Американское военно-политическое руководство уделяет приоритетное внимание совершенствованию стратегических ядерных сил.

На фоне постоянных дискуссий и реляций о возрождении отечественного ОПК, о разработке в РФ дронов и ВТО, о российских операциях в Сирии и намерениях Трампа вроде бы не остается без внимания и тема российских ядерных вооружений (ЯВ). Однако нередко создается впечатление, что они становятся чем-то вроде парадной иконы в углу – дежурный поклон отбить надо непременно, а потом можно до хрипоты рассуждать о дронах, информационной войне и «Арматах»…

А ведь ядерные вооружения – это действительно краеугольный камень внешней безопасности России. Но эту роль они выполняют лишь в том случае, если обеспечивают режим эффективного ядерного сдерживания.


ЧЕГО ЖДАТЬ ОТ США

Что мы имеем сегодня со стороны главного оппонента – США? Резюме здесь вполне очевидно: Америка Трампа, как это можно было предвидеть еще до его избрания, будет прогрессивно наращивать свои ядерные возможности, делая упор на качественном совершенствовании ЯВ. Собственно, ответственным перед Отечеством аналитикам с самого начала было ясно, что все россказни, активно поддерживаемые рядом российских «государственных деятелей» и связанных с ними «экспертов», о необходимости и благодетельности «глобального ядерного Ноля» и т.д. были со стороны США не более чем откровенным обманом.

Пойматься на такой обман можно было лишь при большом желании пойматься. Особенно если кого-то ловили на «золотой крючок».

Окончательно ясным – для минимально квалифицированного и граждански честного эксперта – становится и то, что безоглядный процесс нарастающего сокращения ракетно-ядерных вооружений России – пусть даже сопровождаемый сокращениями ЯВ США (впрочем, неадекватными российским сокращениям) был изначально порочным. Это было понятно и в 1992 году, но сегодня дестабилизирующую суть процесса глубоких сокращений ЯВ признают даже эксперты США. Так, в солиднейшем американском журнале Bulletin of Atomic Scientists была опубликована статья «Как модернизация ядерных сил США подрывает стратегическую стабильность». В ней известные эксперты Ханс Кристенсен, Теодор Постол и Мэттью Маккинзи заявляют, что качественное повышение возможностей боевых блоков США по поражению точечных защищенных объектов (типа ШПУ) создает для США соблазн уничтожить основную часть российского ядерного потенциала в ходе превентивного обезоруживающего удара.

О возрастающей угрозе первого удара США по средствам ответного удара РФ многие российские аналитики, включая автора предлагаемой вниманию читателя статьи, предупреждают давно, и констатация ученых США нуждается лишь в одном уточнении. Гипотетический первый контрсиловой удар США по России никак не может носить превентивного, то есть упреждающего, характера, он может быть лишь агрессивным, ибо первый удар для России – даже в формате превентивного – невозможен. Даже в том случае, если Россия возродится вновь как Советский Союз в той или иной форме.

Необходимо также подчеркнуть, что стратегическую стабильность подрывает не столько, пожалуй, оснащение ББ американских БРПЛ новыми взрывателями, позволяющими компенсировать промах относительно цели при перелете за счет более раннего подрыва над ШПУ, сколько иное. А именно – неуклонное сокращение количественного потенциала российских СЯС, которое имеет место с начала 1990-х годов. Об этом тоже не раз говорилось, но сегодня этот момент должен быть подчеркнут особо жестко.

На протяжении уже трети века (!!) сокращения ракетно-ядерных вооружений РФ подавались и подаются российскими лоббистами интересов США как глубоко миротворческие акты, якобы обеспечивающие «снижение риска ядерной войны»… И вдруг оказывается, что именно после глубоких сокращений ЯВ ядерная война становится более возможной! Причем – в формате первого обезоруживающего удара США по стратегическим средствам РФ. Но, простите, трезвомыслящие эксперты толковали об этом изначально, а эксперты типа генерала Дворкина и Алексея Арбатова – расставим уж точки над «i» – в ответ уверяли в необходимости «стратегического партнерства с США». Они же настаивали на полезности для России договора СНВ-2, при выполнении которого в распоряжении РФ не осталось бы ни одной МБР с РГЧ, а у США сохранялись бы МБР, способные нести РГЧ! Более того, подобные «эксперты» и сегодня призывают к чуть ли не автоматическому продлению договора СНВ-3, заключенного в 2010 году сроком на 10 лет (в соответствии со Статьей XIV договор может быть продлен на срок не более 5 лет). И как это понимать?

