Почему граждане Колумбии решили продолжить войну с партизанами

В это воскресенье, 2 октября, в Колумбии провели референдум. Граждане страны отвечали на вопрос: согласны ли они с условиями соглашения, заключенного правительством с "Революционными вооруженными силами Колумбии — Армией народа", РВСК-АН (FARC-EP)? Почти никто не сомневался, что колумбийцы, уставшие от полувека кровавой междоусобной войны, одобрят мирный договор. Результаты оказались шокирующими: с перевесом всего в полпроцента победили противники соглашения. Почему это произошло и что теперь будет с Колумбией — разбиралась "Лента.ру".

Полвека в сельве

Впервые о FARC заговорили 52 года назад, когда молодой партизан, бывший милиционер и крестьянский сын Педро Антонио Марин собрал маленький отряд и ушел с ним в сельву. В результате группа из полусотни человек превратилась в крупнейшую повстанческую группировку Южной Америки. Марин, взявший псевдоним Мануэль Маруланда Велес, руководил ею до самой своей кончины от инфаркта восемь лет назад. Пять миллионов долларов, обещанные за его голову американским правительством, так никому и не выплатили.

FARC сделали ставку на крестьянскую герилью — партизанскую войну, которая в конце концов должна была привести к социалистической революции. Колонны и фронты (за этими громкими наименованиями скрывались отряды в десятки или сотни человек) устраивали засады на солдат и полицейских, убивали и изгоняли правительственных чиновников и латифундистов, передавая землю крестьянам. Одно время партизаны контролировали половину страны и угрожали столице — Боготе. Но ситуация стала патовой: армия не могла уничтожить партизан в сельве, а те не рисковали выходить из леса.

На части территории Колумбии возникло государство в государстве — со своими школами, магазинами, органами власти и налоговыми службами. В некоторых районах успели вырасти и состариться люди, ни разу в жизни не видевшие полицейского в форме. Этому государству требовалось оружие, чтобы его купить нужны деньги. Легальным путем взять их было неоткуда, и FARC в итоге обратились к самому логичному их источнику — наркоторговле.

Наркогерилья

В начале 1980-х Колумбия стала мировым лидером по производству и торговле кокаином — этот доходный бизнес не могли обойти стороной ни левые, ни правые. Неудивительно, что вскоре к войне, которую вели FARC, с подачи американских журналистов приклеился звучный термин "наркогерилья". Это было очень кстати, поскольку оправдывало в глазах мирового сообщества любое вмешательство американцев в колумбийские дела и жесткие меры местных силовиков.

Хотя большинство легенд о связях партизан с наркобаронами не подтвердилось (к примеру, знаменитая легенда о том, что боевики FARC служили в личной охране знаменитого Пабло Эскобара), доля истины в них была. Наркокартели временами сотрудничали с партизанами, натравливая их на конкурентов, да и многие наркобароны не чужды были левопопулистской риторики. Сами FARC еще в 1982 году официально объявили о введении "революционного налога" на наркобаронов. После этого Компартия Колумбии дистанцировалась от группировки, чтобы не пятнать свою репутацию связями с людьми, зарабатывающими на кокаине.

Но основной поток наркоденег партизаны получали из другого источника. На территориях, контролируемых FARC, сотни тысяч крестьян выращивали коку — едва ли не единственный рентабельный продукт в отдаленной сельве. Запретить коку означало обречь их на еще большую нищету и настроить против себя, на что партизаны, жившие за счет крестьянской поддержки, пойти не могли. Поэтому в итоге партизаны обложили налогами посредников и обеспечили каналы сбыта, гарантировав безопасность и попутно устраняя конкурентов — крупных латифундистов.

Те не оставались в долгу: по всей Колумбии действовали отряды наемников-парамилитарес — "эскадроны смерти", финансируемые крупными наркодельцами, воевавшие против партизан и друг против друга, то сражающиеся, то сотрудничающие с силовиками в борьбе против леваков.

С автоматом против беспилотника

Почему же левые повстанцы, до того успешно дравшиеся против армии и парамилитарес, пошли на мировую с ненавистным правительством?

В начале 2000-х к власти в стране пришел сын убитого латифундиста-наркоторговца Альваро Урибе Велес, пообещавший избирателям наконец покончить с партизанами — эта политика поэтически именовалась "демократическая безопасность". В то же время Вашингтон буквально завалил Боготу деньгами, инструкторами и оружием в рамках принятого незадолго до того "Плана Колумбия", при помощи которого американцы пытались остановить наркотрафик из Южной Америки в США. Урибе и его советники отказались от крупномасштабных операций с участием техники и тысяч солдат, сделав ставку на действия небольших мобильных групп спецназа, отлично обученных и экипированных. Деревни в сельве бомбили с воздуха, плантации заливали химикатами, а выявленные при помощи спутниковой разведки партизанские базы уничтожались высаженными с вертолетов командос.

