Ядерные испытания на атолле Бикини отчетливо показали значение флота в современной ядерной войне. Огромная эскадра из 95 кораблей была полностью уничтожена двумя взрывами плутониевых бомб, аналогичных боеприпасу, сброшенному на Нагасаки. Несмотря на «сенсационные» заявления репортеров, что многие корабли, в особенности высокозащищенные линкоры и крейсера, остались на плаву и издали сохраняли вполне презентабельный вид, для моряков был предельно очевиден страшный вывод: корабли погибли!

Жаркая вспышка взрыва «Эйбл» вызвала крупные очаги пожаров, а чудовищный водяной столб от взрыва «Бейкер» опрокинул и размазал по дну лагуны линкор «Арканзас». Кипящее цунами прокатилось по якорной стоянке и выбросило все легкие суда на берег, засыпав их останки радиоактивным песком. Ударная волна смяла надстройки линкоров, разбила внутри все приборы и механизмы. От сильных сотрясений нарушилась герметичность корпусов, а потоки смертельного излучения убили под броневыми палубами всю лабораторную живность.


Без систем связи и навигации, с разбитыми прицелами и изуродованными боевыми постами на верхней палубе, деформированными орудиями и мертвым экипажем, самые мощные и защищенные линкоры превратились в плавающие обугленные гробы.
Раз так – рассуждали военные специалисты – тогда к чему все броневые палубы и бронепояса? Зачем предпринимать столь беспрецедентные меры по обеспечению защищенности современных боевых кораблей? Флот неминуемо погибнет в ядерном конфликте.
Последний раз серьезную броню видели на советских крейсерах проекта 68-бис (строились в период с 1948 по 1959 гг.), примерно в то же время были достроены легкие британские крейсера типа «Минотавр», хотя их бронирование было во многом условным. На американских кораблях тяжелое бронирование исчезло еще раньше – в 1949 г. в состав ВМС вошли последние тяжелые артиллерийские крейсера типа «Де Мойн».

В качестве исключения можно было назвать современные ударные авианосцы – их колоссальное водоизмещение позволяет устанавливать такие «излишества», как бронепалубы и вертикальную бронезащиту. В любом случае, 45 мм полетная палуба авианосца «Китти Хоук» не идет ни в какое сравнение со 127 мм бронепалубой японского линкора «Нагато» или его главным поясом толщиной 300 мм!

По неподтвержденным данным, локальное бронирование присутствует на некоторых тяжелых атомных крейсерах проекта 1144 (шифр «Орлан») - называются цифры вплоть до 100 мм в районе реакторного отсека. В любом случае, подобная информация не может находиться в открытом доступе, все наши размышления основаны лишь на оценках и предположениях.

Отечественные кораблестроители исходили в расчетах не только из условий всемирной ядерной войны. В 1952 г. были получены шокирующие результаты испытаний противокорабельной ракеты КС-1 «Комета» - двухтонная болванка на околозвуковой скорости пронзила внутренности крейсера «Красный Кавказ», и последовавший затем взрыв боевой части буквально разорвал корабль пополам.
Мы никогда не узнаем точное место попадания «Кометы» - до сих пор ведутся споры о том, был ли пробит главный 100-мм бронепояс «Красного Кавказа» или ракета прошла ниже. Есть показания свидетелей, что это было далеко не первое испытание – до своей гибели старый крейсер служил мишенью для «Комет» с инертной боевой частью. "Кометы" прошивали крейсер насквозь, при этом на внутренних переборках оставались следы от их стабилизаторов!


Точной оценке данного эпизода мешает масса погрешностей: крейсер «Красный Кавказ» был маленьким (водоизмещение 9 тыс. тонн) и изношенным (спущен на воду в 1916 г.), а «Комета» была большой и тяжелой. К тому же, корабль стоял без хода, и остается неизвестным его техническое состояние после предыдущих ракетных стрельб.
Чтож, незавимо от того, была ли пробита толстая броня, противокорабельные ракеты показали свои высокие боевые возможности - это стало важным аргументом для отказа от тяжелого бронирования. А вот «Красный Кавказ» расстреляли зря – бывший флагман Черноморского флота, имевший на счету 64 боевых похода, имел больше прав встать на вечный прикол, чем знаменитая подлодка К-21.

