Медведев не готов расстаться ни с одним министром, включая Ливанова

МОСКВА, 22 мая — РИА Новости. Премьер Дмитрий Медведев заявил, что не готов расстаться ни с одним из членов своего кабинета.

"Правительство — это команда. Я их предложил президенту для утверждения, и он всех поддержал. Но я за них отвечаю. Если я считаю, что человек нормально работает, я, конечно, буду за него стоять. Во всяком случае, стараться объяснять его позицию и помогать ему. Даже если этот человек вызывает на себя огонь критики. Мне кажется, это правильно для председателя правительства", — сказал Медведев в интервью "Комсомольской правде".

На вопрос, есть ли министры, которых он все-таки готов поменять, премьер ответил: "Которых я готов отдать на заклание? Нет таких".

Говоря про главу Минобрнауки Дмитрия Ливанова, в адрес которого звучит много критики, Медведев напомнил свои слова о том, что министр не должен нравиться всем и каждому.

"Иначе возникает ощущение, что он просто играет на публику, занимается самопиаром. А вообще правительство — это сложная управленческая команда, которая зачастую занимается непопулярными вещами… Президент должен быть над схваткой, защищен от суеты и рутины. Потому что президент — носитель государственного суверенитета, гарант конституции. А правительство — это, если хотите, такая рабочая лошадь", — сказал глава кабинета.

"Правительство ни от чего не забронировано — ни от претензий, ни от критики. Это нормально абсолютно. И Ливанова критикуют. Наверное, где-то правильно критикуют. Потому что ему нужно быть в постоянных коммуникациях со всеми, в том числе, кстати, и с родной партией, "Единой Россией". Где-то, наверное, не вполне справедливо критикуют. Потому что у него есть собственное виденье, и, я скажу честно, он пытается проводить реформы, которые нужны. Но, конечно, все, что ты делаешь, ты должен объяснять, быть в диалоге. Без ненужных эмоциональных заявлений. Люди везде люди. И вот этому мои коллеги, члены правительства, должны еще многому научиться", — считает премьер.

Дмитрий Медведев - «Комсомольской правде»: «Кризиса, такого как в 2008-м, не будет. Тушенку, мыло и спички с солью запасать не надо!»

В эксклюзивном интервью «Комсомолке» премьер рассказал о том, что на самом деле происходит в российской экономике, зачем мы держим резервы в Америке, какой будет пенсионная реформа, что самое неприятное в работе Кабмина, можно ли пить кефир за рулем и о многом другом.

- Дмитрий Анатольевич, каковы для вас главные итоги этого года? Что было самым важным, а заодно - самым трудным, может быть, неожиданным и интересным?

- Первое ощущение - председателем правительства работать не легче, чем президентом. Правительство - это такая машина, которая крутится 24 часа: гигантское количество нормативной документации, которую оно обрабатывает и выпускает, оперативное управление экономикой, ежедневные проблемы страны. Это естественно. Так работают правительства во всех странах. Но это, наверное, первое эмоциональное наблюдение. Что касается года, то он, конечно, был совсем не простым. Не скрою, общая экономическая ситуация заставила принимать те решения, которые, может быть, в иной ситуации я предпочел бы не принимать.

Сейчас довольно активно обсуждается так называемое бюджетное правило: принесло ли оно пользу или же сковало экономику. Это правило обеспечивает выполнение социальных обязательств независимо от колебаний цен на нефть и газ. Уверен, что это правильное решение. Но оно было принято в том числе потому, что нет уверенности в перспективах развития мировой экономики. Решение по бюджетному правилу было сложным, но важным. Оно позволяет нам жить исходя из реальных возможностей. А не так, как многие любят: прожигая государственные средства.

Что касается общеэкономической ситуации в целом, я бы не хотел нагонять страстей. Все более-менее приемлемо. Другое дело, что нам нужно несколько другое качество роста. В прошлом году он был приблизительно 3,4%. И, наверное, это не очень много. Но в то же время все-таки гораздо лучше, чем рост в Европе. Там даже не рост, а рецессия. У нас хорошие показатели по госдолгу. Ведь все должны жить по средствам. У нас долг по отношению к ВВП всего 10%. Большинство самых развитых стран - и Америка, и Британия, и Италия - имеют соотношение долга к ВВП практически 100%, а в Японии даже больше.

У нас весьма приличные показатели по безработице. Если в 2011 году безработица была выше 6%, то прошлый год мы закончили с показателем 5,5%. Это ниже любого государства Европы и многих других стран мира. А это очень важно, от этого зависит социальное самочувствие людей. Я помню настроения людей, когда в 2008 - 2009 годах у нас резко стала расти безработица. Они не были праздничными. И очень хорошо, что мы тогда смогли с этой безработицей справиться. Задушили эту отрицательную тенденцию. И создали много новых рабочих мест. Поэтому, если говорить о макроэкономических показателях, то они в целом приемлемые. Не могу сказать, что они меня очень радуют. Потому что для развития нам нужны другие показатели. Не менее 4 - 5 процентов роста в год.

На одном из последних заседаний правительства мы рассматривали три сценария развития российской экономики на 2014 - 2016 годы. Консервативный, когда мы растем приблизительно так же, как сейчас. Есть вариант умеренно-оптимистичный: 4 - 5% в год, что позволяет нам решать важнейшие задачи. Его мы и приняли за основной. И есть вариант прогрессивный, радикальный - с темпами роста до 7% в год. Не уверен, что он имеет сейчас шансы на реализацию.

- То есть вариант нулевого роста вы даже не рассматриваете?

- А критики правительства говорят, что нам угрожает спад.

- Бесконечного роста не бывает. Рано или поздно возникает спад. Вопрос в том, к чему этот спад ведет. Нельзя допустить не технической, а настоящей рецессии. Вот с этим правительство будет бороться. И я думаю, что у нас есть все шансы этого не допустить. При том, что мировая экономика стоит на грани рецессии. Нам нужно таким образом разогреть внутренний спрос, чтобы мы смогли справляться с неприятными тенденциями.

Вспомните, что происходило буквально три-четыре года назад. Наши нефть, газ, другие сырьевые товары, металлы упали в цене, и, естественно, поступление валютной выручки, за счет которой мы в значительной мере формируем бюджет, снизилось. То же самое произошло с Бразилией, отчасти Китаем, хотя у них темпы роста были выше. А вот в Индии этого не произошло, потому что у них очень хорошо развит внутренний спрос. В то же время нельзя перегревать экономику, как это сделали американцы накануне кризиса, когда любой желающий мог получить ипотеку за полпроцента. И потом все лопнуло как большой мыльный пузырь.

