Сирийскую войну, которая с 30 сентября стала отчасти и российской, отечественный зритель наблюдает из кабины пилота. В том смысле, что чаще всего внимает перечислению сотен уничтоженных авиацией точек, но почти не понимает, что же там происходит внизу, на земле. Дистанционный характер нашего участия в конфликте никак не влияет на общую диспозицию: в этой войне прямо или опосредованно участвуют десяток стран мира, и почти все считают Россию своим врагом, вне зависимости от ширины улыбки и теплоты рукопожатия дипломатов на официальных раутах. Эта война идет пятый год и стоит больших денег, потому нелепо удивляться кровожадности «партнеров». Скорее, нулевой счет потерь за полтора месяца войны — большая удача. Участники сирийской бойни, которые годами дербанили страну на куски, оправились от шока, связанного с российским участием, и приступили к активным военным действиям. Не на фронте — в тылу. Поскольку на фронте их положение становится все более шатким. Разберемся, почему.

Диспозиция сторон

С момента начала российских бомбардировок сирийские фронты претерпели некоторые локальные изменения в пользу сил Башара Асада, но действительно крупных побед со стратегической перспективой не произошло. Что позволяет ряду экспертов уже сегодня говорить о неудаче сирийской кампании или о провале дистанционного, военно-воздушного характера вовлечения Москвы в эту войну. Такой логикой нас подводят к мысли о том, что для победы необходимо в любом случае инициировать наземную операцию и ввести войска. Либо признать фатальность всей затеи. Оба посыла ложные, если трезво оценивать сирийский театр военных действий и не торопить события.

Прежде всего следует вспомнить вводные данные операции, подмеченные нами в прошлой статье («Сирия: логика войны» в «Эксперте» №42 за 2015 год). Во-первых, сроки. В конце марта в Сирию приходит жаркий сухой ветер хамсин, который вызывает сильнейшие песчаные бури. Воевать в таких условиях чрезвычайно непросто — ни на земле, ни в воздухе. Особенно в пустыне, которая занимает большую часть страны. Таким образом, первая фаза военной операции составит пять-шесть месяцев, а затем сражения продолжат дипломаты.

Фактор второй: географический. «Зеленые», густонаселенные земли находятся на западе, вдоль побережья Средиземного моря. Здесь правительственным войскам противостоит конгломерат экстремистских группировок различного политического и религиозного окраса. Фронт динамический и представляет собой «чересполосицу». На севере, в подбрюшье Турции, вотчина курдов, которых потеснили боевики «Исламского государства» (организация запрещена в России; ИГ). Здесь же столица ИГ город Ракка, имеющий принципиальное коммуникационное значение. Через этот логистический узел с территории Турции идет снабжение Халифата оружием и живой силой, в обратном направлении — нефтяные караваны. Остальная пустынная часть страны захвачена ИГ весьма условно — исламисты контролируют несколько дорог и перекрестков, что позволяет им перебрасывать подкрепления и гнать нефть со своих базовых земель в Ираке.

Фактор третий, который почему-то предпочитают умалчивать, событийный. Война в Сирии началась не 30 сентября, после первых ударов российской авиации, а четыре года назад. За последние десять месяцев армия Асада потерпела несколько сокрушительных поражений, потеряла две трети страны и оказалась вдавлена в побережье, оказавшись на волоске от фатального разгрома. И тут появилась Россия.

Как развивались события в Сирии в октябре-ноябре? Правительственные войска атаковали экстремистов сразу по нескольким направлениям: на юге в Дераа, в Дамаске, на севере в Латакии, в Хаме и Хомсе, где месяцами держались огромные котлы с мятежниками. Наиболее успешными оказались действия на юге Алеппо. Там удалось отбить десятки населенных пунктов и соединится с авиабазой Кувейрис, которая находилась в полном окружении больше двух лет. Но в целом значительного продвижения не наблюдалось. Почему?

Дело в том, что ни о каком масштабном наступлении и речи не шло. После тяжелых летних боев войскам Асада требовалась передышка, перегруппировка и перевооружение. Российские бомбардировки остановили наступление боевиков и зафиксировали фронт, позволили выиграть время, пополнить армейские части вооружением и техникой, обучить новобранцев. Атаки правительственных сил объяснялись в большей степени психологическим фактором: лояльные Асаду солдаты почувствовали, что ситуация меняется, и рвались в бой. При этом свежие войска накапливались в тылу, обучались новые части, обкатывалась российская техника. Отдельные подразделения даже снимались с фронта. К декабрю сирийцам удалось сформировать значительный стратегический резерв (40–50 тысяч бойцов), способный кардинально изменить расклад сил уже в начале зимы на одном либо на нескольких направлениях.

