Египет мечтает о возвращении россиян

Кинообозреватель КП впервые побывал в Египте и рассказывает о том, что происходит сейчас в стране, где до недавнего времени так любили бывать россияне.

Египетско-марокканская актриса Надя Кунда, получившая в Эль-Гуне премию за лучшую женскую роль, тоже может перевернуть устоявшиеся взгляды на типичную арабскую женщину.

Я не особо интересуюсь туризмом, и потому до сих пор не бывал там, где были все, - ни в Египте, ни в Турции, ни в Таиланде. Однако рейтинг туристических точек в моем мозгу растет по мере превращения их в «горячие» точки. Поэтому, когда в Венеции меня пригласил в Египет на свой новый фестиваль его директор, уважаемый во всем мире эксперт по кинематографу арабских стран Интишаль Аль-Тимими, я решил, что это уникальная возможность посетить страну, которая еще недавно называли всероссийской здравницей и которая сейчас резко перестала ей быть по причине известных печальных событий.

Немцы вместо русских

Одним из организаторов фестиваля стала известная всему арабскому миру кинозвезда и певица Бушра. Идея о необходимости нового фестиваля, который равнялся бы на знаменитые старые европейские ярмарки тщеславия в Каннах и Венеции, а не на старые, плохо организованные государственные мероприятия, типа того, что проходит в Каире, пришла в ее красивую голову в связи с посещением Чемпионата мира по игре в сквош в гламурном городке Эль Гуна, что находится в 25 километрах от облюбованной россиянами Хургады. Вместе с организаторами Чемпионата звезда обратилась к местным олигархам - братьям-миллиардерам Нагибу и Сами Савирисам, которые решили объединить свои усилия по финансированию кинофестиваля в Эль Гуне, хотя до этого работали только по отдельности. Нагиб Савирис, к чьему имени всегда уважительно прибавляют слово «Инженер» (как в европейских странах «доктор», ибо в Египте профессия инженера пользуется большим уважением) давно питает большой интерес к кино, помогает местной киноиндустрии и лично знаком с многими локальными и мировыми звездами. У Сами Савириса свой интерес - именно он является отцом-основателем Эль Гуны, которой всего 25 лет. «До него здесь ничего не было кроме песка, он превратил пустыню в самодостаточный город с современной инфраструктурой, куда стремятся туристы со всего мира», - говорит Бушра.

Эль Гуну называют египетской Венецией - городок располагается на островах.

Именно падение туристической привлекательности Египта в связи с серией терактов, среди которых трагедия с русским пассажирским самолетом, стало главной причиной, заставившей братьев очень серьезно вложиться в мероприятие, чья цель - убедить приглашенных, а через них и весь мир, в то, что в Красное море все-таки можно войти дважды.

В Эль Гуне еще недавно отдыхало большое количество россиян, но сейчас в одном из ее лучших отелей, «Шератон Мирамар», куда меня определил фестиваль, по словам сотрудников, я был единственным человеком из России. Да и то не туристом. О былых временах наследники фараонов вспоминают ностальгически. Смуглые лица их светлеют и приобретают мечтательность. Фестивальный водитель Гергиз, транспортируя меня на показ, произносит на русском единственную известную ему фразу, «Я хочу тебя», явно не понимая ее значения. Вероятно, она помогала ему в прошлом в общении с русскими. С пожилыми немцами, составляющими сейчас основной контингент «Шератона», такого уровня взаимопонимания египтянам достичь вряд ли удастся. И хотя работники курортной сферы уже неплохо изучили немецкий язык, стоило мне во время завтрака заговорить по-русски по телефону, как на меня немедленно слетелась стая поваров. Один из них, Алаа, насильно накормил меня блинами, что до знакомства с ним совершенно не входило в мои планы. По-русски он говорит практически без акцента (отец - египтянин, мать - русская), хотя словарный запас невелик. «Больше русских - больше работы!», - суммирует он. Вообще все повстречавшиеся мне простые египтяне мечтают о возвращении русских. Как, например, торговец благовониями в Эль Гуне Хасан, потребовавший, чтобы я немедленно спас его от банкротства, приобретя за 5 долларов какую-то склянку. Его баночки производили чарующее впечатление на российских визитеров лет 20 назад. С тех пор его ассортимент явно не изменился.

