Житель Парижа Венсан родился во Франции, его родители – французы. Он преподает философию и управляет картинной галереей. В этом городе прошла вся его жизнь. Но сейчас он собирается эмигрировать – он говорит, что больше не чувствует себя здесь как дома.

«Вокруг Парижа и других крупных городов есть целые районы, где даже полиция не решается появляться. Мы называем их разбойничьими притонами. Они во власти наркоторговцев, обычным французам туда так просто не попасть», - говорит Венсан Пьетрика.

В этих районах живут, в основном, иммигранты из бывших французских колоний в Африке. Часто тут происходят ожесточённые столкновения. Только в июле 5 человек были ранены во время протестов против закона о запрете на ношение паранджи и хиджабов. Корреспондент RT Мария Финошина побывала в один из таких городков - Аржантёй, расположенный в 20 километрах от Парижа. Удивительно, но то, на что жалуются парижане, во многом напоминает и жалобы местных жителей.

«Такое чувство, будто мы живём в гетто. Наши дети родились здесь, они граждане Франции, а к ним относятся как к чужакам. Властям необходимо что-то предпринять, если они хотят, чтобы Европа развивалась по заявленному ими сценарию», - говорит местная жительница Муссонго Фредерик.

Французские политики часто делают противоречивые заявления. В 2008 году Николя Саркози, занимавший на тот момент пост президента Франции, приветствовал смешанные национальности, предупреждая о том, что расовая чистота приведёт к концу цивилизации. Это заявление было сделано через год после того, как он пообещал «очистить» улицы пригородов, и через два года после принятия противоречивого закона о запрете на ношение паранджи.

«Им нужны только наши голоса. Пришёл. Наврал. Ушёл. Они просто используют нас», - говорит житель Аржантёя Аньиссан Фелис.

Нынешний французский президент выразил свою позицию более чётко. Во время предвыборной гонки Франсуа Олланд обещал проявлять больше уважения к этническим меньшинствам. И после того, как он стал президентом, он постановил улучшить качество образования в районах, где они живут, и создать больше рабочих мест. Однако местные жители считают эти обещания пустыми, и цифры это доказывают. Безработица здесь достигла 22%, что почти в два раза выше, чем в целом по стране.

«Когда ты ищешь жильё или работу, и они видят, что ты не французского происхождения, они откладывают твоё резюме в отдельную стопку. Ощущение такое, как будто мы живём во времена рабства», - рассказывает жительница Аржантёя Муссонго Фредерик.

Однако проблема межэтнического конфликта может быть скрыта гораздо глубже. Одним из примеров скрытой жестокости между иммигрантами и местным населением стал громкий судебный процесс над французским подростком африканского происхождения, который обвиняется в изнасиловании 15 женщин. На суде подросток заявил, что, ещё находясь в Африке, видел, как белые люди насиловали маленьких африканских детей.

«Когда я приехал сюда, я был очень зол», - заявил он, добавив, что «просто повторял то, что видел».

Это порочный круг: жестокость порождает ещё большую жестокость. Месяц назад беременная мусульманка потеряла ребёнка после того, как на неё напали, так как на ней был хиджаб. Эксперты считают, что политики могут повлиять на ситуацию и помочь преодолеть взаимную неприязнь и нетерпимость. Но они, похоже, даже не пытаются ничего сделать.

«В том, как они относятся к людям, есть проявления расизма. Когда обижают белого, это публично осуждает президент. Но в случае с той беременной женщиной с заявлением выступил лишь местный префект. И то они говорят, что, возможно, она лгала. Они не верят нам только потому, что мы родом не отсюда», - говорит Бен Амар Зегади из Urban Care International.

В свете того, что во Франции, как и в остальной Европе, ультраправые взгляды - всё популярнее, подобные опасения становятся серьёзнее с каждым днём.
Французское слово «банльё», что значит «пригород», образовано из двух слов: «лье», старинная мера длины, и «бан» - феодальное право, которое действовало в некоторых районах за пределами крупных городов. Живущие здесь, в нескольких десятках километров от центра Парижа, говорят, что чувствуют себя так, словно феодальные законы всё ещё существуют, и они живут в совершенно другой системе, чем парижане. То же самое ощущают и последние. И такая разница во взглядах делает пропасть между двумя этими мирами совершенно непреодолимой.