Всё это вы уже слышали: были разнообразные «наращивания» (хотя каждый раз они представлялись, как путь к победе, а не просто выход из тупика), были внутренние или «атаки считавшихся дружественными сил», в ходе которых подготовленные, обученные и зачастую вооруженные США афганцы поворачивали оружие против своих наставников (два подобных инцидента в прошлом месяце привели к гибели троих американских солдат и ещё большее число было ранено), были афганские солдаты-призраки, полицейские-призраки, студенты-призраки и учителя-призраки (все они существовали только на бумаге, а деньги на них из кармана американских налогоплательщиков оседали в чьих-то карманах), была и нескончаемая национальная программа «восстановления», которая давным-давно превзошла по расходам знаменитый План Маршалла, который помог Западной Европе встать на ноги после Второй Мировой.
В эту программу входят дороги, ведущие в никуда, автозаправки, построенные неизвестно где, и камуфляж лесной расцветки, разработанный Пентагоном для афганской армии — в стране, где всего 2,1% территории покрыты лесом. (Разработка, как выяснилось, понравилась тогдашнему министру обороны, и его вкусы стоили американским налогоплательщикам всего-то на $28 миллионов больше, чем обошлось бы производство имеющегося в свободном доступе более подходящего обмундирования). И это, конечно же, всего лишь начало явно ухабистой афганской дорожки Америки в никуда. И даже не упоминайте при мне, например, о $8.5 миллиардах, которые вложили США в усилия по уничтожению урожая опиума в стране, где наркоторговля теперь вовсю процветает.
И учитывая это провальные наращивания, эти повторяющиеся нападения, этих солдат-призраков, призрачные дороги и призрачные программы борьбы с наркотиками в самом длительном конфликте в истории Америки, который для большей части жителей страны превратился в призрачную войну (которую никто из кандидатов на президентских выборах 2016 года даже не потрудился обсудить во время избирательной кампании), как вы думаете, что на уме у генералов Дональда Трампа относительно будущего?
На этот счёт позвольте мне представить вам человека, который воевал в Афганистане в 2011 году, во время одного из наращиваний, постоянного автора TomDispatch майора Дэнни Съёрсена, автора книги «Призраки Багдада: солдаты, мирные жители и миф о наращивании». Пусть он напомнит, как эта война выглядела на месте и какие уроки из подобного опыта не были тщательно изучены. Пусть он рассмотрит желания генералов, которым наш президент доверил принимать решения относительно того, какое количество американских войск в Афганистане... ладно, не будем употреблять термин «наращивание», поскольку теперь это слово несет отрицательный смысл, но направить солдат США в страну... ну, как насчёт «возрождения» тщетных упований... ну... на восстановление американского влияния в этой стране.
Том.
* * *
Вереницей мы продвигались друг за другом. Не потому, что это было тактически верным. Вовсе не было — по крайней мере, согласно стандартной пехотной доктрине. Патрулирование на юге Афганистана в составе колонны ограничивало маневренность, осложняло применение массированного огня и делало уязвимыми перед внезапным продольным пулемётным обстрелом. Но в 2011 году в районе Пашмул вилаята Кандагар, идти друг за другом вереницей для нас было наилучшей тактикой.
А причина довольно проста: самодельные взрывные устройства не только вдоль дорог, а, кажется, вообще повсюду. Их были сотни, — может, тысячи. Кто знает?
Должен признать, местный «Талибан» — термин настолько неопределённый, что по сути потерял какой-либо смысл — сумел довольно резко изменить тактику армии Соединённых Штатов с помощью грубых самодельных взрывных устройств, помещённых в пластиковые канистры. Поверьте, они стали огромной проблемой. Дешёвые, применяемые повсюду и легко маскируемые — эти импровизированные взрывные устройства вскоре заполонили «дороги», тропки и окружающую наши изолированные аванпосты сельскую местность. В большей степени, чем желали бы признать наши командиры, враг сумел обнулить наши технологические преимущества, сведя затраты практически к нескольким пенни за доллар (или, раз уж мы говорим о Пентагоне, это были пенни за миллион долларов).
