ОКО ПЛАНЕТЫ > Версия для печати > «Бессмертный полк» в историях RT

В этом году акция «Бессмертный полк» состоится примерно в 40 странах по всему миру. Сотни тысяч людей пройдут по улицам городов с портретами своих близких, участвовавших в Великой Отечественной войне. 9 Мая для телеканала RT — такой же праздник памяти переживших самую страшную трагедию XX века, как и для миллионов россиян. Сотрудники RT на русском вспоминают семейные истории.

Шапошников Николай Евгеньевич

«Мой прадед, Шапошников Николай Евгеньевич, был призван на фронт в апреле 1941 года. Службу начал в кавалерии Красной армии под Белой церковью, Украина. Долгое время был в плену в Румынии. Сбежать удалось чудом.

После нескольких месяцев зверских пыток прадед попал в газваген, а проще говоря — в «душегубку», где его поджидала смерть. Из всех, кто оказался с ним в одной камере, он единственный догадался приложить обмоченную собственной мочой тряпку к лицу (да, по-другому тряпку было не намочить). Газ не подействовал в полной мере, и он остался жив.

Когда трупы вытаскивали из машины, прадед притворился мёртвым. Вместе со всеми телами его бросили в ров, но по каким-то причинам закапывать мёртвых сразу не стали, решили сделать это чуть позже… Такая вот непозволительная халатность для военного времени. Но она и спасла деда, он бежал.

Вряд ли у него получилось бы добраться до границ Советского Союза, если бы не внешняя схожесть с румынами. К тому же за то время, пока прадед находился в концлагере, он научился понимать румынский и худо-бедно на нём изъясняться. В общем, ни у кого не могло возникнуть и мысли, что перед ними — советский солдат.

За участие в военных действиях Николай Евгеньевич был удостоен ордена Отечественной войны I степени».

Василий Герасимович Колесников

«Мой дедушка Василий Герасимович Колесников был человеком немногословным. Но то, что он воевал, я знала с раннего детства — просто потому, что коробка с его медалями была мне вместо игрушек. Дедушка умер в декабре 2015 года, и я очень жалею, что о многом не успела его расспросить…

Его семья жила в селе Заветное Ростовской области. Когда началась война, он со старшим братом Николаем и друзьями-мальчишками были в ночном — пасли лошадей на дальнем лугу. Когда утром вернулись домой, услышали: война. Первым ушёл на призывной пункт старший брат дедушки — Николай. Он попал в танковые войска. А сам дедушка пошёл на войну в 1943 году, когда ему не было ещё 17 лет. Он дважды приходил в военкомат, однако его отказывались брать из-за возраста. Он пришёл и в третий — уж очень хотел воевать за Родину. На третий раз работники военкомата уступили.

Дедушка воевал в войсках ПВО, участвовал в освобождении многих наших городов, был контужен, но снова вернулся в строй (просто убежал из госпиталя догонять свой полк) и победу встретил в Варшаве. Но все его рассказы о войне чаще всего сводились к воспоминаниям о старшем брате Николае. Тот был командиром танка, прошёл всю войну и геройски погиб всего за несколько дней до Великой Победы.

28 апреля 1945 года в Австрии Николай Колесников находился в танке при выполнении военных обязанностей. В танк попал вражеский снаряд, машина мгновенно загорелась. Николай приказал экипажу покинуть машину, а сам выскочить из горящего танка не успел… Об этом рассказал один из танкистов, которому удалось выжить.

Однако судьба подарила братьям неожиданную встречу на дорогах войны. И встреча эта была последней. Произошло это в Нижнем Новгороде, где формировался полк дедушки. Однажды он шёл по улице, вдоль которой по дороге шли танки. И вдруг из одного танка кто-то крикнул: «Васька!!!» Это был дедушкин брат Николай, приехавший в этот тыловой город с фронта получать новую боевую технику. Узнав, что младшего брата после военных курсов назначили командиром, он покачал головой: «Ох, нелегко тебе будет! Бойцы-то все в два раза старше тебя! Справишься?» Дедушка справился».

