ОКО ПЛАНЕТЫ > Статьи о природных явлениях > Необычайные природные явления в VIII - начале XX века

Необычайные природные явления в VIII - начале XX века


24-06-2012, 00:20. Разместил: poisk-istini

Необычайные природные явления
в VIII - начале XX века


(часть 1)


Несколько картин известных художников, запечатлевших на своих полотнах т.н. экстремальные погодные явления - шторма, наводнения и т.д.,- вы можете посмотреть здесь.

Систематическая регистрация экстремальных явлений природы началась на Руси в последней четверти Х в. Глубокий интерес к природе, ее необычайным проявлениям — характерная черта почти всех без исключения русских летописцев. Даже те из них, кто обращался к далеким временам, считал своим долгом при описании исторических событий отмечать землетрясения, бури, засухи, голодные годы. Так, в Хронографе западно-русской редакции отмечено, что в 34 г. «бсть глад велик по всей Вселенной» (21, 57,70). Согласно той же летописи, в 208 г. в Риме был великий голод, «яко и человеча масо ясти». В 250 г. имел место повсеместный неурожай. Голодала не только Западная Европа, но даже Эфиопия (там же, 76). Через три года отмечено необычайное природное явление, которое сопровождалось очень сильной эпидемией:
«.. .Из земля бо и из моря и из рек и из озер ветром нужным износимо дыхание смрадно, яко гной мертвых телес, и от сего тяжкие и неисцелные болезни... погибель человеком... Бежаше человеци недуга, пометаху болны други и сродники, а умерших не погребаху» (там же, 87).
Весьма важно свидетельство о необычайно суровой зиме на территории Южной России (Скифии), где, по данным, собранным академиком Е. В. Оппоковым, в 355 г. снег покрыл землю слоем в семь локтей. Морозы были столь лютые, что вино в сосудах замерзало. Холода повторились через 11 лет. Рейн замерз, и лед был столь толст и крепок, что по нему переходили колонны войск. Суровая зима отмечена и в 370 г., вслед за которой стояло знойное сухое лето. Особенно катастрофические последствия имели засухи в Западной Европе во второй половине V столетия, когда от бездождия засыхали деревья и виноградники, а реки обмелели, пруды и ручьи высохли.
Летописцами отмечена и необычайная засуха 438 г., когда по небу 40 дней «ходили пыльные тучи и огненные облака». Затем начались необычайные дожди, которые состояли из вулканического пепла. «И паде на земли и на кущных стрехах вящие пяди и также вся прозябающая на земли. И потом во много время дождем едва смыся от земля таковый прах» (там же, 105).
Зимы 441/42—442/43 гг. были необычайно холодными и продолжительными.
На рубеже IV и V столетий на Византию обрушились лютые холода. Все Черное море замерзло. По данным Е. В. Оппокова, лед в течение 30 дней «горами шел» по улицам Царьграда.
Начало VI столетия ознаменовалось великим мором в Византии в течение июля и августа 510 г. Этим же летом, по данным Русского хронографа, наблюдались «громы велицы и молния, попаляще человеке». но не менее страшным бедствием был «трус велик по всей вселенной». В Византии, Аравии, Междуречье, Палестине, Антиохии имели место сильные разрушения и. гибель «мнози человецы и скоти». По словам летописца, «земля разоришася, и многи земли и гради разоришася, яко не познавати их». В VI столетии отмечено шесть необычайно холодных зим. Птицы замерзали на лету (508, 524, 548, 554). В 565 г. снег на протяжении пяти месяцев покрывал землю. В 70-х и 80-х гг. часто шли дожди, вызывая наводнения. В 586 г. в Западной Европе стояло необычайно холодное и дождливое лето, напоминающее зиму. В Италии в это время реки затопили поля столь сильно, что люди считали, что наступил новый потоп. Наводнения продолжались до 590 г. Затем наступил период засух. Летние месяцы 591, 593, 594, 598 гг. были необыкновенно теплые. Европа страдала от бездождия. Аналогичная картина имела место и в начале VII в. В 606 и 607 гг. стояла большая жара. «Бысть тогда, — отмечено в Русском хронографе, — глад крепок и мор велик. Солнце омрачися, и одожди вместо дождя пепл» (там же, 119). Несколькими строками ниже в Русском хронографе дано описание шторма на Черном море у стен Царьграда, в общих чертах напоминающее описание погоды во время похода Аскольда и Дира (860 г.): «И убо дохну ветр свирепо дыханием и буря воздвиже превращения многомутная и вси погрязоша. Яко олово, в воде моретей и от сего просыпашася » (там же, 119). Бесчисленные корабли и лодки врагов, в том числе скифов таврических, были разметаны и разбиты у византийских берегов.
Известно, что в 627 г. во Франции стояла необыкновенно жаркая погода. Снова обмелели реки. Пруды, ручьи, источники высохли. И снова был голод. Примечательно и другое известие, взятое из исторических источников: в 676—683 гг. отмечено несколько засух. При этом одна из них продолжалась три года подряд, и, вероятно, кроме Западной Европы от этого бедствия пострадали и славянские земли. Согласно тем же данным, и в 70-х, и в 80-х гг. VII в. отмечались и необычайные дожди и холода в летнее время. В 676 г. из-за ливней и холодов не созрели ни хлеба, ни фрукты.
Исключительные холода обрушились на Европу в 717—718 гг. Они охватили и юг России, и Балканы, и Малую Азию. В Царьграде 100 дней лежал снег. Жестокие зимы имели место и в 739 г., когда замерзал Босфор, и в 761 г., когда снега местами завалили Европу, и в 763— 764 гг., когда Черное море и Дарданеллы покрылись 75-сантиметро-вым слоем льда. А в мае 787 г. в Европе стояли холода, шел снег и птицы замерзали на лету и падали на землю.
Пожалуй, одна из самых жестоких зим для юга России и Византии была в 742 г. Вот как она охарактеризована в «Русском хронографе»:
«И зима бысть люта: Понтьское море померзе на 30 локоть, а снег паде на нем 20 локоть» (там же, 131).
Летом «бездождие велико, яко изсякнуты рекам и источником, и глад велий бысть: мера ячмени по 12 златиц...».
Подобная запись имеется в «Летописи Авраамки»: «...царствова Костянтим Говияч (741—775), сын его, лет 34. А се пакы по времених нечестивого мотыльника наиде на Костянъград болезнь железная, яко многим делом затворимым быти; при том мраз велик бысть, восточному морю Понтейскому окаменитися поприщь 100, а лактей 30, въ выше 20 лактей, яко вся животы изомроша от студена. Тогда трусу бывшу велию в Асурии, многи грады погибоша и земли расседшися за три поприща, изыде из нее пречюдио мъска и въспи человеческим гласом, глаголющи: языком воевать» (14, 21).
Несколькими строками ниже запись о необычных природных явлениях в годы царствования Льва Армянина: «При том явися звезда превозъходняа в образ двою луну съвокупльшюся и на многи образы разцеляшеся: тогда трусь быша, и глад и бездожие и усобицы градом и знамения страшная на небеси».
Сообщив далее о переводе с греческого на славянский язык «святым Кирилом философом» святых книг, летописец сообщает, что в 855 г. крестились болгаре по Дунаю и что в то время «зима бысть тяжка, студена велми зело, за 100 и 20 дней одержаше гололед землю и глад велий зело...» (21, 135).
 

ПЕРИОД МАЛОГО
КЛИМАТИЧЕСКОГО ОПТИМУМА


При описании исторических событий жизни Руси в IX в., основанных, вероятно, на преданиях и припоминаниях, первоначально почти нет упоминаний о катастрофических природных явлениях. Имеется лишь свидетельство о буре на Черном море в 860 г. Вряд ли народная память не сохранила бы сведений о великих стихийных бедствиях, если бы они принесли тяжелые испытания жителям Древней Руси. Тем более что летописцы отметили голод «в болгарах» под 863 г., землетрясения в Византии в 869 и 876 гг., когда, согласно Никоновскому своду, было разрушено множество «палат» и даже городов. При этом засвидетельствовано, что каждое из землетрясений продолжалось 40 дней. Можно допустить, что IX в. был на Руси весьма благоприятным в климатическом отношении. Вероятно, засухи, дожди и возвраты холодов не губили плоды трудов земледельца. Земля родила обильно. Люди жили богато. Факты свидетельствуют, что отнюдь не всегда причиной тех или иных политических событий были необычайные природные явления.
Сохранилось немало сведений об исторических событиях первой — третьей четверти Х в., но при этом не отмечено ни одного экстремального метеорологического явления в землях Руси. Не исключено, что таких явлений и не было. Об этом можно судить по тому, что появление кометы Галлея в 912 г. не осталось не замеченным. Отмечена в летописях и буря на Черном море во время осады Олегом Царьграда.
«И поиде Олег на конях и кораблях ко Царыраду и бе числом кораблей 2000. И пришедши же ко Царьграду греки замкнули суду и град затворили; а Олег изшед на берег начал воевать по земли и многие убивства около града грекам учинил, церкви и домы разорил и пожег, многих в плен побрал, а некоих побивали и в море метали, и ина много злая грекам учинил, яко воинству обычай творить. Посем хотя Олег далее от брега идти, но за неимением лошадей велел лодки свои поставить на колеса, зделав к тому способные парусы. И улуча ветер способный, подняв парусы, пошли прямо ко граду чрез поле. Греки же. видев сию хитрость не слыханную, велми ужаслись и, выслав послы. стали просить Олега, дабы не разоряд более около града, и взял окуп надлежасчей и мир учинил. И повел Олег вельможным учинить договор».
 