В то же время возникает опасная тенденция преуменьшать опасность ядерной войны и постепенно приучать общество к мысли об отсутствии катастрофических ее последствий. В частности, заявляют о том, что даже массированное применение имеющихся сокращенных ядерных арсеналов не приведет к той катастрофической «ядерной зиме», модели которой рассчитывались в 1970-е годы для в десятки раз большего суммарного мегатоннажа тогдашних арсеналов СССР и США. Сегодня-де в лучшем случае наступит «ядерная осень» с временным понижением температуры на градус-два.

Напомню, что в октябре 1983 года в Стэнфордском университете прошла Конференция по отдаленным биологическим последствиям ядерной войны, а в декабре того же года в журнале Science появилась статья Nuclear Winter: Global Consequence of Multiple Nuclear Explosions («Ядерная зима. Глобальные последствия многочисленных ядерных взрывов»). По начальным буквам авторов: Турко, Тун, Аккерман, Поллак и Саган, статья стала известна как «доклад ТТАПС». В ней и был впервые введен в оборот термин «ядерная зима».

Аналогичные работы проводились в АН СССР Владимиром Александровым, и они подтвердили оценки ТТАПС, по которым получалось, что после массового обмена ядерными ударами дым пожаров и пыль от взрывов настолько снизят прозрачность атмосферы, что произойдет резкое понижение средней планетной температуры на длительные сроки, нарушится озоновый слой и т.п. В противовес министр обороны США Каспар Уайнбергер в 1985 году опубликовал доклад Конгрессу США о потенциальном воздействии ядерной войны на климат, ссылаясь на более спокойный доклад Национальной академии наук США 1984 года. Уайнбергер цитировал доклад специальной группы при Военно-техническом совете по воздействию на атмосферу: «Во всех этих вопросах есть много неясного, и при теперешнем уровне знаний нельзя исключить и возможности того, что не будет никаких длительных климатических изменений и фигурирующей во многих сценариях возможности многомесячных периодов температуры ниже точки замерзания». Тем не менее тогда у США соблазна первого удара не возникало и возникнуть не могло – при 6600 ББ на примерно тысяче советских МБР, не считая 2700 ББ на советских БРПЛ. Такие количественные параметры СЯС СССР нейтрализовали как угрозу первого удара США, так и все проекты НПРО США.


Благодаря кораблям с системой «Иджис» противоракетная оборона Соединенных Штатов стала мобильной.

Сегодня, как сообщает, например, эксперт Константин Сивков, американский атомный арсенал уменьшился более чем в 22 раза, российский в сравнении с советским – почти в 50, и «ядерная зима не наступит ни при каких возможных сценариях применения СЯС РФ и США». «Перед нами возникает задача вновь сделать апокалипсис иррациональным», – заключает Константин Валентинович.

Однако сама идея о возможной «ядерной зиме» – как и о «всего лишь» «ядерной осени», содержит некий системный порок. Дать научно обоснованный климатологический прогноз последствий глобальной ядерной войны вряд ли кто-то сможет даже сегодня – у самой развитой математической модели не будет хватать для ее подкрепления экспериментальных, эмпирических исходных данных, несмотря на последние мощные извержения вулканов.

Другое дело – прогноз цивилизационных последствий… Политические, социальные, психологические, экономические, геополитические, культурные и моральные последствия ответного контрценностного (именно контрценностного) ответного ядерного удара России по крупнейшим городам США и Европы – в отличие от климатических последствий – вполне представимы. Необратимая утрата культурных и научных ценностей и достижений… Общественный релятивизм в сфере морали и массовое одичание… Крах туризма… Окончательный крах альтруизма… Недоверие к правительствам (там, где они еще будут)… Массовые фобии... Об экономике можно и не говорить!

