На состоявшейся на днях встрече президента Владимира Путина с главой военного ведомства Сергеем Шойгу и начальником Генштаба Валерием Герасимовым обсуждался достаточно обширный круг вопросов: от хода учений ВМФ России в Средиземноморье и полётов дальней авиации до организационной составляющей самого Министерства обороны. В этом материале подробно разберем те предложения, которые озвучил Сергей Шойгу в плане изменения подчиненности объектов ВПК, находящихся сегодня под крылом Минобороны страны. Это изменение должно привести к увеличению эффективности использования выделенных на модернизацию армии финансовых средств.

Шойгу заявил о том, что целесообразно осуществить переход производственных и ремонтных предприятий военно-промышленного комплекса на контрактную основу полного цикла с одновременным выводом их из режима зависимости от Министерства обороны. Такое решение продиктовано тем, что главное военное ведомство страны освобождается от несвойственных для себя функций по контролю промышленного комплекса.

Такое предложение Сергея Шойгу вызвало неоднозначную реакцию в прессе. С одной стороны может показаться, что министр решает отправить в свободное плавание целую производственную отрасль, которая уже буквально приросла к Минобороны, чтобы избавиться от груза, который в последнее время стал изрядно тяготить военное ведомство. Но тот ли это груз, от которого стоит избавляться и, по сути, переводить на частные рельсы?

Есть, однако, по этому поводу и другое мнение. Именно вывод производственного кластера из состава ВПК позволит разрулить ставшую за последние годы практически неразрешимой проблему Гособоронзаказа. Ведь, ни для кого не секрет, что прежнее руководство Минобороны никак не могло договориться по ГОЗ, в том числе, и из-за того, что предприятия, с которыми должны были заключаться контракты, напрямую зависели от министерства и его руководителей. В итоге всё сводилось к тому, что предприятиям просто диктовались условия, на которых те должны были работать. Если предприятия сферы ВПК заявляли, что условия Минобороны их не устраивают, то их быстро ставили на место, заявляя: мол, не хотите – как хотите; купим за границей. И ведь покупали… Подписывали контракты…

Возникала, как сейчас принято говорить, коррупциогенная среда, которая повязывала руководство промышленных предприятий по рукам и ногам. Если это руководство не шло «на компромисс» с МО РФ, то люди на предприятии оставались без работы. Вот такое специфическое давление на производственный процесс…

Теперь же Сергей Шойгу задумал разрубить этот Гордиев узел. Он предлагает сделать так, чтобы предприятия ВПК получили независимость от министерства и смогли на конкурентных условиях работать по производству и ремонту военной техники, вооружений. Фактически, министр решил застраховать себя и всё ведомство, скажем так, от новых вариаций «оборонсервисов» (именно, с маленькой буквы), которые могли качать деньги из бюджета МО РФ, но качать совсем не в том направлении.

Однако есть в выводе военной производственной сферы из состава Министерства обороны и свои сомнительные стороны. Для начала придется признавать, что главное военное ведомство решилось на такой ход, как масштабная приватизация промышленных объектов. Ведь если предприятия будут выводиться из состава МО, то либо они будут введены в состав другого министерства (а это уже шило на мыло - появятся свои «оборонсервисы» в других ведомствах), чтобы оставаться государственными, либо реализовываться в направлении частных акционеров, чтобы избавиться от государственных рычагов управления, а то и давления. Но само слово «приватизация» у россиян за последние пару десятков лет приобрело чуть ли не ругательный оттенок…

Многие понимают, что повторения коррупционных скандалов, подобных скандалам с «Оборонсервисом» (теперь с большой буквы), не хотелось бы, как не хотелось бы и торможения при подписании контрактов по Гособоронзаказу, но в то же время понимают и то, что в нашей стране вряд ли безболезненно получится передать предприятия оборонного комплекса частнику. Мало того, многие предприятия ВПК работают в режиме строгой секретности, а потому запускать их на открытую приватизацию без подготовки серьезной документальной юридической базы крайне сложно. А у нас ведь часто как бывает: если министр сказал, а президент кивнул на это головой, то нужно принимать за призыв к активным действиям по скорой реализации этого плана. Но можно ли в этой ситуации, извините, пороть горячку? – вопрос риторический…