По совести говоря, дело было отнюдь не в высокотехнологичном оборудовании. Наоборот, американские подразделения пришли к тому, что стали полагаться на лучшую подготовку и дисциплину, равно как и инициативу и маневренность, с чем дела лучше обстояли у противника. И эти смертоносные самодельные взрывные устройства зачастую увеличивали счёт потерь, их было трудно определить, и они были крайне эффективны. Так что мы, после многочисленных кровавых уроков, шли вперёд извилистой колонной в карнавальном стиле, словно за Гамельнским дудочником-крысоловом из немецкой сказки. Часто путь прокладывали собаки, вынюхивавшие взрывчатку, за ними следовала пара солдат с миноискателями, затем несколько сапёров. И только после них шли пехотинцы с винтовками наизготовку. Всё иное было если не самоубийством, то, по меньшей мере, фантастически гибельным вариантом.
И уверяю, этот импровизированный подход тоже не всегда срабатывал. Для любого, побывавшего там, каждый выход воспринимался как своего рода русская рулетка. Так что самодельные взрывные устройства полностью изменили способ наших действий, замедляя движение, приводя в уныние из-за дополнительного патрулирования и отдаляя нас от того, что считалось конечным «призом»: местных селян или того, что от них осталось. В противо-партизанской кампании, а именно её в те годы проводили американские военные в Афганистане, это было поражением по определению.
Стратегические проблемы в микрокосме
Мое подразделение столкнулось с проблемой многих десятков — возможно и сотен — других американских подразделений в Афганистане. Каждое патрулирование было медленным, тягостным и рискованным. Естественно, если вы заботитесь о своих парнях, вы будете стремиться сделать меньше выходов. Но эффективные контр-повстанческие операции требовали обезопасить территорию и завоевать доверие местных жителей. Вы просто не можете сделать это из хорошо защищённой американской базы. Очевидный вариант состоял в том, чтобы жить в селениях — что мы по сути и делали — но это требовало дробления подразделения на небольшие группы и обеспечение безопасности второго, третьего, возможно и четвёртого места, что быстро становилось проблематичным по крайней мере для моего подразделения численностью 82 человека (в полной комплектации). И, конечно, в моей области ответственности было не менее пяти селений.
Теперь, когда я это пишу, я понимаю, что не могу показать эту ситуацию такой, какой она была в действительности. Например, как мы должны были «обеспечить безопасность и оказать поддержку» населению селения, которого к тому моменту не существовало? Годы, даже десятки лет жестоких боев и воздушных ударов, уничтоженные посевы, превратили многие селения той части Кандагара в не более чем посёлки-призраки, а города страны были заполонены согнанными с обжитых мест и недовольными беженцами-крестьянами из сельской местности.
Временами возникало впечатление, что мы воюем всего-то за несколько десятков заброшенных глиняных хибар. И, нравится вам это или нет, но такая абсурдность служит прекрасным примером американской войны в Афганистане. И так всё ещё остаётся. Таков был взгляд снизу. Да и наверху дела обстояли — и обстоят — ничуть не лучше. Сорвать рекогносцировку можно так же легко, как и всю операцию, основанную на столь же шатких основаниях.
В момент, когда генералы, которым недавно президент Трамп делегировал полномочия принятия решений о численности американских войск в этой стране, рассматривают новое афганское «наращивание», имеет смысл оглянуться и немного задуматься. Помните, сама идея «победы» в афганской войне, загнавшая моё подразделение в те глинобитные хибары, основывалась (и всё ещё основывается) на нескольких претенциозных допущениях.
Первое, конечно же, состоит в том, что афганцы на самом деле хотят (если вообще хотели), чтобы мы там были. Второе — что страна была и остаётся жизненно важной для нашей национальной безопасности. И третье — что 10 000-й, 50 000-й или 100 000-й контингент иностранных войск был способен или теперь способен «умиротворить» повстанческое движение, или сократить рост числа повстанцев, или обезопасить 33 миллиона душ, или привести к власти стабильное представительное правительство в разнородной, горной, не имеющей выхода к морю стране с небольшой историей демократии.
Первый пункт, как минимум, спорен. Как вы можете себе представить, любые точные опросы крайне трудны, если не невозможны, вне нескольких основных населенных пунктов в столь изолированной стране. Хотя многие афганцы, особенно городские, могут быть сторонниками военного присутствия США, другие явно задумываются, что хорошего даст новый приток иностранцев их разорванную бесконечной войной страну. Как недавно сокрушался один высокопоставленный афганский чин, думая, без сомнения, о первом использовании на его земле крупнейшей неядерной бомбы на планете: «Состоял ли план в том, чтобы использовать нашу страну в качестве полигона для бомб?». И помните, что потрясающее разрастание территорий, ныне контролируемых Талибаном — наибольшее с того момента, как их лишили власти в 2001 году, а это заставляет предположить, что присутствие США вряд ли где-либо приветствуют.