Терентьева (Самкова) Галина Петровна

«Моя бабушка Галина Терентьева всю войну прошла матросом в Ленинграде. И блокада для неё была не просто датой в 900 блокадных дней и 900 блокадных ночей. Она рассказывала о своих редких увольнительных в город.

Однажды они натолкнулись на полчище крыс, которые безбоязненно шагали по городу, как большая армия. Эта армия, для которой еды в то время было более чем достаточно, никого не боялась, но и ни на кого не набрасывалась уже — наелись до отвала... А 17-летние девчонки стояли в стороне и не могли шагу от страха сделать.

Баба Галя ушла на фронт, прибавив себе 1 год и рост в несколько сантиметров. Она была маленькая — всего 157 см. Свернула чулки и положила их в сапоги под пятки. Так и проскочила».

Иван Леонтьевич Буйновский

«На фото — мой дед Иван Леонтьевич Буйновский. Кадровый военный. На фронте с 22 июня 1941 года, война для него началась прямо на границе, в городе Гомель. Закончил службу полковником Генштаба в Москве.

Он не любил рассказывать о войне и не ходил на встречи ветеранов. Но каждый год 9 мая обязательно надевал все свои ордена и медали и смотрел парад Победы. Со слезами на глазах.

В день 50-летия Победы мы уговорили деда всё-таки поделиться воспоминаниями и записали его рассказ на магнитофонную пленку. Эта запись жива до сих пор. Слушаем её раз в год 9 мая всей семьёй — дети, внуки и правнуки. Но рассказ деда не о подвигах и победах, там про суровые военные будни, о том, как долго отступали, теряя друзей, спасая семью…

А в прошлом году мы нашли в интернете архивные документы Министерства обороны, из них и узнали, за что деда представили к награде».

Гавва Пётр Фёдорович

«Мой дедушка Гавва Пётр Фёдорович родился 6 октября 1925 года в селе Гайворон Аткарского района Саратовской области. Он был участником на фронтах Великой Отечественной войны с августа 1943 года по май 1945 года.

Так, с августа 1943 года по февраль 1944 года воевал на Воронежском фронте в должности автоматчика. А с февраля 1944 года по май 1945 года — на 2-м и 3-м Украинских фронтах в должности радиотелеграфиста. Дважды он был тяжело ранен.

После войны дедушка учился в Ивановском военно-политическом училище. Позже работал на партийных должностях в Минеральных Водах и Таганроге. С 1954 года по 1958 год он учился в Высшей партийной школе в Ростове-на-Дону. С 1958 года он работал на Таганрогском комбайновом заводе — заместителем секретаря парткома завода, заместителем начальника отдела технического контроля, начальником транспортного отдела.

Дедушка ушёл из жизни 21 февраля 2009 года, до конца он оставался настоящим воином. В моей памяти он навсегда — образец достоинства, порядочности и доброты.

«Дедушка был награждён орденами Отечественной войны I и II степени. А также медалями «За взятие Будапешта» (в 1946 году), «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945» (в 1946 году), «За взятие Вены» (в 1946 году), «Медалью Жукова» за отвагу (в 1996 году). Неоднократно получал поздравления от президента РФ Владимира Путина с Днём Победы».

Пожиганов Павел Данилович

«Мой прадед, Пожиганов Павел Данилович, вернулся с войны без ног. Страшное сражение под Прохоровкой закончилось для него мгновенно: прадед был ранен разорвавшимся снарядом в обе ноги и левую руку и через некоторое время был эвакуирован в госпиталь. Вся его дальнейшая жизнь стала преодолением боли и себя.

Но он жил: научился ходить, водить машину, любил, растил детей, работал. У него, сурового и довольно замкнутого человека, было трепетное и нежное сердце. В праздничные дни они с прабабушкой пели фронтовые песни, а в День Победы он плакал, вспоминая погибших друзей».

Чепур Алексей Петрович

«Мой дедушка, техник-лейтенант Чепур Алексей Петрович, до начала Великой Отечественной войны служил в рядах Красной армии на Дальнем Востоке. Участвовал в боях на острове Хасан. В конце 1941 года вместе со своими бойцами воевал на Волховском фронте. В марте 1942 года в районе города Тихвин был тяжело ранен (осколком авиабомбы ему оторвало правую руку). Удалось выжить благодаря мужеству санитаров, вынесших его с поля боя, и врачей алма-атинского госпиталя, которые, спасая его от гангрены, в течение полутора лет сделали насколько операций.