Универсальный киллер

Отсутствие серьезной конструктивной защиты подстегнуло конструкторов к созданию эффективной противокорабельной ракеты, сочетающей в себе скромные габариты, и достаточные возможности для поражения любых современных морских целей. Было очевидно, что никакого бронирования на кораблях нет, и в ближайшей перспективе не появится, следовательно, отпадает всякая необходимость в повышенной бронепробиваемости головных частей ракет.

Зачем нужны бронебойные боеголовки, высокоскоростные отделяющиеся боевые части и прочие хитрости, если толщина настила палуб, главных поперечных и продольных переборок больших противолодочных кораблей проекта 61 составляла всего 4 мм. Причем это была отнюдь не сталь, а алюминиево-магниевый сплав! Не лучшим образом обстояли дела за рубежом: сгорел от неразорвавшейся ракеты британский эсминец «Шеффилд», без всякого вмешательства противника растрескался перегруженный алюминиевый корпус крейсера «Тикондерога».


Ввиду всех вышеперечисленных фактов, в конструкции малогабаритных противокорабельных ракет широко применялись легкие материалы, вплоть до стекловолокна и пластика. «Полубронебойная» боевая часть выполнялась с минимальным запасом прочности и, в некоторых случаях, оснащалась замедленным взрывателем. Бронепробиваемость дозвуковой французской ПКР «Экзосет» оценивается по разным источниках от 40 до 90 мм стальной брони – столь широкий диапазон объясняется отсутствием достоверной информации о ее применении против высокозащищенных целей.

Разработчикам ракет сыграло на руку развитие микроэлектроники – уменьшалась масса головок самонаведения ракет, открылись невозможные ранее режимы полета на сверхмалой высоте. Это в разы повысило живучесть противокорабельных ракет и увеличить их боевые возможности, без каких либо значительных вмешательств в конструкцию ракеты, ее силовую установку и аэродинамику.
В отличии от советских монстров – сверхзвуковых противокорабельных «Москитов», «Гранитов» и «Базальтов», на Западе делали ставку на стандартизацию, т.е. увеличение количества ПКР и их носителей. «Пусть ракеты дозвуковые, зато они летят во врага пачками со всех сторон» – наверняка именно так выглядела логика создателей «Гарпунов» и «Экзосетов».

То же самое касалось расстояния: самая лучшая ГСН способна рассмотреть цель на расстоянии не более 50 км, это предел для современных технологий (в данном случае мы не учитываем возможности бортовой электроники гигантских 7-ми тонных ПКР «Гранит», это оружие совсем другого уровня, цены и возможностей).
С дальностью обнаружения противника ситуация еще интереснее: при отсутствие каких-либо внешних средств целеуказания, обычный эсминец может не заметить вражескую эскадру, идущую в 20 милях. Радар на такой дальности становится бесполезен – корабли противника находятся за радиогоризонтом.

Показателен реальный морской бой между крейсером ВМС США «Йорктаун» и ливийским МРК, произошедший в 1986 г. Малый ракетный корабль бесшумной тенью приближался к «Йорктауну» - увы, ливийцев выдал их собственный радар: чуткие радиотехнические средства «Йорктауна» засекли работу вражеской РЛС и в направление угрозы полетели «Гарпуны». Бой шел на дистанции всего пары десятков миль.
Похожие события повторились у берегов Абхазии в 2008 г. – ракетный бой между МРК «Мираж» и грузинскими катерами тоже шел на малой дистанции – около 20 км.

Малогабаритные противокорабельные ракеты изначально рассчитывались на дальность стрельбы не более ста километров (многое зависит от носителя – если ракету швырнуть с большой высоты, она улетит за 200-300 км). Все это самым серьезным образом повлияло на размеры ракет и, в конечном счете, на их стоимость и гибкость применения. Ракета – всего лишь расходный материал, а не дорогая «игрушка», годами ржавеющая на палубе в ожидании мировой войны.

К созданию малогабаритных ПКР, среди которых наиболее известны французская «Экзосет», американская ракета «Гарпун» и российский комплекс Х-35 «Уран», конструкторов привело удачное стечение обстоятельств – в первую очередь, отсутствие тяжелого бронирования на современных кораблях.

Чтобы случилось, если бы «дредноуты» продолжили бороздить морские просторы? Мне кажется, ответ прост: конструкторы ракетного оружия в любом случае нашли бы адекватное решение, разумеется, все это приведет к росту массогабаритных показателей оружия и его носителей, т.е. в конечном итоге, к очередному витку вечной гонки «снаряд-броня».