Второе допущение намного сложнее обосновать. По меньшей мере, говорить, что война в Афганистане «имеет жизненно важной значение», значит полагаться на весьма гибкое определение этого термина. Если внимательно рассмотреть — если вкачивание в афганские вооружённые сила порядка (по меньшей мере) десятков миллиардов долларов ежегодно и содержание тысяч новых сухопутных подразделений ради того, чтобы лишить «террористов» убежища поистине «жизненно важно» — то логично нынешнее присутствие США в Ираке, Сирии, Сомали и Йемене, и оно должно быть соответственно подкреплено. А что там с ростом террористических группировок в Египте, Ливии, Нигерии, Тунисе и так далее? Мы говорим о поистине дорогостоящих имеющихся там проблемах — в смысле крови и затрат. Это всё правильно? Рациональный анализ говорит, что нет. В конце концов, в среднем около семи американцев погибало от рук исламских террористови на американской земле ежегодно с 2005-го по 2015 год. Это ставит смерть от террористических актов на уровень, сравнимый с нападениями акул и ударами молний. Опасения вполне реальны, а реальная опасность... ну, не столь велика.
Что до третьего пункта, так он просто нелеп. Один только взгляд на попытки американских военных «заниматься государственным строительством» или проводить после-конфликтную стабилизацию обстановки и умиротворение в Ираке, в Ливии или — осмелюсь заметить — в Сирии должны всё объяснить. Часто говорят, что лучший предсказатель будущего — поведение в прошлом. И вот теперь, когда прошло 14 лет после дурацкого вторжения в Ирак, а многие всё те же голоса — внутри и вне администрации — требуют ещё одного «наращивания» в Афганистане (и, конечно же, предсказуемо, будут требовать наращивания по всему Большому Ближнему Востоку).
Сама мысль о том, что американские военные способны возвестить о безопасности Афганистана, основана на целом ряде предварительных условий, оказавшихся, по меньшей мере, более чем фантастическими. Во-первых, в стране должен иметься умелый, достаточно не коррумпированный правительственный партнёр и вооружённые силы. Такого нет изначально. Коррумпированное непопулярное афганское правительство национального единства немногим лучше южновьетнамского режима Нго Динь Зьема 1960-х, а та американская война оказалась весьма неудачной, не так ли? Затем встает вопрос длительности. Когда речь идёт об американском военном присутствии, которому скоро пойдёт 16-й год, насколько долго — достаточно? Несколько голосов в мейнстриме, включая бывшего афганского командующего генерала Дэвида Петреуса, теперь говорят о как минимум ещё одном «поколении», чтобы успешно умиротворить Афганистан. Действительно ли это реально, учитывая растущую ограниченность ресурсов США и вечно расширяющуюся сеть опасных «неконтролируемых территорий» по всему миру?
И чем может реально помочь ещё одно наращивание? Присутствие США в Афганистане представляет собой по сути фрагментированный ряд самозамкнутых баз, каждую из которых необходимо снабжать и обеспечивать её безопасность. В стране такого размера с ограниченной транспортной инфраструктурой даже дополнительный контингент в 4000-5000 солдат, который подумывает направить Пентагон, ничего не изменят.
Итак, уменьшим масштаб. Применим те же расчёты к позициям США на всём Большом Ближнем Востоке, и вы увидите то, что можно назвать афганским парадоксом или моим собственным недоумением при получении задачи обеспечить безопасность пяти селений всего с 82-мя подчинёнными. Сделаем расчёт. Войска США уже борются за то, чтобы сохранить своё вовлечение. И в какой момент Вашингтон незатейливо проворачивает свои пресловутые колеса? Я скажу вам когда — вчера.
Подумайте об этих трёх спорных афганских оценках, и проявится весьма неудобная реальность. В арсенале американской стратегии осталась единственная ведущая сила — инерция.
Чего не даст наращивание 4.0 — я обещаю...
Помните — это не первое афганское «наращивание» Америки. И не второе, и не третье. Нет, американцы в четвёртый раз налетят на это. Кто там счастлив? Первым было «тихое наращивание» президента Джорджа Буша ещё в 2008-м. Затем, через месяц после вступления на пост новый президент Барак Обама направил ещё 17000 войск вести в южном Афганистане так называемую «хорошую войну» (в отличие от «плохой» в Ираке). После несдержанного стратегического обзора год спустя он добавил 30 000 войск к «реальному» наращиванию. Что привело меня (и остальных из нашего подразделения) в район Пашмул в 2011 году. Мы ушли — большая часть из нас — более пяти лет назад, но конечно, около 8800 человек американского военного персонала остаются там и сегодня, и они составляют основу грядущего наращивания.