- Мы много лет говорим о создании внутреннего спроса, но по-прежнему сидим на нефтяной игле.

- Сидим. Но давайте вспомним, сколько лет мы на нее подсаживались. Это как привычка к разным пагубным вещам. Она возникла не за один год. Мы целенаправленно раздували свой углеводородный сектор. И, кстати, я не говорю, что это так плохо. За счет этого в советский период мы смогли развить страну. Но нельзя жить только этим. Мы обязаны поменять структуру нашей экономики. 90-е годы не беру, это был бесконечный вялотекущий, а иногда и бурный кризис. За последние 13 - 14 лет мы просто не успели этого сделать. К тому же несколько последних лет было потрачено на выход из мирового кризиса. Поэтому задача остается актуальной.

- С начала года в России прекратили работу 400 тысяч индивидуальных предпринимателей. Почему рабочие места у нас увеличиваются в основном за счет чиновников и проверяющих, которые только и думают: кого бы им еще придушить?

- Да, проверять мы умеем. Что касается ухода из бизнеса, я пока не вижу ничего фатального, люди сами для себя принимают решение, чем им заниматься. Конечно, если люди чувствуют, что у них нет перспектив, они будут уходить. Это создает необходимость корректировать и отдельные решения правительства и предлагать изменения в законы. Вы ведь имеете в виду ситуацию, которая сложилась с так называемым самозанятым населением? Люди начали считать, что для них выгоднее – сохраняться в качестве индивидуальных предпринимателей или работать по найму. Эти подходы могут быть скорректированы, в том числе и за счет введения дифференцированной ставки страхового взноса. А также поддержки тех, чей доход не превышает 300 тысяч в год. Но главное - создавать условия для того, чтобы люди хотели быть в бизнесе. Нельзя ориентировать всю страну на переход в чиновники или в представители какого-то нового управленческого сословия, в сферу услуг. При том, что в мире эти процессы идут. Объективности ради надо сказать, что в сфере государственных услуг трудится огромное количество людей и в других странах. Но мы крайне заинтересованы в росте среднего класса, то есть малого и среднего бизнеса.

- Мы можем говорить о каких-то конкретных мерах, которые были приняты за этот год, чтобы изменить настроения в обществе к лучшему?

- Можем. Мы приняли 40 государственных программ. За ними содержательные решения и большие деньги. Конечно, нужно, чтобы они еще были эффективно потрачены. Пример. Одна из программ касается поддержки научных кадров. Речь идет о выделении в течение нескольких лет сумм, измеряемых сотнями миллиардов рублей. Но это обычно людей не впечатляет. Говорят: ну вот, эти миллиарды опять неизвестно куда пойдут. Но важно, что мы разработали реальные инструменты поддержки людей, которые только закончили университет и выбрали для себя путь в науке. Предусмотрены очень приличные по размеру гранты. Но еще должно быть жилье. Нужна специальная социальная ипотека, чтобы университет или Академия наук планировали на это средства. То же самое касается инженерных кадров. И стипендий от президента и правительства по различным инженерным специальностям, включая тех, кто занимается оборонкой.

- Кстати, про оборонку. Не слишком ли много денег мы в нее все-таки вкладываем?

- Самое неприятное, что есть в работе правительства, это необходимость бесконечно делить деньги. Никогда не бывает ситуации, когда все всем довольны. И денег не бывает столько, чтобы все задачи решить. Мы недофинансировали государственный оборонный заказ и в 90-е годы, и в нулевые. И только буквально последние пять - семь лет на это появились средства. Да, деньги большие. Надо смотреть, чтобы их не растаскивали, чтобы они тратились на современные виды вооружений. При этом, во-первых, мы поддерживаем огромные коллективы, которые занимаются выпуском оборонной техники. И во-вторых: эти инженерные решения потом используются для создания гражданских образцов техники. Поэтому я считаю правильным, что мы на это тратим значительные средства. Но, конечно, определенный бюджетный маневр мы все равно будем проводить. И то, что сейчас нельзя немедленно выпустить, мы можем сдвинуть на другой период. Или кредитные схемы использовать. Но еще раз говорю: это очень важное направление реанимации российской промышленности.

- Людям важно услышать, что создаются рабочие места, кроме всего прочего.

- Нет ли при этом угрозы социальным программам? То есть знаменитое «пушки вместо масла».

- Этого нет и не будет. Несмотря на то, что мы вынуждены ограничивать себя в условиях мирового экономического спада, ни одна социальная программа не свернута, ни одно социальное обязательство не остается неисполненным. Финансирование идет в полном объеме. Это стратегический курс государства, курс президента, курс правительства. Так и останется!

- Но ведь кому-то все же придется затянуть пояса?

- Мы уже вводим режим экономии. Принято решение, что каждое ведомство должно отказаться от 5% поставок для государственных нужд или для выполнения государственных услуг. В масштабах страны это миллиарды рублей. Это один из элементов жесткой экономии. Я напомню, что еще в 2010 году мною был подписан указ президента о сокращении количества должностей в правительственном блоке на 20%. С известными оговорками, но тем не менее это решение исполнено. Хотя сокращаться всегда очень сложно. И я, и Владимир Владимирович получаем большое количество обращений с обоснованием того, что сократиться нельзя, иначе рухнет мир. Иногда мы это поддерживаем, а иногда все-таки говорим: нет, ребята, надо сокращаться. Ну и целый ряд других решений, направленных на то, чтобы наша государственная служба не превышала необходимого размера. За последние годы количество госслужащих росло, это правда. Несмотря на сокращения, есть еще чем заниматься. И не только на федеральном, но и на региональном уровне.

- Когда правительство уже наконец разберется с реформой пенсионной системы?

