРАЛЬЦОВА - Центры переподготовки – они устроены в наших лучших вузах, но я хочу обратить ещё одно внимание. Скажем, есть у нас высшее учебное заведение, ну, образно говоря, на Дальнем Востоке, да?

С. БУНТМАН - Да.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Это морской вуз, скажем. Хотели бы наши увольняемые в запас граждане переподготовиться по другой специальности. У нас работают мобильные передвижные группы, допустим, специалисты с Академии РВСН, они у нас выезжают и вахтовым методом, то есть, они производят обучение.

С. БУНТМАН - В зависимости от потребностей.

Т. ФРАЛЬЦОВА - В зависимости от потребностей.

С. БУНТМАН - Собираются данные.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Поэтому это у нас самые лучшие педагоги – они у нас курсируют вот так группами, на это выделены средства Министром обороны.

А. ЕРМОЛИН - Ну, вы же привлекаете, наверное, и гражданских специалистов? Дело ведь ещё в чем? Ведь, ну, я как человек, который 17 лет назад, там, прекратил свою военную карьеру и начал гражданскую, я реально понимаю: это другая социокультурная среда, и, в общем, эффективно научить на современных рынках труда человека, который никогда себя не самореализовывал, очень трудно.

Т. ФРАЛЬЦОВА - А что, я перебью, Анатолий, у нас в гражданских вузах все себя самореализовывали, да, преподавая, грубо говоря, особы маркетинга?

А. ЕРМОЛИН - Я даже не с вузами хочу сравнить.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Тогда бы они не работали в вузах.

А. ЕРМОЛИН - Задача ведь не в том, что вуз, не вуз, задача с тем, чтобы к реальной жизни. Вот, например, привлекаете вы реальных бизнесменов или консультантов, тренеров, вот, кто тому же маркетингу научит или кто, там, не знаю, бизнес-проектированию, вещи, кстати, очень похожие на логические таблицы командиров взводов, я сам об этом постоянно говорю. Я к тому, что, помимо знаний, надо, чтобы человек ещё адаптировался к этой среде.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Несомненно. Поэтому у нас есть программа, которая специально разработана для переподготовки увольняемых в запас. И здесь хочу сказать, что мы нашим вузам предоставляем право самим, да, формировать и… то есть, вузы отвечают в данном случае за качество переподготовки, правильно?

А. ЕРМОЛИН - А связь с заказчиками, вот, тоже вопрос. Ну, сейчас понятно, что каждый вуз ищет, там, заказчиков, которые будут покупать у них в кавычках, а, может, не в кавычках, выпускников. А, вот, ваша система подготовки людей, офицеров, в общем-то, опытных и грамотных людей гражданки, вы как-то пытаетесь выстраивать отношения, там, именно с заказчиками? Ведь огромное количество, я думаю, таких структур управленческих, в том числе и в бизнесе – они ведь ценят офицеров. Многие даже пишут: желательно бывший офицер. Ну, не бывший, офицер запаса, и так далее. Взять нашу систему образования. Если создать условия для переподготовки, вот, уходящих офицеров, школ на уровень замдиректоров. Вот, есть какие-то такие специализированные программы, когда вы знаете, куда он пойдёт.

С. БУНТМАН - Я даже не уверен, что надо сейчас начать ответ. Сейчас перерыв у нас будет. Давайте тогда мы подождём 5 минут, прервёмся, а потом услышим ответ Тамары Фральцовой.

А. ЕРМОЛИН - Время летит незаметно с тобой.

С. БУНТМАН - Я напоминаю, что это «Военный совет», во-первых. Во-вторых, у нас идёт видеотрансляция на нашем сайте, и, в-третьих, продолжайте задавать вопросы, уже приходят очень интересные, и мы их зададим с помощью СМС +79859704545. Перерыв на 5 минут.

С. БУНТМАН - Мы продолжаем заседание «Военного совета» и вносим коррективы.

А. ЕРМОЛИН - Вносим.