Однако о стихийных бедствиях на Руси или вызванных ими экономических потрясениях до 979 г. летописи хранят молчание. Вероятно. это обстоятельство можно объяснить тем, что катастрофических природных явлений на Руси в IX в. и в 901—978 гг. не было вовсе или они случались крайне редко, и информация о них была утрачена. Регистрация экстремальных природных явлений началась вместе с зарождением русского летописания, которое носило характер ежегодных (погодных) записей о важнейших исторических событиях, часть которых дошла в оригинальном виде до начала XVI в. и была использована при создании Никоновского и других летописных сводов.
В 979 г. русскими летописцами были впервые отмечены сильные ветры «с вихрем» и великие страшные грозы. Пронесшиеся над Русью ураганы причинили много «пакости» людям, скоту, зверям, как в лесах, так и в степях. В том же году отмечены «знаменья в луне, и в солнце и звездах» (9, 9, 39).
Спустя 12 лет (991 г.) на Русь обрушилась еще более грозная стихия: великое наводнение, которое «много зла» принесло людям. В чем именно это зло выразилось, в Никоновском летописном своде не говорится. Но вероятно, следствием небывалой поводи была гибель части посевов, что повлекло за собой дороговизну хлеба, а возможно, и голод. Через три года население Руси страдает от другого экстремального природного явления: на этот раз от засухи «весьма тяжкой». В Никоновском своде отмечено, что в 994 г. была «сухмень велика и знойно добре». Во многих местах от бездождия погибли посевы («жи-га»). Летопись не упоминает о дороговизне и нужде. Но историки считают, что вслед за засухой на Руси был голодный год (324, 65). От этого стихийного бедствия пострадала не только Русь, но и Западная Европа, где два года подряд (993 и 994гг.) стояла сушь и от зноя высыхали реки.
И наконец, в 1000 г. снова на Руси отмечается «поводь велика», а на Францию и Германию обрушиваются столь сильная засуха и жара, что высыхают все источники, а в водоемах гибнет рыба. В литературе высказывается предположение, что 1000, 1001 и 1002 гг. были на Руси также засушливыми, на том основании, что под 1003 г. летописец поместил запись: «...умножение плодов всяческих». Но при этом осталась незамеченной запись в том же Никоновском своде о том, что в 1002 г. было дождливое лето. «Дожди мнози» наблюдались не только на Руси, но и в Чехии, где они вызвали наводнения. Это стихийное бедствие вызвало недород и голод. Вероятно, неурожай имел место и в предшествующие годы, и возможно, что 1001 г. был на Руси таким же засушливым и знойным, как и в Западной Европе, где засуха продолжалась пять лет и вызвала длительный тяжелый голод и эпидемию.
Таким образом, в последней четверти Х в. русские наблюдения за экстремальными природными явлениями приобретают регулярный характер. И хотя ведутся они практически в одном Киеве, природоведческие записи первых русских летописных сводов по своему числу немногим уступают западноевропейским хроникам, которые велись во Франции, Германии, Чехии, Италии. Согласно Никоновскому своду, в 1008 г. Русь впервые подверглась нашествию вредителей. Этим знойным засушливым летом множество «прузи», как древние летописцы называли саранчу, пришло на Русскую землю. Впоследствии летописцы более обстоятельно опишут это стихийное бедствие, когда вредители поедали не только посевы, но даже и траву.
1008—1009 гг. исследователи относят к числу голодных лет. Великий зной обрушивается на южнорусские земли в 1017 г. В один из жарких дней Киев вспыхивает как свеча. В огне пожара гибнет множество хором и около 700 церквей. Через семь лет засуха повторяется в Суздальской земле, которую охватывают сильный голод и мятеж. Узнав, что жители Суздальской земли привезли хлеб из волжской Болгарии, Ярослав Мудрый, вместо того чтобы оказать поддержку населению Северо-Восточной Руси, учинил расправу, молвив, что засуху, голод, мор бог посылает за грехи.
Затем на протяжении более чем трех десятилетий, судя по летописям, наши земли не потрясают стихийные бедствия, хотя в Западной Европе (Германии и Византии) за это время (1025—1058 гг.) отмечались тяжелые засухи (1025—1028, 1035, 1037 гг.), сильные дожди, наводнения и холода летом (1031, 1034, 1043 гг.), суровые зимы (1035, 1044, 1048, 1057, 1058гг.).
Возможно, что необычные метеорологические явления захватывали и Русь, но информация о них оказалась утраченной, поскольку летописные своды этого времени дошли до нас лишь в составе летописей более позднего времени. Не исключено, что при последующей переработке киевских сводов XI в. некоторые записи о природных явлениях, не принявших характера великих бедствий, были исключены. Зато можно уверенно говорить о том, что все дошедшие до нашего времени сведения природоведческого характера достоверны, поскольку они сделаны их очевидцами — летописцами Никоном, Иваном, Нестором и Сильвестром, создателями первых летописных произведений, в том числе древнейшего Начального свода и других, а также «Повести временных лет».
Лето 1060 г. на Руси было холодным и засушливым. Летописцы упоминают об этом в связи с походом русских князей на торков, которых они обратили в бегство и которые «перемерли от жажды и голода», и наступившей затем «предельной стужи».
В третьей четверти XI в. летописцы впервые отметили необычайно суровую снежную зиму (1067 г.), во время которой Изяслав, Святослав и Всеволод предприняли поход на западные русские земли.
Исследователи считают, что большой голод, который наблюдался
на Руси в 1070 г., был вызван засухой, охватившей весьма значительную территорию.
В последней четверти XI в. впервые отмечена эпидемия: «мор на людей во всей русской земле» (1083 г.), первое землетрясение (1091 г.) и великий «змей от небес» (1091 г.), под которым, вероятно, подразумевался метеорит. И хотя в течение двух десятилетий после голода 1070 г. в русских летописях не отмечаются экстремальные метеорологические явления, этот отрезок времени не следует рассматривать как необычайно благоприятный в климатическом отношении. Об этом свидетельствует запись под 1091 г., когда отмечается великое плодородие («умножение плодов всяческих»), словно напоминание о том, что в предшествующие годы были на Руси недороды, хотя они и не причиняли большого ущерба. При этом следует иметь в виду, что за эти два десятилетия страны Западной Европы также не испытали особенно больших потрясений, вызванных колебаниями климата. Лишь в апреле 1092 г. в Германии были отмечены необычайно сильные морозы, каких не было даже зимой. Русские летописи не упоминают о весенних холодах и подробно останавливаются на необычайной засухе 1092 г. Лето стояло безоблачное, от «бездождия» и зноя сами собой загорались не только леса, но и болота (торфяники), и от жары земля выгорела. Это бедствие охватило Киевскую и западные русские земли. Русь постиг тяжелый голод, началась эпидемия. В одном Киеве, в котором в XI в. проживало около 50 тыс. жителей, с середины ноября 1092 до февраля 1093 г. было продано 7 тыс. гробов, иными словами, от голода и различных недугов за четыре месяца погибло около 15% населения города. Вероятно, потери от голода и в соседних землях были не менее значительными. Вспыхнувшая одновременно с голодом эпидемия унесла много жизней в Полоцке, Друцке и других городах и областях Руси.
Спустя два года засуха повторилась. Беду народную усугубило нашествие саранчи, которая поела «всякую траву и много хлеба». По словам летописца, «и это не слыхано было с первых дней в землю русскую». В следующем году бедствие повторилось. «Пришла саранча 28 августа, — отмечено в «Повести временных лет», — и покрыла землю и было смотреть страшно, шла она в северные страны, пожирая траву и просо» (106, 351).
Русь пережила еще один голодный год. Таким образом, в XI в. в основном преобладали теплые засушливые годы. Земли так страдали от зноя, что сердобольный затворник Киево-Печерского монастыря св. Никита «вызвал дождь» с неба во время великого зноя (210, 22).
Всего за XI в. в русских летописях отмечено 25 экстремальных природных явлений. В их числе: восемь засух, одно дождливое лето, одна ураганная буря, четыре жестокие зимы, одно высокое наводнение, одно землетрясение. Это примерно в пять раз меньше, чем записей в XII в. Сравнивая первые два столетия в климатическом отношении, XI в. можно считать весьма благоприятным по сравнению как с XII в., так и в особенности с последующими столетиями. Постепенное похолодание климата в Европе весьма рельефно отражено в русских летописях.
В 1103 г. снова Русская земля подвергается нашествию саранчи, появление которой всегда совпадает с засухами. Спустя два лета повторяется «бездождие». Почти дотла сгорают Киев, Новгород, Чернигов, Смоленск. Одно за другим следуют землетрясения (1107, 1109 гг.), сведения о которых содержатся в «Повести временных лет», в Новгородской первой и Никоновской летописях.
В 1110 г. в час ночи над Киевом и Новгородом появляется «столп огненный». В то же время молния освещает всю землю, и в небе раздается великий гром. Это необычайное явление, по словам летописца, «все видели». Интересно, что аналогичное явление одновременно имело место в Армении, где «среди ночи с неба хлынула масса пламени на озеро Ван, волны которого издали ужасный рев и бросились на берег. Вода и земля задрожали. Образовались трещины ужасающей глубины» (308, 117).
Описания подобных необычайных физических явлений встречаются в русских летописях на протяжении многих веков. Но первое место среди природоведческих записей иноков принадлежит наблюдениям за экстремальной погодой. Особенно много их в Ипатьевской, Лаврентьевской, новгородских и псковских летописях, продолжающих в различных вариантах историческое повествование о жизни Древней Руси.
Во всех этих сводах отмечено, что в 1124 г. «все лето бысть бездожие». Во время этой засухи пострадали посевы и почти полностью сгорел Киев. В пожаре погибло «без числа людей и всякой живности». В следующем году «великая буря» пронеслась над Новгородской землей, «истопив стада скотины в Волхове» и вызвав сильный голод. Не прошло и двух лет, как еще одно бедствие постигло новгородцев. На этот раз выдалась очень холодная, затяжная весна. Снег лежал до последнего дня апреля («Якова дня»). Сеяли поздно. Лето, вероятно, было очень сухое: отмечено нашествие вредителей. Осенью, прежде чем успели закончить жатву, «мраз» убил все яровые и озимые хлеба. Следствием был голод. Жители Новгородской земли ели березовую кору, лист липы и клена, мох, конину; в муку примешивали солому. А в следующем 1128 г., по словам летописи, «бысть вода велика, потопи люди и жита и хоромы снесе» (86, 22). Летом, когда цвели яровые и наливались озимые, ударил мороз. В итоге погибли все хлеба, что и было причиной великого голода. Аналогичных явлений в летописях до этого времени не зарегистрировано. Возможно, они являются предвестником постепенного похолодания климата.
В 1143 г. на южнорусские земли приходит «буря великая», подобной которой никогда не было. По словам Ипатьевской летописи, буря «разносила хоромы, товары, клети и жито изь гумен». Ураган ломал «просто рощи, яко рать взяла». В середине августа начались сильные дожди, продолжавшиеся до середины декабря и вызвавшие очень большие наводнения в Новгородской земле. В результате были унесены запасы сена и дров на пожнях. Столь же обстоятельно охарактеризована погода в 1145 г., когда сначала стояло жаркое лето, а перед жатвой полили беспрерывные дожди, и люди «не видехом ясна дни» до замой зимы. Зима была бесснежной и сырой. Летом в южнорусских землях не уродились хлеба, следствием чего был голод. Голод отмечался также в Германии и Австрии. К еще большим катастрофическим последствиям привела неустойчивость погоды в 1161 г., когда наблюдалось «ведро и жары велицы и сухмень чрез все лето». По словам летописи, «при горе всякое жито и всякое обилие, и озера и реки засохша, болота же выгорели, леса и земли горели». А затем мороз «убил всю ярь». Осенью установились сильные морозы. Зимой же начались оттепели с грозами и «дождями великими». По свидетельству Новгородской первой летописи, голод охватил всю Русь.
В 1163 г. осенью снова ударили сильные морозы, а зимой, напротив, отмечались дожди с громом и молниями. Зимой 1177 г. лед на реках появлялся только в феврале. Мягкие зимы во второй половине XII в. чередуются с чрезвычайно холодными, которые занесены в летописи под 1165 и 1168 гг. «Зима зла велми» была в 1187 г. Таких морозов прежде на Руси не бывало. В это время вспыхнула эпидемия. В каждом доме были больные. Нередко некому было «воды подати».
Впервые в XII в. на Руси трижды наблюдаются возвраты холодов. Один из них отмечен в «Житии Варлаама Хутынского» и относится к 80-м гг. XII в. В «Житии» отмечается, что в конце мая или в первой половине июня («в первую неделю Петрова поста») выпал снег, а затем растаял, но не побил посевов. По мнению советских ученых. занимающихся исследованиями северо-русских житий, в основе легенды лежат реальные природные явления. Правда, по-видимому. чтобы усилить чудесный характер явления, в легенде гиперболизируется изображение этой непогоды: «Снег выпал в пояс человека и больше» (65, 11).
В «Житии» отмечается, что заморозки и снег в конце мая — начале июня случались и в последующие времена, что действительно подтверждается многими летописными сводами за XIII—XVI вв.
 