- Мы долго создавали действующую пенсионную модель. Она работает, но она не идеальная. Уравниловки многовато, и люди не до конца понимают, что и как происходит. И, конечно, все хотят, чтобы пенсии были больше, и коэффициент замещения (то есть то, что ты получишь после перехода на пенсию, по отношению к той зарплате, которую ты получал) был максимально высоким. Стремиться нужно к тому, чтобы коэффициент был, как во многих странах - не менее 40%. Что же касается текущей ситуации: мы приняли законы, которые формируют контуры новой пенсионной системы. В настоящий момент идет обсуждение пенсионной формулы. Для того, чтобы она была понятна людям. Мы даже решили сделать такую модельку, пенсионный калькулятор. Чтобы можно было в Интернете или в пенсионном фонде вбить туда???? свою зарплату и получить сумму пенсии, которую человек будет иметь по формуле. Тогда пенсионная система будет понятна и прозрачна. Но нам нужно, чтобы в ее формировании участвовали все. С чем, например, связана проблема с малым бизнесом и самозанятым населением? Зачастую они практически не участвовали в формировании своей пенсии. А это не очень правильно. Они же не сверхбогатые люди, которые могут не думать о своей пенсии. Сейчас мы предложили людям сделать выбор, как будут делиться деньги, которые в последнее время шли на формирование накопительной системы. Появится возможность, чтобы часть денег шла в солидарную часть пенсии, а часть - в накопительную. Но люди должны сами решить: интересно им это или неинтересно.

- Получается, вначале людей заставили поверить в одну пенсионную систему, а теперь ее решили сломать и хотят заставить поверить в другую?

- Мы ее не ломаем. Общий смысл изменений заключается в том, что никто ничего не теряет. Выбор сохраняется. Скорее это расширение возможностей по использованию своих пенсионных накоплений, а не какая-то модель, когда говорят: знаешь, вот у тебя было так, а теперь - мы решили - будет совсем по-другому. Мне кажется, основное достоинство пенсионной модели, которую мы предложили, в том, чтобы у людей было право выбора: или так, или иначе.

- Есть три вопроса, касающихся работы правительства, которые вызывают в народе резонанс. Зимнее время - это просто хит. Второй - миграция. Третий - промилле. Какие новости нас тут ждут?

- Если бы все наши проблемы сводились к этим хитовым вопросам, думаю, мы бы жили в очень счастливое время и в сверхкомфортных условиях. Основные-то проблемы другие. По зимнему времени все исследования, которые проводились, показывают, что приблизительно 50% людей за то, чтобы жить в старой системе координат, 50% - в новой. Конечно, есть и плюсы, и минусы. Когда-то я давал поручение предыдущему составу правительства принять соответствующее решение. И оно было принято. И сейчас правительство не видит смысла его пересматривать, потому что количество людей, которые будут недовольны, окажется приблизительно таким же. Но я не считаю, что этот вопрос вообще раз и навсегда закрыт. На протяжении ХХ столетия мы же многократно все с часовыми поясами меняли. Но бесконечно тасовать нельзя. Тем более, еще раз говорю, как только мы это сделаем, другая половина жителей скажет: зачем поменяли?

- Эта тема очень серьезная. У нас чудовищная ситуация с травматизмом и гибелью людей на дорогах. И в значительной степени это связано с употреблением алкоголя за рулем. Я бы хотел напомнить тем, кто подзабыл, что в советские времена никаких промилле не было. И никто даже не ставил вопрос ни о точности приборов, ни о том, что, мол, мы хотим бокал-другой пропустить, а потом за руль сесть. И норма в правилах дорожного движения о допустимости 0,3 промилле в отношении водителей появилась буквально несколько лет назад, а потом была отменена. Я свою позицию не изменил. Она заключается в том, что за рулем пить нельзя. Особенно в условиях специфических привычек, присущих значительной части наших людей. Если нарисовано какое-то промилле, человек это воспринимает как команду «можно выпить». А выпить у нас умеют. Чуть-чуть для начала. Но многие на достигнутом не останавливаются. Поэтому нам пока рано переходить к той системе, которая есть в других странах. Я не знаю, может быть, через много лет мы и будем такими же законопослушными. Хотя далеко не все страны разрешают выпивать за рулем так, как это, например, делается в США. У них 0,8 промилле. Но с чем я не могу не согласиться, измерительных приборов стало больше, какие-то из них - более чувствительные. И, видимо, возможны манипуляции, поборы, в том числе и со стороны сотрудников правоохранительных структур. Никто не без греха, что называется. Поэтому в законе должна быть позиция, связанная с отклонением точности приборов. Чтобы из-за этого фактора люди не понесли ответственности.

- Да кефир ничего не дает! Это все страшилки, которые распространяют разные люди, в том числе и лоббирующие интересы производителей алкоголя. Мои коллеги, не буду их называть, проводили над собой страшный эксперимент. Они пили кефир, пили лекарства, пили квас. И дышали в алкотестеры. Жуть! Говорят, даже квас, который на самом деле содержит некоторое количество алкогольной субстанции, практически через полчаса после употребления не дает никаких отклонений приборов. Кефир и лекарства не дают вообще. Но чтобы исключить саму эту возможность, я, выступая в Государственной Думе, сказал: хорошо, давайте поговорим с учеными и выработаем максимальное отклонение приборов, которое не будет основанием для наказания. Все остальное, мне кажется, от лукавого. И просто основано на желании устранить ответственность за управление транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения.

- Эта тема не является ни позитивной, ни негативной. Это просто наша жизнь. Во-первых, мы живем в условиях открытой страны, когда люди приезжают-уезжают. Во-вторых, мы живем в условиях сложной демографии, когда нам нужны дополнительные рабочие руки. Вряд ли Россия в ближайшие годы и десятилетия сможет полностью отказаться от услуг приезжих. Потому что сами мы уже не хотим работать, например, дворниками (я, кстати, подметал улицы, будучи студентом). Это неквалифицированная работа, не очень хорошо оплачиваемая. Но нужно, чтобы все, кто приезжает, соблюдали наши правила, наши законы, традиции, чтобы они владели русским языком. Тогда будет спокойная ситуация. Нужно сделать процесс контроля над миграцией управляемым. Я недавно был в службе по миграционной политике в Нижнем Новгороде. Там в режиме реального времени отслеживается число приезжих. И был удивлен, какое количество людей приезжает к нам работать из развитых государств - сотни тысяч человек из Германии, Нидерландов, Британии. Не туристов. Не в Эрмитаж. Это те, кто приехал по рабочим визам. Это означает, что наша страна привлекательна для людей, которые получают неплохой заработок у себя дома. Огромное количество приезжает с Украины, из Белоруссии. Их число в отдельные дни измеряется миллионами. Ну и, конечно, из государств Центральной Азии, больше всего - из Узбекистана и Таджикистана. Но самое главное - создать систему, которая позволит контролировать эти процессы. На это и направлены последние решения. В том числе связанные с необходимостью пользоваться международными заграничными паспортами, а не ездить по каким-то справкам и левым документам. Мы должны понимать, кто к нам приезжает. Это проблема санитарно-эпидемиологическая. Экономическая. Это проблема безопасности. Так и будем этим заниматься.