С. БУНТМАН - Вносим, да. Простите, Тамара Анатольевна. Мы вас обозвали нехорошо. Тамара Фральцова у нас в гостях, мы говорим о военном образовании, о реформе военного образования. Задавайте вопросы +79859704545. Только у меня единственная просьба. Как лозунгово вы ни формулировали свои вопросы, дело не в этом, подписывайтесь, пожалуйста, и тогда ваши лозунги смогут пройти и достичь адресата. Был задан вопрос о переподготовке. Длинный вопрос задавал Анатолий Ермолин, вот…

А. ЕРМОЛИН - Мы за эфиром такие вкусные темы обсуждали.

С. БУНТМАН - Ну, не надо об этом говорить. Обязательно мы всё это проговорим непременно. Так вот, переподготовка.

А. ЕРМОЛИН - Да, вот, какие примеры есть таких целевых заказов на офицеров, которые уходят в запас?

Т. ФРАЛЬЦОВА - Вы знаете, Анатолий, мы переподготовкой вообще занимаемся второй год, у нас ещё не столь широкий большой опыт наработан, но, тем не менее, примеры положительные, то, о чём вы спрашиваете, я могу привести. Например, когда… в Татарстане был вообще предложен такой вариант размещения наших бывших офицеров, которые ушли в запас. Допустим, нам предлагалась система, там, должности глав муниципальных поселковых образований, должности директоров школ, заместителей директоров школы, то есть, нам предлагались должности в администрациях муниципальных. Всё идет от региона. Понимаете, вот, как есть в регионе заинтересованность, понимает регион, что, действительно, были воинские части в регионе, всё, они сокращаются, что у них на рынке труда появятся офицеры, и они должны понимать, нужны они им или не нужны. Поэтому мы, конечно, вводим новые формы, смотрим, как это лучше, оптимальнее организовать и, я полагаю, вы своей мыслью ещё раз меня подтолкнули к тому, что мы должны это направление всё-таки более глубоко, вот, проработать.

С. БУНТМАН - При этом ещё, вот, когда нам делают здесь замечания, уверенные причём, «не больше 2% после переподготовки находят себе работу». Уверенное такое замечание, хотелось бы знать, откуда такие сведения и существует ли у вас такая статистика.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Не говорите, вот, как-то мне довольно-таки странно. Вот, честно говоря, я цифрами не занималась, вот, сколько, потому что наша задача была другая. Но непременно я узнаю. Но, вот, общаясь с теми, кого, вот, мы переподготовили уже, я, вот, допустим, будучи в одном вузе, да, разговариваю с преподавателями, всё, то порядка 70% находят работу, да, кого мы переподготовили по тем специальностям, на которые они заявились. Ведь дело в том, что офицер сам выбирает ту специальность, по которой ему нужно пройти переподготовку. Мы ему не навязываем.

А. ЕРМОЛИН - А если, вот, вернуться к теме боевой подготовки, вот, опять же, вы как-нибудь отслеживаете успешность, эффективность лейтенанта, уже выпускника в войсках. У нас недавно сейчас было 25 лет выпуска, и я скажу, что генералами и героями России, там, и крупными такими офицерами стали далеко не отличники.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Ну, вот, я бы вам тут не проводила параллель, вообще, и знак равенства между тем, что если ты не отличник, то ты обязательно будешь героем, а, вот, если ты отличник, то ты…

А. ЕРМОЛИН - Станешь генералом. Тоже не всегда далеко.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Поэтому в жизни есть разные обстоятельства, есть разные личностные, правильно, качества люди. Поэтому я бы здесь говорила о другом. Да, после того, как наши молодые офицеры приходят в войска, у нас есть система, которую мы получаем из мест.

