Погодный экстрим — не исключение, а закономерность

Погодный экстрим — не исключение, а закономерность

8 января 2014. Новый 2014 год начался с сюрпризов погоды: по восточному побережью США и Канады прокатилась волна холодов со снегопадами и ветрами, зато в Центральной России Новый год встречали без снега. Наверное, уже пора перестать удивляться: ведь это не эпизодические капризы природы, а закономерное следствие процесса глобального потепления. Так считают во Всемирной метеорологической организации. Елена Вапничная поговорила с экспертом Организации Владимиром Рябининым об итогах ушедшего года и прогнозах на будущий.

ВР: Я бы не назвал этот год особенным, но мне показалось, что в этом году критическая масса произошедших событий, все-таки должна заставить наше сообщество реагировать на изменение климата.

Общий фон температур оказался не рекордным, но, тем не менее, по прежнему, вошел в десятку самых теплых лет с начала наблюдений в XIX веке. Ноябрь был самым теплым за весь период наблюдений, т.е. продолжается та же самая тенденция, которая нами предсказывалась уже десятки лет тому назад. Она проявляется по-разному, ведь невозможно ожидать постепенного и монотонного изменения температур. Погода была разная, и я бы подчеркнул тайфун на Филиппинах, который принес многочисленные жертвы. Он так же, как и тропический циклон, который обрушился на восточное побережье США, ранее показал, что неприятностей можно ждать не только от ветра, но и от наводнений, и от того, что сочетание ветра, осадков и штормового нагона может привести к затоплению серьезных территорий.

Это все показывает, что мы должны готовиться к изменению климата и уметь прогнозировать экстремальную погоду, которая будет связана с этим изменением климата. Если общий фон температур изменился ненамного, то экстремальность климата и есть самый характерный признак прошлого 2013 года.

ЕВ: Но в то же время, Вы упомянули ноябрь в России, как я понимаю, он был рекордным, по крайней мере, по данным Росгидромета. В Сибири, на Урале, в Хабаровске средние температуры были выше на 8–9 градусов. Если мы глобальную температуру пытаемся удержать на уровне повышения не более 2 градусов, а там 8–9. Такого не было раньше, да?

ВР: Насколько я знаю, это действительно рекорд, который был отмечен на станциях в Российской метеорологической службе. Я должен с Вами согласиться, что, действительно, во многих регионах рекорды, конечно, состоялись. Однако наш абсолютный рекорд в России был зафиксирован в Европейской части страны в 2010 году, когда рекорд был достигнут летом, и вот тогда было очень тяжело, потому что был смог, задымление и рекордные температуры, которые продолжались очень долго. Температуры, которые были зарегистрированы в ноябре — рекордные, но поскольку сам фон был низким, это не очень страшно почувствовалось, вроде было даже тепло и приятно. Но если мы подумаем, то как раз эти температуры повлияли на устойчивость верхнего слоя грунта, а там, в основном, зимой укрепляется вечная мерзлота, так вот там в ноябре вечная мерзлота не укреплялась и, конечно, это может влиять на устойчивость сооружений, которые находятся в этих регионах.

Это было, конечно, заметное климатическое явление, и для климата вполне характерен неспешный процесс потепления в целом на Земле. Кроме того, наша Сибирь находится рядом с Арктикой. Арктика — это зона, где потепление климата будет происходить в несколько раз, примерно в 2–2,5 раза, быстрее, чем в целом на планете и поэтому прорывы холодного воздуха из Арктики будут влиять на Сибирь. В связи с тем, что циркуляция там ослабляется, могут быть прорывы очень холодного воздуха — то, что сейчас испытывает восточное побережье Канады и США.

ЕВ: А всё-таки можем ли мы с уверенностью сказать, что существует прямая связь между деятельностью человека и теми экстремальными явлениями, которые мы видели и увидим ещё, наверное?

ВР: Если  бы я ответил политически правильно — так, как мы привыкли отвечать и отвечали несколько лет тому назад — то, наверное, ответ был бы такой: невозможно провести какую-то связь между глобальным потеплением климата и отдельными природными катаклизмами, такими, как шторма, такими, как тепловая волна 2010 года. Но теперь мы отвечаем уже по-другому: если бы не было  глобального потепления и не было бы изменения всего режима циркуляции атмосферы, то такие явления происходили бы, но они были бы другими.  И экстремальность явлений, которую мы сейчас наблюдаем, мы считаем, прямо связана с изменением климата, которое, в свою очередь, связано с воздействием человека на состав атмосферы: за счёт того, что выбрасываются парниковые газы,  происходит изменение содержания вот этих парниковых газов, в основном, углекислого газа, и это приводит к нагреву и к изменению циркуляции атмосферы. При этом вполне возможно, что на определённых этапах будут изменения интенсивности тропических циклонов  и, возможно, будут региональные явления, такие как то, что сейчас наблюдается в США.  Поэтому мой ответ на этот вопрос будет утвердительным. Это изменение в нашей позиции, которое мы готовы отстаивать, потому что мир сейчас другой и экстремальные явления тоже сейчас другие и причинно-следственная связь есть.

Один известный климатолог, известный специалист по химии атмосферы, лауреат Нобелевской премии уже определил новую геологическую эпоху, в которую мы живём, как антропоцен, то есть эпоху, когда человечество стало могучей геологической силой, формирующей лик Земли. А до этого и Вернадский говорил, что ноосфера, сфера мысли, уже определяет будущее Земли. Да, мы живём в этой сфере, мы влияем, мы уже стали геологической силой и, действительно, мы за это расплачиваемся — в том числе, экстремальными явлениями.

Источник: Радио ООН