Геополитические амбиции меняющихся в течение веков ведущих мировых сверхдержав уже сотни лет диктуют их военно-стратегические концепции по отношению к различным экономически важным регионам планеты. Сейчас, как мы видим, геостратегические «полюса» надёжно закрепились за Передней Азией, ИАТР, Балтией и Арктическим регионом, что привело их к немедленной милитаризации вооружёнными силами ведущих мировых государств, а также приданными им союзниками, входящими в состав различных военно-политических альянсов, которые являются сегодня основными участниками «Большой игры». Оценка военных потенциалов сторон в крупном региональном или глобальном конфликте является очень тонкой и сложной задачей, для решения которой не будет достаточно просто сравнить, к примеру, количественный состав и тактико-технические параметры различных видов военной техники ОДКБ и России с такой же техникой Североатлантического альянса. Здесь потребуется комплексный подход, сочетающий анализ системной увязки между единицами этой техники в вероятных боевых условиях с учётом разнородности смешанных группировок войск. Этот факт является ведущим в рассмотрении законов сетецентрической войны.

Подобный подход мы попытаемся сегодня применить для достоверной оценки боеспособности ВКС России и ВМС США в случае широкомасштабного военного конфликта. Данные виды вооружённых сил двух сверхдержав выбраны совершенно не случайно, а исходя из стратегических амбиций государств. Так, ВМС США играют ключевую роль в удержании западного влияния в различных регионах мира, указывая на политику «абсолютной гегемонии»; а ВКС России, обладающие усиленными противовоздушной и противоракетной компонентами, в большей степени выполняют оборонительные функции в воздушно-космическом пространстве нашей страны, а также тактические и стратегические ударные качества, требующиеся для должного ответного удара по противнику на ближних и дальних рубежах от страны: типичная оборонительная политика, применяющаяся в системе развивающегося многополярного мироустройства.

Толчком к написанию этого обзора стало интересное и весьма прогрессивное мнение заместителя начальника штаба ВМС США Майкла Маназира относительно методики ведения современной войны на океанском ТВД, которое было высказано на выставке «Sea Air-Space 2016». Именно на этом базисе и будет строится наш дальнейший анализ.

Во-первых, М. Маназир определил любую успешно проведенную в будущем боевую операцию не как результат превосходства технологически лучших эсминца УРО, многоцелевой АПЛ или противолодочного самолёта, а как итог верно функционирующей в бою системы, производящей обнаружение, сопровождение, селекцию важнейших целей противника, а также верное их распределение между всеми звеньями и отдельными элементами (юнитами) этой системы. В данном случае даже не обладающие технологическим превосходством БРЭО и вооружения корабли и подлодки могут взять верх над противником благодаря более скоростным и производительным шинам передачи тактической информации о подводной, надводной, наземной и воздушно-космической обстановке в зоне действия дружественной авианосной ударной группировки. Замначштаба американских Военно-морских сил применил по отношению к боевому потенциалу флота термин «агрегированная сила» (от лат. aggregatio — «присоединение»), что говорит о мощи увязанных в единый «боевой организм» всех типов кораблей, подлодок, палубной и морской авиации, что близко к идеальной сетецентрической структуре.

Во-вторых, в своих суждениях Майкл Маназир опирался на существующие военно-морские концепции «Kill chain», «CEC» и «NIFC-CA» и указывал на необходимость перехода на новый уровень, воплощающийся в разрабатываемых концепциях «Kill web», «ADOSWC» и «NIFC-CU». Что же скрывается за этими милитаристскими аббревиатурами?

Американские военные применяют термин «Kill chain» («Цепь уничтожения») в качестве описания существующей ударной тактики, направленной на упреждение удара противника, но в общем понимании,- это типичная тактика агрессора. Состоит «Kill Chain» из последовательности действий: обнаружение цели, её последующая классификация, идентификация, распределение и подготовка средств воздушного/подводного нападения для её уничтожения, «захват», открытие огня и уничтожение цели. Данная концепция используется в ВС США уже достаточно продолжительное время, но позволяет лишь одному, либо нескольким сетецентрически увязанным боевым единицам рассчитать шаблон эффективности уничтожения той или иной цели в короткий период времени. Но в сложных боевых условиях, в густой пелене РЭП, когда системы тактической связи переполнены сотнями и тысячами координат различных целей, «Kill chain» не предусматривает точной передачи данных о результатах удара по цели другим дружественным юнитам, относящимся к другому роду войск.