А. ЕРМОЛИН - То есть, обратная связь.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Обратная связь, как наши молодые люди служат, но я хочу рассказать сейчас о другом: мы сегодня прорабатываем вариант и поручение это дал министр обороны о создании системы переподготовки в течение всей службы офицера. То есть, как мы говорим, образование через всю жизнь. И если раньше у нас переподготовка была, вы сами знаете, раз в пять лет, сегодня мы уменьшаем эти сроки, эта задача поставлена министром, раз в три года. И, вот, в этой системе переподготовки мы коренным образом меняем, мы сегодня выстраиваем её таким образом, полагая, что мы её запустим в ближайшее время, чтобы молодой офицер, приходя в боевую часть, приступая к службе, он не терял свои знания, то, чему его учили, а он обновлял свои знания системно, даже не только раз в 3 года, а мы предлагаем открытие, вот, специальных курсов, которые Интернет-курсы и заочные курсы, и очно-заочные, когда офицер сам мог бы, скажем так, поддерживать свой уровень знаний как в обязательном порядке, там и по желанию, по своим мотивациям.

С. БУНТМАН - Скажите, пожалуйста, Тамара Анатольевна, я не могу не прочесть, потому что здесь: «Боитесь ли вы ошибки?», потому что ошибки, например, уволить или как-то освободиться от человека, у которого большой и научный, и военный потенциал. Здесь какой-то крик души, наверное, имеется в виду конкретный случай: «Не нужен 39-летний полковник, кандидат технических наук, доцент, создавший автоматическую систему разработки… радиоданных для военного округа. Он вам не нужен, - ну, дальше такие жестокие вещи, - он будет воевать против вас, и умело». Вот, число не попасть, ошибиться, если это так. Понятно, что очень многие будут недовольны, но некоторые могут быть недовольны и по делу.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Вы знаете, говорить о том, что ошибка исключена на 100%, наверное, это было бы неправильно, так ведь? Это было бы, на мой взгляд, даже не совсем умно. Мы понимаем, что ошибки всегда присутствуют в нашей жизни, да? От этого никуда не денешься, но в частности, вот, по тому, что вы прочитали, ведь если ты перешёл с военной службы ушёл на гражданскую жизнь, то не означает, что тебе нету места в военно-учебном заведении, я просто обращаю внимание всех – в наших военно-учебных заведениях есть педагогические должности как военные, так в том числе и гражданские, и поэтому, если ты демобилизовался, так случилось, да, ты перестал в обязательном случае носить погоны, это не означает, что ты не можешь работать в этом вузе. Если у того, кто написал вам сейчас на сайт, это действительно такая есть проблема, то он может обратиться напрямую ко мне. Я принимаю всех, и тут ничего в этом сложного нет. Мы постараемся, посмотрим.

С. БУНТМАН - Пожалуйста, если это конкретный 39-летний полковник, может быть, можно что-то сделать, если это так действительно, как вы говорите. Вопрос, вообще, о научном потенциале, научные центры. Вот, здесь давайте так мы оттолкнёмся от конкретного вопроса, да? С военно-воздушной…

А. ЕРМОЛИН - ВУНЦ ВВС.

С. БУНТМАН - Да, ВУНЦ ВВС. Судьба ВУНЦ ВВС. «Что будет с ВУНЦ ВВС?», - спрашивает Михаил.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Вот, ещё говоря о ВУНЦ ВВС, нужно помнить об ошибке. Так вот, чтобы не допускать ошибок, мы настолько взвешенно относимся к нашей системе высшего военного образования. Мы понимаем, что в Академии Жуковского, да, есть очень хорошие кадры, есть научный потенциал. Есть очень много интересного. Поэтому мы сейчас ищем формат, в каком бы формате вот этот ВУНЦ ВВС сохранить и чтобы этот формат придал ему новую действительно жизнь. Это может быть, вот, мы рассматриваем, просто обсуждаем. Сейчас ещё решение не принято, да, но мы обсуждаем, что это может быть или каким-то научно-исследовательским центром может быть, да? Либо это может быть, скажем так, учебным центром, то есть, мы сейчас ищем разные подходы, разные варианты. Поэтому, если у кого-то есть ещё какие-то предложения, мы готовы их рассматривать. Хотя я обращаю внимание всех, чтобы ни у кого не создавалось впечатления, что это всё решается как-то кулуарно, там, келейно, закрыто, рассматривая подходы к реформированию системы военного образования, мы беседуем и работаем со всеми главкомами всех родов и видов войск, поверьте. Значит, и с начальниками вузов, то есть, они активно вносят свои предложения, и всё это потом мы собираемся, мы это всё обсуждаем, несколько раз мы проводили и коллегию Министерства обороны, да. Проводил министр несколько раз совещания по этому вопросу. То есть, решения, те, которые принимаются о ликвидации кого-либо, поверьте, они уже принимаются после того, когда рассматривались все варианты, да, сохранения жизнедеятельности этого высшего учебного заведения.