Справедливости ради, наращивание версии 4.0 может поначалу дать определённые скромные выгоды (как и каждое из трёх других в своё время). Реалистично, что больше инструкторов, воздушной поддержки и персонала в сфере логистики могут привести в порядок некоторые афганские подразделения на некий ограниченный период времени. После шестнадцати лет конфликта, и при наличии до10% американских войск в стране на пике войны и после более десятка лет подготовки афганские силы безопасности всё ещё терпят поражения от повстанцев. В последние годы они несут рекордные потери помимо привычного огромного потока дезертиров и легионов «солдат-призраков», которые не могут ни погибнуть, ни дезертировать, поскольку их не существует, хотя их зарплаты вполне себе существуют (в карманах их командиров или других счастливчиков-афганцев). И это завело в тупиковую ситуацию, которая оставляет в руках Талибана и других повстанческим группировок контроль над значительной частью страны. И если всё пойдёт хорошо (что совсем не гарантировано), то вероятно, лучшее, что может дать наращивание версии 4.0 — длительные и болезненные тяготы с ничейным результатом.
Если снять ещё несколько слоёв «луковой шелухи», то мнимые причины афганской войны Америки исчезают вместе со всеми объясняющими её дымом и образами. В конце концов, существуют две вещи, чего грядущее мини-наращивание точно не даст:
- Оно не изменит провальную формулу стратегии.
Представьте эту формулу следующим образом: американские инструктора + афганские солдаты + масса денег + (неопределённое) время = стабильное афганское правительство и уменьшение влияния Талибана.
Конечно, это не сработало, но — как нас уверяют те, кто верует в наращивание — это потому, что нам всего надо побольше: больше войск, больше денег и больше времени. Как и у многих верных сторонников Рейгана, их ответ всегда заключается в поставках и никто из них почти за 16 лет, как представляется, не задумывался: а не может ли быть совершенно неверной сама формула?
Судя по новостным сообщениям, никакое решение, рассматриваемое нынешней администрацией, не будет касаться следующего взаимосвязанного ряда проблем: Афганистан — крупная, гористая, не имеющая выхода к морю, этнически и религиозно неоднородная, бедная страна, возглавляемая крайне коррумпированным правительством с крайне разложившимися вооружёнными силами. В издавна известном «кладбище империй» американские войска и афганские силы безопасности продолжают вести то, что один известный историк назвал «усиленными комбинированными военными действиями». По сути, Вашингтон и его местные союзники продолжают бороться с относительно традиционными угрозами со стороны всё более мобильных боевиков Талибана, проникающих через дырявую границу с Пакистаном, страной, которая, не особо скрываясь, обеспечивает поддержку и безопасную гавань этим противникам. И ответ Вашингтона по большей части состоит в том, чтобы запереть своих солдат в укрепленных строениях (и сконцентрироваться на защите от «злонамеренных нападений штатного персонала» — тех афганцев, с которыми они работают и которых подготавливают). Это не сработало. И не может сработать и не сработает.
Рассмотрим схожий пример. Во Вьетнаме США так и не смогли справится с двойной головоломкой безопасных убежищ врага и тщетным поиском законности нахождения в стране. Партизаны-вьетконговцы и северо-вьетнамская армия использовали соседние Камбоджу, Лаос и Северный Вьетнам, чтобы отдохнуть, восстановиться и пополнить запасы. А войска США были лишены законности нахождения в стране из-за того, что у коррумпированных южновьетнамских партнёров отсутствовала легитимность.
Знакомо звучит? И в Афганистане мы столкнулись ровно с теми же двумя проблемами: безопасные убежища в Пакистане и коррумпированное, не пользующееся народной поддержкой центральное правительство в Кабуле. И ничто, и я уверен, ничто предстоящее наращивание войск в этом не изменит.
- Наращивание не пройдёт тест на логическую правильность.
Как только вы начинаете действительно размышлять об этом, вся аргументация в пользу наращивания или мини-наращивания сразу же съезжает на скользкий философский путь.
