Поправки в конституции Грузии откроют путь к возрождению Саакашвили

Пока в России продолжается голосование по поправкам к Конституции, в Грузии свои поправки в основной закон уже утвердили − их приняли в парламенте большинством голосов. Это финал громкой истории, которая продолжалась больше года и включила в себя антироссийские протесты и санкции со стороны Москвы. Теперь Михаилу Саакашвили будет гораздо проще вернуть себе Грузию. Но есть одно «но».

Происходящее звучит столь громко – «поправки в основной закон страны» – по той лишь причине, что в конституции Грузии прописан принцип формирования парламента. Прежде он наполовину избирался по партийным спискам, наполовину – по одномандатным округам, то есть так, как сейчас в России. Такая конструкция благоволила тому, чтобы правящая партия «Грузинская мечта» по-прежнему оставалась правящей. Она уже не так популярна, как прежде, но кандидаты-одномандатники от нее по-прежнему легко набирают относительное большинство голосов и обеспечивают тем самым однопартийный контроль над парламентом и правительством.

Теперь будет иначе. На выборах в 2024-м вообще не предусмотрено одномандатных округов, а на выборах промежуточного периода – в октябре 2020-го – их останется только 30, то есть в два с половиной раза меньше, чем было. При этом будет введена специальная формула подсчета голосов, по которой чем больше одномандатников получает партия-победитель, тем меньше голосов ей засчитывается по партсписку.

Другими словами, если «Грузинская мечта» выиграет в каждом из 30 оставшихся округов, ей нужно получить не менее 40,5% по спискам, чтобы сформировать однопартийное правительство. Но сделать это будет сложнее еще и по той причине, что избирательный порог теперь снижен до 1% голосов, это один из самых низких показателей в мире.

Необходимо оговориться, что в чуть более чем 3,5-миллионной республике зарегистрированы порядка 250 партий, что тоже напоминает мировой рекорд. Парадоксально большое их количество как будто повторяет ситуацию имперских времен, когда в Грузии была максимальная концентрация дворянских родов на душу населения.

Частично это отголосок клановой системы, частично – лоббистские игры бизнеса, но теперь многие из этих партий получили шанс попасть в парламент и тем самым еще больше сократить количество выигранных партией-победителем (то есть «Грузинской мечтой») кресел.

В конечном итоге может сложиться такая ситуация, что власть выиграет выборы по очкам, но в парламенте сложится коалиция типа «все против власти», ведущая роль в которой будет принадлежать «Единому национальному движению» (ЕНД), то есть партии, ассоциированной с Михаилом Саакашвили.

Это главная оппозиционная сила страны. Ее очевидная задача –прекращение уголовного преследования беглого экс-президента, возвращение ему грузинского гражданства, репатриация на родину и его новое воцарение в качестве премьер-министра Грузии (у президентов теперь несопоставимые с амбициями Саакашвили полномочия).

Разумеется, на любом из участков этого пути возможен своего рода мятеж, в рамках которого Саакашвили «кинут» его же соратники, не пожелавшие делиться победой с каким-то там беженцем, но заявленный сценарий именно таков.

 

В случае его успешной реализации, власть вернет, возможно, главного врага Российской Федерации: в том смысле, что он – единственный законный лидер признанного государства, с которым Российская Федерация в принципе воевала с применением регулярной армии. Теперь, проигравший, гонимый и проклятый, он получает шанс на возрождение, на месть и на реванш.

Преувеличивать значение этого события для жизни Российской Федерации не нужно. Потому что у нее нет никаких отношений с Грузией, будь то дипломатическое признание или прямое авиасообщение. Существует кое-какая торговля, но ее сохранение в интересах именно Грузии, а не России, она подобной утраты вообще не заметит.

Что еще важнее, у России нет никаких иллюзий относительно Грузии и никаких надежд на то, что там может прийти к власти какое-нибудь «пророссийское правительство», которое вернет республику в сферу влияния Москвы. Этого не будет, но этого больше не требуется, да и раньше «требовалось» только из-за ностальгии по общему прошлому и абхазско-осетинского вопроса, ныне окончательно решенного другим путем и с закрытием всех торгов.

Как следствие, Грузия утратила абсолютно все рычаги влияния на Россию, она не может приторговывать лояльностью, не может угрожать возобновлением конфликтов, не может вести торговую войну.

Россия достаточно безболезненно перенесла бы возрождение в Тбилиси даже Гитлера, а не то что Саакашвили.

Другое дело, что после возвращения Саакашвили количество провокаций (в основном дипломатического характера) против нас увеличится – в силу скромных грузинских возможностей, конечно, но и к этому нужно быть готовым. А пока что «Грузинская мечта» должна проиграть выборы, и с этим может возникнуть неожиданная проблема.

Между моментом, когда партия Саакашвили поняла, что одномандатники являются кощеевым яичком «Грузинской мечты», и нынешней конституционной реформой прошло полтора года. ЕНД выбивала изменение правил игры под себя с помощью силы и шантажа. Эта операция проходила в несколько этапов и сопровождалась многотысячными митингами, в том числе и теми самыми – антироссийскими, по ходу которых Москва ввела санкции против грузинского туристического сектора.

Параллельно у грузин накапливалась общая усталость от правящей партии, претензии к ней росли, а ЕНД пыталась управлять этим общественным недовольством. Тем требованием, которое она сформулировала как бы от имени толпы, и стала конституционная реформа. Под нажимом «националов» власти пытались осуществить ее осенью, но операция провалилась – воспротивились те самые одномандатники от правящей партии, не желавшие терять уже прикормленные округа. Ответом стала новая серия митингов, потом случился коронакризис – и вот теперь точка все-таки поставлена, конституция переписана, но победа у ЕНД получается довольно горькая.

Дело в том, что согласно замерам общественных настроений, рейтинг «Грузинской мечты» с момента начала протестов необъяснимым образом вырос – вдвое за два года, что сулит ей очередное однопартийное правительство, а Саакашвили – дальнейшее изгнание. Это почти парадоксальная ситуация, поскольку на фоне коронакризиса просели рейтинги большинства правительств мира, но именно в Грузии они выросли, хотя нельзя сказать, что власть там хватает звезды с неба.

Возможно, свою роль сыграло и то, что недовольные правительством граждане, ведомые ЕНД, почувствовали себя преданными. Эта реформа интересна разного рода мелким «шишкам» – лидерам мелких партий, которых в стране больше, чем мух на рынке. Она полезна для «националов» и перспективна для Саакашвили. Но она не особенно нравится простым грузинам, которые гораздо больше доверяют депутатам-одномандатникам от своего округа, чем партиям как институту.

Но какими бы ни были истинные причины примирения между властью и гражданами Грузии, пока это работает в пользу того, чтобы вполне историческое для республики событие, бывшее предметом мечтаний для националистической оппозиции, в конечном счете ни к чему не приведет и ничего не изменит не только для России, но и для самой Грузии.