В соответствии с ключевыми рекомендациями вышедшего в апреле 2010 года «Доклада по обзору состояния ядерных сил» (Nuclear Posture Review Report (NPR) (далее – «Ядерный обзор 2010») администрация Обамы объявила в мае 2011 года о том, что «начат процесс ревизии руководящих положений администрации Буша в части операций с применением ядерного оружия (ЯО) и политики сдерживания».

Как отмечали в Пентагоне, пересмотр ядерной политики будет «оценивать требования к сдерживанию, включая анализ необходимых потенциальных изменений в требованиях к выбору целей и структуре сил». Этот анализ имеет своей целью информировать администрацию о возможных будущих сокращениях стратегических наступательных вооружений (СНВ) ниже уровней нового СНВ-3 и предоставит президенту варианты выбора таких сокращений, но окончательные решения не могут быть опубликованы до тех пор, пока США не достигнут согласия России на аналогичную политику с ее стороны.

Но, очевидно, убедившись в жестко отрицательной позиции России к дальнейшим сокращениям СНВ из-за невозможности достижения приемлемого для нее компромисса прежде всего по глобальной мобильной системе ПРО и ее европейскому сегменту (ЕвроПРО), президент Обама дал указание Пентагону разработать на основе принятых им руководящих принципов стратегию применения Соединенными Штатами ядерного оружия (ЯО).

КОНТРСИЛОВАЯ ДОРОГА К МИРУ БЕЗ ЯДЕРНОГО ОРУЖИЯ

В директиве Министерству обороны, Государственному департаменту, Министерству энергетики и разведывательному сообществу даны новые руководящие указания, которые должны быть положены в основу стратегии применения ЯО Соединенными Штатами в обстановке безопасности XXI века. Эти новые указания направлены на развитие и конкретизацию положений «Ядерного обзора 2010», не изменяя его стержневого положения о сохранении возможности нанесения Соединенными Штатами контрсилового упреждающего ядерного удара. В «Ядерном обзоре 2010» подчеркивалось: «США не применят и не будут угрожать применением ядерного оружия в отношении неядерных стран – участников Договора о нераспространении ЯО (ДНЯО), выполняющих свои обязательства по нераспространению».

Приняв за чистую монету заявления президента Обамы, «освященные» Нобелевской премией мира, о его решимости радикально изменить американскую ядерную политику, в среде экспертных ядерных сообществ, прежде всего в США, а также и в широком международном масштабе возникло глубокое разочарование выходом в свет «Ядерного обзора 2010», сохранившего возможность для США нанесение упреждающего ядерного удара – фундаментального реликта времен холодной войны.

Так, например, достаточно объективный анализ положения ядерной доктрины США о возможности нанесения упреждающих ядерных ударов дан в статье аналитика Центра военно-морского анализа (Александрия, штат Вирджиния) Митчела Гарсона (NO FIRST USE. The Next Step for U.S. Nuclear Policy International Security): «Постоянной характерной чертой в ядерной политике США является то, что Соединенные Штаты постоянно сохраняют выбор использовать ЯО в конфликте первыми. Использовать ЯО первыми также играло ключевую роль в военной стратегии НАТО в период холодной войны и даже после коллапса Советского Союза, следуя администрации США, сохранять – неявно или безоговорочно – выбор использования первыми».

Далее Гарсон отмечает: «Этот «Ядерный обзор 2010» преднамеренно открывает возможность выбора для США нанесения упреждающего или, что менее вероятно, превентивного ядерного удара против России, Китая, Северной Кореи, и (возможно) в будущем против ядерных сил Ирана. «Ядерный обзор 2010» сохраняет много неточностей и неопределенностей, что было отличительным признаком предыдущей декларативной политики, обычно известной как «расчетливая двусмысленность». В этом смысле продекларированная в «Ядерном обзоре 2010» политика является не более чем расчетливая двусмысленность под другим именем».

Директивные указания президента по развитию и конкретизации положений «Ядерного обзора 2010» были воплощены в документе «Доклад о стратегии применения ядерного оружия», определяющем ядерную стратегию Соединенных Штатов на последующие годы XXI века. В этом документе, в сравнении с «Ядерным обзором 2010», дано достаточно определенное подтверждение того, что планирование применения ЯО будет включать возможность нанесения контрсиловых ударов по потенциальным противникам: «Новые руководящие положения требуют, чтобы Соединенные Штаты сохраняли значительные контрсиловые способности против потенциальных противников. Эти новые руководящие положения не опираются на «противоценностную» стратегию или на «минимум сдерживания». Однако разъяснения необходимых конкретных чрезвычайных обстоятельств для решения на реализацию этого положения в документе не приведено. Нет необходимости доказывать, что контрсиловым ударом в рамках ядерного сдерживания не может быть ответно-встречный удар и тем более ответный. Такой ядерный удар может быть только упреждающим.