А. ЕРМОЛИН - Какие стереотипы труднее всего ломать?

Т. ФРАЛЬЦОВА - Стереотипы… вы знаете, порой я вижу, что закрытая система – она всё-таки наносит определённый вред. Вот, эта косность мышления, к сожалению, ну, она присутствует. Когда мы начинаем обсуждать некоторые вопросы, вот, понимаете, как сложно было говорить, что курсанты, вот, действительно, бегают в самоволку. Проблема? Проблема. Её как-то надо решать. Кажется, элементарно просто. Давайте разрешим, всё, уберём вот эти путы. Пусть сам определяет, идти ему или не идти. Но это вызвало такой вообще, я не знаю, в самом начале это вызвало столько разных дискуссий, столько разных мнений, что это было просто странно. Вот, затем, например, пример, когда в суворовских училищах мы заменили должности военнослужащих на должности гражданских. Да. это произошло. Мы понимаем, у нас части боевой готовности, у нас каждый офицер на счету сегодня. И поэтому, наверное, разумнее, чтобы боевой офицер, молодой боевой офицер, он занимался тем, чем ему положено, правильно? Он занимался уже подготовкой ведения боевых действий. А в суворовских училищах мы просто заменили эти должности на гражданские и сказали – пожалуйста, бывшие офицеры все, приходите к нам, работайте к нам. Но чтобы поменять вот это сознание, понимаете, вот это столько… полгода прошло, и, вот, теперь за эти полгода я могу сказать, что теперь все совершенно правильно поняли. И теперь у нас, например, в наших суворовских училищах воспитателями остались как раз те офицеры, которым пришло время демобилизоваться, да, они отслужили положенный срок, и они остались и работают там. Что здесь в этом страшного? Поэтому, вот, когда мы говорим – вот, эта вот косность порой, она мешает видеть большие перспективы. Поэтому когда мы говорим – вот, сократили. Конечно сократили. Но обратите внимание – с 2008 года, как это плавно идёт, сначала создали ВУНЦы, всех малочисленных присоединили к самым центральным, к нашим ВУНЦам, затем в этих ВУНЦах уже стали понимать, какие малочисленные нам, скажем, не нужны, а какие нужны. Их стали потихонечку закрывать. Вот, в этом году, кстати, мы закрыли 8 военно-учебных заведений. Вот, вы все следите, Анатолий больше как бывший военный, что-то в печати было такое, какие-то возмущения, какие-то… нет, правильно? Всё спокойно, потому что люди понимают, да.

С. БУНТМАН - Всё равно. Есть по тем вопросам…

А. ЕРМОЛИН - У нас печать такая, что про неё лучше не говорить.

С. БУНТМАН - Печать или не понимает в чём суть, или не могут почувствовать.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Просто жаль, они не понимают, в чём суть. Это действительно так. Вот, не понимают суть процесса, что нам всё равно придётся укрупняться, никуда мы от этого не денемся. Наши военные вузы, мы все должны понимать, должны стать очагом передовой военной науки, вот, просто. А для этого мы должны укрупнить и создать хорошую материальную базу, ту, которая соответствует современному, вообще, современной жизни.

С. БУНТМАН - Тамара Анатольевна, вопрос от Димы из Санкт-Петербурга: «Набор в докторантуру и адъюнктуру с 2010 года прекращён до указаний, - пишет он, – Когда будут указания о 2011 годе, - и далее, - Офицеры отбираются годы, а от подготовленных учёных зависит существование и качество вузов».

А. ЕРМОЛИН - Ну, сейчас же набор курсантов значительно сокращён.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Да.