Так, к примеру, если новейшая сверхмалошумная многоцелевая АПЛ SSN-23 «Jimmy Carter» (класс «Sea Wolf») нанесёт уверенное торпедное или ракетное поражение надводному кораблю противника, но тот продолжит продолжительное время оставаться на плаву, многоцелевые палубные истребители 5-го поколения F-35B Корпуса морской пехоты США или стратегические ракетоносцы B-1B могут продолжать противокорабельную операцию против этого корабля ввиду отсутствия информации о его выведении из строя, что приведёт к ускорению истощения боезапаса, а также к ненужным и «убыточным», с тактической точки зрения, «телодвижениям» техники различных родов войск против единой цели.

Применение концепции «Kill Chain» выказало множество недостатков ещё во время «Бури в пустыне» в 1991-м году. Американские дивизионы зенитно-ракетных комплексов «Patriot PAC-1», направленные в Переднюю Азию для борьбы с иракскими оперативно-тактическими баллистическими ракетами 9К14 ОТРК 9К72 «Эльбрус», «дружественным огнём» уничтожили британский тактический ударный истребитель «Торнадо» GR.4, а также палубный многоцелевой истребитель ВМС США F/A-18C «Hornet», которые были распознаны операторами МРЛС AN/MPQ-53 как иракские ОТБР 9К72 «SCUD» на начальном участке траектории. Из-за системной несогласованности действий между «АВАКСом», «Пэтриотом» и тактической авиацией произошли данные события, требующие модернизации концепции.

Сетецентрическая концепция XXI века «Kill web» («Паутина уничтожения») относится к наиболее перспективным веяниям американской армии, и как должно было произойти, её воплощение в «железе» и искусственном интеллекте началось именно в ВМС, играющих для Штатов решающую роль мирового господства. Она решает все системные недостатки, описанные в «Kill chain», и, кроме этого, позволяет бесконечно расширять информационно-тактическое агрегирование между различными боевыми элементами благодаря открытой архитектуре ПО современного цифрового компьютеризированного бортового радиоэлектронного оборудования. В данный момент концепция «Kill web» постепенно интегрируется на уровне звена в АУГ ВМС США, и представлена сегодня субконцепциями морской ПВО/ПРО «NIFC-CA» и противокорабельной обороны «ADOSWC», также движется работа в области передовой концепции противолодочной обороны подводного флота «NIFC-CU». Особый же интерес для нас вызывает именно противовоздушная/противоракетная «NIFC-CA», являющаяся частью сетецентрической системы «CEC». Благодаря «Cooperative Engagement Capability» (русск. «коллективная обороноспособность») различные боевые элементы ВМС и КМП США смогут вести полноценный обмен тактической информацией о воздушной обстановке на том или ином участке ТВД. Также, в структуру «CEC» будут включены наземные подразделения ПВО Корпуса морской пехоты США и, по возможности, даже зенитно-ракетные комплексы «Patriot PAC-3».

Благодаря наличию данной системы, в полной мере раскрылись возможности комплекса интегрированного управления огнём «Integrated Fire Control», благодаря которому зенитные управляемые противоракеты ERINT смогут поражать загоризонтную крылатую ракету, либо БПЛА по целеуказанию от F-35B или палубного самолёта ДРЛО E-2D «Advanced Hawkeye». Примеров можно привести множество.