Гарпун

Среди всех малогабаритных противокорабельных ракет особую известность приобрела американская ПКР «Гарпун». В технических характеристиках этой системы нет ничего, чтобы могло привлечь внимание:*

Длина: 3,8 м (без стартового ускорителя),
Диаметр: 0,34 м,
Стартовая масса: 667 кг,
Боевая часть: бронебойная массой 227 кг,
Маршевая скорость полета: 0,85М,
Макс. дальность полета: 120-150 км,
Система наведения: на маршевом участке – инерционная, на конечном – активная радиолокационная (головка самонаведения с ФАР, дальность обнаружения цели 40 км),
Цена: 1 млн. долларов.
*все приведенные данные соответствуют модификации RGM-84C корабельного базирования

Обычная дозвуковая ПКР авиационного, корабельного и наземного базирования, а также предназначенная для запуска с подводных лодок … стоп! это уже звучит необычно – система имеет 4 разных носителя и может запускаться из любого положения: с поверхности, с заоблачных высот и даже из-под воды.

Список носителей для ПКР «Гарпун» звучит как анекдот, прежде всего, поражает их невероятное разнообразие и фантазия конструкторов, стремившихся подвесить ракету везде, где это возможно и невозможно:

В первую очередь, авиационный вариант «Гарпуна» AGM-84. В разное время носителями противокорабельных ракет выступали:

- самолеты базовой морской авиации P-3 «Орион» и P-8 «Посейдон»,
- тактические бомбардировщики FB-111,
- палубные противолодочные самолеты S-3 «Викинг»
- палубные штурмовики A-6 «Интрудер» и А-7 «Корсар»,
- палубный истребитель-бомбардировщик F/А-18 «Хорнет»,
- и даже стратегические бомбардировщики B-52.






Не менее распространены RGM-84 «Гарпун» корабельного базирования. За последние 40 лет носителями «Гарпунов» являлись практически все корабли ВМС стран НАТО – конструкторы учли практически все нюансы и пожелания моряков, что позволило оснастить «Гарпунами» даже устаревшие эсминцы и фрегаты начала 60-х годов – «первенцев» ракетной эпохи.

Базовой пусковой установкой является Mk.141 – легкая алюминиевая стойка, с установленными на ней под углом 35° транспортно-пусковыми контейнерами из стеклопластика (2 или 4 ТПК). Хранящиеся в ТПК ракеты не нуждаются в специальном техобслуживании и гогтовы к запуску. Ресурс каждого ТПК рассчитан на 15 запусков.

Вторым по распространению вариантом была пусковая установка Mk.13 – «Гарпуны» хранились в подпалубном зарядном барабане «Однорукого бандита», наряду с зенитными ракетами.

Третий вариант – пусковая установка Mk.11 «Тартар», разработанная еще в 50-х годах. Инженеры смогли согласовать работу двух разных систем, и «Гарпуны» встали в ржавые зарядные барабаны на всех устаревших эсминцах.

Четвертый вариант – у моряков возникло желание оснастить «Гарпунами» старые противолодочные фрегаты типа «Нокс». Решение не заставило себя долго ждать – пару противокорабельных ракет упрятали в ячейки пусковой установки противолодочной системы ASROC.

Пятый вариант – не совсем морской. 4 транспортно-пусковых контейнера с «Гарпунами» установили на четырехосном шасси. Получился береговой противокорабельный ракетный комплекс.


Наиболее интересным является подводный вариант UGM-84 Sub-Harpoon. Комплекс предназначен для запуска из торпедных аппаратов подлодок, идущих на глубине до 60 м. Для столь экзотического применения разработчикам пришлось создать новый герметичный транспортно-пусковой контейнер из алюминия и стекловолокна, оснащенный дополнительными стабилизаторами для стабилизации движения ракеты на подводном участке.

Какой вывод следует из этой поучительной истории? Сорок лет назад специалистам из США удалось создать унифицированную и эффективную систему морского оружия. Американцы воспользовались удачным стечением обстоятельств, в результате появилась легкая малогабаритная ракета со всеми вытекающими преимуществами (и недостатками). Мог ли этот опыт быть в чистом виде применим для ВМФ СССР? Вряд ли. У Советского Союза была совсем другая доктрина применения флота. Но, наверняка, столько интересный опыт унификации может быть полезен при создании будущих образцов оружия.