С. БУНТМАН - Да. Давайте начнём сверху вниз.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Знаете, по набору в адъюнктуру, то, о чём сейчас написал… докторантуру… Дима из Санкт-Петербурга. Нам на сегодня, для того чтобы понимать, какой нам нужен адъюнкт, куда его прикрепить, нужно в первую очередь выстроить сеть военно-учебных заведений, чтобы не получилось так: тебя прикрепили к такому преподавателю, затем вуз закрыли, а этот преподаватель не захотел, образно говоря, поехать к новому месту службы. Такое может быть? Может быть. Поэтому мы приостановили, да, до особых указаний, эти указания особые последуют после того, как будет утверждена сеть, новая сеть военно-учебных заведений. Она у нас готова, я вам говорю откровенно, и у нас сейчас обсуждается между высшими военными начальниками, рассматриваются все варианты, поэтому, я полагаю, после решения вот этого первого вопроса чёткого понимания, кто нам нужен и какой офицер нам нужен в Вооружённых силах, будет решена проблема адъюнктов.

С. БУНТМАН - Дима опасается перерыва, такой прерванности, потому что процесс образования – это как доменная вещь, остановил, а дальше непонятно, что…

Т. ФРАЛЬЦОВА - Если Дима, образно говоря, закончил сейчас высшее военное заведение, пошёл служить в войска, то есть, если он хотел остаться в высшем военном учебном заведении, поступать сразу в адъюнктуру, да, это один вопрос, но, на наш взгляд всё-таки было бы целесообразно, прежде чем писать научную работу, посвящённую военной тематике, нужно, как говорится, бы пороху понюхать – сходить, посмотреть, послужить хотя бы несколько лет, чтобы, для того чтобы понимать, что такое Вооружённые силы. Когда ты приходишь туда не курсантом, а ты приходишь офицером, который должен выполнять боевую задачу.

С. БУНТМАН - Угу. Сейчас вам ответят: а вы рассуждаете вот так смело о воинской науке, вот, и так далее. Вы соблюдаете здесь, как любят сразу говорить, как может дама рассуждать о воинской науке.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Элементарно. Я понимаю, как дама может осваивать математику или таблицу умножения, так она может рассуждать о воинской науке. Для этого нужно просто взять программы те, по которым обучаются наши курсанты и сразу всё станет ясно и понятно. У нас, например, были вопросы у нашего правления, когда мы стали сопоставлять программы нескольких вузов. Оказывается, учим одной и той же специальности, образно говоря, да, а программы совершенно разные. То где-то математики совсем мало, да?

С. БУНТМАН - Угу.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Где-то, наоборот, социологии совсем много. Зачем? То есть, когда мы исследовали все вот эти буквально программы, особенно 1-2 курса, мы сразу увидели сейчас проблему, ту, над которой сейчас наше управление начинает заниматься, и я полагаю, мы приведём в нормальное русло те наши образовательные программы, которые должны быть в наших военных учебных заведениях. Потому что у нас самое главное - заказчик. А заказчик – это, вы понимаете, Вооружённые силы.

С. БУНТМАН - Хорошо. Давайте снимем одно противоречие, на которое намекает здесь наш автор СМС: «Нет ли противоречия в том, что тысячи офицеров без должностей, - как он пишет, - вы сокращаете офицеров в суворовском училище?».

Т. ФРАЛЬЦОВА - Я ещё раз… может быть, тот, кто прислал СМС, он прослушал, что я говорила, но мы должны понимать: в новом облике Вооружённых сил у нас 150000 офицеров. И эти 150000 офицеров находятся в частях боевой готовности. Другого в армии нет. Поэтому суворовское училище – это не часть боевой готовности. Поэтому мы ценим каждого офицера действующего, который носит погоны, и он должен заниматься своим делом, заниматься вообще обороной страны.

С. БУНТМАН - Ну, здесь про адъюнктуру мы говорили, так что и Валерии из Санкт-Петербурга, которая пишет о своём муже, который три года назад закончил вуз, офицер Военно-морского флота, хотел поступить в адъюнктуру, и здесь сейчас приостановка.