«У Асада в запасе есть несколько совершенно свежих и полностью “валентных” соединений, которые могут быть задействованы в тот момент, когда будут наибольшие шансы на перелом. И этот момент приближается. Вопрос в том, чтобы задействовать эти соединения в ключевом месте», — так оценивает ситуацию Дмитрий Евстафьев, специалист по локальным конфликтам и военно-политическим проблемам, профессор НИУ ВШЭ.

Тем временем российская авиация отрабатывала свою часть плана. За сухими цифрами разбомбленных укрепрайонов, оружейных заводов, «сараев», как снисходительно говорят некоторые интернет-специалисты, скрывается эффективное выполнение задачи по разрушению коммуникаций и линий снабжения боевиков, точечное истребление полевых командиров, ликвидация экономической базы — нефтяных полей, нефтеперерабатывающих заводов, бензовозов. Под особым вниманием бомбардировщиков находится коридор Халифата, проложенный до границы с Турцией. Его «утюжат» особенно тщательно. К концу осени боевики ИГ начали ощущать серьезный дефицит боеприпасов и вооружений, а прочие радикальные группировки на севере и вовсе «поплыли», уступая давлению армии Асада.

Расклад противоборствующих сил в Сирии и Ираке

Кто захватит Ракку

Тактика российского Генштаба отчасти базируется на принципах дистанционной войны, хорошо апробированной американцами в конфликтах последних десятилетий: воздушный контроль, авиаудары, сокращение экономической и снабженческой базы противника, наземные операции силами местных армий и спецподразделений. К зиме войска Асада подготовили к масштабным операциям по освобождению территорий. Правда, прежде чем гоняться за боевиками Халифата по пустыне, необходимо зачистить тылы от таких же головорезов с другими знаменами. Что собой представляет сирийская оппозиция, понятно уже достаточно хорошо. Многочисленные просьбы Москвы показать вменяемых партнеров для диалога закончились ничем: в Сирии не осталось независимых группировок, не замазанных кровью, контрабандными деньгами, экстремистскими идеями. Это касается в том числе, племенных отрядов, что хорошо видно по сирийским туркоманам, которые расстреливали российского летчика. Это третий по численности народ Сирии после арабов и курдов — их около 200 тысяч человек, однако они вовсе не представляют монолитной группы. Часть воюет в террористических организациях «Ахрар аш-Шам» и «Ан-Нусра» (организация запрещена в России), часть образует бандитские своры с нашими выходцами из Северного Кавказа (в Латакии их более тысячи человек) или турецкими националистами. Кто-то состоит на службе у эмиссаров Анкары и охраняет пути контрабанды, прикрывает границу, стреляет в спину курдам. Это действительно оппозиция Башару Асаду, как и любому другому режиму, который делает ставку на закон и порядок.

К марту сирийская армия должна была укрепить плацдарм вдоль побережья, разбить террористические банды, ликвидировать котлы, зафиксировать Южный фронт (что уже, по сути, сделано по негласной договоренности со спецслужбами Иордании и Израиля) и выдавить Халифат в пустыню, под ветер хамсин и песочные бури, а следом и в Ирак, в зону ответственности американцев. Очевидно, что этот план не предусматривал учет интересов остальных игроков сирийской кампании, которые серьезно потратились за предыдущие годы на свои карманные «аль-каиды» и рассчитывали на определенные дивиденды. К окончанию первой фазы операции и началу дипломатических переговоров особую роль стали бы играть именно территориальные владения группировок. И здесь проявилась проблема: оказалось, что добротные сухопутные части есть лишь у российской коалиции — это, собственно, сирийская армия, ополчение и иранские отряды, перед которыми появилась перспектива стремительного наступления на любых актуальных направлениях.

Первыми проснулись американцы и немедленно активизировали переговоры с курдами. Отряды курдской милиции пешмерга при мощной авиаподдержке западной коалиции перешли в наступление. В Ираке был захвачен ключевой логистический центр город Синджар, в Сирии — Аль-Хаул. Для поддержки курдских формирований был отправлен американский спецназ численностью не менее 50 человек. Фактически началась иностранная наземная интервенция в Сирию, ведь разрешения легитимного правительства по-прежнему никто не спрашивает. Самая лакомая цель — город Ракка, столица ИГ. В случае его захвата на севере страны образуется крупный прозападный анклав — весомый бонус для переговоров. Однако проблема в том, что курды не спешат воевать за американские интересы, требуя гарантий создания собственного государства и прекращения наступления турецких войск на свои земли. А одними бомбежками Ракку не захватить. Впрочем, Вашингтону удалось убедить союзников нарастить совместные усилия в регионе: к французской авиации присоединится немецкая: Германия направляет на сирийский фронт бомбардировщики «Торнадо». А британский премьер Дэвид Кемерон спешно запрашивает у парламента разрешение на военную операцию.