- Россия размещает средства своих суверенных фондов за границей под 1,5%, при этом займы за рубежом нам в среднем обходятся под 6,6%, а внутри страны - минимум под 14%. Почему мы кормим не свою экономику, а чужие?

- Такая вроде бы нехитрая арифметика даже специалистов приводит к выводу, что мы на этом теряем большие деньги.

- Их даже посчитали - 35 млрд. долларов убытков в год!

- Да, их считают, а потом говорят, что мы кормим иностранные экономики. Это, конечно, совсем не так. Во-первых, мы тратим свои деньги, размещая их в иностранных долговых инструментах, потому что так поступает весь мир. Россия, Норвегия, некоторые арабские страны размещают деньги суверенных фондов в заграничные активы, чтобы снизить свои страновые риски. Наша страна очень сильно зависит от нефти и газа. Поэтому мы стараемся класть деньги в высоконадежные инструменты, которые хорошо защищены и не подвержены большим рискам колебаний. Конечно, могут произойти самые разные и весьма сложные события. И резервные валюты могут сдуться. Проблемы были у доллара. Сейчас он чувствует себя достаточно прилично. Теперь проблемы у евро. Но это не значит, что мы не должны хранить резервы в самых пока надежных иностранных валютах.

Второе. Когда ведут такие подсчеты, забывают о том, что кредиты, которые наши компании получают на Западе под больший процент, и деньги, которые мы размещаем там под меньший процент, не носят абсолютно встречного характера. Обычно мы размещаем в долговых бумагах деньги на более короткий срок, а, например, кредиты получаем на более длительный срок. И поэтому считать проценты, как вы сказали, один против шести - это неправильный экономический счет.

- Мы не строим скоростные магистрали, не строим дороги, не развиваем Дальний Восток - оттуда все уезжают, а наши денежки лежат в кубышке.

- Мы строим дороги, и с каждым годом все больше и больше. Но мы не должны забывать, что живем в самой крупной стране в мире. Одно дело - покрыть сетью дорог, например, Голландию, а другое дело - Россию. У нас реально гораздо более сложные задачи. Это, я надеюсь, все понимают. Мы строим много. Достаточно посмотреть на то, что происходило на Дальнем Востоке, на то, что происходит в Сочи и вокруг Москвы, где мы решаем очень сложные транспортные задачи. Но мы не должны все деньги, которые зарабатываем, переводить, например, в дороги. Нужно соблюдать макроэкономические пропорции. Мы не должны просто накачивать экономику деньгами. Давайте вспомним начало 90-х годов, когда наша инфляция была 1500%. А сейчас инфляция составляет 6,5%. В этом году, надеюсь, будет ниже 6 процентов. Мы защищаем накопления наших людей. А если мы сейчас возьмем и бухнем все деньги во внутренние проекты, то раскочегарим инфляцию. И она будет не 6%, а 10 - 15%. И наши же люди придут и скажут: слушайте, а чего вы не защищаете наши накопления? Почему они каждый год так уменьшаются? И будут правы. У нас есть еще более амбициозная цель - мы должны инфляцию задавить, вывести на уровень европейских государств, чтобы она стала 2 - 3%. Тогда и ипотека будет других денег стоить. Поэтому тот, кто говорит, что мы свои деньги размещаем задешево, а чужие получаем задорого, тот рассуждает непрофессионально.

- Вы говорите об удешевлении ипотеки, а у нас даже предприятия получают кредиты минимум под 12 - 14 процентов годовых.

- Это признак несовершенства работы нашей финансовой системы. Мы добились ситуации, когда инфляция у нас около 6%, а банки закладывают такую плату за риск, которая выводит кредитную ставку на уровень в два раза больший, чем инфляция, и существенно более высокий, чем ставка рефинансирования Центрального банка. И вот это уже неправильно. Об этом несколько раз в последний месяц был разговор. Мы, конечно, не можем банкам просто приказывать...

- А если все-таки банкирам позвонить и, так скажем, уговорить?

- Это не рыночный метод, но все-таки немножко погрозить им нужно. Мы сказали им: знаете, вы давайте соразмеряйте плату за риск с реальным состоянием экономики. А мы будет совершенствовать условия работы банков. Как меня информируют, банковское сообщество определенные сигналы услышало. Тем более что у нас значительная часть банков - государственная. Наверное, нам в будущем нужно будет более активно развивать частные банки. Но сейчас значительная часть денег у нас, как известно, находится в Сбербанке, в ВТБ, в нашем институте развития - Внешэкономбанке. С руководством этих банков мы, конечно, разговаривали. Надеюсь, нам удастся улучшить условия кредитования на территории России. Это одна из амбициозных задач, которую предстоит решать новому руководству Центрального банка. Вперед!

- Сегодня это ведь, по сути, запретительные ставки.

- Очень большие, я согласен. Помню рассуждения на тему того, что как только у нас инфляция будет низкая, то плата за кредит, ипотека также будут низкие. У нас сейчас инфляция низкая (для России, конечно), а кредитные ставки достаточно высокие.

- Еще один парадокс: уже несколько лет доллар и евро практически не меняются в цене. Зачем мы держим искусственно сильный рубль? Ведь это бьет по отечественному производителю.

- Не скрою, недавно в непубличной части заседания правительства у нас шел серьезный разговор на эту тему. Позиции расходятся. Например, Центральный банк считает, что у нас нет избыточного укрепления рубля. Другие ведомства - что рубль укрепляется слишком сильно. Мы сейчас с вами рассуждаем как макроэкономисты. Но если бы мы начали рассуждать так, как рассуждает огромное число наших людей, то пришли бы к другому выводу: хорошо, что рубль такой крепкий. Помните, что у нас происходило в 2009 году, когда рубль ослаб? Люди заволновались. Потому что одно дело, когда доллар, все знают, стоит около 25 - 30 рублей, а другое дело, когда он уже 35 - 37. Люди тогда не понимают, что происходит, не верят в национальную валюту и начнут избавляться от рублей. А это для нашей экономики тоже плохо. Тенденции на укрепление национальной валюты и на ее мягкое ослабление всегда будут бороться. И это задача управления в текущей ситуации. Что выгоднее - поддержать экспортеров или импортеров? Что выгоднее - не допускать вообще никакой девальвации или немножко ослабить рубль?