Всего за XII в. в русских летописях отмечено около 120 экстремальных природных явлений. В их числе: 12 засух, 5 необычайных снегопадов, 7 ураганных бурь, 7 сырых и 6 жестоких зим, 11 высоких половодий и наводнений, наблюдавшихся не только весной, но и летом.
Число необычных метеорологических явлений в XII в. возрастает более чем в 6 раз. Безусловно, это свидетельствует о том, что в XII в. происходили значительные колебания климата. Однако в общем климатические условия следует рассматривать как благоприятные (в особенности по сравнению с XIV—XVII вв.). Они характерны не только для Руси, но и для всей Западной Европы. Следует заметить, что процесс потепления на рубеже двух тысячелетий имел место не только в Гренландии, где викинги основали свои поселения, не только в Норвегии, где таяли ледники, но и в русской Арктике, на берега которой новгородцы вышли в Х в. и продвинулись к западу до Варангер-фьорда, а на восток — сначала до Печоры, затем до Оби и Енисея. Имеется свидетельство, что в 1032 г. новгородец Улеб ходил к Железным Воротам, под которыми некоторые исследователи подразумевают Карские Ворота между Новой Землей и островом Вайгач (5,116). Появившиеся в XIII в. сведения о большом острове, лежащем за страной самоедов, вероятно, достигли Западной Европы через посредство русских, которые и были его первооткрывателями. Впоследствии этот остров был назван Новой Землей.


Кроме наблюдений за экстремальными метеорологическими явлениями в летописях содержится большое число записей о необычайных физических явлениях на небесном своде: лунных и солнечных затмениях, полярных сияниях («огненных столпах»), кометах («звезда хвостата») и т. д.

Необычайные природные явления
в VIII - начале XX века


(часть 2)



ПЕРЕХОД
ОТ КЛИМАТИЧЕСКОГО
ОПТИМУМА К МАЛОМУ
ЛЕДНИКОВОМУ
ПЕРИОДУ


Русские летописи дают возможность проследить, как на Руси в целом и в ее отдельных землях проявилось постепенное похолодание, начавшееся в Европе после 1200 г.
Судя по новгородским летописям, XIII столетие началось дождями, которые непрерывно шли в течение всего лета. В Новгородской земле был голод. В 1203 г. наступили жестокие морозы («зима бысть люта»). В следующем году вспыхнула эпидемия: «...изомроша кони в Новгороде и по селам, яко нелзе бяше пойти смрады никуда же». Спустя восемь лет засуха охватила Ливонию, Эстонию и Северо-Восточную Русь. Бушевали пожары, гибли посевы. Только в Новгороде сгорело 4300 дворов. Ростов Великий пострадал еще сильнее. В нем почти не уцелело ни хором, ни церквей. И как следствие — «глад был велик» не только на Руси, но и во всей Прибалтике. Хлеб необычайно вздорожал. Люди ели собак, многие умирали от голода. Засуха имела место в 1214 г. Судя по Летописцу Переяславля Суздальского, она привела к великому голоду в Северо-Восточной Руси, где «много зла сотворися». Далее отмечается, что люди ели дубовую кору, мох, толкли солому, а «мяса и конину едяху и в великое говение, и много людин тогда изомроша от голода». По мнению М. А. Боголепова, голод продолжался в течение двух лет подряд и охватывал как центральные, так и северные земли Руси, включая владения Новгорода Великого. В 1224 г. на всей Руси от Киева до Новгорода установилась знойная, ведренная погода. Горели леса и торфяники. По словам летописи, «бысть страх и ужас на всех». Неурожаи отмечались повсеместно. После трех сухих лет наступил год чрезвычайной увлажненности. Весной всюду отмечалось высокое половодье. В начале августа начались сильные дожди, которые продолжались до середины октября. Все это время «не видяхом свете дни. Рожь не родилася». Люди не могли ни добыть сена, ни обработать нив.
Сразу несколько экстремальных природных явлений наблюдали иноки в 1230 г.: 3 мая «потрясеся земля» в Киеве, Переяславле, Владимире, Новгороде. В Киево-Печерской лавре церковь св. Богородицы распалась на четыре части. Одновременно рухнула трапезная, где были приготовлены на обед «яства и питие». В Переяславле Русском «разседеся на двое» церковь св. Михаила. Через неделю отмечены «знамения в солнце», а 14 мая солнце «погибло», а с неба сошло огненное облако и опустилось «над ручьем Лыбядь» в Киеве. Но гораздо ощутимее для жителей Руси было ненастье. Лето было очень холодным, а 14 сентября мороз «изби обилье» по всем русским землям. «кроме Киева». От голода погибло в Новгороде более 3 тыс. человек, а в Смоленске в братских могилах было похоронено 32 тыс. человек. «Великое горе» продолжалось около четырех лет.
В первую треть XIII в., таким образом, наблюдается одна из самых продолжительных группировок особо опасных природных явлений. обусловивших 17 голодных лет. Из них два голода продолжались по нескольку лет. В 1214—1216 гг. и особенно в 1230—1233 гг., т. е. перед самым татарским нашествием, численность населения Руси резко сократилась. Население некоторых городов почти полностью вымерло (Смоленск). Большие потери в людях понесли от голода города Северо-Восточной Руси, особенно Владимир и Суздаль. Меньше всех пострадали Киев и Новгород Великий.
Повышенная экстремальность метеорологических явлений в первые 30 лет XIII в. на первый взгляд подтверждает выводы о постепенном ухудшении климатических условий. Однако в природе, вероятно, все обстояло гораздо сложнее. После катастрофического 1230 г. на протяжении почти 20 лет русские летописцы отмечают только солнечные и лунные затмения и умалчивают о необычайных метеорологических явлениях. Очень мало их отмечено и в западноевропейских хрониках.


В середине XIII в. новые бури и вместе с ними новые невзгоды обрушиваются на Русь, земля которой стонет и огнем горит от набегов татарских полчищ.
В 1251 г. на Новгородскую землю и, вероятно, в другие области страны пришли летом необычайно обильные дожди и потопили весь хлеб и все сено на пожнях. Наводнением снесло Великий мост в Новгороде. Затем еще одна беда: осенью «поби мраз все обилие».
Потом следует передышка в несколько лет. Особенно благоприятным в природном отношении был 1254 г., когда летописец отметил: «Добро бяше христьянам».

После того как летом 1259 г. имел место заморозок, летописцы на протяжении более десяти лет не отмечают никаких экстремальных явлений, кроме затмения луны и солнца, полярных сияний. В начале 70-х гг. из-за дождей голод охватывает всю Европу и Русь, о чем известно из летописей, западных хроник и «Слова Серапиона Владимирского». В 1279 г., по словам Ипатьевской летописи, был голод по «всей земле», в том числе и «в Руси, и в Ляхох, и в Литве, и в Ятвязя».
В последнюю четверть XIII в. число экстремальных метеорологических явлений значительно возрастает. Бушуют бури, во время которых гибнет множество людей и скота (1280, 1299, 1300 гг.). Ураганные порывы ветра поднимают в воздух многие дворы и уносят их «вместе с людьми и всем бытом». Лютуют зимние холода (1281, 1283, 1284 гг.), весной и летом реки выходят из берегов (1290,1291, 1300 гг.). В конце лета или в начале осени морозы «побивают все обилие» (1291 г.). В 1298 г. на Руси снова горят леса и поля. Вместе с засухой начинается
эпизоотия («мор на скот»), а затем «великая нужда в народе».
 

Таков ход русской погоды в XIII столетии. В этом веке число экстремальных природных явлений несколько сокращается. Особенно стабильными погодные условия были в начальные годы татарского нашествия.
XIV столетие началось «зело великими» бурями. Ураганными порывами ветра «драло дубье», сносило с основания храмы и дворы. От дождей великих страдали посевы и сенокосы. Вероятно, теплой бесснежной зимой 1303 г. погибли озимые посевы. «Не добыша люди хлеба», — отмечено в новгородских, псковских и других летописях. Была необычайная дороговизна, «туга велика и печаль».
В 1306 г. шли великие дожди на Руси, а следующим летом, как отмечено в Русском хронографе, был великий голод в Чехии от «великия засухи». Голод и эпидемия имели место в Русской земле в 1308 г., когда отмечались обильные дожди. Об этом свидетельствует Троицкая летопись, где под 1309 г. имеется запись о том, что после шести лет великих дождей наступила знойная погода и вместе с ней засуха (331, 353). К тому же на людей обрушилась «другая казнь — пришла мышь и поела и рожь, и пшеницу, и овес, и всякое жито» (29, 30). Цены на хлеб резко подскочили, и был «глад крепок по всей земле русской», который продолжался не менее трех лет и сопровождался эпидемией, и поэтому вряд ли можно согласиться с историком В. .Пешковым, утверждавшим, что стихийное бедствие, обрушившееся на русский народ, «не было слишком значительно» (285, 24). Тем более что в летописях особо подчеркнуто, что голод «был крепок по всей Русской земле». Следовательно, речь идет не только о Московской, но и о Новгородской и Псковской землях, где отмечены грабежи «на почве сильного голода». Нападения на «чужие имения» продолжались два года.
Столь же роковые последствия повлек за собой возврат холодов летом 1314 г., когда мороз «изби всяко жито». Цены на хлеб резко подскочили. Зобница жита стоила 5 гривен, что равнялось примерно 50 серебряным рублям середины XIX в. Лютая дороговизна продолжалась несколько лет («много время»). Великий голод в те же годы отмечен в Эстонии, Латвии и Литве.
 

Западнорусские летописи сохранили свидетельство о немилостивом лете 1320 г. (вероятно, чрезвычайные дожди) и о великом двухлетнем голоде, который охватил Польшу, Литву и Русскую землю. Отмечены многочисленные случаи людоедства и гибель множества народа. В Новгороде в это время свирепствовала эпидемия, возможно вызванная тем, «что люди ели коренья и другие малосъедобные произрастания». Для Смоленской земли очень тяжелым выдалось лето 1322 г., когда шли дожди и держались холода. Погиб урожай овощей и плодов. Вероятно, имел место и недород «жита». Наступившая вслед за ненастьем зима оказалась необычайно суровой, с великими морозами. Согласно западноевропейским источникам, замерзало не только Балтийское, но н Адриатическое море. Следующей зимой сильные холода повторились. Стихийные бедствия почти непрерывно потрясали Западную Европу с 1310 по 1328 г.