Двоюродный брат моего дедушки Чепур Никита Дмитриевич участвовал в бою у села Войсковое Днепропетровской области во время битвы за Днепр и был удостоен звания Героя Советского Союза.

В 1944 году в составе передового отряда его взвод форсировал Днестр и освобождал город Бельцы, ряд населённых пунктов, в том числе Дубоссары, Карантин.

В боях за Карантин Н.Д. Чепур был тяжело ранен и контужен. Ему грозила ампутация обеих ног. По распоряжению командующего 53-й армией генерал-лейтенанта И.М. Манагарова гвардейца Н.Д. Чепура вывезли на самолёте в Котовск. Несколько месяцев он лечился в этом городе, а затем был эвакуирован в тыл — в один из госпиталей Харькова. Врачи сохранили ему ноги».

Деушев Амрулла Хуссаинович

«Фотография моего дедушки Деушева Амруллы Хуссаиновича. В возрасте 16 лет он поступил в танковое училище в городе Самарканде и с конца 1942 года являлся командиром танка на 3-м белорусском фронте. Из Белоруссии он прошёл на танке через Варшаву и Вену и участвовал во взятии Берлина в 1945 году».

Михаил Николаевич Лозбень и Юрий Михайлович Королёв

«Дед и дядя. Партизан-подрывник из отряда Фёдорова, пускавший под откос немецкие эшелоны, и рядовой стрелок, ушедший на фронт в неполных 16 лет (на этом фото ему именно столько и есть).

Ни один, ни другой не снискали ни чинов, ни званий и не любили о войне рассказывать».

Коротков Иван Петрович

«На момент начала войны ему было 16 лет, не призвали. Жил в деревне Ожигово Брянской области. В первые недели войны в тех местах началась мясорубка. Деда схватили и увели в плен. Куда-то должны были их перевести. Все пленные шли пешком, колонной. В какой-то момент мой дед и ещё один человек побежали по полю, убегая от конвоя. Вслед стреляли, но в обоих не попали.

Бродили по лесам, наткнулись на партизан и оставались с ними примерно до 1943 года. В 1943 году дед присоединился к Красной армии. Войну закончил в Калининграде и до конца жизни вспоминал город как один из самых красивых увиденных в жизни. Кроме истории с пленом, бегством, партизанами и окончанием войны, больше ничего не хотел рассказывать, замыкался, мрачнел. С нетерпением ждал каждое 9 Мая, бережно хранил медали».

Михаил Михайлович Иванов

«Мой дедушка Михаил Михайлович Иванов во время Великой Отечественной войны находился в звании капитана, но не был боевым офицером. Будучи по профессии врачом-ветеринаром, он лечил лошадей, служивших способом передвижения военных и боевых соединений, а также собак-диверсантов.

Для выхаживания раненых животных дедушка был командирован кавалерийскому корпусу, которым командовал знаменитый генерал Лев Михайлович Доватор до своей героической гибели в декабре 1941 года. Военные действия корпуса велись в районах Ржева, Волоколамска, Истры. Полк, где служил дедушка, участвовал в освобождении Волоколамска.

Ему довелось в разные военные периоды служить также в 1-м запасном артиллерийском полку южного Донского фронта, на Юго-Западном, Белорусском, Сталинградском и Брянском фронтах. Среди его медалей и наград — медаль Ушакова «За отвагу», «За борону Сталинграда», «За боевые заслуги», медаль Нахимова, «Партизану Отечественной войны» и другие.

Дедушка прошёл войну до конца. Стал доктором ветеринарных наук, затем профессором, обладателем Сталинской премии и звания заслуженного ветеринарного врача РСФСР».

Петрушина (Шкретова) Антонина Алексеевна

«В апреле 42-го года принесли повестку явиться в районный военкомат, был набор девушек-добровольцев. Вызвали в военкомат, я, конечно, пришла. Спросили: желаете защищать Родину? — Конечно, как же так! — Ну ждите повестку.