Отказ от опоры на «минимум сдерживания» дополнительно подчеркивает возможность упреждающего применения Соединенными Штатами ЯО и возврат к некоторым другим раритетам времен холодной войны. Доктрина минимума сдерживания является доктриной, исключающей использование ядерного оружия первыми, обеспечивая сдерживание вторичным использованием. Принимая на вооружение этот подход, можно было бы положить конец агрессивному ядерному планированию, поставить заслон бесконечной модернизации и обеспечить стабильный промежуточный режим движения в направлении ядерного разоружения.

Естественно, что отказ от «минимума сдерживания» логичен в условиях доктрины, опирающейся на контрсиловое применение ЯО. Контрсиловое применение ЯО является наиболее активной и амбициозной формой ядерного планирования, имеющего своей целью, безусловно, обеспечить высокую степень риска для труднопоражаемых целей, таких как шахтные пусковые установки МБР. В сою очередь, обеспечение таких способностей для стратегических ядерных сил США требует постоянного совершенствования всей инфраструктуры ядерного оборонного комплекса США. В запросе администрации Обамы к Конгрессу по оборонному бюджету на 2014 финансовый год предлагается увеличить на 9% финансирование оружейных ядерных программ по линии Министерства энергетики. И это на фоне значительного сокращения финансирования широкого спектра других военных программ. Только на модернизацию ядерной авиабомбы В61 запрошено 10 млрд долл.

Все эти решения президента Обамы и действия его администрации вызвали новую волну резкой критики со стороны экспертов и исследователей различных независимых экспертных и исследовательских сообществ США и других стран. Лейтмотивом этой критики стало несоответствие призыва президента Обамы в его пражской речи 2009 года «положить конец мышлению холодной войны» и его последующими решениями, так или иначе подтверждающими стержневые принципы и характерные черты ядерной стратегии Соединенных Штатов времен холодной войны.

Как представляется, оценка новейшей ядерной стратегии США может быть объективной только в рамках стратегии расширенного сдерживания – совместного использования ядерного и стратегически значимого конвенциального оружия. Выход США в 2002 году из Договора о ПРО создал реальные условия для практической реализации стратегии расширенного сдерживания, на основе развертывания Соединенными Штатами глобальной мобильной системы ПРО. Глобальность и мобильность этой системы ПРО обеспечиваются путем использования способности присутствия ВМС США в любой точке Мирового океана.

Официально задача ПРО на ВМС США была возложена «Морской объединенной стратегией для XXI столетия» (МС-21), опубликованной администрацией Буша-младшего в октябре 2007 года. В этом документе отмечалось, что морская ПРО будет усиливать сдерживание созданием «зонта» для прикрытия сил передового базирования, а также друзей и союзников, способствуя созданию главной структуры, запланированной для обороны Соединенных Штатов.

В обеспечение реализации МС-21 уже администрацией Обамы была разработана «Концепция военно-морских операций» (КВМО-10), опубликованная в 2010 году. В соответствии с КВМО-10 ВМС будут использовать архитектуру расширенного сдерживания, включающую в себя широкий выбор инструментов надежного сдерживания, в том числе и новую способность – ПРО морского базирования. Таким образом, решение президента Обамы о развертывании адаптивной поэтапной европейской системы ПРО (ЕвроПРО) является продолжением реализации решения предыдущей администрации Буша-младшего о возложении задачи ПРО также и на ВМС США. И поэтому ЕвроПРО следует рассматривать в качестве сегмента глобальной мобильной системы ПРО, а не как отдельную региональную систему ПРО НАТО. Символическое участие НАТО в создании ЕвроПРО достаточно ясно определил заместитель министра обороны РФ Анатолий Антонов в своем интервью «Независимому военному обозрению» (см. № 27 от 22.07.11): «Натовской ПРО нет. Я всегда это подчеркиваю: надо говорить честно. Есть американский сегмент европейской ПРО. Нет ничего другого».

Таким образом, нет достаточных оснований для выводов о том, что итог «ревизии руководящих положений администрации Буша администрацией Обамы свидетельствует о сколько-нибудь значимом отходе этой администрации от стратегии Буша-младшего «в части операций с применением ядерного оружия и политики сдерживания».