В первую четверть XIV в. преобладали дожди, имели место возвраты холодов. Лишь в самом конце этой четверти, как и в три предыдущих столетия, имела место засуха. В летописях отмечена «великая сухмень» в 1325 г. Выгорели леса и торфяники. Погибли посевы и сено на пожнях. Иссякли многие водные источники. Начался голод, который продолжался и в следующее лето. В Новгороде вспыхнул мятеж.
Спустя пять лет засуха повторилась. Она сопровождалась пожарами. Затем вспыхнула эпидемия, которая, вероятно, была следствием голода.
Необычайная дороговизна и «глад хлебный» отмечены в 1332 г. По мнению Н. М. Карамзина, «скудота всякого жита» была обусловлена тем, что по причине необычайных дождей люди не могли убрать рожь и она проросла в копнах («рослая рожь»).
Однако в летописях отмечено, что была «меженина велика» во всей Русской земле. Слово «меженина», согласно словарю Даля, означает «засуха». В таком понимании слово «меженина» употребляют и летописцы. Но не исключено, что в отдельных случаях «меженина» означает великие трудности и общенародные лишения, обусловленные, как правило, природными явлениями.
На протяжении второй и третьей четверти XIV в. летописцы зарегистрировали 12 засух, из которых 8 поразили всю Русь. Во время «зноя и жар великих» погорели Москва, Новгород, Псков, Юрьев (Тарту), Вологда, Витебск, Торопец, Владимир, Смоленск, Тверь, Кашин, Суздаль, Торжок, Нижний Новгород. Особенно сильный пожар отмечен в Новгороде в 1340 г. во время урагана. Сгорело 50 церквей и 70 человек. Люди «мнили», что наступил конец света. Много людей утонуло в Волхове. Засухи наблюдались и в два следующих лета и сопровождались эпидемиями и эпизоотиями.
Необычайная жара, стоявшая на Руси в 1364 г., привела к гибели посевов. Еще более тяжелым оказалось следующее лето. По словам Никоновской летописи, «солнце бысть аки кровь, и по нем места черны, и мгла стояла. С поллета и зной и жары бяху велицы, лесы и болота и земля горяше, и реки пересохша, иные же водные места до конца исохоша и бысть страх велик и ужас на всех человецех и скорбь великая» (9,11, 4). Знойная погода стояла фактически с 1363 по 1368 г. В последний год «мгла стояла 3 месяца». Было так жарко, что рыба гибла в реках.
 

В 1371 г. отмечена еще более великая сухмень. Землю окутал дым горевших лесов и пожарищ. Люди «за едину сажень» не видели друг друга. Медведи, волки и лисицы искали убежища в городах и селениях. Спустя три года засуха повторилась. «Дожди сверху не едина капля не бывала все лето» (там же, 15—16). Засухе сопутствовали эпизоотия и эпидемия, особенно в Орде у Мамая.
 

Таким образом, середина XIV столетия характеризуется преобладанием сухой, знойной погоды летом, умеренными и мягкими зимами. Засухи имели место и в последней четверти этого века. В Новгородской первой и Николаевской летописях под 1384 г. отмечены «мгла и помрачение», которые продолжались многие дни. Люди не могли ездить по Ильмень-озеру, а птицы не могли летать.
Сильные морозы, холодные осени и поздние весны начинаются в последней четверти XIV в. В 1378 г. вымерзли болота, реки и озера. Особенно жестокие зимы наблюдались в 1390/91 и 1393 гг., когда от лютых морозов погибло «множество» людей и скота, пострадали посевы, и в итоге на Русь обрушился длительный голод.
Всего в XIV в. в летописях отмечено более 100 экстремальных природных явлений. Они обусловили 30 голодных лет. Из них четыре голода имели не только общерусский, но и общеевропейский характер. Материалы свода экстремальных явлений, относящихся к XI— XIV вв., были сопоставлены с данными о годичном приросте деревьев в древнерусских городах: Новгороде, Пскове, Смоленске, Полоцке, Торопце, Мстиславле, Орешке, Корелах, Белоозере, опубликованными Б. А. Колчиным и Н. Б. Черных в работе «Дендрохронология Восточной Европы» (1977).
Отмеченные в летописях сведения о великих жарах, нашествиях саранчи, пожарах, как правило, совпадают с данными о резком падении годичного прироста деревьев в 1008, 1060,1094 гг. и вообще в 90-е гг. XI в. и в 1111 г., отмеченном многими пожарами. Падение прироста в конце 10-х — начале 20-х гг. дает основание предполагать, что отмеченная в 1120 г. засуха в Западной Европе захватила и территорию Руси. Такая же картина, вероятно, имела место и в ИЗО г. Отмеченные в летописях засухи в 60-х, 70 и 90-х гг. XII в. совпадают с периодами резкого уменьшения годичного прироста деревьев, как в Новгородской, так и в других землях Руси. Такое же совпадение характерно как для начала XIII в., когда в 1211, 1212, 1214 гг. наблюдались засухи и крупные пожары, а все русские земли охватил голод, так и для конца этого столетия, когда имели место засухи в 1282, 1284, 1298, 1299 гг.
Циклы угнетений годичного прироста деревьев Колчина—Черных для XIV в. в большинстве своем совпадают с засухами. Это имеет место в 1309,1311, 1312 гг. (угнетения 1310—1312 гг.), в 1329 г. (только Псков), а также в 30, 40, 60 и 70-х гг. этого столетия. Период угнетений, относимый к 1392—1393 гг., совпадает с данными о пожарах и голодных годах. Для XV в. отмечен только один период угнетения 11406—1407 гг.), приходящийся на первое десятилетие. Он в основном совпадает со свидетельствами летописцев, писавших о засухах и пожарах в 1401, 1403, 1406, 1407, 1408 гг. Засуха 1424 г. характеризуется также резким уменьшением прироста деревьев. Вместе с тем следует отметить, что некоторые годы малого прироста деревьев совпадают не с засухами, а с необычайно дождливыми прохладными летними периодами (в 1155, 1219—1220, 1259 гг.), что связано с тем, что в умеренных широтах факторами, снижающими радиальный прирост деревьев, является не только дефицит осадков, но и понижение температуры в вегетационный период.


МАЛЫЙ ЛЕДНИКОВЫЙ ПЕРИОД


В эпоху малого ледникового периода русские исторические источники все чаще фиксируют резкие колебания климата. В течение XV в. летописцами отмечено более 150 экстремальных природных явлений.
Правда, при этом большинство из необычных метеорологических явлений носило региональный характер. И великие дожди, и великая сухмень, и великие морозы, как правило, имели место то в Псковской. то в Новгородской, то в Московской землях. Они обусловили более 40 голодных лет, из которых 15 были особенно тяжелыми. Большинство из них было вызвано продолжительными дождями, которые 21 раз за столетие причиняли ущерб озимым и яровым посевам.
В первый год XV столетия летописцы отметили великую бурю и ранние полярные сияния, появившиеся в августовскую ночь. Верхние концы «огненных столпов» были кроваво-красными, и их было «страшно видети». Лето было, вероятно, сухим, так как были пожары в Москве и Смоленске. В Смоленске осенью отмечен мор, который. возможно, явился следствием голода, вызванного недородом. Следует. однако, иметь в виду, что в Западной Европе 1401 год отмечался необычайной увлажненностью. Дожди начались 12 марта и продолжались до середины сентября. В середине следующего лета дожди повторились и вызвали наводнения в Венгрии, Австрии, Южной Германии.
Зима в России в 1402 г. наступила необычайно рано. Уже 18 октября начали ездить на лошадях по льду Волхова. Вероятно, на Руси, как и в Западной Европе, стояли необычайные морозы.
Во всей Русской земле весна 1403 г. была засушливой. Уровень воды в реках был весьма низким. По словам Новгородской второй летописи, «в Волхове вода суха, и все реки сухи быша». Аналогичное свидетельство имеется и в Никоновском своде. В Псковских летописях уточнено, что весьма сухим было и лето. Однако урожай был хорошим («...а хлеба много бог дал»). Засуха имела место и в Западной Европе. где она вызвала недород и необычайную дороговизну на хлеб и другие припасы. По данным В. П. Оппокова, это был подряд четвертый неурожайный год (319, 18).
Вслед за засухой на всю Европу, включая русские земли, обрушилось ненастное лето. «Бысть дождя много, аки весне». Наводнения отмечались от Пскова до Парижа. Затем наступила «худая зима» подобной которой не знали люди. Она была «голой», бесснежной Весна наступила необычайно рано. Лето было непогожим. Летописцы отмечают великие грозы и необычайные дожди, которые начались » последних числах июня и продолжались до начала августа. Уровень воды на реках и в озерах был столь же высоким, как весной. Наступивший голод сопровождался эпидемией. Мор пришел в Псков из Эстонии, а также из Юрьева (Тарту) и распространился на все русские земли. В Пскове эпидемия отмечена и в следующем году, когда лето, вероятно, было сухим (судя по пожарам и малому приросту колец деревьев). Отмечены частые грозы. В Троицкой и других летописях под 1406 г описана необычайная буря и «вихорь страшен». В Нижнем Новгороде смерчем подняло в воздух упряжку «вместе с лошадью и человеком так высоко и далеко, что они стали невидимы». И на следующий день телегу нашли на другой стороне Волги. Она повисла на высоком дереве, лошадь была мертва, а человек исчез. Лето 1407 г. было очень дождливым и пасмурным («паморочно зело»). Всюду имели место летник наводнения. К этим бедствиям добавилось нашествие «крылатого белого червя», который в течение трех лет переходил реки, леса, поля, посевы. Особенно пострадали еловые деревья. В лесах погибли все белки.
 