«NIFC-CA» придаёт системе «IFC» дополнительные возможности всестороннего обмена данными, базирующиеся на уходе от иерархической структуры тактической сети обмена информацией «Link-16» («TADIL-J»). Для полноценного функционирования «Integrated Fire Control», новая концепция предусматривает введение нового дополнительного радиоканала обмена тактической информацией «DDS» («Data Distribution System»), который также имеет высокую частоту ППРЧ (псевдослучайной перестройки рабочей частоты). Данный радиоканал вводится после интеграции в БИУС юнита специализированного РЭО оборудования обмена тактической информацией на базе единого процессора «CEP» («Cooperative Engagement Processor»), при этом, для боевых единиц наземного, морского или воздушного базирования разработаны различные модели оборудования на базе «CEPа»: для НК — это AN/USG-2, для палубных самолётов ДРЛО и У E-2C/D «Hawkeye/Advanced Hawkeye» — AN/USG-3, для ПБУ наземных дивизионов ЗРК — AN/USG-5. Демонстрационная модификация устройств «CEC/NIFC-CA» была впервые апробирована на авианосной ударной группировке во главе с авианосцем CVN-69 USS «Dwight D. Eisenhower» в 1995-м году, позднее их стали устанавливать на ракетныекрейсера УРО класса «Ticonderoga», а в частности, — CG-66 USS «Hue City», CG-68 USS «Anzio», CG-69 USS «Vicksburg» и CG-71 USS «Cape St. George».

Головным подрядчиком всего оборудования, несущего в ВМС США концепции «CEC/NIFC-CA», является всё та же именитая компания «Raytheon» при поддержке Лаборатории прикладной физики Университета Д. Хопкинса. На штатовском ресурсе news.usni.org, ещё 23 января 2014 года, появился интересный аналитический обзор «Inside the Navy`s Next Air War», где подробно рассматривались тактико-технические детали всех вышеуказанных концепций, исходя из мнения Майкла Маназира. В нём приведена очень интересная тактическая схема действия современной АУГ ВМС США в момент проведения стратегической воздушно-космической наступательной операции на береговом участке территории противника, а также с учётом концепции «NIFC-CA».




Все боевые элементы расположены здесь по «пирамидальному» принципу. Вершину «ударной пирамиды» американского флота представляет авиакрыло малозаметных многоцелевых палубных истребителей F-35B/C, которые, в количестве от эскадрильи (12 самолётов) до авиаполка (более 24 самолётов), заходят в воздушное пространство противника и начинают сканировать береговую зону и воздушное пространство с помощью бортовых радаров AN/APG-81 на наличие, тип и количество вражеских наземных средств ПВО и истребителей, способных представлять угрозу для проведения массированного ракетно-авиационного удара американской АУГ. Одновременно могут быть проведены загоризонтные дальние воздушные бои с применением ракет AIM-120D для отвлечения и изматывания авиации противника перед и во время основного удара. Одновременно с выполнением локальных задач «воздух-воздух», оптико-электронная прицельно-навигационная система с распределённой апертурой AN/AAQ-37 «DAS» позволит обнаружить массу наземных и воздушных целей противника, передавая всю информацию на находящиеся далеко позади палубные самолёты РЭБ и подавления ПВО F/A-18G «Growler», которые затем ретранслируют её на боры замыкающих воздушное подразделение «Адвансед Хокаев», а также выберут наиболее важные радиотехнические средства противника для точечного радиоэлектронного подавления.

Первое, что обеспечивает достаточно высокую информационную безопасность передовой разведывательно-ударной палубной связки «F-35B/C — F/A-18G» — применение единого точнонаправленного радиоканала обмена тактической информацией «MADL», находящегося в Ku-диапазоне волн на частотах от 11 до 18 ГГц. Защищённый ППРЧ радиоканал будет включаться буквально на секундный промежуток времени для передачи «Гроулерам» информации по целям, находящимся на переднем крае ТВД. F-35B в момент отправки пакета информации будут находится с 3-5-километровым принижением относительно F/A-18G, что позволит частично избежать подавления сигнала воздушными средствами РЭБ противника. Этот низкоуровневый и плохо уловимый тактический радиоканал получил название «Small Data Pipe», и представляет сегодня основную проблему, над которой должны работать КРЭТ и прочие отечественные разработчики современных средств радиоэлектронной борьбы. Также обращает внимание присутствие вспомогательной авиационной эскадрильи палубных F/A-18E/F «Super Hornet», летящей между ведущими «Лайтнингами» и «Гроулерами». Для чего это сделано?

