США — Китай: карта будущей войны

Павел Бурмистров

Приход Барака Обамы в Белый дом сделал идею американо-китайского партнерства главным трендом мировой политики. В широкий оборот были запущены концепции симбиоза двух держав — Chimerica и «Большая двойка». В ноябре Обама приехал в Пекин и предложил Китаю разделить неформальное бремя ответственности за судьбы мира. Однако тот дал понять, что предпочитает двигаться вперед в своем собственном ритме. Это вызвало смятение в США. Политической элите Запада кажется, что Китай уже чуть ли не победил ее в глобальном противостоянии.

Экономический потенциал

Профессор Гарвардского университета, автор термина Chimerica Найал Фергюсон опубликовал в Los Angeles Times статью под заголовком «Америка — хрупкая империя», в которой задается вопросом, не будет ли закат США столь же стремительным и неожиданным, как развал СССР: «А что, если коллапс наступает не на протяжении нескольких столетий, а приходит неожиданно, как тать в нощи?»

Фергюсон размышляет не о том, грядет или нет закат Америки, а о том, будет ли он медленным или внезапным. «К 2027 году внутренний продукт Народной республики станет больше, чем у Соединенных Штатов, не из-за американской стагнации, а из-за неумоли­мого роста китайской экономики», — пишет Фергюсон. Но страшно не столько то, что Китай обгонит США по экономической мощи, и даже не то, что это произойдет уже совсем скоро, сколько то, что это никак не зависит от Америки. А зависит от одного Китая, который к тому же совсем не интересуется предлагаемой США повесткой, а действует и разговаривает исходя исключительно из своей собственной.

Но Фергюсон выглядит еще оптимистом по сравнению с нобелевским лауреатом по экономике Робертом Фогелем. Он заглядывает в будущее еще чуть дальше — не в 2027−й, а в 2040−й — и делает со страниц журнала Foreign Policy такой прогноз: к этому времени экономика Китая не просто превысит американскую, но превзойдет ее почти в три раза. Вклад экономики США в валовой мировой продукт сократится на треть, тогда как доля Китая вырастет втрое.

И дело даже не в том, что Китай уже пре­вратился в «мировой сборочный конвейер». По мнению американского экономиста, феноменальный рост китайской экономики в ближайшие три десятилетия определят совсем другие факторы: инвестиции в образование, аграрный сектор, «скромность» китайской статистики, занижающей реальные темпы развития, гибкость и эффективность политической системы и, наконец, потенциал потребительского рынка. В результате, как предсказывает Фогель, канет в Лету нынешний разрыв между богатством Китая как государства и достатком его граждан. Это сегодня валовой продукт на душу населения там в пять раз меньше, чем в Евросоюзе. Но большинство ныне живущих европейцев еще застанут то время, когда среднестатистический китаец станет вдвое богаче среднего европейца.

Понятно, такой радикальный прогноз далеко не всем кажется убедительным, да и вообще известно, что загадывать так далеко — дело заведомо неблагодарное. Однако когда такие сценарии начинают звучать из уст нобелевских лауреатов по экономике и популяризироваться влиятельнейшими американскими изданиями, они исподволь начинают материализовываться. По словам того же Фергюсона, подобные вещи «сами по себе не могут подорвать американскую мощь, но они способны ослабить долгосрочную веру в способность Соединенных Штатов преодолеть любой кризис».

Мрачные мысли авторитетных экономистов относительно исхода экономического соперничества США с Китаем вполне могут превратиться в сбывающиеся пророчества. Тем более что, в отличие от китайской индустриальной экономики, чья сила покоится на материальных активах и производственных мощностях, пост­индустриальная экономика Штатов с ее непомерно раздутым финансовым сектором напрямую зависит от абстрактной веры в американскую мощь. А между тем Китай — главный мировой кредитор, а США — главный заемщик.