Если смысл боевых действий состоит в том, чтобы лишить террористов безопасных убежищ на неуправляемой или плохо управляемой территории, то почему не наращивать численность войсковых контингентов в Йемене, Сомали, Нигерии, Ливии, Пакистане (где, как полагают, обосновались лидер аль-Каиды Айман аль-Завахири и сын Усамы бин Ладена Хамза бин Ладен), Ираке, Сирии, Чечне, Дагестане (откуда родом один из взрывавших Бостонский марафон) или, если уж на то пошло, в Париже или Лондоне. Любое из этих мест укрывало или укрывает террористов. Возможно, вместо нового наращивания в Афганистане или где-либо ещё настоящее решение состоит в том, чтобы начать осознавать, что всё, что могут сделать войска США в их нынешнем состоянии, чтобы изменить реальность — это ухудшить положение ещё больше. В конце концов, прошедшие 15 лет показали, как постоянные наращивания лишь создают ещё более неуправляемые территории и ещё больше террористов.
И сегодня, как и в прошлом, большая часть усилий основана на очевидном желании вашингтонских военных и политических кругов вести войну так, как они умеют, на что заточена их армия: битвы за территорию, сражения, которые можно смоделировать и нанести на карту и тому подобном, что штабные офицеры (вроде меня) могут продемонстрировать на усложненных слайдах в PowerPoint. Военные и политические деятели гораздо менее уютно себя чувствуют в идеологической войне, соперничестве, где их инстинктивная склонность «сделать хоть что-то» зачастую оказывается контрпродуктивной.
Как мудро отмечено в армейском полевом руководстве ВС США по боевым действиям 3-24 — громогласно разрекламированной генералом Дэвидом Петреусом «библии» противопартизанских действий — «Иногда ничегонеделание — лучшее противодействие». Пора бы уже последовать подобному совету (даже если это не тот совет, что даёт теперь сам Петреус).
По мне — назовите меня закоренелым скептиком — но что именно 4000 или 5000 американских солдат дополнительного контингента смогут предпринять, чтобы обезопасить или навести порядок в стране, где большая часть селян, с которыми я встречался, не могут назвать свой возраст? Немного внешнеполитической сдержанности значительно поспособствовало бы тому, чтобы не ступить на скользкий путь. Почему же тогда американцы продолжают обманывать самих себя? Почему продолжают верить, что 100 000 парней из Индианы или Алабамы могут изменить афганское общество так, как хочется Вашингтону? Или, если уж на то пошло, изменить любую другую страну?
Я полагаю, что некоторые генералы и политические деятели — попросту азартные игроки. Но прежде, чем вкладывать деньги в следующее афганское наращивание, стоило бы вспомнить о лишениях, борьбе и жертвах всего лишь одного небольшого подразделения в крошечном раздираемом соперниками районе на юге Афганистана в 2011-м...
Пустынный Пашмул
Вот так мы и продолжали передвигаться — колонной по одному, шаг за шагом, по предательски ненадёжной земле — почти год. По большей части это работало. Иногда — нет. К несчастью, некоторые солдаты на этом трудном пути подрывались: трое погибло, десятки были ранены, у одного три ампутации. Так и шло, и мы продолжали идти и идти. Всегда вперёд. Только вперёд. Ради Америки? Афганистана? Друг друга? Не важно. И, кажется, другие американцы продолжат так идти в 2017-м, 2018-м, 2019-м...
Подняли ногу. Задержали дыхание. Шагнули. Выдохнули.
Идти и идти... к поражению... но вместе.
Об авторе:
Майор Дэнни Съёрсен, постоянный автор TomDispatch, специалист военной стратегии и бывший преподаватель истории в Вест-Пойнте. Участвовал в командировках в составе разведывательных подразделений в Ираке и Афганистане. Написал мемуары и критический анализ войны в Ираке «Призрачные всадники Багдада: солдаты, мирные жители» (Ghost Riders of Baghdad: Soldiers, Civilians, and the Myth of the Surge) и «Миф о наращивании» (Myth of the Surge). Живёт с женой и четырьмя сыновьями поблизости от Форт-Ливенуэрт (военной базы, местонахождения Командно-штабной школы Сухопутных войск с 1881 года. Расположена в 40 км к северо-востоку от г. Канзас-Сити, шт. Канзас, на берегу реки Миссури. Форт основан в 1827 полковником Г. Левенуэртом, получил современное название в 1832 году. В период освоения Фронтира служил отправным пунктом для многих военных экспедиций, имел важное стратегическое значение в период войны с Мексикой и Гражданской войны).
Примечание TomDispatch:
Мнения, выраженные в этой статье, принадлежат авторам, высказаны в частном порядке и не отражают официальную позицию Министерства Сухопутных войск, Министерства обороны или правительства США.