«Лайтнинги» — далеко не «Рапторы», и в случае самостоятельного воздушного боя с такими перспективными машинами, как Су-35С, Т-50 ПАК-ФА или китайскими J-15S и J-31, могут потерпеть полное поражение прямо в воздушном пространстве противника. Первые же начнут быстрое проникновение в воздушные порядки «Гроулеров» и «Хокаев», что мгновенно «ослепит» и всю американскую АУГ. Эскадрилья «Супер Хорнетов» сможет временно придержать истребители противника на передних рубежах ослабевшей воздушной «пирамиды» до подлёта подкрепления в виде ещё одной эскадрильи «Лайтнингов», способных сохранить «воздушный дозор» АУГ в безопасности. Перед нами мощная и полноценная воздушная компонента морской ПВО с несколькими эшелонами и рубежами обороны.

Центральное звено («сердце») воздушной компоненты АУГ, представленное «Адвансед Хокаями», палубными БПЛА UCLASS и прикрывающими их «Супер Хорнетами» (последние на схеме не указаны), относится уже не к ударно-разведовательной воздушной базе, а к командно-штабной структуре авианосной группировки. Самолёты радиолокационного дозора и наведения для пущей безопасности будут действовать лишь в радиусе действия (под прикрытием) корабельных БИУС «Иджис» с ракетами-перехватчиками RIM-174 SM-6 ERAM (т.е. в 200-250 км от флагманского авианосца), F/A-18E/F немного дальше (в 300 — 400 км). Обращаем внимание на тип канала передачи данных от «Гроулеров» к «Хокаям» и от «Хокаев к надводной АУГ». Здесь действует уже полноценный и «долгоиграющий» дециметровый радиоканал передачи тактической информации «TTNT», являющийся резервным каналом «Link-16/CMN-4». За счёт большой удалённости от средств РЭП противника (более 700 — 800 км), «TTNT», непосредственно в 200-300 километровой зоне от АУГ, будет стабильным защищённым: информационная освещённость корабельного состава вряд ли пострадает.

Сами же американские авианосные ударные группировки в течение ближайших лет значительно увеличат свой противовоздушный/противоракетный потенциал благодаря замене существующего антенного поста МРЛС AN/SPY-1D(V) на перспективную многофункциональную РЛС AMDR, которая вместо 1-канальных радиолокационных «прожекторов» подсвета AN/SPG-62 получит полноценные многоканальные антенные решётки, способные «захватывать» сразу несколько десятков воздушных целей. Ракеты-перехватчики RIM-174 ERAM закрепят эффект благодаря наличию АРГСН, способной получить целеуказание и от «Иджиса», и от «Гроулера», и от «Лайтнинга». Преодолеть ПРО такой АУГ будет достаточно сложно: только китайские и российские ВВС и ВМФ способны будут выполнить уничтожение подобного военно-морского соединения за определённый период времени.

Не менее важная задача — достойная ПВО/ПРО территории от ударов передовой АУГ ВМС США.

ОТ СЕТЕЦЕНТРИЗМА ФЛОТСКОГО К СЕТЕЦЕНТРИЗМУ ВОЕННО-ВОЗДУШНОМУ

Если прогресс системной увязки XXI века в США в большей степени затронул основную ударную компоненту армии — военно-морские силы, то у нас он наиболее плотно коснулся именно оборонительной компоненты — ВВС и ПВО, ведь именно эти виды ВКС должны быть всегда готовыми «любезно» встретить тысячи натовских стратегических крылатых ракет, а также сотни единиц тактической авиации, вооружённой малозаметными противорадиолокационными ракетами «HARM» и «ALARM», планирующими бомбами, ракетами-приманками ADM-160C «MALD-J», а также сложнейшими контейнерными комплексами радиоэлектронного противодействия.