Зима 1408 г., по данным Троицкой летописи, была весьма тяжкой, очень морозной и «преизлишне снежной». Множество людей, захва-ченных в плен татарами, погибли от морозов и голода. Весна была очень многоводной. Подобного наводнения старики («памятуки») не помнили за последние 20 лет. Лето было засушливое, с великими буря-ми. Необычайным штормом «человек с тысячу в озере истопе» (вероятно, в Ильмене). Во время засухи вспыхнул пожар в Ростове Вели-ком, где сгорело более 1000 человек и «множество» строений. На русских и польских землях имел место сильный недород. «Бысть дороговизне житу по всей русской земле», — отмечено в Летописи Авраамки (14, 157).
Следующий год был тяжелым. Всюду была необычайная дороговизна. По словам летописцев, от голода погибло множество людей, а «жито продавцы обогатеша». В то время как в Западной Европе не было зимы, на Руси стояли жестокие морозы и «виалицы и ветры велицы».
Такой же голод Русь пережила в 1412 г. вследствие неурожая, вызванного, по-видимому, засухой, сменившейся в августе проливными дождями. Летописи отмечают необычайный подъем воды во всех реках в конце лета. Наступившая зима была многоснежной, очень холодной и весьма продолжительной. От морозов погибло множество народа в Литве.
Но особенно опасная эпидемия пришла на русские земли после необычайно холодной зимы 1417 г., во время которой «мнози людие от мраза изомроша». Затем начался тяжкий мор, который продолжался лето и следующую зиму. Новгородский летописец горестно восклицал:
«И како могу сказати ту беду страшную и грозною, бывшую в весь мор, како туга живым по мертвых, понеже умно и шася умерших в градах и селах, тем же едва успеваху, живни мертвых опрятывати, на всяк день умераху только, яко не успеваху погребати их, а дворов много затвориша без люди» (86, 411).
Кроме Новгорода эпидемия распространилась на Старую Руссу, Псков, Порхов, Ладогу, Торжок, Тверь, Дмитров. Сведения об этой эпидемии занесены почти во все летописи. В них подчеркивается, что во многих домах осталось либо по одному «детищу», либо вымерли все поголовно. Многие дворы были пусты.
Еще более тяжелые последствия для Руси имела эпидемия 1420 г., начавшаяся во время необычайно теплой зимы и продолжавшаяся во время засухи. Холода в этом году наступили необычайно рано. 15 сентября («на Никитин день») начался снегопад, который продолжался трое суток. Снег покрыл землю слоем в четыре пяди (около 1 м). Ударили морозы. За великой стужей наступила оттепель. По словам Пискаревского летописца, «всякие жито под снег полегло, некому жати, все померли». В других летописях отмечается, что мало кто из людей смог убрать урожай. Наряду с эпидемией начался голод, который продолжался три года.
Этот «великий глад во всей земле Русской» был вызван тем, что после раннего наступления морозов в 1420 г. следующее лето было очень дождливым (после мягкой многоснежной зимы и великого половодья весной). В Новгородской земле вода снесла все мосты и многие строения «от основания испровергла», погибли сады, деревья которых были срезаны ледоходом. Необычайное наводнение, которое новгородцы сравнивали с потопом, сопровождалось необычайными бурями. 19 мая необычайная гроза сотрясла Новгород. Из черной тучи посыпались каменья и град больших размеров. Осенью началась эпидемия («коркота»), а зимой — голод. Под 1422 г. во всех летописях, кроме псковских, отмечен «глад велик» во всей Русской земле. В Москве оков (бочка) ржи стоил рубль, а в Костроме — два рубля. В Нижнем Новгороде оков ржи продавали за 200 алтын (6 руб.). Люди ели мертвый скот, коней, собак, кошек. Отмечены случаи каннибализма («люди людей ядоша»). Особенно пострадал Новгород, где мертвых «наметаша три скудельницы» (братские могилы).
Некоторые жители Руси ушли в Литву, но в пути умерли от голода и необычайных морозов, так как зима была «велми студеной». Лето 1422 г. было засушливым («меженина»). Менее всего первоначально пострадал Псков, где со старых лет «клети были засыпаны всяким оби-лием». «И, — по словам летописца — поидоша ко Пскову Новгород. Корела, Подь, Вожани и Тверцы, и Москвичи и просто рещи со всей Русской Земли, и бысть нахожение их во Пскове много множество. И начаша по волостям и по пригородам и во Пскове купяще рожь, возите за рубеж и в Пскове тогда бяше зобница ржи по 70 ногат, а жита зо5-ница по 50 ногат, а овса по 30 ногат, а на полтыну ржи полтретьи зобницы» (115, 2, 39).
В связи с резким ростом дороговизны на припасы псковичи «запаведоша не продавати зарубеж ржи и никакого обилия». Эта мера не спа-сла голодающих. В Пскове погибло множество пришлых людей, которых похоронили в четырех скудельницах.


1423 и 1424 гг. были засушливыми. По словам летописца, стояла «скорбь великая по всей земле». В 1425 г. цены на хлеб несколько упали. Затем началась эпидемия, которая пришла «из немцев» и захватила все русские земли. Эпидемия продолжалась в течение 1425—1426 гг.. л в следующем году начался мор «злее первого».
Затем наступило улучшение климатических условий. По псковским летописям, в 1427 г. имело место «умножение плодов всяческих. Дороговизна прекратилась, но передышка оказалась непродолжительной. В 1430 г. в конце лета и начале осени не выпало ни капли дождя Начали гореть леса и торфяники. Землю окутал дым «много вельми» Смрад от пожаров был столь силен, что от дыма гибли птицы. Судя по Новгородской первой летописи, столь сильная засуха имела место и в следующем году. Это подтвердилось и многими другими летописями. I том числе Воскресенской, Никоновской. В 1431 г. была великая засуха, и шесть недель стояла такая мгла от пожаров, что люди не видел» солнца. Начался великий голод во всей Русской земле.
Затем в течение трех лет в летописях отсутствуют записи о необычайных природных явлениях, не считая великих гроз и небесных знамений. Более того, в псковских летописях под 1434 г. имеется запись о том, что в «немцех» был голод и дороговизна, а в Пскове был хороший урожай и много хлеба. По Евреиновской летописи, голод имел место и в Белоруссии, и в Литве.


В 1435 г. многие летописцы засвидетельствовали возврат холодов в начале лета. В Псковской земле в Петрово говенье (конец июля) мороз побил «всякое обилие житие». Студеной была весна и в Московской земле. Лето было холодным и мокрым. В результате «никакое жито не родилося». Столь же студеным было и следующее лето. Во время жатвы 1436 г. «мраз побил во всей Русской земле жито». Во время очень тяжелого голода многие жители Новгородской земли ушли в Эстонию и Латвию. В то же самое время в Смоленской земле шли необычайные дожди, вызвавшие большой недород. Великий голод продолжался в течение 1436—1438 гг.: «По селам и по городам звери людей ядали, а в городе Смоленске и по лесам и по улицам псы людей ядали, головы по улицам волочили и руки и ноги человечьи, матки деток своих ели от великого голоду, а в великий пост мясо ядали» (34, 59—60, 164—211). По словам безвестного летописца, «много горя учинилось как в Русской, так и в Литовской земле». Случалось, что брат своего родного брата убивал. Такой лихой поры старые люди не припоминали. Эти свидетельства Румянцевской летописи и Летописи Рачинского весьма напоминают лихие годины Новгорода Великого (1127 г.), всей Русской земли (1230,1422 гг.). Затем несколько лет русские летописцы умалчивают о бедствиях, причиненных природными явлениями до 1442 г. Нет сведений ни о голоде, ни об эпидемиях. Этой зимой наступают великие, нестерпимые морозы. Гибнут многие люди, и еще больше замерзает скота. Весной наблюдаются бури. Затем наступило отзимье, выпал глубокий снег, а когда растаял, начались сильные ветры и морозы великие. Это, вероятно, привело к гибели посевов, так как в том же году «жито всякое» стоило необыкновенно дорого. В Твери в 1442 г. цена ржи поднялась до 16 алтын, а в Москве — до 12 алтын. Зима 1443 г., по сведениям Ермолинской летописи, была также очень студеной и необычайно снежной, что еще больше усилило бедствия голода. В Можайске «наметали» мертвых 3 скудельницы (22, 153). По дорогам от великой студени погибло множество людей и скота. Цены на хлеб возросли почти вдвое по сравнению с предыдущим голодным годом. В Твери оков ржи уже стоил 26 алтын, овса —10 алтын. Дорого было и сено. Под 1445 г. в Новгородской первой летописи имеется запись о том, что в Новгороде хлеб был дорог и дороговизна имела место не только один год, «но всю десять лет». Там же отмечается, что хлеба иногда негде было купить, и «бысть туга и скорбь христианам велми» (86, 425). Это свидетельствует о том, что в десятилетие 1436—1445 гг. имели место неблагоприятные метеорологические условия, которые привели к длительному недороду, необычайной дороговизне и хроническому десятилетнему голоду. «Только слышали, — отмечал летописец, — плачь и рыданье по улицам и по торгу, и мнози от глада падающе умираху, дети пред родителями своими, отца и матери пред детьми своими, и много разодошася, иныи в Литву, а иныи в Латвию и с хлебом дахуся гостем. А в то же время не бе в Новгороде правде и правого суда, и въсташа ябетницы... и начаша грабити по селам и по волостям и по городу...» (14, 186).


Таким образом, стихийные бедствия приводили как к гибели людей, так и к расстройству экономики, к обострению социальных отношений, выражавшемуся в мятежах и восстаниях.
Голодная зима 1445 г. была необычайно холодной. От жестоких морозов множество русских воинов погибло во время похода великого князя Василия на татарского князя Ахмета. Следующая зима была многоснежной. Снеговой покров в Московской земле достигал 2 м (9 пядей). Столь же великий снег был зимой 1446 г. При этом стояли лютые морозы. По словам Евреиновской летописи, в Смоленске «за многие годы таковой зимы не бывало». От «великой скудени», под которой, вероятно, следует понимать голод, погибло множество людей. Бедствия необычайно холодной зимы были усугублены великим половодьем в Смоленской земле. Еще более тяжелый голод был впереди. 1 сентября 1448 г. выпал снег. Как известно, даже более поздние снегопады (14, 15, 20 сентября) приводили к значительным потерям хлеба. Поэтому неудивительно сообщение Литовской хроники о том, что «в Польше, Литве, Русской земле наступил великий голод», а вслед за ним эпизоотия и эпидемия: был «мор на конец и всякую животину». Особенно тяжелым голод был в западнорусских землях, Литве, где живые не успевали хоронить мертвых. Во многих местах появились разбойники, которые не брали «ни сукон, ни грошей. а забирали только хлеб, масло, пшено, солонину».
Зима 1450 г. была многоснежной. Глубокий снег так завалил дороги. что татарам, предпринявшим поход в Подолию, было трудно уходить от объединенных сил «подолян, руси и казаков», от рук которых погибло более 10 тыс. врагов. Наступившее затем лето было горячим. засушливым. Засухе сопутствовали пожары. Сильно погорели Москва и Псков. Однако в исторических источниках нет упоминаний о голоде и дороговизне. Если недород и имел место, то он не имел катастрофических последствий для русских земель. Гораздо большим бедствием были годы с необычайно высокой увлажненностью. Так, зима 1453 г. была бесснежной («голой»). Летом и осенью шли столь сильные дожди, что жители Псковской земли не смогли посеять озимых. 5 сентября 1453 г. «мраз много обилия побил». Дожди летом, вызывавшие наводнения «ак весной», продолжались четыре года подряд и привели к голоду.
Начиная с 1457 г. в течение четырех лет метеорологические условия на Руси не отличались особой экстремальностью. Только в 1460 г почти во всех летописях отмечена необычайная буря в Москве. Особенно подробно это необычное явление описано в Софийской второй и Воскресенской летописях. В них отмечается, что сначала с юга к востоку над Москвой шли облака, где они соединялись и собирали, «как в мех», «воды морские». Затем грозная и «велми великая» туча начала «шествие свое от востока к западу». Ударила молния, и дождь пролился «на град Москву, на многие села и места далече от града». Над землей проносились вихри. Ветром необычайной силы снесло много хором и церквей, разломало многие дома и многие «твердо укрепленные человеческие здания расшибаше». Бурей поломало множество деревьев, «иных верха сломало, других до половины, иных до трети и по самый корень». Многие древние «великие дубы» вырвало из земли с корнями.
 