Нет, шутить с идей допустимости ядерной войны не советовал бы никому, даром что все чаще утверждается, что «ядерная война перешла из иррациональной в область рационального выбора», и что, начав ее, «США или Россия (подчеркнуто мной. – С.Б.) могут и выиграть, то есть уничтожить противника, сохранив себя». Это «…или Россия» и «…выиграть» мне очень не нравится! Оно проскакивает у ряда российских экспертов, вроде бы лояльных к задачам обеспечения ядерной мощи РФ, но опасно уже тем, что допускает идею о – фактически – инициативной роли РФ в развязывании ядерной войны. А эта идея не годится с любой точки зрения, тем более что тот же К. Сивков отмечает, что «Штаты находятся намного в более выгодном положении, чем наша страна». Но дело даже не в разнице в положении, а в том, что задиристые заявления не укрепляют военно-политическую стабильность, а ослабляют ее, да еще и дают основания для обвинений России в агрессивности, для оправдания деятельности НАТО и т.д.

Не думаю, что прав уважаемый К. Сивков и в своей уверенности, что «гибель миллионов американцев, потеря экономического потенциала» будут перенесены в США «относительно легко», поскольку это якобы будет «умеренной платой за мировое господство, которое обретут заокеанская или транснациональная элиты, уничтожив Россию… и получив инструмент ядерного шантажа» Китая. Уже не раз верно подчеркивалось, что США потенциально нестабильны не из-за «сверхвулкана» на их территории, а в силу наличия в США потенциальных социальных «вулканов». И элита США не может этого не понимать. Даже единичные, но дошедшие до городов США (и натовской Европы) российские блоки ответного удара исключат перспективы того эфемерного «мирового господства», которым грезили многие, но которое не обретал никто. Зато дестабилизирует США и страны НАТО наш ответный удар наверняка.

В то же время опасения относительно соблазна для США их обезоруживающего первого удара – особенно под «зонтиком» все усиливающейся НПРО США – обоснованны и в принципе высказаны корректно. При определенном развитии ситуации угроза становится и впрямь весьма реальной. Но при каком развитии ситуации угроза формируется как реальная? И как этой угрозе противодействовать?

ДЕЙСТВИЕ НЕЙТРАЛИЗУЕТСЯ ТОЛЬКО ПРОТИВОДЕЙСТВИЕМ

Тезис, вынесенный в заголовок раздела статьи имеет обобщенный характер. Но легко сказать, да непросто сделать. К тому же надо понять еще, и что сделать. И как.

Ряд российских экспертов предлагает «снова перевести ядерную войну в область иррационального», угрожая США то мегатонным ударом по Йеллоустонскому вулкану и по разломам коры у берегов США, то взрывным провоцированием гигантских цунами на побережье США и т.д. Но это не решение – с любой точки зрения. Причем настолько не решение, что даже нет желания анализировать подобные предложения. К слову, с чисто военно-технической точки зрения такие предложения похожи на «пирожные», которые рекомендуют человеку, не имеющему куска хлеба. Рациональнее, убедительнее и политически выигрышнее резко усилить финансирование «традиционных» СЯС в части их массирования и усиления их контрценностных возможностей.

Зато можно лишь приветствовать идею профессора из МВТУ Леонида Петровича Орленко (см. «НВО» № 9, 2017) о создании в северных морях замкнутых охраняемых акваторий для дислокации подлодок (собственно, можно заглублять под воду просто тихоходные аппараты с шахтами БРПЛ). Не менее актуальна постановка вопроса о важнейшем значении систем активной защиты ракетных стартов. Для нас важно защитить свои средства ответного удара от первого удара США, а не заниматься сомнительными во всех отношениях, да еще и политически дискредитирующими Россию проектами.

Необходима и максимальная активизация работы МИД РФ и вообще государственных структур, по, так сказать, просвещению европейской элиты и широких масс Запада (да и США). Процитирую генерала Мидыхата Вильданова, который пишет: «…необходимо задействовать контакты ВПР государства, МИДа и Минобороны России и других ведомств с представителями российских и зарубежных СМИ для доведения до международного сообщества позиции России… шире использовать… возможности электронных сетей… в интересах усиления информационного противоборства и формирования мирового общественного мнения… В электронных и печатных СМИ, различных интернет-ресурсах, в ходе проведения дискуссий, форумов и брифингов аргументированно обосновывать угрозы безопасности общественности тех стран, которые размещают на своей территории объекты системы ЕвроПРО и ТЯО США».