Мусульмане лишь на бумаге

Для того, чтобы русские, наравне с другими туристами, поскорее вернулись в Египет, представители местного крупного бизнеса дали миру отличный пример социальной ответственности. «Проведение престижного кинофестиваля произведет эффект на весь мир и, надеюсь, вернет понимание того, что Египет по-прежнему является безопасной гаванью, способной предложить множество услуг и уникальных возможностей» - говорит Сами Савирис, затеявший фест с целью продемонстрировать миру «высокий уровень туристического обслуживания, гламура, толерантности, безопасности и современности» (так гласит официальный пресс-релиз).

Фестиваль вызвал солидный профессиональный интерес

Пойдем по пунктам. Высокие стандарты туристического обслуживания в Египте широко известны в нашей стране. Эль Гуна, как сообщила сотрудница гостевой службы фестиваля Мена (что означает «подарок судьбы»), по сравнению с Хургадой и Шарм-аль-Шейхом является местом более эксклюзивным и высококлассным. Ее называют египетской Венецией - городок располагается на островах (один только «Шератон» стоит на 8 островах), на которых выстроены шикарные отели и виллы, спроектированные лучшими европейскими дизайнерами и архитекторами. В один из таких шикарных отелей, «Эншиент Сэндс» (Древние пески), выстроенный прямо в пустыне, но зато рядом с гольф-клубом для местной элиты, поселили фестивальные жюри, в одно из которых входила программный директор «Кинотавра» Ситора Алиева. На море обескураженных поселением в пустыне членов жюри возили на шаттле, зато, плескаясь на эксклюзивном пляже в гордом одиночестве, они чувствовали, что Красное море принадлежит именно им - в отличие от меня, всегда окруженного говорливыми немцами.

С «гламуром» в Гуне тоже полный порядок. Египтянам совершенно не нужно переводить, что такое «ред карпет» (красный ковер). Наоборот, складывается ощущение, что пока им больше нужен именно он, а не «серьезное авторское кино». Местные посетительницы тусовок обожают красные блестящие платья, и даже немолодые обнажают руки. На одной из премьер я сидел с полуголой молодой египтянкой, регулярно рассматривавшей в айфон свои губы. При этом надо сказать, что кондиционеры на показах кино работают в Египте совершенно зверски - я не только брал в кинозал все имевшиеся в наличии теплые вещи, но и впервые в жизни обнаружил себя заматывающим голову свитером: ледяной ветер бил прямо в лицо. Но моя соседка с обнаженными плечами явно не мерзла - привыкла, наверное, к бурям в пустыне.

Насчет толерантности. В Египте не банят интернет, в центре Гуны работают рестораны на все европейские вкусы. А моя фестивальная подруга Мена договорилась до того, что, хотя и является мусульманкой, но в загробную жизнь не верит и считает, что нормально себя вести нужно здесь и сейчас. «Я не считаю себя арабкой, я египтянка! - говорит жительница Каира. - У Египта огромная история и культура, мы прошли через несколько разных религий, пока ни приняли мусульманство. Часть моих родственников - саудиты, и они судят других людей. Я не такая. Я более толерантный человек.» Другая моя фестивальная знакомая, продюсер Дина Харб - молодая женщина с татуировками на голой спине, приехавшая в Гуну из Каира на собственной машине (расстояние преодолевается в пять часов) - на мой вопрос в лоб «Ты мусульманка?» беззаботно ответила «Только на бумаге!». После чего мы радостно ударили в ладоши и решили, что будем дружить.

«Мы импортируем счастье!»

Ключевым словом для прогрессивных египтян, как и для американцев, является слово diversity (различие, многообразие). Все имеют право на самовыражение, если оно мирное. На церемонию закрытия фестиваля я ехал в фестивальной машине, водитель которой всю дорогу слушал мусульманские молитвы и вслух повторял их. Приехав же на вечеринку, я услышал оравшую из динамиков песню «Секс-бомба» Тома Джонса, под которую тусило, выпивая розовое шампанское, по-европейски одетое высшее общество. «А мусульманам разве можно шампанское?» - спросил я молодого секретаря жюри Омара. «Я предпочитаю об этом не думать!» - беспечно отвечал он.