- Эксперты пугают россиян новым кризисом. Пора ли уже запасать тушенку, гречку и спички?

- С учетом того, что читателями вашей газеты являются очень разные люди с очень разными представлениями (это хорошо, это значит издание популярное), я должен ответить простыми словами. Кризиса в том смысле, который был в 2008 - 2009 году, я уверен, нам удастся избежать. Никакую тушенку, мыло и спички с солью запасать не надо! Но то, что мы находимся в условиях очень сложной международной экономической ситуации, никаких сомнений не вызывает. Не помогает нам и то, что у нас действительно тяжелая структура российской экономики, которая нам досталась еще с советских времен. Поэтому будем справляться с этими вызовами, будем уходить от неприятных последствий, которые связаны с замедлением развития экономики. А людям нужно спокойно смотреть в будущее. Все социальные программы, все пенсионные накопления находятся под защитой закона. И, на мой взгляд, управляются в достаточной мере эффективно.

За год правительством было выпущено 3906 актов и внесено в Госдуму 269 законопроектов, принято 40 госпрограмм. Дмитрий Медведев совершил 58 рабочих поездок по России и нанес 17 зарубежных визитов.

Дмитрий Медведев - «Комсомольской правде: «У меня нет министров, которых я готов отдать на заклание»

Премьер рассказал «Комсомолке» о том, с чем связаны громкие отставки в правительстве, откуда у его подчиненных большие капиталы, стоит ли обижаться на блогеров и о своем сыне Илье.

О ПЕРЕЕЗДЕ БИЗНЕС-ИМПЕРИЙ В ПРОВИНЦИЮ

- Дмитрий Анатольевич, как вы относитесь к недавнему предложению спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко - децентрализовать страну экономически, а то 10% населения России скопилось в Москве...

- Идея правильная, и она, кстати, возникла не сегодня. В бытность Валентины Ивановны губернатором Петербурга часть крупных компаний переехала именно туда. То есть децентрализация хотя бы между двумя столицами произошла. В Петербург уехал орган власти - Конституционный суд. Сейчас в стадии решения задача по переезду других судов. А вот офисы крупных компаний, конечно, желательно распределить по всем регионам. Если взять западные страны, ту же Германию, США, куда ни приедешь, в любом городе есть штаб-квартиры крупнейших компаний. Но для этого руководители регионов должны создавать нормальные условия, включая школы, университеты, театры и музеи. И повышать уровень инвестиционной привлекательности.

- Так говорят, что денег нет, все Москва забрала.

- В Москве действительно самое большое количество финансов сконцентрировано. Но сегодня ситуация уже не такая, как была в 90-е годы. Все-таки регионы тоже научились зарабатывать. И у нас есть примеры сверхуспешных регионов. Причем далеко не все из них - нефтегазоносные провинции. Например, Белгородская область. Сверху, с вертолета, она как Швейцария. Вы знаете, я испытывал чувство гордости за нашу страну. Ровные клетки зеленых полей, современная техника. В области еще и блестящие животноводческие комплексы. Помню, белгородский губернатор Евгений Савченко мне говорил, что 60% людей на Белгородчине живет в индивидуальных домах, как это принято во всем мире.

- Составляется ли уже какой-то список по переезду, например, госмонополий?

- Частным структурам по понятным причинам приказывать мы не можем, а на госструктуры влияние имеем. По госкомпаниям, вероятно, можно было бы принимать директивы правительства.

- То есть это поддержано на самом верху?

- Мне кажется, это правильная идея. И это должно сопровождаться разумным перераспределением доходных источников. Потому что когда все налоги платятся по столицам, это, конечно, не очень хорошо.

- Вы создали Министерство Дальнего Востока со штаб-квартирой в Хабаровске. А будет ли образована госкорпорация?

- Надо найти наиболее приемлемый способ, как продвигать проекты на Дальнем Востоке. Хорошо идет инвестирование, когда есть конкретная цель. Вот был АТЭС, кто бы что ни говорил, но он позволил превратить Владивосток в современный город. Когда я туда приезжал пять лет назад, в нем, простите, канализации не было. Мы когда-то БАМ прокладывали, это позволило решить целый ряд задач. Нужны крупные проекты и правильный механизм. Это может быть или тот фонд, который есть сейчас, но он пока не очень быстро раскручивается, или создание какой-то новой структуры. Госкорпорация, на мой взгляд, не нужна, госкорпорации объединяют в себе и управленческие начала, и коммерческие. А нам нужно именно бизнес продвигать. Есть идея создания так называемой публичной компании, которая работала бы по-новому.

- А что это такое?

- Публичная компания - это структура, которая создается государством для решения специальных задач. По сути по заданию государства, но в то же время действует на коммерческих принципах. У нас таких компаний пока нет. Но нужно еще взвесить, стоит ли ее специально создавать для Дальнего Востока. Я не сторонник того, чтобы умножать количество инструментов. Компании создаются, деньги тратятся, а толку нет. У нас и так есть фонд, есть крупные инфраструктурные компании, включая РЖД, есть Министерство Дальнего Востока...

ОБ ОФШОРЕ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ

- Вы предложили создать офшор на Дальнем Востоке. А это нам зачем?

- Предложил для того, чтобы встряхнуть некоторых наших иностранных партнеров. А то они очень вольно ведут себя применительно к нашим банкам, компаниям, к деньгам российских граждан. Знаете, можно по-разному относиться к тем, кто деньги хранил на Кипре, но там же были и деньги официально задекларированные, вполне честные, которые люди заработали в России. Ну да, они не очень верили в нашу банковскую систему, разместили свои средства в кипрских банках. А они взяли и все это в одностороннем порядке, по-большевистски, рубанули. Я сказал: раз так, давайте тогда думать о таких налоговых режимах у себя. Наши зарубежные партнеры, которые обвиняют Кипр в том, что он стал прибежищем для разных денег, в том числе из России, пусть прежде всего свои офшоры позакрывают. Пусть закроют Багамы, Британские Виргинские острова. Они на этом свои деньги зарабатывают, а нам говорят: нет, не смейте у себя ничего открывать и с Кипра валите. Другое дело, что специальная налоговая юрисдикция - штука небезопасная. У нас были такие места, как, например, Калмыкия, освобожденная от налогов, которые легко превращались в черную дыру.

