Оценка экспертами действий лидера самого, как считается, влиятельного государства современности — Соединенных Штатов Америки, – не может обрадовать ни Обаму, ни американскую нацию в целом. По мнению журнала "Эксперт", его поведение в отношении сирийского кризиса поразило многих беспомощностью.

Придя во власть как убежденный противник американских ближневосточных войн, Обама был готов начать очередную американскую военную операцию. В это трудно поверить, однако президент самого могущественного в мире государства до такой степени несамостоятелен в принятии решений, что не может не начинать войну, даже если вся имеющаяся у него информация говорит о том, что эта война будет не только разрушительной для его репутации, но и негативно скажется на безопасности вверенной ему страны.

Впрочем, в этой своей слабости Обама не одинок. Резкое падение качества политического лидерства характерно не только для США, но и для других стран Запада, делает вывод журнал "Эксперт". Возьмем, к примеру, британского премьера Дэвида Кэмерона. Будучи консерватором, фактически проводит ту же политику, что и его французский коллега социалист Франсуа Олланд (несмотря на то что социалисты до выборов были ярыми противниками американских военных кампаний на Ближнем Востоке).

На первый взгляд, общность взглядов представителей диаметрально противоположных идеологий объясняется инстинктом политического самосохранения в условиях жесткого экономического спада, в котором оказалась Европа. Однако при детальном рассмотрении оказывается, что слабость западного политического лидерства имеет и более глубокие корни, полагает "Эксперт".

Все дело, как это ни банально звучит, в кризисе неолиберализма. Говорит главный редактор интернет-издания "Геополитика", политолог Леонид Савин:

"Я думаю, что произошло некое распыление геополитического сознания. В эпоху холодной войны основной парадигмой было противостояние двух полюсов: коммунизма и капитализма. Но позже появилась необходимость развития новых школ международных отношений. Помимо марксизма и либерализма стало возможным говорить о феминизме, конструктивизме и многих других теориях. Кстати говоря, расширение номенклатуры привело к тому, что политики оказались неспособными совместить все эти теории и выработать некую единую точку зрения.

Тот же Френсис Фукуяма более 20 лет тому назад говорил о конце истории, о том, что теперь все люди, все государства должны стремиться к конвергенции, к диалогу. Но обрушение башен-близнецов в Нью-Йорке в 2001 году показало, что его теория несостоятельна. Мир вновь стал перед лицом конфликта.

Я думаю, что традиционные парадигмы конфликта, войны остаются актуальными. И нет такой теории, которая бы объясняла все эти механизмы, связанные с эпохой глобализации, с новыми вызовами".

 

Собственно, сам Фукуяма считает, что утверждение конца истории не следует понимать как декларацию о начале "золотого века". Он всего лишь предрек логический финал человеческой эволюции с наступлением всеобщей победы либеральной демократии как наиболее эффективной и разумной формы государственного устройства. Хотя Фукуяму много критиковали за тенденциозность, за невнимание к новым вызовам современности типа фундаменталистского ислама (да и сам Фукуяма в более поздних работах частично дезавуировал свои выводы), но факт остается фактом: коммунистическая идеология потерпела крах.

Впрочем, Советский Союз своим распадом нанес Западу, наверное, самый сильный удар, лишив главного и единственного врага. Потеря смыслов – вот откуда произрастает нынешнее бессилие западных лидеров. Говорит эксперт Центра консервативных исследований социологического факультета МГУ Александр Бовдунов:

"Лидерам западных стран, чтобы противостоять Советам, надо было обладать серьезными лидерскими качествами, разбираться в том, что задает смысл политике. С исчезновением Советского Союза они принялись искать других противников и даже самостоятельно их конструировать. Классический пример – политический ислам и различные варианты экстремистских исламистских религиозных доктрин. Это одна из причин.

Но более важным мне кажется сам по себе процесс деполитизации политики, который происходит на Западе. Он развивает базовые идеи либерально-демократической философии: государство должно быть минимизировано, политика уступает место экономике, а на смену политическим баталиям должна прийти, как говорил один из ведущих либеральных теоретиков Адам Смит, приятная коммерция. Стремление заменить политическое измерение человека экономическим, максимизация экономического принципа лежит в основе измельчания западных политиков.

Зато люди, владеющие крупнейшими корпорациями, капитаны финансовой сферы не только не измельчали, но представляют собой экономических "чудовищ", которым бросают вызов сторонники альтернативных либерализму доктрин. И этот фактор кажется мне наиболее важным в осмыслении данного феномена".