Конечно, перевод предприятий на уровень большей производственной свободы, на режим добросовестной конкуренции, на формирование собственной ценовой политики может привести к позитивным результатам. Но готовы ли к этому сами оборонно-промышленные предприятия? Не приведет ли это к тому, что реальная производственная конкуренция коснется лишь производства лопат и дуршлагов, а вот в отношении военной техники всё останется по-старому, да вдобавок еще и с большей открытостью для проходимцев с шальными деньгами в карманах... Откровенно бы не хотелось, чтобы оборонка погрузилась в такой хаос.

Однако хаоса вполне можно избежать, если вывод оборонно-промышленного кластера за рамки Министерства обороны хорошо продумать. Для начала придется создать мощную юридическую базу для деятельности таких предприятий. Ведь пока они работают согласно тем документам, согласно которым работает и само Минобороны. Чтобы решить вопрос с коррупционной стороной и в то же время не впадать в приватизационные крайности, стоило бы рассмотреть, к примеру, вариант пропорционального акционирования или вариант распределения военно-промышленных предприятий по принципу своей подчиненности.

В этой ситуации (как бы мы ни хотели пойти своим путём) придется обращать внимание на иностранный опыт производства военной техники. Если взять Германию, которая наряду с Австралией, экспертами из международной организации Transparency International названа государством, цитата: с «очень низким уровнем коррупции в области обороны и ОПК», то здесь существует опыт следующего плана. Ведущие предприятия, специализирующиеся на производстве вооружений и военной техники, работают на основе частного капитала. Существует в Германии и практика по созданию производственных кластеров, которые объединяют сразу несколько производств военного и гражданского назначения. Такая диверсификация производства решает проблемы с заключением контрактов по оборонному заказу с государством и снижает коррупционные риски до минимума.

Если верить официальной статистике, то доля государства в секторе ОПК Германии не превышает 5%. Сюда входят, в основном, ремонтные цеха ВВС, сухопутных войск и военно-морского арсенала. Официальных частных поставщиков боевого оружия и техники для нужд Бундесвера насчитывается около 2000. Это не только промышленные гиганты, но и достаточно скромные производства, готовящие отдельные детали или узлы.

В итоге вся эта немецкая производственная система работает как часы и отсекает саму возможность коррумпированным чиновникам или не чистым на руку частникам добраться до выделенных военным министерством денег. Ведь если на одном предприятии этой выстроенной системы начнут безосновательно завышаться или, наоборот, занижаться цены, то это вызовет вопросы у конкурентов и предприятий-коллег, что мгновенно приведет к проверке, в том числе, независимыми экспертами. Это своеобразная саморегулируемая система, которая сама себя «чинит», сама себя контролирует, самой себе не даёт расслабиться.

Согласитесь, всё очень красиво и монументально – по-немецки. Но только мы живем не в Германии, и о существовании независимых экспертов, которые помогут сразу же выявить коррупционера или недобросовестного крупного инвестора, нам пока приходится только мечтать. Но при всём притом и пенять на то, что Россия – не Германия, а Германия – не Россия, тоже как-то глупо…

Выходит, что и у нас в стране подошло то время, когда уже пора формировать системы, способные к качественному самоконтролю. Если Правительство сможет на качественном уровне реализовать идею Сергея Шойгу по приданию военно-промышленному сектору нового статуса с сохранением и расширением кадрового потенциала, привлечением прозрачных частных инвестиций и при нивелировании коррупционных схем в ОПК, то это будет серьезной заявкой на демонстрацию своей эффективности. В противном случае, российские военно-промышленный сектор может раствориться и оставить о себе лишь воспоминания…