Я когда говорил об офшоре, имел в виду такой режим, при котором низкие налоговые ставки применялись бы только для проектов Дальнего Востока. И тогда бизнес не в Белгород поедет и не в Ростов-на-Дону, а в этот регион. Сейчас этот вопрос не получил пока окончательного разрешения. Прежде всего мы должны ориентироваться на наши национальные интересы, а не на то, что нам скажут из-за рубежа.

Кабинет министров построен! Этой зимой на отдыхе в Красной Поляне. На фото слева направо: министр труда Максим Топилин, глава Минфина Антон Силуанов, министр юстиции Александр Коновалов, министр природных ресурсов Сергей Донской, министр по связям с Открытым правительством Михаил Абызов, министр промышленности Денис Мантуров, министр связи Николай Никифоров, министр образования Дмитрий Ливанов, министр здравоохранения Вероника Скворцова, министр по чрезвычайным ситуациям Владимир Пучков, вице-премьер Ольга Голодец, министр регионального развития Игорь Слюняев, премьер Дмитрий Медведев, министр транспорта Максим Соколов, первый вице-премьер Игорь Шувалов, министр спорта Виталий Мутко, министр иностранных дел Сергей Лавров, министр энергетики Александр Новак, вице-премьер Аркадий Дворкович, вице-премьер Дмитрий Козак, министр внутренних дел Владимир Колокольцев.
Фото: пресс-служба председателя правительства РФ.

ЧТО НАМ ДАЛО ВТО

- Перед вступлением России в ВТО тоже было много страшилок, обещали экономический конец света. Какие результаты вы сейчас видите?

- Во-первых, конца света не произошло. Ничего не развалилось. Даже самые уязвимые отрасли, такие как сельское хозяйство, живут. И сейчас основной вызов для села это не вступление в ВТО, а все-таки виды на урожай. Потому что аграрный бизнес очень сильно зависит от того, какие решения принимаются на небесах. От солнца и дождей. Но тем не менее село должно получать более мощную господдержку. Я имею в виду прежде всего производителей свинины и мяса птицы. Мы много денег и сил потратили на то, чтобы у нас была своя свинина и курица. И сейчас мы практически на 100% покрываем свои потребности. Нам не нужны больше ни «ножки Буша», ни, в ряде случаев, даже импортное мясо. И поэтому мною было принято решение найти в бюджете дополнительные 42 миллиарда рублей, что совсем непросто, на поддержку селян. Есть проблемы и в некоторых других отраслях. Но в целом никакой катастрофы не случилось.

- Ну а плюсы мы хоть какие-то получили?

- Плюсы ВТО на самом деле не в том, что это тарелка с голубой каемочкой, на которой приносят вкусный кусок торта. Плюсы заключаются в том, что мы начали жить по общим правилам. И наша продукция не сейчас, а, может быть, через год, два, три, пять лет будет отвечать основным критериям, которые существуют в странах - участницах ВТО. И мы сможем управлять себестоимостью этой продукции. Многие виды нашей продукции оказываются неконкурентоспособными именно из-за того, что мы наращиваем издержки. А мы должны научиться управлять ими так, чтобы наша продукция хорошо продавалась. Почему наши китайские друзья весь мир забросали своей продукцией? Потому что у них низкая себестоимость. И мы тоже должны предпринимать усилия для того, чтобы наша продукция могла продаваться. Мы можем делать очень многое и хорошего качества. Но если это будет дороже не только китайского, но и европейского, вряд ли мы что-то продадим. ВТО - это свод правил. Как только мы погружаемся в них, мы становимся частью цивилизованной мировой торговли.

О ЗАРПЛАТАХ И ПРОХОРОВЕ

- Такое ощущение, что правительство не подает достаточного количества сигналов экономике о том, что производительность труда - это сейчас самое главное для выживания.

- Не могу с вами согласиться. Правительство подает эти сигналы.

- Это мнение высказал Михаил Прохоров.

- Михаил Прохоров у нас представляет другую политическую силу. Вот когда он будет сидеть в этом кабинете, вы ему зададите такой же вопрос: а чего ж ты производительностью труда не занимаешься? Ну пока у нас другая ситуация...

В целом проблема производительности труда действительно существует. За последние десять - двенадцать лет мы смогли решить многие задачи, которые касаются большого количества людей. Мы увеличили зарплату и в бюджетной сфере, и на производстве, в коммерческом секторе. Но наша зарплата росла гораздо быстрее, чем производительность труда. И знаете, у меня нет к этому однозначного отношения. Многие коллеги-экономисты говорят: это неправильно, так нельзя, это противоречит экономическим законам. С этой точки зрения это, наверное, справедливо. Действительно, мы должны сейчас заниматься упреждающим ростом производительности труда. Но давайте вернемся на землю. А какая зарплата-то была? Стыдно вспомнить. Я напоминаю тем, кто уже забыл. В 2000 году средняя зарплата по стране была 100 долларов, а сейчас в среднем она выше в 8 - 10 раз. Понятно, она отличается по регионам, но тем не менее. Я считаю, что задачей государства в последние 10 - 12 лет было вырваться из нищеты, чтобы наши люди стали получать бóльшие деньги. Сейчас наши средние заработные платы абсолютно сопоставимы с заработной платой людей в странах Восточной Европы. И уж точно куда выше, чем заработная плата на Украине, в Белоруссии. Тем более в Средней Азии. И теперь нам нужно сконцентрироваться именно на производительности труда. Но эта задача в полной мере не решается из вот этих кабинетов. Производительностью труда должны заниматься представители бизнеса, в том числе и упомянутый вами Прохоров. Потому что, если человек занимается бизнесом, он должен прежде всего навести порядок у себя на производстве. Это задача для государственно-частного партнерства в широком смысле этого слова.

ЗАЧЕМ ЧИНОВНИКАМ КАРМАННЫЕ ГАЗЕТЫ

- Вы настаиваете на продолжении приватизации госпредприятий. Где гарантия, что на этот раз они не уйдут задарма, как это было в 90-е годы?