АСПЕКТ РОССИИ

После окончания холодной войны российско-американские военно-политические отношения по-прежнему основываются на военно-стратегическом атавизме ее времен – ядерном сдерживании на основе взаимного гарантированного уничтожения, как, очевидно, обоснованно принято считать, предотвратившем ядерную войну между СССР и США. Ядерное сдерживание на основе взаимного гарантированного уничтожения базируется на убежденности для каждой из сторон в том, что другая сторона, в случае нанесения по ее СЯС контрсилового ядерного удара, сохранит способность гарантированно уничтожить наносившую удар сторону. Такая способность, отдельно или в совокупности, может, не исчерпывающе, обеспечиваться:

– высокой степенью защиты инженерными методами индивидуальных точек размещения носителей ЯО;
– индивидуальной мобильностью носителей ЯО, обеспечивающей скрытность их местонахождения;
– ответно-встречным ударом, то есть способностью запуска носителей ЯО до момента их поражения ядерными боеголовками стороны, наносящей ядерный удар;
– высокоэффективной системой ПРО, способной в условиях противодействия ей сохранить потенциал СЯС, достаточный для уничтожения стороны, наносящей удар.

После коллапса СССР Россия пережила (и в какой-то мере продолжает переживать) беспрецедентный период перехода от также беспрецедентного общественно-политического строя к капиталистическому. Естественно, что такой уникальный процесс, осуществленный хотя и достаточно мирным путем, сопровождался развалом и разграблением прежней экономики, развалом инфраструктуры жизнеобеспечения нового государства и значительной потерей боеспособности Вооруженных сил. В этих условиях огромный ядерный арсенал, доставшийся России в наследство от СССР и сохраненный в адекватном его стратегическому предназначению состоянии, стал (и остается) единственным гарантом суверенитета и национальной безопасности, а также международной значимости Российской Федерации. Поэтому совершенно объяснимо болезненно чувствительное отношение военно-политического руководства России и российского общества в целом к любым угрозам (реальным и мнимым) ее ядерному потенциалу. Естественно, переход США на стратегию расширенного сдерживания воспринимается Россией как угроза способности ее СЯС в условиях американского контрсилового удара осуществить ответно-встречный удар, адекватный концепции ядерного сдерживания на основе взаимного гарантированного уничтожения.

Ядерная доктрина России, включенная в Военную доктрину РФ 2010 года, гласит: «Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие в ответ на применение против нее и (или) и ее союзников ядерного оружия и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». Следовательно, официально озвученная Военная доктрина РФ не свидетельствует о намерении России применить ЯО первой в понимании возможности нанесения упреждающего ядерного удара, что подтверждает сохранение ее приверженности продекларированному Советским Союзом в 1982 году отказу от применения ЯО первым. В условиях действия Договора о ПРО и при наличии системы СПРН Советский Союз мог быть достаточно уверенным в способности обеспечить неприемлемый для США ответно-встречный удар.

На настоящий момент имеет место угрожающий России диспаритет в ее способности сохранить равный с Соединенными Штатами потенциал ядерного сдерживания. Попытки России компенсировать этот диспаритет путем ее участия, различными способами, в ЕвроПРО, отвергаются США. Крайне обостренная озабоченность России относительно сохранения своего потенциала ядерного сдерживания не была ослаблена и решением США об отказе от развертывания четвертого этапа ЕвроПРО, предназначавшегося для «частичного» раннего перехвата МБР как наиболее эффективного способа осуществления ПРО.

Резко негативное отношение, ставшее в последующем перманентным, к американским противоракетным усилиям было стимулировано выходом США из Договора о ПРО и последовавшими за этим планами создать третий позиционный район ПРО путем развертывания в Польше тяжелых перехватчиков GBI (сомнительной репутации) шахтного базирования и радара ПРО в Чехии. Президент Обама в свете «ревизии» этих планов Буша, скорее всего блефовых, приступил к реальному развертыванию теперь широко известной глобальной мобильной системы ПРО, включающей в себя ЕвроПРО. В результате такого развития ситуации и безуспешных усилий России по достижению компромисса по ПРО, на приемлемых для нее условиях, проблема ПРО легла «веригой» на российско-американские отношения.

Анализ сложившейся напряженной ситуации в российско-американских отношениях, прежде всего в военно-политической области, и некоторые предложения по ее разрешению приведены в высококвалифицированной и информационно насыщенной статье «квартета» сотрудников Института США и Канады с участием директора Института академика Сергея Рогова «Россия и США на развилке» (Сергей Рогов, Виктор Есин, Павел Золотарев, Валентин Кузнецов. «НВО» № 27 от 02.08.13). В частности, отмечается: «Если на президентских выборах 2016 года победят республиканцы, то даже и в этом случае в начале 2020-х годов у американцев не будет такой стратегической ПРО, которая могла бы сорвать наш ответный удар, не говоря уже про ответно-встречный удар. Состояние американской ПРО явно не соответствует паническим рассуждениям о том, что США могут за несколько часов нейтрализовать 90% российского ядерного потенциала».