Без сомнений, основу здесь составляют многочисленные зенитно-ракетные дивизионы и полки различных модификаций «Трёхсоток» (С-300ПС, С-300ПМ1, С-400 «Триумф», С-300В/В4), «Бук-М1/2», а также многочисленных зенитно-ракетные комплексы войсковой ПВО («Тор-М1/В», «Тор-М2», «Панцирь-С1», «Тунгусска-М1», «Стрела-10М4», «Гюрза», «Игла-С», «Верба» и т.д.); но без комплексной сетецентрической увязки и поддержки авиации ПВО все эти системы выглядели бы не столь угрожающе, как мы видим сегодня.

Обеспечивается всё это сегодня уникальной автоматизированной системой управления зенитно-ракетными подразделениями на уровне бригады АСУ «Поляна-Д4М1» в составе ПВО ВКС, а также унифицированным батарейным КП 9С737 «Ранжир» в составе войсковой ПВО. «Поляна-Д4М1» производит сбор тактической информации о воздушной обстановке от наземных РЛС-ДРЛО («Небо-У», «Небо-М», «Противник-Г», «Гамма-С1», 96Л6Е и т.д.), радиолокационных комплексов «Шмель-М», установленных на базе А-50У и других средств РТР/РЭР, а затем анализирует их трассы, селекционирует наиболее опасные и/или приоритетные цели и выполняет распределение и целеуказание на пункты боевого управления (ПБУ) зенитно-ракетными дивизионами/бригадами. Высокие вычислительные характеристики компьютеризированных средств обмена данными и индикации ПБУ МП06РПМ, КШМ МП02РПМ и АРМ 9С929 реализуются за счёт современной микропроцессорной элементной базы, обладающей высокой производительностью, а также благодаря высокоскоростным модулям передачи данных. «Поляна-Д4М1» способна «вести» до 255 сопровождаемых приданными РЛ-средствами воздушных целей, а также хранить в памяти информацию о координатах 500 ВЦ, отслеживаемых в режиме обзора. Обработкой информации занимаются 8 операторов на современных ААРМ с жидкокристаллическими МФИ, а систематизировать информацию в один наглядный тактический интерфейс помогает командно-штабное ААРМ 9С929, оснащённое одним крупноформатным ЖК-дисплеем.

Наибольшие возможности в звене ПРО «Поляна-Д4М1» способна проявить одновременно в связке с мощнейшим радиолокационным комплексом 55Ж6М «Небо-М», способным обнаруживать средства воздушного нападения в ближнем космосе на расстояниях до 1800 км (в режиме секторного обзора), а также с самолётом ДРЛОиУ А-50У, способного обнаруживать удалённые малозаметные низковысотные цели на расстояниях до 150 — 200 км. Над прикрываемой территорией устанавливается полностью просматриваемое закрытое воздушное пространство. «Поляна» способна получать информацию одновременно от 3-х источников и передавать её 6-ти потребителям, среди которых могут быть: пункты боевого управления 5Н63С, 54К6Е, 9С457М и 55К6Е (комплексов С-300ПС/ПМ1/В и С-400 «Триумф» соответственно), а также войсковые ЗРСК семейств «Тор», «Тунгусска» и «Стрела-10», но только через промежуточный, интегрированный в бригадную боевую информационно-управляющую систему, УБКП 9С737 «Ранжир».

«Ранжир», в какой-то мере, также является автоматизированной системой управления, но его пропускная способность, дальность связи и количество типов сопрягаемых систем сильно ограничены. УБКП «Ранжир» способен обрабатывать только 24 сопровождаемых на проходе ВЦ, и 48 — обозреваемых, т.е. в 10 раз меньше, чем «Поляна-Д4М1», время выполнения одного целеуказания — 5 секунд (у «Поляны» — 1 секунда), потребителями могут быть исключительно средства войсковой ПВО, по причине чего 9С737 может участвовать лишь в ближнем рубеже ПВО/ПРО, но с «жирным» плюсом в виде главного элемента обороны «мёртвых зон» дальнобойных зенитно-ракетных систем. Есть у гусеничных «Ранжиров» и второе преимущество — время развёртывания, составляющее всего 5 минут, у «Поляны» оно может составлять до 35 минут. Комплекс способен одновременно выдавать целеуказание 4 потребителям, а получать информацию от «Поляны», вертолётов ДРЛОиУ в радиусе 30 км и от РЛС обзора и целеуказания 9С18М1 «Купол» (ЗРК «Бук-М1»).