Начало 60-х гг. XV в. ознаменовалось холодными веснами. 7 мая 1461 г. выпал снег и ударил мороз, от чего «лист на дереве позяб». Следующая весна была «бурной, студеной и бестравной». Небывало холодная погода стояла до Троицы, которая в том году приходилась на 6 июня. Во время штормов в Ильмень-озере погибло много людей. Такая погода, по свидетельству Летописи Авраамки, имела тяжелые последствия для жителей Новгородской земли. Бурной и холодной была осень 1463 г. Во время бурь в Ильмень-озере, как и весной предшествующего года, «истопло» множество людей.
Еще одна холодная весна была в 1466 г., когда 14 мая выпал снег и, покрыв землю слоем около 20 см, лежал двое суток. Спустя 12 дней бедствие повторилось. Выпавший 26 мая снег лежал весь день. Еще большим несчастьем для русских земель было раннее наступление морозов. 18 августа летописцы отметили мороз, а «другой мраз был того же месяца 27 и ярь побил». В результате по всей Русской земле «хлеб призяб». По словам Устюжского летописного свода, «ржи иные ушли, иные призябли, а яровое жито все призябло, опричь ячменя». И хотя о голоде не говорится, он, безусловно, имел место. Наступившая зима была чрезвычайно суровой. 14 января 1467 г. был столь сильный мороз, что множество людей погибло как в Москве, так и в других городах и землях. Весна 1467 г. была также холодной. 5 мая выпал снег. Его толщина достигала «полголени». Снег лежал трое суток. Вероятно, значительно большие неприятности доставил земледельцам мороз, который имел место 2 июня. Осенью шли непрерывные дожди, которые затем сменились необычайными морозами. В том же году в Ростове Великом отмечено сильное землетрясение.
 

Весна 1468 г. была засушливой. Сгорела Москва. Волхов шел вспять. В Новгородской и Псковской землях с июля до октября шли дожди, вызвавшие необыкновенный подъем воды в реках. Затопило луга, сжатые хлеба погнили на полях. Рожь не смогли посеять. По сло-вам Псковской летописи, была среди народа «нужда великая». Голод отмечен и в южнорусских землях, которые пострадали не от дождей, а от засухи и нашествия мышей, которые «все поядоша не только в копле, но и в гумнах».
Еще одна холодная весна в середине XV в. имела место в 1470 г., когда 26 мая ночью в Москве выпал снег. В других летописях, кроме Типографской, это явление не отмечается. Напротив, псковские летописцы отмечают великое половодье, во время которого «много хором подрало и запасов снесло». Далее подчеркивается, что пострадали и посевы: «И земли и нивы иные льдом подрало, а иные водою подмыло» (115,2, 170—171). Вероятно, в начале весны стояла теплая дождливая погода, а в мае похолодало.
Таким образом, 60-е гг. XV в. характеризуются как холодными зимами и веснами, так и повышенной увлажненностью.
В начале 70-х гг., как и в прежние века, имела место засуха. Особенно сильной она была в Новгородской земле. Реки и болота высохли. В Новгороде очень вздорожал хлеб. Сказалась на продовольственном положении Великого Новгорода и гибель во время необычайно снежной и бурной зимы и великих морозов в апреле и мае посевов в соседней Псковской земле. Осень 1471 г. была бурной. В Ильмень-озере погибло около 140 судов и несколько тысяч новгородцев и «рушан» (жителей Старой Руссы).
Засуха повторилась в 1472 г., когда стояла необыкновенная сушь. Погорели многие города, в том числе Москва. Беду усугубило нашествие «бесчисленного множества» грызунов. Мыши поели все не только на гумнах, но и в поле. Все это привело, судя по Воскресенской летописи, к великому голоду.
В 1473 г. озимые и яровые хлеба от засухи погибли в Польше. Литве и, вероятно, в западнорусских землях. Засушливым в Польше было и лето 1475 г., когда, согласно Густынской летописи, пришла «великая саранча» и учинила «велики шкоды». Между тем в Псковской земле была столь дождливая осень, что жители многих сел рожь не жали. Правда, это сообщение летописи находится в противоречии с записью: «а хлеб был дешев». Ни один исторический источник этого времени не вносит ясности в этот вопрос. В «Летописном своде 1518 года» отмечено, что «месяца сентября в 19, а небесного в 8, в 6 час дня нашла слота да потом и снег много шел, а на ночь и мороз и на другую, да потом сшел, а в 6 ноября на мерзлую землю пошел снег и река стала в 8 ноября» (27, 308—309). Но это, по-видимому, относится к осени 1474 г., а 1475 г. в Московской земле отличался многими необычайными явлениями. Москва-река вскрылась 2 апреля. 23 апреля «взошла туча», была великая гроза и ливень, а «морозы и студень до 2-го мая и от того дня пошли дожди на всяк день». Судя по известиям этого летописца, осенью «засуха велми велика была». В последний день октября выпал снег. 1 ноября «мороз велик был». Во второй половине декабря отмечены сильные дожди (оттепель), а с Крещенья (6 января) «морозы и снеги великие, виялицы страшны, много и людей по дорогам зябло» (66, 95).
Вслед за бесснежной, необычайно холодной зимой 1477 г. в последний день весны имел место возврат холодов. 31 мая «мороз вельми велик был, яко и лужам померзнути и всяк овощь побил огородний и садовый и все обилие». Это явление отмечено как в Иоасафовской летописи, так и в «Летописном своде 1518 года». Правда, в последнем оговорено, что овощи огородные погибли не все.


В 1480 г. во время знаменитого, памятного в летописях российских «стояния на Угре» рано наступили холода. 26 октября замерзла река Угра. Хан Ахмат не осмелился перейти по льду и напасть на русское войско, изготовившееся к отражению татаро-монгольских полчищ. Между тем начались «великие мразы», и вместе с ними вспыхнула эпидемия во вражеском стане. 11 ноября Ахмат повернул на юг, когда уже стояли «мразы великие». Необычайная стужа продолжалась до весны. Зима была многоснежной: снега было «человеку по пазуху».
Необыкновенно благоприятным было лето 1483 г., когда после Петрова дня поспели озимые хлеба и 30 июня начали жать рожь, а спустя месяц, с Ильина дня, начали убирать яровые. Любопытно, что в этом же году в Риге имела место нехватка хлеба: купцы Полоцка отправили тогда 40 стругов с провизией.
Следующие два лета были неблагоприятными в климатическом отношении для земледельцев Руси. Вр второй половине июня 1484 г. в Псковской земле начались ливневые Дожди, от которых реки наполнились водой, как в половодье. Ненастье началось именно в то время, когда цвели озимые. Много ржи «превратилось в метлу». 24 июля во время страшной бури вместе с ливнем выпал град, и «много пакости учинило и ржи и яри и много леса поломило и много хоромов подрало». Вблизи Опочки порывами ветра снесло до основания 5 дворов.
Особенно подскочила в цене рожь. Начавшийся голод был усилен последующими экстремальными метеорологическими явлениями. Осенью снег пал на талую землю, зима была мягкая, и ржаной корень подопрел под снегом, а весной 1485 г. началась засуха, которую сменили дожди и холода («мокрослот с морозом»). Озимь померзла так, что земля была черна. Затем снова началось бездорожье. Яровые сеяли в сухую землю. Это привело к тому, что ржи собрали столько, сколько сеяли. Яровые уродились плохо, и людям было «вельми притужно о хлебе». Хлеб резко подскочил в цене. Голод был также и в Орде.
Русские летописи молчат о великих засухах в конце XV в., хотя в предыдущие столетия они непременно наблюдались в 90-х гг. И хотя в летописях имеются записи о пожарах летом 1493 и 1494 гг., в течение которых, вероятно, преобладала сухая погода, для последнего десятилетия наиболее характерны необычайно холодные зимы. Так, в 1491 г. стояли лютые морозы и выпали великие снега, таяние которых вызвало небывалое половодье весной. Напротив, зима 1492 / 93 г. была необыкновенно теплой. Судя по Литовской хронике, зимой зацвели сады и зазеленели «рели и пожни», но 15 марта так сильно ударил мороз, «иж що ся зеленело, все посхло и внивечь обернулося». Зато следующая зима была необычайно холодной. Особенно тяжкой она была в Вологодской и Пермской землях. Реки там «стали» 6 октября 1493 г. «Та же зима и студена была добре, — отмечено в Вологодско-Пермской летописи, — двадцать морозов было по ряду страшных великих без ветра, на ясне. И птицы мерли, и оттепель не бывала ни мала до марта месяца. А весна протяжна и студена и ветрена и реки прошли апреля 23, ночемержи (заморозки) были до Петрова заговенья (конец мая). А людям было очень тяжко. Многие изомроша».
Столь же холодная зима отмечена в 1496 г., когда стояли великие морозы и выпали глубокие снега. Безмерную зиму и снега отметила Густынская летопись в 1498 г. По мнению М. А. Боголепова, вероятно, от лютых морозов пострадали посевы в Русской земле, что было причиной голода следующим летом. «А на весну повод ь велика была, подобную которой не помнят старожилы» (27, 327).
 