Партизанская армия второй половины XX века столкнулась с регулярной армией начала века XXI-го и терпела поражение за поражением. Правительственные войска уничтожали один отряд FARC за другим, убивали повстанческих командиров. Крупнейший успех — ликвидация в 2008-м на территории соседнего Эквадора Рауля Рейеса, второго человека в руководстве партизан.

Хотя FARC приходилось туго, правительственным войскам тоже не удалось добиться окончательной победы: партизанское движение было на удивление живучим. На Боготу давили из Вашингтона, требуя быстрее покончить с войной.

"Решение о начале переговоров было принято под давлением из США, которому колумбийское правительство всегда подчиняется, — рассказал "Ленте.ру" журналист Олег Ясинский, неоднократно общавшийся с партизанами лично. — Причины две: во-первых, транснациональным компаниям необходимо срочно взять под контроль остатки природных ресурсов Амазонии, находившиеся под военным контролем FARC. Во-вторых, когда рассматривался вопрос о вооруженном вторжении США в соседнюю Венесуэлу, планировалось действовать с колумбийской территории, а большая часть граничащей с Венесуэлой зоны сельвы контролируется FARC".

После многолетних переговоров при посредничестве Рауля Кастро новый колумбийский президент Хуан Мануэль Сантос и лидер партизан Родриго Лондоньо Эчеверри по прозвищу Тимошенко наконец пожали друг другу руки. По итоговому соглашению бойцы FARC "оставили оружие" (эта формулировка была выбрана для того, чтобы подчеркнуть, что проигравших нет), им гарантировалось место в парламенте, финансовая помощь для реинтеграции в общество и давались гарантии неприкосновенности. "Расчет на то, что в политике партизаны провалятся, — отмечает Ясинский. — Их дискурс строится на политических догмах 1960-х, политического опыта у них нет, а правые СМИ контролируют все информационное пространство".

Переборщили

Лучший пример того, какую роль пресса играет в колумбийской политике, — результаты воскресного референдума. За мир проголосовали области, затронутые войной, и столица страны — Богота. Против — крупные города, где войну видели только по телевизору. Они-то и перетянули чашу весов в пользу войны. Злым гением мирного процесса считают бывшего президента Альваро Урибе, развернувшего активную кампанию против соглашения. "Вы хотите мира на условиях FARC?" — риторически вопрошал он, напоминая о тех, кого партизаны годами держали в заложниках ради выкупа, о многочисленных жертвах и преступлениях повстанцев, которые согласно соглашению уйдут от ответственности.

Во многом в провале референдума виновато само правительство, пустившее дело на самотек: большинство колумбийцев даже не читали опубликованный договор и поверили ярким речам Урибе. Но проблема не только в этом: колумбийские власти наступили на собственные грабли. Год за годом, пытаясь заручиться поддержкой общества, они через СМИ демонизировали партизан, объясняя, что с FARC невозможно договориться и что альтернативы силовому решению вопроса не существует. Вот люди в это и поверили.

Воевать нельзя мириться

После того, как колумбийцы отвергли мирный план, ситуация зашла в тупик.

Для FARC альтернативы миру нет: в рамках предварительного урегулирования партизаны передали властям полные списки членов организации, своих агентов и симпатизантов по всей стране, многие отряды уже вышли из сельвы и сложили оружие. Разрыв договора для FARC означает самоубийство — повстанцы станут легкой мишенью для армии и "эскадронов смерти".

В неудобном положении оказалось и правительство: понятно, что партизаны не сдадутся, и их ликвидация потребует дополнительных усилий и жертв, не говоря уже о политических издержках. Кроме того, замирение с FARC открывает возможность достичь аналогичного соглашения с другими повстанческими движениями в стране, пока не желающими складывать оружие. Понятно, что если перемирие сорвется, об этих планах можно забыть.

И правительство, и повстанцы сейчас делают все, чтобы сохранить достигнутые договоренности. И Сантос, и Тимошенко уже объявили, что переговоры на Кубе вскоре продолжатся, а до тех пор в стране действует перемирие.

Остается надеяться, что им удастся добиться успеха. Если между партизанами и властями будет заключен мир, колумбийский сценарий может послужить основой для урегулирования многочисленных конфликтов по всему земному шару (недавно колумбийский опыт, к примеру, испанским и французским властям предложила использовать баскская ЭТА). Если же Богота и сельва не договорятся, шанс на это будет утрачен.