Глобальное присутствие

Не меньшее беспокойство вызывают в США и темпы наращивания китайского экономического присутствия в мире. Благодатное двад­цатилетие, когда после распада Советского Союза Штаты наслаждались практически недосягаемым статусом единственной державы, имеющей интересы и рычаги для их реализации в любом уголке мира, прошло. Китай не только главный кредитор, но еще и главный мировой производитель и экспортер.

Его экономические интересы теперь повсюду, а его стратегия проникновения и завоевания ведущих позиций на чужих рынках оказывается намного эффективнее американской. Американцы в развивающихся странах занимаются бизнесом, немного благотворительностью и много политикой. Китайцы же занимаются только бизнесом и благотворительностью. В результате развивающиеся страны, уставшие с начала 90−х годов от безальтернативности американского влияния, с радостью поворачиваются к Китаю.

Еще два года назад ожидалось, что в нынешнем году Китай станет крупнейшим торговым партнером Бразилии. Но этим прогнозам не суждено было сбыться: Китай обошел США по торговому обороту с главной экономикой Латинской Америки еще в прошлом году. В конце того же 2009 года Китай договорился с Венесуэлой о разработке нефти в бассейне реки Ориноко, на что Пекин пообещал выделить $16 млрд. Неделю назад вступило в силу соглашение о свободной торговле между Китаем и Перу. А месяц назад были завершены переговоры и начата подготовка к ратификации аналогичного соглашения Китая с Коста-Рикой.

 Экономическая экспансия Пекина в Западном полушарии достигла беспрецедентного размаха. В феврале этого года Китай впервые обогнал Штаты по экспорту нефти из Саудовской Аравии. Америка перестала быть главным клиентом и источником нефтедолларов для саудовских шейхов, что на протяжении десятилетий было одним из главных факторов доминирования США в этом стратегически важном регионе. Учитывая курс Обамы на снижение зависимости от ближневосточной и вообще зарубежной нефти и рост потребности в нефти Китая, Пекин теперь будет только наращивать отрыв в качестве главного торгового партнера Эр-Рияда, а заодно все больше укреплять свои позиции на Ближнем Востоке за счет занятия нынешних позиций Вашингтона.

В январе этого года стало известно, что Нигерия — крупнейшая нефтедобывающея страна Африки — намерена передать Китаю две трети лицензий на добычу нефти, истекающих в этом году. Многомиллиардные инвестиции Китая в эту страну и инфраструктурные проекты, которые он там развивает, начали приносить плоды. Скоро от гегемонии западных, в частности американских, нефтяных компаний в Нигерии мало что останется. Китай уверенно прокладывает дорогу к статусу главного добытчика и импортера нигерийской нефти.

Похожую динамику переживает и баланс интересов Китая и США в других африканских странах. Китай стремительно переориентирует торговлю континента на себя, и в этом потоке китайских нефтедолларов тает американское доминирование в Африке. Нобелевский лауреат по экономике Джозеф Стиглиц еще год назад указывал на то, что «вклад Китая в поддержку инфраструктуры в Африке превосходит вклад Всемирного банка и Африканского банка развития вместе взятых».

Последний британский губернатор Гонконга Крис Паттен пишет в The Times: «Когда первый человек из Китая, Шень Фуцзун, приехал в 1687 году в Оксфорд каталогизировать китайские фонды Бодлейской библиотеки, его страна была крупнейшей экономикой мира. Собственно, так оно было на протяжении 18 из 20 последних веков».

Однако Китай сегодня берет свое не только в плане глобального веса экономики, но и в плане ее глобального присутствия. Министерство торговли Китая сейчас финансирует в Кении проект по совместному поиску на побережье страны останков китайских средневековых кораблей легендарного мореплавателя времен династии Мин Чжэн Хэ. Он водил китайские торговые флотилии в Африку еще до создания в Европе кораблей, способных регулярно пересекать Атлантику, и открытия Америки. Теперь китайское Министерство торговли подчеркивает, что оно не только не новичок в Африке — оно возвращается туда путями, проложенными задолго до того, как европейцы купили у индейцев остров Манхэттен.

