Надежды Марин Ле Пен на единый ультраправый фронт от Балтийского до Средиземного моря не так призрачны, как хотелось бы нынешнему политическому истеблишменту Старого Света. Чиновники Евросоюза уже не раз выражали обеспокоенность в связи с усилением в странах ЕС позиций политиков-популистов крайне правого толка.

В связи с этим, по словам председателя Европейского совета Хермана ван Ромпея, предстоящие в мае 2014 года очередные выборы в Европарламент обещают быть "исключительно трудными". Вместе с тем в странах Евросоюза всегда будет сохраняться "достаточное большинство избирателей для защиты европейского проекта", уверен ван Ромпей.

На данный момент он, пожалуй, прав. Но популярность европейских крайне правых растет. И уже сейчас можно говорить о том, что из маргиналов они превращаются в электорально значимые силы, способные трансформировать континентальный политический ландшафт. Говорит руководитель Центра евроатлантических исследований и международной безопасности Института актуальных международных проблем Дипломатической академии МИД РФ Татьяна Зверева:

"Поддержка правых в Европе нарастает одновременно с евроскептицизмом. Одна из самых главных причин – рост безработицы. Европа адаптируется к глобализации. Это болезненный и сложный процесс. При этом европейские институты оказались не вполне приспособленными к решению новых задач, которые стоят перед ними в связи с глобализацией.

Брюссель нередко воспринимается гражданами как организм, который навязывает бюджетную экономию, который виноват в урезании социальных программ. Отсюда евроскептицизм. И одновременно увеличивается популярность политических партий, которые строят свою риторику вокруг полного отрицания любых идей, приходящих извне.

Общее поправение Европы происходит на протяжении нескольких последних лет. Но трудно делать прогнозы относительно устойчивости этого явления. Мне кажется, многое зависит от изменения экономической ситуации в ближайшие несколько лет. Будет ли это устойчивый экономический рост, будет ли уменьшаться безработица – если события начнут развиваться по такому сценарию, ультраправые постепенно лишатся своей поддержки. Ведь именно безработные обездоленные люди являются хорошей питательной средой для ультраправых настроений".

 

В общем, идея единой и неделимой Европы без границ дала трещину. Но вряд ли в этом виновата только глобализация и ее производные в виде нелегальной миграции и безработицы. Как представляется многим экспертам, проблема в системной ошибке отцов-основателей Евросоюза, попытавшихся объединить в единое целое цивилизации и экономики, находящиеся на разных этапах своего развития, а то и вовсе идущих в разные стороны.

Чтобы решить вопрос раз и навсегда, правые предлагают вернуться к национальным государствам. По крайней мере Марин Ле Пен верит в обреченность ЕС. И весной на выборах в Европарламент намерена продемонстрировать Брюсселю, что ее веру разделяет как минимум четверть населения Европы. Говорит Татьяна Зверева:

"На предстоящих выборах результат правых будет зависеть от ряда факторов: от глубины кризиса в той или иной стране, от миграционной нагрузки, от того, насколько сильны в той или иной стране традиции толерантности. Все это очень сильно влияет на уровень популярности крайне правых идей. Мы видим, что в Греции как на дрожжах выросла партия "Золотая заря". Основная причина – тяжелые условия, сложившиеся в результате долгового кризиса.

Также правые настроения резко усилились и привели к власти правых политиков в Венгрии. А вот если говорить о Германии, то там, наоборот, фиксируется сокращение правого электората. Вместе с тем эксперты отмечают радикализацию правых настроений.

Если говорить о Франции, то там влияние "Национального фронта" растет. У лидера французских ультраправых Марин Ле Пен появились европейские амбиции. Это очень любопытное явление. Потому что французские ультраправые традиционно отрицали ЕС. Сейчас Марин Ле Пен намерена выступить на выборах в Европарламент и призвать свой электорат прийти на эти выборы. Иными словами, Ле Пен претендует на статус общеевропейского политика. Хотелось бы отметить, что шансы у нее есть. Политологи дают ей в районе 24 % на выборах в мае 2014 года.