 

По мнению экспертов, утрата западным миром векторов развития, базирующегося на значимых идеях и проектах, привела к тому, что глава государства им теперь стал нужен только как управляющий менеджер. Он не должен обладать собственным планом преобразования мира, он должен удовлетворять требованиям разных групп истеблишмента.

В таком контексте измельчания института западного лидерства Рональд Рейган, Жак Ширак и даже Герхард Шредер выглядят настоящими политическими тяжеловесами. Сегодня Запад сталкивается с дефицитом вожаков в исконном понимании этого слова – сильных духом, убежденных в собственной правоте, не боящихся совершать ошибки и признающих личную ответственность за них людей, способных сплотить и повести за собой нацию. Говорит Александр Бовдунов:

"С этим сталкиваются сами западные государства. Недовольство нынешней политической элитой растет. Но существующие структуры готовят именно таких лидеров.

Другое дело, что в каких-то альтернативных движениях мы можем увидеть действительно сильных лидеров. Например, Франция. Мы можем увидеть не только невразумительного социалиста Олланда, но и Марин Ле Пен – не просто дочь, унаследовавшую от отца радикальную партию, но серьезно реформировавшую ее. В какой-то степени Марин Ле Пен можно сравнить с Маргарет Тетчер, несмотря на их серьезные идеологические разногласия.

Этот пример показывает, что за границами мейнстрима вызревают фигуры. Но они появляются именно вне того магистрального вектора, который избирает западная цивилизация. И если они будут выбраны обществом, это будет означать пересмотр магистрального пути развития. Следствием такого переворота станут серьезные потрясения на смысловом уровне".

 

В нынешнем положении вещей есть и определенные плюсы. Журнал "Эксперт" подчеркивает, что каждый из лидеров Западного мира так плотно обставлен различными сдержками и противовесами, что не сможет наделать серьезных глупостей в силу ограниченности своих возможностей. Однако подобная связанность главы государства многими ниточками, за которые его дергают невидимые кукловоды, имеет и серьезные недостатки, что хорошо видно на примере Барака Обамы, пришедшего изменить Америку и увязшего в ее идеально отлаженной политической машине.

Иными словами, институт политического лидерства нуждается в серьезном обновлении, считает Леонид Савин:

"Новые лидеры просто необходимы. И они уже присутствуют на международной арене. Многие аналитики считают, что одним из таких лидеров является президент России Владимир Путин. Но новые лидеры появляются и в других развивающихся странах. Тому пример Бразилия. Рост Китая говорит о том, что новые лидеры появляются и в странах Азии. Кризис касается в основном развитых капиталистических стран – это Западная Европа и США, государства евро-атлантического сообщества. Кризис связан не только с политическими убеждениями, но и во многом с ценностями идентичности".

 

Проблема еще и в ослаблении самого института государства. Упомянутый выше Фукуяма в своей работе "Конец истории" указывал, что победа западного цивилизационного проекта стала возможной благодаря силе, а не слабости. Он воздавал хвалу консерваторам. И хотя Фукуяма потом изменил свое мнение, пораженный глубиной ошибок администрации Буша-младшего в ходе борьбы с терроризмом после сентября 2001 года, неоконы Буша явили собой пример твердости в международной политике и убежденности в собственной правоте, чего так не хватает Обаме. Говорит эксперт Центра консервативных исследований социологического факультета МГУ Александр Бовдунов:

"Неоконсерваторы, особенно, в эпоху Джорджа Буша-младшего – это идейное движение, объединенное мессианской перспективой Америки, не просто задающей тон во всем мире, а являющейся неким "градом на холме", который светит всему миру и ведет его к желаемому концу истории. Неоконсерваторы проявляли жесткую политическую хватку. Для либералов же это не свойственно. Сейчас мы видим преобладание такого ультралиберального подхода. Ультралиберального – не только в целях, к которым движутся эти люди, но и в самой методологии этого движения, в том, какие принципы они выбирают. Это – забвение силового измерения бытия".

 

Либералы объявили сильное государство врагом творческой инициативы индивидуума. Возможно, что отчасти это и так. И, наверное, было бы правильным учитывать частные интересы каждого из нас. Но очевидно также и то, что победа на поле битвы чаще остается за более монолитной силой, обладающей четким мировоззрением, ведомой твердой рукой и незамутненным сознанием. Это необходимо помнить Обаме и его коллегам из других западных стран, если они протащат либерально-демократический проект сквозь угольное ушко политического детерминизма.