Т. ФРАЛЬЦОВА - У него ещё будет время на следующий год. Когда есть желание – это очень хорошо.

С. БУНТМАН - Да, и там есть ждут.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Вот, откровенно говоря, я, вот, когда присутствовала в этом году на вступительных экзаменах в Академию Генерального штаба, то есть, я просто столкнулась, вот, мне говорили члены комиссии, с одним офицером, который уже три года подряд трижды поступает в Академию Генерального штаба. У человека есть стремление к тому, чтобы учиться. Поэтому ничего страшного, что в этом году не поступит в адъюнктуру, но если его желание не иссякнет, он может на следующий год поступать, это очень хорошо.

А. ЕРМОЛИН - А как, кстати, определяется набор тем для исследований, для докторских, для кандидатских, вот, ну, там, в гражданской жизни, наверное, рынок на это влияет, как-то там, ну, и ситуация на рынках образования, и вообще, там, если говорить про бизнес какой-то обучения. А как определяется тематика?

С. БУНТМАН - Да, положения наук, основные направления.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Вот, Анатолий, я как раз уходила от этого ответа, когда мы говорили об адъюнктуре-докторантуре, да. Нет, вы всё равно пришли, вот, уже с другой стороны. Вообще, и смысл, как бы одна из причин прекращения пока набора в адъюнктуру, докторантуру, как раз была та проблема, о которой вы сказали. Мы увидели эту проблему, что нам сегодня нужна не просто, скажем так, военная наука в том плане, что, вот, молодого офицера научат, да, как писать научную работу, научат… критерии, подходы, планы, и так далее, и тому подобные. Нам нужны действительно те научные работы, которые отвечают современному вызову времени, а для этого мы должны понимать вообще, что за современная структура ведения боевых действий, каков её формат, какие, вообще, что за войска боевой готовности, да, как мы видим, что за округа появляются, и, вот, мы полагаем, что за этот год, пока он пройдёт, мы уже определимся с подходами к формированию согласованной позиции, это то, о чём мы говорим, то есть, для этого нам нужно, правильно, и специалисты, мы понимаем, те, которые занимаются вооружением напрямую, правильно? И те, которые занимаются именно боевыми действиями, да, и те, которые занимаются научной работой, да? И наши научно-исследовательские институты. Они у нас тоже сегодня, кстати, реформируются. Поэтому нам нужно, вот, мы видим перед собой задачу сейчас всех скоординировать, а, скоординировав, да, составить тот план научных работ, который действительно нужен был бы, а не пылился на полках. Я просто как пример привожу. В одном вузе, не буду говорить, ну, просто люди, наверное, не знали о том, что у меня тоже есть учёная степень по проблематике, и когда я видела тему работы уже стояла, и мне говорят – это одна из лучших. А эту работу я открываю, значит, то, что они исследовали – это было исследовано ещё 60 лет назад, и там ничего нового не изобретёшь.

С. БУНТМАН - Просто компиляция?

Т. ФРАЛЬЦОВА - Априори.

С. БУНТМАН - Компиляция?

Т. ФРАЛЬЦОВА - Просто вот.

С. БУНТМАН - Ведь даже не компиляция, а заимствование.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Поэтому мы понимаем, что надо очень многое менять, но сразу одновременно, понимаете… ну…

С. БУНТМАН - Нет, ну, чтобы не было пустых… свисток не выходил.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Конечно.

А. ЕРМОЛИН - А если с этой темы уйти, там, в младшие возраста, в довузовскую подготовку, вот, что это за идея президентских кадетских учебных заведений. Чем не хороши суворовские? Или…

С. БУНТМАН - Одно другому не мешает.

А. ЕРМОЛИН - Одно другому не мешает, и если есть разница, то в чём она?

Т. ФРАЛЬЦОВА - Я бы говорила в такой постановке вопроса – никто никому не мешает. И суворовские, и нахимовские училища, и президентское кадетское училище – это две составные части социальных программ для военнослужащих. Мы должны понимать это первые. И Президент, когда был 1 сентября на открытии Оренбургского президентского училища, он ясно и четко сказал – для детей военнослужащих в первую очередь и гражданского персонала Вооружённых сил, и для тех детей, кто остался без родителей.