- Я считаю, что приватизацией заниматься надо, но разумно. У нас очень много неиспользуемых или плохо используемых государственных объектов. И мы за последнее время сумели вполне эффективно часть из них реализовать. А смысл двоякий. Во-первых, деньги в бюджет получить. Некоторые из объектов (это и порты, и транспортные предприятия, такие как «СГ-Транс») мы продали с коэффициентом в 5 - 10 раз против начальной суммы торгов. Это миллиарды рублей. Но второе не менее важно. Они должны получить эффективного хозяина. Я не говорю, что любой частник заведомо эффективнее государства. Но в целом все-таки частники более внимательно относятся к своим компаниям, чем это происходит в государственных структурах. Поэтому я рассчитываю на этот эффект. Я, правда, не знаю, касается ли это средств массовой информации, которых у нас тоже хватает государственных.

- Вы говорили о том, что органы власти должны уходить из СМИ. А в итоге финансирование государственных СМИ выросло в три раза, во всех без исключения регионах страны созданы государственные холдинги. Рынок СМИ фактически разрушился, так как никакая конкуренция частных СМИ с госвливаниями в сотни миллионов рублей (даже в самых дотационных регионах) невозможна. Государственные СМИ прямо плодятся!

- Жаль, что мы эту тему не довели до конца. Присутствие государства в СМИ не становится меньше, а в чем-то становится больше. Причем очень часто региональный руководитель хочет обязательно иметь свое государственное СМИ. А в конечном счете это не способствует авторитету медиа. Люди начинают говорить: да там наш Иван Иванович в основном себя любимого показывает. И лакирует действительность. Доверие и интерес к таким газетам и телеканалам падает.

- Еще пять лет назад ничего подобного не было.

- Знаете, у нас принято было на этот вопрос отвечать таким образом: у нас 88 или 90 тысяч СМИ, и из них 3% государственные, что вам еще надо?! А вся правда в том, какое СМИ мощнее. Это, конечно, зависит и от того, насколько удачным является частное СМИ. Вот ваше удачное, ну и слава богу. Я считаю, что в регионах уж точно вполне можно было бы обойтись без накачки государственных медиахолдингов. Тем более что у нас есть могучий федеральный ресурс, который мы можем использовать везде: ВГТРК способна донести государственную позицию до любого региона.

Несколько раз в месяц премьер инспектирует различные предприятия. В Новокузнецке на заводе ЕВРАЗ Дмитрий Медведев посмотрел, как выпускают 100-метровые рельсы.
Фото: ИТАР - ТАСС.

ОБ ОТСТАВКЕ СУРКОВА

- За год в Кабмине произошло три отставки. Недавно его внезапно покинул вице-премьер - глава аппарата правительства Владислав Сурков. С чем это связано и будут ли продолжаться отставки?

- Мы как-то забываем, что за последние годы (я не беру 90-е) у нас в правительство люди приходили, уходили, увольнялись. По некоторым из уволенных (я сейчас не хочу никого упоминать) открывались уголовные дела. Я подчеркиваю, это было все годы работы нынешней власти. И в этом нет ничего необычного. Потому что правительство - это живой организм. Что же касается Владислава Суркова, то хочу сказать, что он хорошо работал руководителем аппарата правительства. И очень многое сделал для укрепления дисциплины, что, на мой взгляд, очень важно. Это первое. Второе. Знаете, у каждого человека есть свои эмоции, свои ощущения, которые он может игнорировать, а может и прислушиваться к ним в разные периоды в жизни. В сложные периоды один человек сжимает зубы и работает дальше: я знаю, что я прав, я потерплю, я буду работать. А другой человек думает: а я все поменяю в своей жизни, хватит. И это не означает, что первый прав, а второй нет. Каждый у нас имеет право своей судьбой распоряжаться. Владислав Юрьевич Сурков принял решение уйти и написал заявление об уходе. К этому нужно относиться уважительно. Это его выбор. И это такое событие, которое в любом правительстве регулярно происходит. Еще раз говорю, он хорошо и много работал, и у меня к нему претензий нет.

БУДЕТ ЛИ УВОЛЕН ЛИВАНОВ?

- Министр образования Дмитрий Ливанов стоит в списке на выбывание?

- Я уже об этом говорил, министр не должен нравиться всем и каждому, иначе возникает ощущение, что он просто играет на публику, занимается самопиаром. А вообще правительство - это сложная управленческая команда, которая зачастую занимается непопулярными вещами. Я все-таки имею право об этом судить, я и президентом работал, и председателем правительства работаю. Президент должен быть над схваткой, защищен от суеты и рутины. Потому что президент - носитель государственного суверенитета, гарант Конституции. А правительство - это, если хотите, такая рабочая лошадь. Правительство ни от чего не забронировано - ни от претензий, ни от критики. Это нормально абсолютно. И Ливанова критикуют. Наверное, где-то правильно критикуют. Потому что ему нужно быть в постоянных коммуникациях со всеми, в том числе, кстати, и с родной партией, «Единой Россией». Где-то, наверное, не вполне справедливо критикуют. Потому что у него есть собственное видение и, я скажу честно, он пытается проводить реформы, которые нужны. Но, конечно, все, что ты делаешь, ты должен объяснять, быть в диалоге. Без ненужных эмоциональных заявлений. Люди везде люди. И вот этому мои коллеги, члены правительства, должны еще многому научиться.

- Когда депутаты Госдумы потребовали отставки Ливанова, вы за него просто грудью встали. Вы так за каждого министра готовы биться?

- Правительство - это команда. Я их предложил президенту для утверждения, и он всех поддержал. Но я за них отвечаю. Если я считаю, что человек нормально работает, я, конечно, буду за него стоять. Во всяком случае, стараться объяснять его позицию и помогать ему. Даже если этот человек вызывает на себя огонь критики. Мне кажется, это правильно для председателя правительства.

- Но есть ли такие министры, которых вы все-таки готовы поменять?

- Которых я готов отдать на заклание? Нет таких.

О ДЕКЛАРАЦИЯХ МИНИСТРОВ И ДЕПУТАТОВ

- По вашей инициативе чиновники стали отчитываться о своих доходах, а вскоре начнут подавать декларации о расходах. Как вы относитесь к тому, что на свои скромные зарплаты чиновники покупают виллы за границей и ездят на шикарных авто, а ваш первый заместитель Игорь Шувалов даже держал деньги в офшорах. Каким же образом декларации помогают бороться с коррупцией?

- Начну с того, что хорошо, что эти декларации есть. Когда-то я эту кашу заварил. Я бы мог этого не делать, но сказал: знаете, ребята, пора уже.

- И все говорили тогда: да ладно, декларации - это ерунда.