Еще один штрих к портрету сегодняшнего состояния египетских умов. На открытии фестиваля в Эль Гуне показывали выдвинутый Египтом на Оскара фильм «Шейх Джексон», в котором молодого имама-салафита раздирают противоречия между живейшим интересом к западному миру с его культурой и поп-музыкой и религией, которой он служит. В религии салафитов музыка напрочь запрещена, как одна из проделок дьявола, но как быть с тем, что в юности главный герой подражал Майклу Джексону, а его смерть становится для него большой личной драмой? Режиссер фильма Амр Салама говорит, что сам был крайне набожным молодым человеком, по пять раз на дню совершал намаз и считал, что нужно бежать от земных наслаждений, а иначе - дорога в Ад. «Мне понадобилось 35 лет, чтобы стать тем, кто я сейчас, и думаю, что история Шейха Джексона отражает страдания миллионов молодых египтян и других арабов». И хотя постер фильма, на котором молодой человек в салафитском одеянии выполняет одно из танцевальных движений Джексона, вызвал «неоднозначную реакцию», фестивальный показ прошел мирно, никто не заявил об оскорблении своих чувств.

Относительно безопасности. Эль Гуна по многим оценкам является cамым защищённым городом в регионе. Въезд сюда только на машинах через пропускной пункт с тщательной проверкой автомобилей. В аэропорту Хургады процедура досмотра отъезжающих сейчас гораздо более сурова и тщательна, чем в европейских аэропортах - так досматривают только в находящемся в состоянии перманентной войны Израиле.

В своем интервью кинозвезда и успешный менеджер Башра рассказывает о том, как дирекция пилотного фестиваля в Эль Гуне ездила в Канны и Венецию заманивать в Египет продюсеров, режиссеров, звезд и прочих кинопрофессионалов. «У некоторых из них были опасения относительно поездки на Средний Восток, некоторые отказались от нее, опасаясь вспышек насилия и терроризма, но все они согласились с тем, что наш серьезный и профессиональный подход к организации нашего фестиваля поможет изменить это их мнение». В результате фестиваль посетили режиссер Оливер Стоун, знаменитый актер и лауреат «Оскара» Форест Уитакер, певица и актриса Ванесса Уильямс, было много известных критиков из американских профильных изданий и со продюсеров всего мира - фестиваль явно вызвал солидный профессиональный интерес. И несмотря на определенные организационные проблемы (совсем не фатальные), за ним чувствуется будущее - очень уж молодой, интересный, цветущий и бурлящий это регион, чья культура и кино еще не раз нас удивят.

Проведение подобных амбициозных и масштабных культурных мероприятий - один из способов возвращения к тому, что было хорошо в недавнем прошлом. В Гуне легко нашлась инфраструктура для кинофестиваля - в том числе пять кинозалов, причем три из них - в мультиплексе Sea Cinema, который был построен специально перед фестивалем всего за 40 дней! Такого качества кинозала под открытым небом я тоже нигде не видел - на площади рядом с отелем «Марина» был возведен настоящий кинотеатр с полноценными дорогими креслами: дождей в пустыне можно не опасаться, только ветер слегка колышет экран.

Многие простые египтяне мечтают о возвращении русских

«В каждом красивом городе арабского мира должен проходить свой кинофестиваль», - резюмирует Интишаль Аль-Тимими, - Таким образом мы развиваем и кино, и туризм, мы пропагандируем эти города во всем мире. Кинофестиваль - знак того, что народ открыт и мечтает взаимодействовать с миром!»

«Кто-то импортирует злость, ненависть и терроризм. Мы импортируем счастье!» - говорил на закрытии обаятельный Инженер Нагиб. В холодной и мрачной Москве несколько дней в жаркой морской Эль Гуне действительно кажутся чистым счастьем.

https://www.kp.ru/daily/26738/...