С. БУНТМАН - Да, для сирот.

Т. ФРАЛЬЦОВА - То есть, у нас есть социальная стратегия в Министерстве обороны, да, которая направлена на реализацию именно социальных вещей, социальной жизни военнослужащего, и, там отдельным блоком идёт блок как раз суворовских, нахимовских и президентские училища. Мы считаем таким образом, и Министр обороны ставит именно такую задачу – сделать эти образовательные учреждения эталоном, вообще, образовательных учреждений этого уровня в России. Поэтому мы коренным образом пересмотрели все программы. Мы коренным образом пересматриваем подходы к оснащению. Например, если для большинства школ одна или две интерактивные доски в школе – это очень хорошо, то мы рассматриваем подход такой: у нас электронная школа, все кабинеты оснащены электроникой, все кабинеты… у нас нет простых досок, это идёт сейчас и в суворовских училищах у нас, и в президентском кадетском училище. Президентское кадетское училище – мы там ставим задачу готовить к государственной службе. Вот такая широкая задача.

А. ЕРМОЛИН - То есть, шире.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Шире. К государственной службе. А в наших суворовских училищах и нахимовских мы ставим задачу – подготовка, вообще, качественное элитное образование профильное и подготовка просто к выбору высшего учебного заведения. Нам хотелось бы, и, кстати, статистика наша показывает, что 95 % наших суворовцев – они выбирают всё-таки, связывают свою жизнь с армией.

С. БУНТМАН - Тамара Анатольевна, у нас сейчас заканчивается время, но обязательно про сержантов я хотел спросить. Тем более, что мне напомнили. Подготовка нового сержанта. Вот, как это идет?

Т. ФРАЛЬЦОВА - Непросто идёт. Откровенно говорю. Наверное, потому, что у нас в Вооружённых силах вообще с этой категорией, да, сержантов, как мы говорим, прапорщики, сержанты там были, всё время происходят какие-то изменения, и, вот, эта категория не может никак устояться. Мы объявляли набор – 3500 сержантов должно было обучаться, кстати, в наших военно-учебных заведениях. Из них, к сожалению, мы набрали чуть более 500.

С. БУНТМАН - Да.

Т. ФРАЛЬЦОВА - К сожалению.

С. БУНТМАН - Ну, это правильно, что был жёсткий отбор?

Т. ФРАЛЬЦОВА - Правильно. На мой взгляд, это правильно. Без качественного, скажем так, вот, курсанта, который приходит обучаться сержантом, мы не поднимем саму идею сержанта. Ведь идея сержанта такова, что рядом с офицером, который должен заниматься напрямую именно боевыми операциями, да, боевыми действиями, всегда должен быть помощник, который решает все остальные бытовые социальные проблемы с военнослужащими, а это должен быть грамотно хорошо подготовленный сержант.

С. БУНТМАН - Тамара Анатольевна, большое спасибо, у нас завершается передача. Мы очень надеемся с вами ещё встретиться в нашей рубрике и обсудить те проблемы, потому что они очень интересуют наших слушателей, и конкретные случаи, и тенденции, к чему мы приходим сейчас. Спасибо вам большое. По тем вопросам, которые, вот, то или иное… та или иная судьба, та или иная проблема военной науки, военного образования, к вам можно напрямую обращаться нашим слушателям, особенно военным?

Т. ФРАЛЬЦОВА - Конечно, да. У нас есть…

С. БУНТМАН - Напрямую просто обращаться.

Т. ФРАЛЬЦОВА - Да, все знают прекрасно, отдел Управления военного образования и знают, что там работают высокие специалисты и профессионалы, и они никогда не останутся в стороне от того, что происходит. Спасибо вам.

С. БУНТМАН - Спасибо большое.

Т. ФРАЛЬЦОВА - До свидания.

С. БУНТМАН - Тамара Фральцова в нашей программе. Анатолий Ермолин и Сергей Бунтман её вели.