О любви к русскому и об ослепительном счастье быть русским. Захар Прилепин

Это история про мою родню.

Там моя родня, которая любит всё то, что люблю я.

А здесь, в России, в большом количестве живут люди, которые ненавидят этих женщин и считают всё описанное Бабицким - мерзостью и угаром.

И как так получилось, что одних, которые любят то же самое, что и я, и большинство из нас - там бомбят, а других - которых всё это ненавидят, здесь, в России, почитают, читают и целуют взасос, и платят им огромные зарплаты... как так вышло - я не пойму всё равно.

Хотя всё ещё пытаюсь.

Сегодня на праздновании Дня флага на центральной площади слегка подвыпившая, пожилая, но очень статная женщина - за ее спиной кокетливо жмутся и хихикают две такие же немолодые подружки - протягивает австрийскому журналисту, с которым мы сюда заглянули, футляр с железными стопками. 

На крышке футляра - стилизация звезды героя СССР. 

Австриец - немного хлыщ, но не наглый - русским не владеет и понять, что от него хотят, не может, а переводчик замешкался, никак не в состоянии решить, стоит ли переводить эту билиберду.

Тогда мадонна достает маленькую стальную фляжку с такой же звездой. "Вот это, - она показывает тормозок со стопками, - куплено в Твери, - а вот это, - очередь фляжки, - в Санкт-Петербурге". Она гордится, что бывала в этих городах, гордится Россией и собой, знающей, что это такое.

"Выпейте, - предлагает она иностранцу, - ведь в вас тоже есть что-то русское". Объяснила очень просто, но поразительно внятно: "Вот смотри, есть семья, родина, небо (на последнем слове выразительно задрала голову и синхронно взмахнула крылом) - и мы одинаковые". 

То есть теперь она уже немного гордилась и Австрией, поскольку Австрия то ли сохранила в себе, то ли каким-то чудесным образом приобрела частицу России.

Вот так в течение минуты или полутора была исполнена целая оратория о любви к русскому и об ослепительном счастье быть русским. Работает это чувство безотказно из Донецка в Россию, в обратную сторону - с перебоями. Но тоже работает.

Австриец, конечно, не знал, зрителем какой шекспировской по силе пиэсы он оказался. И не узнает. Немного даже жалко - то ли его, то ли пиэсу

Захар Прилепин