Марин Ле Пен говорит о реальных проблемах, которые существуют во французском обществе и с которыми правительству пока не удается справиться. Кроме того, есть такой субъективный фактор – она, безусловно, очень талантливый, харизматичный политик, умеющий использовать в своих интересах ошибки оппонентов и те объективные сложности, с которыми сегодня сталкивается Франция".

 

 

С тем, что Евросоюз неизлечимо болен, согласны и на юге, и на севере континента; начиная с Греции и заканчивая Австрией, где весьма популярна "Австрийская партия свободы", основанная, кстати говоря, бывшими офицерами вермахта. Понятно, что многие в Европе еще очень хорошо помнят, какие неисчислимые страдания принесла континенту "коричневая чума". Поэтому о возрождении фашизма гитлеровского толка не приходится и говорить. Однако многие европейцы в своих убеждениях подобрались к ним довольно близко.

Странным образом это выгодно Брюсселю. Потому что "левый крен" в условиях нынешней Европы не менее опасен. Повышение социальных обязательств и рост внешнего долга быстрее похоронит идею евроединства, чем тяга к самостоятельности.

По большому счету, большой вопрос, что менее выполнимо: требования французских ультраправых об ограничении миграции и отказе от евро или программы Олланда по ликвидации безработицы, бедности и социального неравенства. Так что в определенном смысле поправение Европы знаменует собой обратный ход маятника общественных настроений, и в этом качестве вполне объяснимо. Говорит руководитель центра французских исследований Института Европы РАН Юрий Рубинский:

"На всех выборах, почти без исключения, прогресс крайне правых очевиден. В одних странах больше, в других – меньше. Это, безусловно, связано с экономическими проблемами. Естественно, авторитет системообразующих партий снижается. Это расплата за кризис. Но интересно, что во Франции крайне левые популисты и коммунисты не воспользовались недовольством электората, в отличие от ультраправых.

Максимум того, что они получали уже в таких странах, как Австрия, Греция, Голландия, – до 25 %. В некоторых странах они уже оказываются в составе правительственного большинства. Но существующий в Европе режим плюралистической парламентской демократии от этого не исчез. Просто правительства неустойчивы, принимать решения сложно. Постоянная предвыборная лихорадка из-за частых перевыборов создает неблагоприятные условия для принятия решений.

Но крайне правые не приносят решений. Они говорят о реальных проблемах, к примеру, о миграции, которая нуждается в регулировании. Но предлагают крайние решения типа массовой высылки мигрантов. Это не самый эффективный способ.

Для умеренных правых возникают серьезные проблемы. Идти на эти союзы – это вроде бы отказаться от демократических, республиканских ценностей. А не идти – это пропустить вперед своих соперников. Такая проблема в той или иной форме стоит везде.

Голосование за крайне правых – не обязательно голосование за фашистов. Избиратели отдают им голоса в знак протеста, поскольку они не довольны и не видят альтернативы. Но вряд ли ультраправые заменят правых. В Германии 30-х годов прошлого века такое было. В сегодняшней Европе это невозможно".

 

Вместе с тем мы наблюдаем явный разворот от неолиберальной триады (политкорректность, толерантность и мультикультурализм) к идеям национальной идентичности и суверенитета. Это движение только начинает набирать обороты. Кроме всего прочего, оно вынуждено преодолевать колоссальную инерцию прежних десятилетий. Но многие эксперты полагают, что Европа окончательно сходит с той траектории, по которой она двигалась с конца 60-х годов прошлого века.

Вероятнее всего, "правый уклон" Европы неизбежен на данном историческом этапе. Это своего рода защитный социальный механизм, включившийся в тот момент, когда недальновидная политика Брюсселя привела Европу в состояние наподобие Римской империи времен ее разложения и упадка.