Потом медкомиссию проходили, нас было 250 девушек из Кулебакского района. Поехали все комсомольцы. Принесли мне повестку, стали собираться. 14 июля приехали в райвоенкомат, нас провожали с оркестром, первый набор девушек. Повезли в Навашино. Из Навашино в Муром. В Муроме нас поместили в теплушки. Куда везли, мы не знали. Поехали все в своей одежде, форму не выдавали. Предупредили — возьмите с собой одеяла, пледы. Весна была, холодно. Куда везут, по-прежнему неизвестно. Потом останавливается наш состав, говорят — выходите. Мы — куда привезли? Говорят — в Горький, Московский вокзал. Мы вышли. За нами приехал командир части. Говорит — кто может идти, пойдёте строем, а вещи положите в грузовую машину. И вот мы с Канавино до Автозавода шли пешком.

Мы вошли, смотрим — со всех сторон нары, покрытые брезентом. Нам старшина сказал: «Вы будете месяц заниматься изучением уставов строевой, внутренней службы, а сейчас размещайтесь». И сразу стали назначать и дневальных и дежурного, но с нами были женщины старше, которые были комсоргами в Кулебаках. В 06:00 подъём, завтрак и начинаются занятия, занятия внутренней службы проводят с нами старшина, офицеры. Вот тут нам только и сказали что это — аэростатная часть, аэростаты будут стоять на охране объектов. Потом началась строевая подготовка, весна, сыро, а мы приехали кто в чём, кто в туфельках на высоком каблуке, и так находились на этой строевой… Приходим все мокрые. Мы на эти нары ложимся. Сушиться было негде, такое учение продолжалось месяц и по порядку ходили дежурными на пост, по казарме и дневальными. Месяц мы были в карантине.

На стрельбищах мы стреляли, и нас учили ползать по-пластунски. Вымазанные, чумазые приходили, а потом, когда прошли курс молодого бойца, стали распределять по точкам. Одна точка на Автозаводе, вокруг Сормово, Канавино, точка в Дзержинске, и там по деревням вокруг точки были и там по 7 человек девчонок было. Потому что до нас были мужчины, а мы их заменили, их отправили ближе к фронту, а мы остались на этой линии прифронтовой, потому что у Москвы ещё продолжались бои. Всех распределили, а нас семь человек осталось. Нас взяли в штаб, в хозвзвод. Я ходила рабочей на кухню, стояла на постах. Охраняли мы склады: склад с боеприпасами, оружием, горючим, гараж. И мы по графику ходили, потом на кухню через день ходила. Как-то меня вызвал командир, предложил идти писарем. — Нет, я не пойду, я не умею на счётах считать, да это и не для меня. — Я сам научу. И меня поставили телефонисткой, дежурила я. Это было в 42-м.

В конце 42-го мы дежурили на коммутаторе телефонистками. У нас ещё было метео, ведь перед тем, как поднять аэростаты, нужно узнать погоду. На метео работали две девушки, а одна не хотела очень. С ними начальник занимался, а она не хотела. И начальник предложил мне. В общем, мы с ней поменялись: она стала телефонисткой, а я пошла на метео. Начальник с нами занимался, учил.

В январе 43-го в Москве организовали курсы метеонаблюдателей. И нас обеих — Лиду и меня — командировали туда, в Чернышевские казармы, в учебные корпуса. Там обучались связисты и радисты, готовили на фронт. Обучались девушки из прифронтовых городов: Архангельск, Саратов, Ярославль, Куйбышев, Баку. Нас было 12 девушек, занимались метеоподготовкой. С нами занимались профессора, потом перевели в другое здание, везде передвигались строем, было очень тяжело. С питанием были проблемы. В столовой кормили — давали половничек щей из крапивы и по ложке гречки. Исхудали.