Как представляется, единственным, достаточно бесспорным аргументом обоснованности восприятия Россией направленности против нее системы ЕвроПРО, якобы является необходимость защиты стран НАТО от иранского ракетно-ядерного нападения. Как может такая страна, как Иран, решиться на ядерный конфликт даже только с НАТО без США? Только одна Франция в течение десятка минут сотрет Иран с лица земли. Таким образом, абсурдность обоснования развертывания системы ЕвроПРО дает основания для восприятия этой системы, как возможно направленной против России.

Что же касается юридически обязательных гарантий для России со стороны США о ненаправленности против нее системы ЕвроПРО, то они могут быть оформлены только в виде положений соответствующего договора, разработанного в ходе двусторонних переговоров. Разумеется, США на такие переговоры не идут и не пойдут. А американские постоянные словесные заверения в ненаправленности ЕвроПРО против России последняя к «делу пришить», естественно, не желает. Ситуация тупиковая, тонущая в постоянных бесплодных переговорах. Но, как представляется, возможна инициатива России, способная высветить перед мировым сообществом истинный смысл новейшей контрсиловой стратегии США.

ВОЗМОЖНАЯ ИНИЦИАТИВА РОССИИ

В международном масштабе положение о возможности применения ЯО первыми (нанесение упреждающего удара, который может быть только контрсиловым) было и остается предметом самого категорического осуждения мировым сообществом. Требование удовлетворить этому отношению мирового сообщества к возможности применения ЯО первыми нашло отражение (не в первый раз) и в последнем докладе Международной комиссии по ядерному нераспространению и разоружению в виде требования к ядерным державам принять положения о неприменении ядерного оружия первыми (No First Use – NFU) к 2025 году.

В 2004 году известный российский исследователь в области ядерного разоружения и бывший полномочный посол России в МАГАТЭ Роланд Тимербаев выступил со следующим предложением: «Следовало бы вновь рассмотреть (возможно, на встрече на самом высоком уровне) целесообразность совместного или раздельного заявления США, России, Великобритании и Франции о неприменении ядерного оружия первыми и об отказе от угрозы его применения первыми (как известно, Китай ранее сделал подобное заявление)».

Содержание «Доклада о стратегии применения ядерного оружия», являющегося по своей сути манифестом новейшей ядерной стратегии США, совершенно определенно высветило угрозу возможности применения Соединенными Штатами контрсилового ядерного удара первыми. Несомненно, такая определенность еще в большей степени обострит российско-американские противоречия в разрешении проблемы ПРО.

С другой стороны, эти противоречия были бы если не полностью разрешены, то существенно ослаблены при таком, естественно, гипотетическом сценарии. Президент Обама публично декларирует отказ США от применения Соединенными Штатами ЯО первыми. Такой шаг США автоматически делает восприятие системы ЕвроПРО четко определенным – ЕвроПРО действительно направлена только против Ирана, поскольку для России нет угрозы американского контрсилового удара, исчезает вопрос об ответно-встречном ударе и, следовательно, исчезает вероятность применения боевых средств ЕвроПРО против СЯС России. Если говорить об уровне доверия со стороны России к такому гипотетическому заявлению президента США, то оно точно такое же, как и уровень доверия со стороны США к Военной доктрине РФ в части неприменения ЯО первой. При этом широкая осведомленность международного сообщества о таком нынешнем решении США должна служить гарантом отказа от этого решения последующими президентами. И что может быть уникальным, так это переход США и России к сдерживанию на основе паритета в потенциалах только ответно-встречных способностей.

Как представляется, такой гипотетический, объективно значимый сценарий мог бы стать основой для рассмотрения возможности предложения России о проведении саммита глав пяти официальных ядерных держав для принятия декларации об отказе от применения ЯО первыми как подрывающего основные принципы обеспечения международной безопасности.

Разумеется, согласие США на участие в таком саммите имеет практически нулевую вероятность. Возможно, незначительно большая вероятность согласия на участие Великобритании и Франции. Китай, очевидно, поддержал бы такое предложение России, поскольку его ядерная доктрина исключает применение им ЯО первым. Однако важным результатом предложения России о проведении такого саммита была бы фатальная необходимость для «отказников» обосновать перед лицом мирового сообщества причины отказа от участия в таком саммите. И, несомненно, это было бы нелицеприятной задачей для них. Поживем – увидим.