Мидыхат Петрович абсолютно прав. Заметить здесь можно лишь одно: те кадры МИДа и т.д., которые обязаны все вышеперечисленное и многое другое делать без подсказок, даже после самых верных подсказок вряд ли станут делать то, чего они не делали до этого. Напомню, что в некоторых случаях менять надо не мебель, а персонал. К тому же, как говорится, кольтом и добрым словом можно добиться большего, чем одним добрым словом.

Каким же должен быть наш «ядерный кольт»?

Уже сказано, что он должен быть, во-первых, «многозарядным», то есть – эффективно массированным. Во-вторых, он должен быть защищенным так, чтобы исключить соблазн для США в первом обезоруживающем ударе максимально ослабить потенциал российского ответного удара, а затем при посредстве ЕвроПРО и НПРО США перехватить немногочисленные ББ ответного удара. О сути ядерного сдерживания говорят и пишут много, но редко вспоминают, что в его основе лежит чисто психологический фактор принципиальной неопределимости конечного результата тотальной ядерной войны. Несмотря на постоянное совершенствование методики и вычислительных средств расчетной оценки такого результата, гарантии безопасности территории США не может дать никто. Но при продолжении сокращения российских СЯС (или при их замораживании на имеющемся количественном уровне на фоне развития НПРО США) расчетная вероятность якобы «неуязвимости» территории США может достичь настолько высоких значений, что соблазн может и возникнуть.

ЧТО ДЕЛАТЬ

Ответ, повторяю, очевиден. Если соблазн первого удара США провоцируется прежде всего двумя факторами – повышением возможностей поражения российских МБР и все уменьшающимся ракетно-ядерным арсеналом РФ, то ослаблять этот соблазн до того фактически ноля, который имел СССР к 1980-м годам, наиболее разумно адекватным противодействием. То есть, во-первых, принятием на вооружение эшелонированного и многоэлементного комплекса систем активной и пассивной защиты ракетных стартов; а во-вторых, новым массированием в разумных пределах ракетно-ядерных средств ответного удара России.

К сожалению, многое смешалось сегодня в нашем обществе…

Например, генерал Вильданов в серии аналитических статей блестяще проанализировал ход выполнения Соединенными Штатами Америки договорных обязательств в сфере ограничения и сокращения ядерных вооружений. По сути, он убедительно показал, что уровень и характер нарушений этих обязательств Америкой обессмысливает попытки о чем-то честно и конструктивно с Америкой договориться. Тем не менее по-прежнему обсуждается не то, надо ли России выходить из режима Договора СНВ-3 (а заодно и из Договора по РСМД), а до каких пределов надо сокращать российский стратегический арсенал.

А ведь, например, в основательной коллективной монографии «Пределы сокращения» В. Аладьина, В. Ковалева, С. Малкова и Г. Малинецкого, изданной в 2013 году, внятно заявлено: Россия давно достигла того предела сокращений своих ядерных вооружений, ниже которого внешняя безопасность России надежно уже не обеспечивается. В аннотации к монографии говорится, что, «основываясь на результатах многолетних исследований», авторы «приходят к выводу о том, что в современных условиях для России целесообразно не снижение, а усиление… стратегического (точнее было бы сказать: «глобального, межконтинентального». – С.Б.) и регионального сдерживания». Вот единственно состоятельный военно-политический вывод, из которого должны вытекать адекватные ему военно-политические и военно-технические меры.

В военно-политической сфере – это выход из договора СНВ-3, если США в кратчайшие сроки не сворачивают НПРО и свою военную активность в Европе при сворачивании НАТО, прежде всего – с выводом из блока новых постсоветских членов.

В военно-технической сфере – это реализация двуединого проекта количественно-качественного наращивания СЯС РФ и обеспечения многослойной защиты элементов стратегической триады.

Все сетования относительно того, что подобные масштабные меры нынешней России не под силу, не стоят выеденного яйца, если поискать средства не по сусекам у бабушек и дедушек, а в более «хлебных» местах. К тому же и сам оборонный бюджет не очень-то оптимизирован, если на фоне якобы успехов в дроностроении оказываются под угрозой срыва, как сообщают СМИ, сроки принятия на вооружение новой МБР «Сармат».

Что же до новых переговоров с Америкой Дональда Трампа и «морпеха» Мэттиса, то есть ли о чем России с ними разговаривать – не «для разговора», а по существу, без выполнения Америкой ряда очевидных предварительных условий?