- А вот не ерунда. Все за этим смотрят. Знаете, оказалось, что не так все просто спрятать. Вот вы Игоря Шувалова упомянули. Вообще-то он долгое время занимался бизнесом, у него есть свои накопления. И те деньги, которые он где-то использует, насколько я понимаю, были заработаны им и членами его семьи, супругой абсолютно законно. Другой вопрос, что члены правительства, депутаты Госдумы, чиновники из администрации все-таки должны разделять со своей страной, своей экономикой все риски. Если ты живешь в России и управляешь ею, тогда отвечай за ее экономику, понимая, что твои деньги в полной зависимости от того, как ты управляешь. Это же отчасти касается и недвижимости. Хотя здесь ситуация более гибкая - нужно просто декларировать источники, на которые приобретена недвижимость. Я считаю, что это тоже правильно.

Более сложный вопрос касается иностранных активов. Мне кажется, мы все-таки не должны отсекать в полной мере тех людей, которые, приходя на госслужбу, становясь депутатами, попадают в сложную ситуацию. Такому человеку говорят: немедленно продавай бизнес - или мы тебя выгоним. Он, может быть, этим занимался долгое время, и он просто потеряет деньги... Но сейчас такая модель избрана, посмотрим, насколько она окажется работоспособной.

- А не получится так, что эти люди просто уйдут из правительства и других госструктур, чтобы сохранить свои деньги?

- Я ничего не могу исключать. Но это будет определенный сигнал об эффективности этих правил. Ведь наша цель не в том, чтобы обеспеченных людей из правительства (включая регионы и муниципалитеты) или парламента выдавить. Мы хотим видеть в правительстве, в числе депутатов успешных людей, а не людей, которые что-то спрятали и говорят: нет-нет, у нас все хорошо, все тихо, не волнуйтесь, мы зарабатываем три копейки.

О ПАНИБРАТСТВЕ В ИНТЕРНЕТЕ

- Вы - первый премьер, такой активный в Интернете. Ваш пресс-секретарь Наталья Тимакова недавно сказала, что вас задевает панибратское отношение блогеров. Это правда?

- Я думаю, что Наталья Александровна просто меня защищала как пресс-секретарь. Если совсем откровенно, меня вообще это не задевает. Есть вещи, которые мне не нравятся. Это понятно. Но когда меня в Интернете называют Димоном, это нормально абсолютно, по-человечески. Там же среда такая... Ну что, Димон? Меня так и в детстве называли. Да ну, ерунда это. У нас, конечно, свои традиции в обращении - Дмитрий Анатольевич, Владимир Владимирович. Это еще с давних времен. Считалось, что, если ты к кому-то обращаешься по отчеству, это означает, что ты очень уважаешь человека. Но во многих странах принято вообще обращаться к министрам, к премьерам, к президентам по имени. И это часть политической культуры. Может быть, на протокольных мероприятиях как-то иначе, но в принципе почти любой человек может обратиться к ним по имени. Ну а у нас в России свои традиции.

ОБ УЧЕБЕ СЫНА

- Ваш сын Илья в прошлом году поступил в МГИМО. Он посещает вуз или учится на дому? Приоткройте завесу.

- Никакой завесы нет. По понятным причинам у детей руководителей государства есть свои сложности в жизни. Но для меня было очень важно, чтобы мой сын чувствовал себя обычным современным парнем. Он нормальный студент. Я считаю, что это полезно прежде всего для него.

- Жениться не собирается?

- Нет пока, слава богу. Надеюсь, что доучится хотя бы.

- Дмитрий Анатольевич, спасибо за то, что нашли время для подробного разговора с «Комсомольской правдой»! С первой годовщиной вашего правительства!

- Спасибо!

Работы у «белодомовцев» много, важно определиться, что надо сделать в первую очередь.
Фото: Олег РУКАВИЦЫН

ВОПРОС ДНЯ

Дмитрий Медведев в интервью «КП» подвел итоги первого года работы правительства РФ в его нынешнем составе. Мы спросили своих читателей:

Какие задачи нужно решить Кабинету министров на второй год работы?

Александр ХИНШТЕЙН, депутат Госдумы:

- Главная задача - удержать страну от вползания в кризис. Вторая задача - создать инвестиционный и экономический климат для того, чтобы в России начали реализовываться именно инфраструктурные проекты.

Виктор ЕРОФЕЕВ, писатель, телеведущий:

- Я бы среди остальных приоритетов ставил вопрос о модернизации наших подходов к экономике, к финансированию, к строительству и к культуре тоже.

Игорь БЕЛОБОРОДОВ, директор Института демографических исследований:

- У Кабмина должна быть одна фундаментальная задача - демографическая! Надо иметь в виду, что к 2025 году нас ждет демографический провал. И эту задачу легче выполнить с привлечением семейно-ориентированных экспертов, а не тех, которые предлагают завозить мигрантов...

Анатолий ВАССЕРМАН, интеллектуал, политический консультант, телеведущий:

- В точности те же задачи, что и на первый год.

Дмитрий ЯНИН, председатель правления Международной конфедерации обществ потребителей:

- Нужно, чтобы довели до ума антитабачное законодательство. В этом году принят основной закон, но он не затрагивает размера акцизов и цен на табачные изделия. В итоге сигареты остаются у нас одними из самых дешевых в мире.

Агван МИКАЕЛЯН, директор компании «Финэкспертиза»:

- Во-первых, определиться, как будет выглядеть налоговая система. Закручивать гайки дальше невозможно. А во-вторых, привлечь инвесторов в ЖКХ, иначе получим серьезную проблему.

Юрий ФЕДЯШОВ, бизнесмен, член Балтийского делового клуба, Калининград:

- В первую очередь надо обуздать деятельность естественных монополий, ведь именно они разгоняют инфляцию. Второе - выйти поскорей из начавшейся стагнации.

Вовчик, читатель сайта KP.RU:

- Еще раз внимательно перечитать Послание Путина к Федеральному Собранию. Президент четко указал, какие задачи стоят перед страной!

Анастасия, слушательница Радио «КП» (97,2 FM):

- Прислушиваться к народу! Люди хотят жить в стабильной стране и иметь возможность не только зарабатывать деньги в молодости, но и получать достойную пенсию в старости.

С председателем правительства Дмитрием Медведевым беседовали главный редактор «Комсомольской правды» Владимир СУНГОРКИН и специальный корреспондент отдела политики Елена КРИВЯКИНА.

http://www.kp.ru/daily/26079/2983663/