Эта повышенная экстремальность природных явлений характерна и для XVI в. В самом начале этого столетия, а именно в 1502 г., по словам Типографской летописи, стояло лето «все непогоже». Непрестанно отмечались бури великие, во время которых и «хоромы сносило, и деревья из корня рвало». Осень также была вся «непогожа». Вследствие этих экстремальных явлений «хлебу был недород и ржем и ярем, многие люди и семян не собраша, а то непогодие стояло и до Николина дни (6 декабря) и потом замерзло и снег пал и людин учали ездити» (23, 215).
В 1506 г. началась эпидемия в Пскове, которая охватила многие русские земли. Три осени подряд люди умирали «железою». Осенью 1508 г., согласно Новгородской третьей летописи, в одном Великом Новгороде умерло 15 396 человек. Тем летом стояла необычайно сухая солнечная погода. Как отмечено в Софийской первой летописи, во время этой «великой засухи» сгорело много городов, сел, лесов, покосов, посевов. Особенно пострадал Новгород, где сгорело «без числа животов».
1510 год был дождливым. Летние разливы рек отмечены как в Московской земле, так и в южнорусских землях, где к тому же было землетрясение. Затем пришло моровое поветрие (эпидемия). Во многих летописях имеется указание о том, что в 1512 г. имел место неурожай, следствием которого была дороговизна на жито по всей «земле Рус-ской, и многие люди с голоду умирали». Однако ни один летописец не отмечает, какое экстремальное метеорологическое явление было причиной сильного недорода. Современными исследователями высказываются предположения, что в 1512 г. в Средней и Южной России, а также в Прибалтике была засуха (389, 50).
Особенно сильная засуха повторилась в 1525 г., когда в течение всего лета («от Троицы до Успенья») не было дождей. Дым от горевших лесов и торфяников был столь густой, что в течение четырех недель не видели ни солнца, ни луны. На Руси был большой недород («ярового хлеба и сена было скудно»). Хлеб по городам сильно вздорожал. В Москве четверть стоила 6 алтын, а в других местах — 20 алтын. В 1533 г. «великое бездожие» снова обрушилось на Новгородскую землю. Иссякли источники и ручьи, болота и колодцы. Множество скота погибло по селам от «жажды водной». Жители Новгорода страдали от «смраду дымного». По Ильмень-озеру невозможно было плавать на судах, поскольку из-за дыма и мрака «неведомо камо плыти». Засуха повторилась в следующем году. В западных землях России она сопровождалась нашествием саранчи, которая «поела жито, ярь и траву». Сухое лето было и в Польше, и в Западной Европе. Нашествие саранчи повторилось в 1541 и 1542 гг., что привело к сильному голоду как в русских землях, так и в западноевропейских странах. «Хлеб дорог по всем городам, а во Пскове рожь четверть 25 денег, а жито 20 денег четверть, а по иным городам также, в немцах наиначе», — отмечено в псковских летописях. В 1560 г. из-за бездождия не родился яровой хлеб. В 1571 г. с конца июня начинается долгое бездождие в Новгородской земле. Жителям Новгорода было приказано ставить на крышах своих домов «бочки с водою да веники на шестах». Было запрещено топить очаги. Жители соорудили печи на огородах, где пекли хлебы и калачи. Вместе с голодом началась эпидемия. В Новгороде погибло 10 тыс. человек, в Великом Устюге умерло 12 тыс., не считая «прихожих». По словам летописи, «многие грады и селы запустели» (29, 160).
В следующем году засуха повторилась. Ей сопутствовал мор на лошадей и рогатый скот. Еще большее бедствие обрушилось в 1585 г. на западнорусские земли и Литву, когда после необычайно холодной и снежной зимы летом, по словам Баркулобовской летописи, наступил «великий жар», сопровождавшийся заморозками. На полях, пожнях и огородах все погорело или посохло. По причине неурожая многие «молодцы, девки и жонки» ушли в центральные земли России и на Украину.
Рассматривая ход русской погоды в XVI в., следует отметить, что наиболее благоприятными в климатическом отношении были первые два десятилетия. Начиная с 1524 г. количество экстремальных явлений резко возрастает. На протяжении более 40 лет (1524—1570) редкий год на Руси не отмечается опасных метеорологических явлений. Затем наступают более благоприятные условия. Целое десятилетие (1573— 1582) ни одно значительное явление не потрясает Русь и ее соседей. С 1583 г. картина резко меняется. Из года в год наблюдаются то необычайно холодные, то мягкие, то весьма снежные, то голые зимы, за которыми нередко следуют затяжные весны. Нередки возвраты холодов весной, в начале лета или ранней осенью, что вместе с засухами и великими дождями приводило к недородам, к частым «голодовкам» как в отдельных землях, так и во всем Русском государстве. Великими бедами для земель Руси оборачивались годы повышенной увлажненности. На протяжении XVI в. великие дожди 17 раз наблюдались летом и 6 раз осенью. Первое непогожее лето приходится на 1501 г., когда днем и ночью шли дожди и часто проносились бури. В 1518 г. от непрерывных дождей реки вышли из берегов, потопив «много жита и обилия». В 1523 г. в Новгородской земле 24 мая выпал снег. Погибло большое число людей, коров, птиц. Следующим летом после холодной зимы и поздней весны наступила пора проливных дождей, от которых реки разлились сильнее, чем весной. Такая же картина наблюдалась не только на Руси, но и в Западной Европе. Сильные дожди отмечались ранней осенью 1528 и летом 1529 г.
Особенно большой недород был вызван обильными дождями во время жатвы летом 1557 г. Наиболее сильно пострадало Заволжье, где «мороз весь хлеб побил». В то время, по словам летописей, «множество людей изомроша по всем городам» (28, 253). В Великом Устюге «пихту ели и траву и стерво». Спустя пять лет в Новгородской и Псковской землях после очень снежной зимы и многоводной весны наступило холодное, дождливое лето с северными ветрами и заморозками. Рожь и яровые не могли убрать, как не смогли посеять озимые. В последующем 1563 г. ненастье повторилось. Вслед за дождями, мешавшими уборке, выпал снег в ту пору, когда «хлеб в поле не пожат и не обряжен бысть».
Великие дожди отмечались и в последней трети XVI в.

Не меньшими бедами для населения Руси являлись экстремальные зимы.
Первая в XVI в. необычайно холодная зима отмечается в 1524 г. Согласно Типографской летописи, зима была очень студеной и весьма продолжительной. В Троицын день еще снег не полностью растаял. Только в конце мая («Петрово заговенье») стали выпускать в поле
скот и пахать землю. Через год холода повторились. Особенно жестокие морозы отмечались на Средней Волге.
Великие снега и морозы причинили много бед русским воинам во время похода на Литву зимой 1535 г. Жестокие морозы отмечены и в Западной Европе, особенно в Германии.
Под 1540 г. в псковских летописях отмечена снежная зима, за которой наступила очень холодная весна. В довершение всех бед «рожь вызябла», а летом начались дожди. Пожни оказались под водой. Яровой хлеб сгнил у кого на поле, у кого на гумнах. Все это привело к голоду. Следующая зима также была неблагоприятной, долгой. Реки вскрылись необычайно поздно. В 1543 г. во всех русских городах отмечена дороговизна хлеба.
Стихийное бедствие следовало одно за другим. Дожди сменялись засухами, а засухи —грандиозными ненастьями. К концу 60-х гг. XVI в. «цены на хлеб подскочили в 10 раз» (354,143). На рубеже 60-х и 70-х гг. в Московском государстве по причине чрезвычайно неблагоприятных метеорологических условий наступило «великое разоренье». Бедствия народные усугублялись усилением помещичьей эксплуатации, увеличением податного гнета, и в особенности террором опричнины. Особенно пострадали Тверская, Псковская и Новгородская земли, несправедливо заподозренные Иваном Грозным в измене и разгромленные его опричниками. Много людей было истреблено в Великом Новгороде. С разгулом опричнины совпали голод и эпидемии. Вслед за голодом в стране началась чума, занесенная с запада. К осени 1570 г. мор был отмечен в 28 городах. В Москве эпидемия уносила ежедневно до 600— 1000 человеческих жизней (там же). Особенно катастрофический характер необычайные метеорологические явления имели в самом начале XVII в. В мягкую зиму 1600/01 г. под снегом в некоторых областях подопрели озимые. Летом 1631 г. в течение 12 недель непрерывно шел дождь. Затем «рано в лете стали великие морозы». Так засвидетельствовано в псковских летописях. В других летописях названы даты летних морозов: 28 июля, 15 и 29 августа. Многие летописцы отметили, что 1 сентября выпал снег. Погибли озимые и яровые хлеба и «весь овощь». В первой половине 1402 г. цены на рожь подскочили в 6 раз. Летом 1602 г. снова ударил мороз и погубил посевы. В 1603 г. по сравнению с 1601 г. цены на хлеб подскочили в 18 раз. По свидетельству современников, в одной только Москве в 1601—1603 гг. от голода погибло 120 тыс. человек (270, 118—119). Очевидцы великого голода считали, что в 1601—1603 гг. вымерла «треть царства Московского». От голода страдали отдельные области России и в 1604—1608 гг., когда наблюдались и возвраты холодов в начале лета, и дождливые летние периоды. («На Москве среди лета выпал снег великий и мороз был, в санях ездили».) Возвраты холодов, губившие посевы, имели место ив последующие десятилетия. Особенно опасный характер они носили в 1619 г., когда бедствие захватило как Европейскую Россию, так и Западную Европу. 5 мая в «самый цвет» выпал снег и ударил мороз в западнорусских землях. О размерах бедствия очень ярко повествует Псковская летопись, в которой отмечено, что «в Западной стороне по многим землям хлеб побило мразом и градом и был голод великий». В
Риге и Гданьске бочка хлеба стоила от 20 до 30 руб. В пищу употребляли всякую животину («лошади и вся скверная»). Имели место случаи людоедства («и человечи плоти коснутися»). Некоторые города разрушились от землетрясений, а иные — от воды. Необычайная дороговизна отмечена в 1621 г. в западнорусских землях и в Польше. В 1623 г. в «западных странах» снова имел место возврат холодов летом, когда «мразом побило хлеб». Последовал голод, а вместе с ним и эпидемия, которая особенно свирепствовала в Белоруссии. Спустя два года (1625 г.) на земли к западу от Москвы обрушилась необычайная, «велми великая» буря.
«А взошла та буря с западные страны из Литвы, и в Литовских городах хоромы поломало без остатков. А в Луцком и Торопецком уез-дах лес ломило большой и малой, и с коренья и поперек и храмы божия и хоромы разносило до подошвы. А поперек шириною тою бурею версты на две и на три и больше, и не пропустило никакого дерева не ломя. И пошла та буря из Торопецкого уезду в Больской и Ржевской уезды ломя» (33, 267).
 

Летом 1629 г. в Москве и на землях, расположенных к югу от нее, вплоть до Северной Украины, шли беспросветные дожди, которые сопровождались бурями и страшными грозами. И хотя летопись хранит молчание о недороде и голоде, в действительности погибла значительная часть урожая. Недород имел место и в следующем году.
Затем на протяжении восьми лет сведений о каких-либо экстремальных природных явлениях в летописях не было. Нет даже данных о солнечных и лунных затмениях и небесных знамениях, которые в прежние годы ревностно отмечали иноки. Либо действительно 30-е гг. XVII в., особенно вначале, были по своим климатическим условиям близки к норме, либо летописцы прошли и мимо народных бедствий, обусловленных природными явлениями. При этом следует учитывать, что в это время русское летописание постепенно угасает, утрачивая прежнее значение.
Для восстановления истории климата XVII столетия, которое также характеризуется значительной изменчивостью климатических условий, одних летописных сведений недостаточно, необходимо использовать документальные материалы правительственных учреждений, которые хранят информацию не только о хозяйственной и внешнеполитической жизни Русского государства, но и сведения о неблагоприятных метеорологических явлениях.
В Московском Кремле в 1650 г. были начаты ежедневные визуальные наблюдения за погодой. Часть из них дошла до нашего времени. Первые сохранившиеся метеорологические записи относятся к январю — августу 1657 г. Они содержат характеристику погоды каждого дня и ночи такого примерно характера: «Января 30 в пятницу был день до обеда холоден, а после обеда оттепелен, а в ночи было ветрено» (42, 201).
Из этих записей известно, что первая половина лета 1660 г. была дождливой и только с середины июля установились «солнечные красивые дни», которые продолжались до конца августа. Все это привело к недороду, который вызвал дороговизну. По указу Алексея Михайловича в 1660 г. было собрано совещание бояр и купцов, чтобы выяснить, «от чего учинилась на Москве и в городах против прежнего дорогая цена, от чего всякое съестное и скот против прежнего многим учало быть дороже» (108, 2, № 286).