При этом если у США и европейских партнеров еще осталось поле для маневров, то остальные участники сирийской кампании не имеют перспектив вовсе — их группировки стремительно умножаются на ноль. А в самом крупном проигрыше остается Турция. Все «инвестиции» Анкары в дестабилизацию Сирии уходят в песок. Во-первых, истребляются карманные группировки. Во-вторых, перекрытие турецкой границы в ближайшем будущем грозит ликвидацией умопомрачительных доходов от контрабанды нефти и оружия. Можно сказать, что медным тазом накрываются фантазии турецкого президента Эрдогана о территориальных завоеваниях, мечты о присоединении отколовшихся регионов Сирии и Ирака. Более того, эта авантюра скорее грозит территориальными потерями, если какая-либо из крупных держав решится использовать курдский ресурс на полную и пообещает политическое прикрытие курдского государства в обмен на живую силу.

Козыри в колоде с терактами

Именно при такой обстановке на сирийских фронтах чередой пошли события в тылу западной и российской коалиций, которые начали оказывать косвенное, но существенное влияние на диспозицию сторон и дипломатические цепочки.

Теракт на борту российского лайнера в небе над Синаем был ориентирован не только на внутреннего российского пользователя. Помимо прочего, катастрофа с российскими туристами вынудила Москву эвакуировать граждан с местных курортов и нанести серьезный удар по египетской экономике, и без того расшатанной за годы арабской весны. Деградация государства позволит боевикам обрести еще одну вербовочную базу в регионе и снизить союзнический потенциал Каира. До сих пор не известно точно, кто стоял за взрывом аэробуса. Судя по намекам первых лиц страны, вовсе не очевидно, что заказчиком выступил именно Халифат. Похоже, разыгрывается более тонкая игра.

Атаки в Париже в целом также влекут за собой нелинейные гипотезы. Очевидное указание на заказ «Исламского государства» как бы влечет понятное желание наказать Халифат, то есть активизировать борьбу с главным врагом в рамках широкой коалиции, причем, вероятно, в одной упряжке с Москвой. А как мы уже знаем, цель российского Генштаба несколько иная — последовательное уничтожение террористических группировок на западе Сирии и лишь многим позже разборки с ИГ, причем в большей степени руками создателей проблемы, то есть США и аравийских монархий. После Парижа акценты военных целей сместились. Москву убеждают несколько отвлечься от истребления саудовских, катарских и турецких группировок, и попросить Асада направить накопленные силы против ИГ, в пустыню, обещая при этом широкую коалицию. Сомнительный размен.

Удар по российскому бомбардировщику вновь меняет контекст взаимоотношений участников сирийской кампании. Конфликт Москвы с членом НАТО ограничивает перспективы возможной коалиции, а похоже, именно с такой инициативой президент Франции ехал к «дорогому» Владимиру Путину. «Ошибка» Эрдогана вновь активизировала противоречия между сторонниками и противниками режима Башара Асада, что, безусловно, на руку боевикам всех мастей, оккупировавших Сирию. И тех государств, которые за ними стоят. Занятно выглядит выжидательная позиция, которую занял Белый дом. Госдеп как будто приглашает Москву и Анкару перейти от дипломатических прений к активному обмену ракетными ударами. Что и говорить, такой расклад обрадует всех участников западной коалиции.

На этих противоречиях может сыграть и Турция. Российский самолет был сбит в разгар переговоров о дипломатическом урегулировании ситуации в Сирии, включая условия ухода Асада в отставку. Амнистия, национальный диалог, гарантии для оппозиции, честные свободные демократические выборы — легитимный хозяин Дамаска при поддержке Москвы не выставляет предварительных условий и готов разговаривать со всеми, кто сложит оружие. Такой расклад наиболее невыгоден Турции, которая наживалась на нефтяной торговле с ИГ и не удосужилась отправить своих боевиков для аннексии части сирийской территории. Для Анкары также важно успеть захватить Ракку, чтобы хоть как-то влиять на развитие событий в Сирии в перспективе. Однако наземных протурецких сил для этого явно недостаточно, а армия Асада планирует генеральное наступление уже в ближайшие недели.

Во всех трех трагических инцидентах вряд ли можно углядеть руку одного заказчика, но очевидно, что именно ситуация на сирийских фронтах вынуждает игроков всей кампании искать новые козыри, поскольку старые были биты Россией буквально за полтора месяца. Проблема в том, что у нас достаточно гнойников на границах, которые можно будет вскрыть при геополитической необходимости. Так, на минувшей неделе активизировались обстрелы Донецка. А в Афганистане, в подбрюшье Средней Азии, зашевелились группировки неясной формации. Война продолжится.