Позднее разработанный в 1987 году УБКП «Ранжир» был глубоко усовершенствован. Новая версия получила название «Ранжир-М» (9С737М). Из основных отличий от базового изделия стоит отметить почти в 3 раза увеличенную пропускную способность по трассам целей (она возросла от 24 до 60), время реализации одного целеуказания уменьшилось до 2 секунд, число каналов обмена данными возросло до 5. Благодаря модернизации радиоэлектронной элементной базы, в список подключающихся потребителей тактической информации вошли и переносные зенитно-ракетные комплексы «Игла-С», а позднее — «Верба», которые снабжаются специализированными планшетами для отображения маркеров приближающихся воздушных целей. Помимо автоматического распределения целеуказаний от вертолётного ВКП/ДРЛО для БМ ЗРСК, изделие 9С737М способно систематизировать сопровождаемые 6 ЗРСК цели. К примеру, если в ближнем рубеже ПВО зенитно-ракетной бригады находится 3 комплекса «Тор-М1» и 3 комплекса «Тунгусска-М1», связанные с УБКП «Ранжир», то почти полностью исключается захват одних и тех же средств воздушного нападения сразу несколькими вышеуказанными ЗРСК/ЗРАК. Это, во-первых, в 1,2 — 1,6 раза уменьшает бесполезную ЗУР, во-вторых, — примерно во столько же увеличивает полезную общую целевую канальность зенитно-ракетной бригады. «Ранжир-М» имеет увеличенный физический накопитель памяти по обнаруженным источниками РЛИ целям: в памяти могут содержаться координаты 170 обозреваемых целей. Модернизированный «Ранжир-М», разработанный пензенским ОАО «Радиозавод» в 90-х гг., имеет унифицированное с комплексом «Тор-М1» гусеничное шасси ГМ-5965, в то время как «Ранжир» базировался на шасси МТ-ЛБу.

Операторы «Ранжир-М» имеют распоряжении 4 АРМ на базе современных компьютеров «Багет-21» (командир, оператор РЛ-обстановки и радист) и «Багет-41» (дополнительное АРМ). Имеется комплекс топопривязки на базе ГЛОНАСС/GPS, а также оптико-электронные средства для видеодокументирования и анализа ведения перехвата целей бригадными ЗРСК.




Последняя версия «Ранжира», созданная для модульного варианта ЗРСК «Тор-М2КМ», была впервые представлена на МАКС-2013. Производительность новой элементной базы УБКП «Ранжир-М1» (9С737МК) достигла показателей «Поляны-Д4М1»: новый унифицированный командный пункт способен отображать на МФИ до 255 маркеров целей, хранить в памяти 500. Обработка одного целеуказания может составлять 1 секунду. Инструментальная дальность наблюдаемого воздушного пространства у «Ранжир-М1» достигает 200 км, что подтвердило программную и аппаратную интеграцию со всеми модификациями ЗРК С-300ПМ1. Все предыдущие «Ранжиры» в связке с «Трёхсотыми» не работали. Таким образом, персонал ОАО «Радиозавод» воплотил в изделии 9С737МК все лучшие качества «Поляны» и «Ранжира», позволив работать и на дальнем рубеже ПВО/ПРО. Поставленный на колёсное шасси ТАТА «Ранжир-М» имеет значительно повышенную мобильность на шоссе и сухих грунтовых поверхностях, позволяя осуществлять развёртывание гораздо быстрее, нежели ранние модификации. По сути, из унифицированного бригадного командного пункта «Ранжир-М1» превратился в полноценную автоматизированную систему управления, эквивалентную по уровню «Поляне-Д4М1», и две эти системы ещё не на одно десятилетие смогут превратить нашу ПВО в единый сетецентрический, информационно насыщенный «организм», способный противостоять любым воздушно-космическим угрозам со стороны запредельного противника.