Военная мощь

«США должны понять, что дни их военного превосходства сочтены. На этот раз они должны почувствовать себя наказанными» — это слова китайского контр-адмирала Янга Йи, которые приводит французский еженедельник Courier Internationale. Так Йи отреагировал на решение Вашингтона продать оружие Тайваню на $6,4 млрд. Французы с удивлением пишут, что Китай перестал бояться повышать голос на США.

Военные контакты двух стран, на развитие которых Обама рассчитывал во время ноябрьского визита в Китай, прерваны. Американские компании, в том числе Boeing, ждут санкций с китайской стороны. Притом что едва ли не главное, ради чего Тайвань затевал сделку — боевые самолеты, — США ему поставлять так и не рискнули. «Продажа оружия Тайваню — это не военная, а политическая сфера. Даже если американцы продадут тайваньской армии хотя бы армейский нож, Китай  будет противодействовать», — расставил точки над «i» китайский контр-адмирал.

Courier Internationale убеждает своих читателей, что в ближайшие 10 лет китайцами будет достигнута необходимая мера военного паритета с США. Не полное равенство, но баланс, который позволит разговаривать на равных. Пока в это верится с трудом. У Китая самая большая в мире сухопутная армия и много танков. Но для стран, разделенных Тихим океаном, это неважно. Военный баланс между ними определяет могущество флота и ядерных сил.

 У США 11 авианосцев, а у Китая ни одного. Один авианосец стоит несколько миллиардов долларов и строится несколько лет, а их Китаю нужно построить не один и не два, а на порядок больше. И это не считая огромного флота кораблей сопровождения.

По числу ядерных боеголовок и баллисти­ческих ракет дальнего радиуса действия отставание Китая от США тоже колоссально. Попытка ликвидировать его в столь короткие сроки стоила бы непомерных средств и потребовала бы радикальной перестройки экономики Китая с упором на ВПК.

Однако пока в Китае не видно даже намеков на движение в этом направлении. Военный бюджет там в десять раз меньше, чем в США, и в прошедшем году, ставшем для Поднебесной сверхудачным по сравнению с остальными странами, он вырос на рекордно низкую сумму за все последние годы. Наконец, Китай еще не вышел на тот технологический уровень, который позволил бы ему самостоятельно соревноваться с США в военном строительстве.

Однако сила Китая в том, что он сам все это прекрасно понимает и потому не прилагает никаких сверхусилий для ускоренной ликвидации военного превосходства США. Если проводить параллели с холодной войной, то скорее уж Америка выглядит теперь похожей на Советский Союз с его непомерными военными расходами, чем Китай, отказывающийся скармливать оборонщикам лишние сотни миллиардов долларов.

По мнению известного американского социолога Иммануила Валлерстайна, Западу сейчас очень трудно ответить на вопрос: «Что думать о Китае?» «Многие люди — возможно, большинство людей во всем мире — больше не уверены, следует ли думать о Китае как об обычной стране или как о мировой державе»; как о социалистическом или капиталистическом государстве, как о части Юга или уже части Севера. И продолжать ли считать его ведущей анти­империалистической державой или перевести уже в разряд империалистических.

«Сейчас ответы на эти вопросы туманны и неопределенны. Но едва ли это продлится долго. Может, лет через десять, и уж точно через двадцать, все наверняка узнают, что же следует думать о Китае», — предсказывает основатель миросистемного анализа. И как-то непохоже, чтобы он предполагал, что американцам удастся вернуться к мысли, будто Китай — обычная социалистическая и антиимпериалистическая страна мирового Юга.

Фото: china daily/REUTERS


Военные базы США

История американского дефицита в торговле с Китаем (в $млрд)

Источник: US Census Bureau.

Вес ведущих стран в мировой экономике в 2009 г. и через 30 лет (прогноз лауреата Нобелевской премии по экономике Роберта Фогеля)

Источник: CIA, Foreign Policy, расчеты РР.

Как изменялся объем американских облигаций (в $млрд)

Источник: US Department of the Treasury