Курсы продолжались до февраля. К концу курсов нас отправили на практику, на аэростатную точку в Сокольниках. Когда отправили обратно, была ночь, транспорт не ходил и пришлось идти строем, пешком. Пришли к утру, еле-еле, только хотели лечь спать — воздушная тревога! Старшина: «Все быстро в бомбоубежище». Мы: «Старшина, мы так устали, у нас уже ноги не идут до бомбоубежища!» И мы не пошли, улеглись на брезентовые биваки, нары. Отбой воздушной тревоги, а нам подъём. И нас старшина вывел во двор казармы и как начал строевой гонять. Утром из казармы выбегают парни умываться, а девчат строевой гоняют.

— Старшина, пожалуйста уведите нас, неудобно.

И вот так нас гоняли. Курсы закончились, вернулись мы в часть в марте 43-го. Прошёл апрель, май, а в июне началась бомбёжка. Но ещё до июня, когда мы стояли на вечерней поверке, смотрим — гроза, а аэростаты поднимаются. А их нельзя в грозу поднимать. Проверка закончилась, мы идём к старшине:

— Товарищ старший лейтенант, зачем аэростаты подняли, ведь гроза.

И семь аэростатов сгорели. Начальника отправили в штрафбат, он там погиб, а нам дали нового начальника. Мы наблюдали погоду, на высоте определяли ветер, температуру. И одновременно ходили в наряды и дневальными и разводящими и часовыми.

Бомбёжка началась неожиданно. Никто и не ждал. У нас на Автозаводе даже сняли одну зенитную точку, как будто бы отогнали немцев от Москвы, а тут… В 11 часов объявили воздушную тревогу, я как раз дежурной была на метео. У нас командный пункт был в землянке, а жили мы в бараке, койки у нас были двухэтажные. Как тревогу объявили, так мы сразу стали передавать на точки: какая погода, обстановка, можно ли поднимать аэростаты. А первый налёт был на Автозавод, колёсный цех и наш барак. Смотрим — горит наш барак. Я побежала спасать фотокарточки в чемодане и я как туда вбежала, вытащила свой чемоданчик, только я выскочила — и балка обрушилась. А дежурный из землянки кричит: «Шкретова, вернись!» Всё кругом горело и ничего не видно… Когда бомбы падали, вся землянка содрогалась, земля осыпается. Прекратилась бомбёжка только утром. Вокруг нас всё было разбито, старшина нас позвал откапывать землянку, рядом была землянка с гражданскими и её завалило, там погибли люди, страх… Приходит ночь, нам спать негде. Спали в кузове машины, втроём. Одну шинель постелим, вторую под голову, третьей укроемся. Так и спали некоторое время.

Бомбёжки продолжались каждый день, две недели. Газ для аэростатов брали в Дзержинске. И нас отправляли за ним. Был случай — однажды я должна была стоять дневальной на проходной. Меня подзывает старшина и говорит: «Шкретова, тебя подменят, а ты поедешь за газом». Туда отвезли на машине, а оттуда пешком 40 км. Долго шли, не доходя, видим — бомбёжка. Водород переносили в газгольдерах, для заправки аэростатов. Он обтянут резинкой и по шесть человек ведут его. Рядом была батарея зенитчиков. Осколки летят. В то время уже почти ни на что не реагировали. Нервы были на пределе. Думаешь — кто-то до тебя дотронется и ты весь разлетишься. И в эту ночь, когда тот мужчина стоял на посту вместо меня, туда попал снаряд прямым попаданием и его убило осколками.

У нас был 8-й отдельный дивизион аэростатов заграждения. Когда закончились курсы, дали документ — техник радиозондист. И все документы сгорели в штабе во время бомбёжки и так ничего и не осталось. Усилили охрану Горького, дали команду создать ещё один отряд аэростатов заграждения, 28-й. Организовали отряд в Сормово, набрали девчонок. Нашего командира отправили туда и нас командир забрал с собой меня, подругу и двух телефонисток в новую часть. В Сормово также дежурили на метеостанции, запускали шар-пилоты, ходили в наряды. Один раз, когда я была разводящей, был дождик и грязь, и я потерялась, но потом нашла, где менять часового.

44–й год. Продолжалась служба. Стало спокойней. Помню, Смоленск каждый день переходил из рук в руки. Аэростат поднимает машина, и было организовано обучение шоферов. И мне приходилось ходить и преподавать и с ними заниматься».