В 1661 г. недород в Москве был вызван, вероятно, ранним наступлением холодов и выпадением снега. Цены на хлеб и без того высокие еще больше поднялись. Весна 1662 г. была холодной, 19 июня был мороз и снег. В следующем году «хлеб позяб» на Двине и в Поморье. Сильная засуха была в 1664 г., а спустя два года в середине лета ударил мороз. Это засвидетельствовано в «Дневальных записках приказа тайных дел». На основе этих записей восстановим ход погоды в Москве с июня до августа 1666 г. В начале лета отмечалась солнечная теплая погода. Первую десятидневку июня 1666 г. днем было «ведрено и красно, а ночью тепло», 12 июня шел «дождь с перемешкою». Потом опять стояло ведро. Теплой ночью с 14 на 15 июня снова был «дождь с перемешкою, и гром велик». Дождь продолжался двое суток, а затем снова наступила солнечная погода. Правда, с 18 июня ночи были холодными. Но уже в пятницу 22 июня в записках отмечено: «В тот день ведрено, а ночью тепло». Записал это голова Ермолай Баскаков.
Такая погода продолжалась до конца месяца. Лишь 30 июня, как отметил голова Федор Александров, после полудня «находила туча, и в вечерни был дождь з градом, и был гром велик, и до вечера был дождь с перемешкою, а ночью потому и шел дождь и был гром». Дождь с грозою отмечен и во второй половине дня 1 июля и 2 июля. 3— 7 июля дни стояли ясные, сухие, а ночи теплые. 8 июля было пасмурно, временами шел дождь. 9 июля голова Семен Челюсткин отметил: «С утра была мгла велика, а в полдни дождь небольшой, и было ведренно и пасмурно, а ночью тепло». Потом снова установилась теплая сухая погода. Как долго она продолжалась, сказать трудно. Записи за 11—17 июля отсутствуют. 18 июля полуголова Александр Корондеев отметил пасмурную, дождливую погоду. Ночь была холодной. 18 июля было ведренно, а ночью холодно. 20 июля снова пасмурно и дождливо, а ночью холодно. 21 июля потеплело. День был солнечный, ночь теплая. 22 июля днем — дождь, а ночью — холодно. 23 июля день ведренный, а ночь снова холодная. 24 июля о погоде ночью не упоминается. День был солнечный.
Затем снова трехдневный перерыв в записях. 28 июля записи возобновляются. Отмечено, что с утра было солнечно, а после полудня «ходили тучи и шел дождь с перемешкою». О погоде ночью не сказано. В записи от 29 июля сведения о погоде опущены. 30 июля было ведренно, а ночью холодно.
Вероятно, во второй половине июля в Москве имело место значительное похолодание. Ночи, как правило, были холодными, дожди перемежались с прояснениями. Вслед за ведренным днем 31 июля ударил мороз. 1 августа заморозки повторились (опять после ведренного дня), 2 августа погода не изменилась. Голова Микифор Колобов записал: «В тот день было ведренно, а ночью холодно и мороз» (42, 220, 222). Это стихийное бедствие принесло серьезные испытания жителям не только Руси, но и сопредельных с нею стран.
 

В 1667 г. весной холода возвратились, а в начале сентября начались морозы.
Как явствует из «Летописного сказания Петра Золотарева», в 1669 г. в Астрахани начало лета было столь холодным, что до конца июня люди не ходили без теплой одежды. Часто днем и ночью выпадали дожди с ледяным градом (30, 212).
В 1670 г. имела место «зябель хлебная по местам России», от которой особенно пострадала Новгородская земля. Спустя четыре года после суровой зимы и засухи в западнорусских землях люди пухли от голода и умирали.
В 1672, 1673, 1674 гг. из-за великих дождей имели место недороды в Московской земле, Прибалтике, Воронежской, Брянской, Севской областях, а также на Украине, где, по словам Летописи Самовидца, «много колперств с голоду померло», а во Львове и всюду голод великий и люди с голоду пухли и умирали (104,11). В середине 70-х гг. XVII в. на Украине стояли необычайные холода. В 1677 г. была «зима барзо великая». Она отличалась частыми снегопадами и жестокими морозами, которые продолжались до начала мая. В северных районах Украины не только сена, но даже соломы «на хатах не ставало» (все пошло на корм скоту). Много людей замерзло на дорогах. В 1680 г. на Украине была «суша и горячность великая», от которой погибли травы и «повысыхали воды». Засуха сопровождалась нашествием вредителей, которые поели капусту, бобы, горох, коноплю, гречку. Через пять лет нашествию саранчи подверглись земли на юге Украины и земли в районе Белгорода и Курска. Следующий 1686 г. был необычайно дождливым на Украине. При этом имело место нашествие множества «червяков черных» размером с гусеницу. Лето 1687 г. на Украине было засушливым. В 1688 г. засуха повторилась и сопровождалась великим нашествием саранчи, которая продвинулась на север, до земель в районе Белгорода и Курска. Через год снова пришла саранча, которая на этот раз дошла до Москвы. Это привело к недороду и большому голоду, особенно на Украине. В 1680 г. имела место «суша и горячность солнца великая». Засухи продолжались и в 90-х гг., а затем наступило несколько дождливых лет, которые привели к великому голоду как на северо-западе России, так и в Финляндии, которая потеряла около трети своего населения.
В 1696 г. зима наступила рано и отличалась жестокими морозами;
около Архангельска замерзло 35 кораблей. 6 сентября 1700 г. в Двинской летописи отмечена великая буря. Западным ветром сорвало крыши гостиных дворов и сломало верхи башен. Разбило многие барки и дощаники.
 

Говоря о русском Севере, следует отметить, что в конце XVI — первой половине XVII в. в Арктике наблюдались благоприятные гидрометеорологические условия.
Документально известно, что мореплавание в арктических морях вплоть до Енисея в XVI и XVII вв. достигло небывалого размаха и русское правительство сначала ввело взимание пошлины с поморов за плавания западным участком Северного морского пути, а в 1619 г. под страхом смертной казни запретило пользоваться арктической
морской дорогой, опасаясь, что иностранцы по стопам русских проникнут к пушным богатствам Западной Сибири. Но до того, как этот указ вступил в действие, русскими мореходами (Кондратием Курочкиным и Осипом Шипуновым) было достигнуто устье реки Пясины. Участок между Енисеем и Пясиной был пройден всего за двое суток без каких-либо препятствий. Немного позже неизвестными мореходами был обойден самый северный участок Азии — Таймырский полуостров. Во второй четверти XVII в. русские на судах достигли Хатанги, Лены, Индигирки, Колымы. В документах, относящихся к плаваниям Ильи Перфильева, Ивана Реброва, Елисея Бузы, Федора Чюрки, Петра Новоселова и других, не упоминается ни одним словом о встрече со льдами, хотя «ветры крушины» отмечаются во всех случаях, когда они мешали походам. Первые серьезные «препятствия от льдов» поморы встретили в 1647 г., когда отправились «гуляти на коче» на восток от Колымы. Но уже в следующую навигацию поморы обогнули Чукотский полуостров, первыми прошли Беринговым проливом и тем самым завершили открытие Северо-Восточного прохода от берегов Мурмана до Тихого океана.
 

Со второй половины XVII в. начинается увеличение ледовитости в арктических морях. Отправленная из Архангельска в 1652 г. в Арктику правительственная экспедиция встречает льды в районе Канина Носа. Из-за льдов ей не удается приблизиться к южным берегам Новой Земли, хотя несколько десятилетий назад и промышленники, и иностранные путешественники до них проходили беспрепятственно. Разумеется, и в период похолодания наблюдались благоприятные в ледовом отношении годы, о чем свидетельствует плавание вокруг Новой Земли помора Саввы Лошкина в 60-х гг. XVIII столетия и отдельные походы промышленников в район мыса Желания и в Карское море.
Однако возвратимся к экстремальным природным явлениям, зафиксированным в русских летописях Х—XVII вв., которые объединены в единый свод. Всего их более 1000. Из них две трети освещают особенности русского климата за первые семь столетий нынешнего тысячелетия.
Анализ всех 37 томов Полного собрания русских летописей и не вошедших в него летописных сводов показывает, что в них содержится более богатая информация, чем это представлялось ранее. Оказалось, что число засух, великих дождей, лютых и бесснежных мягких зим, небывалых половодий, возвратов холодов, ранних снегопадов значительно больше, чем считалось до недавнего времени. Всего за семь столетий на долю населения Руси выпало более 200 голодных лет.
При рассмотрении всего комплекса экстремальных природных явлений обращает на себя внимание возрастание из века в век числа экстремальных природных явлений, достигающих апогея в XV—XVII вв. Это относится как к засухам, так и особенно к обильным летним дождям, возвратам холодов летом и осенью, небывало лютым зимам, чрезвычайно высоким половодьям и наводнениям в летние месяцы. Особенно ощутимый ущерб населению и хозяйству Руси наносили следовавшие из года в год ненастья, когда засухи сменялись великими дождями, а за лютыми зимами следовали возвраты холодов или снегопад начале лета или в начале осени. (В первом случае гибли всходы хлебов, во втором — яровые и овощи.) Эти особо опасные метеорологические явления имели место в период европейского климатического оптимума и в малый ледниковый период, приближение которого, по русским летописям, рельефно начинает ощущаться с XII в. и весьма четко проявляется в первой трети XIII столетия.
Как в первую, так и во вторую климатические эпохи имели место периоды относительной стабилизации атмосферных процессов, когда порой десять или двадцать лет по своим климатическим данным, по-видимому, были близки к норме. Экстремальные природные явления в XI—XVII вв. носили порой региональный, порой общерусский, а нередко и общеевропейский характер. Особенно опасны были общеевропейские и общерусские климатические экстремумы.
Климатические условия на территории России в XVIII в. отличались значительными колебаниями.
В первые три года зимой либо были нежданные оттепели, либо отмечались сильные холода, но они не приносили особых бедствий. Если и случались «голодовки», то лишь в отдельных областях. Летом 1703 г. на Украине вспыхнула чума. На юге России и в Западной Европе отмечалось «великое бездождие».
Весьма серьезный ущерб причинил посевам возврат холодов в 1704 г. Ночью 20 мая, по свидетельству современников, великий мороз побил посевы ржи в «заоцких городах по Севск и по Брянск и по Москву, а инде и за Москвою». Следствием этого бедствия был «великий глад», который из-за недородов в различных местах России продолжался три года... Засуха на Украине сменилась в 1707 г. проливными дождями, ненастьем, холодом. Вода в Днепре начала убывать только в августе.
Первая половина XVIII в. ознаменовалась двумя чрезвычайно холодными зимами. Так, в декабре 1708 г., по словам «Походного журнала Петра Великого», установились «зело великие морозы», подобных которым «мало помнили в прежние годы, от чего немало швецких солдат пропало; тако же и в наших людях от морозов было не без упадку».
Жестокие морозы, сопровождавшиеся сильными снегопадами, продолжались в январе и феврале 1709 г. В «Сборнике летописей, относящихся к истории Южной и Западной Руси» отмечено, что «тогож року малороссияне везде на квартирах и по дорогам тайно и явно шведов били, а иных и живых к государю привозили, разными способами бьючи и ловлячи блудящих, понеже тогда снеги великие были и зима тяжкая морозами, от которых премного шведов погинуло...».
От необычайной стужи, подобной которой не помнили ни деды, ни прадеды, гибли не только шведы, но и русские солдаты, жители России и Западной Европы. По свидетельству современников, птицы, летая по воздуху, замерзали. В целом в Европе «многие тысячи людей, звери и дерев погибли». В окрестностях Венеции Адриатическое море покрылось «стоячим льдом». Покрылись льдом прибрежные воды Англии. Замерзли Сена, Темза. Лед на реке Маас достигал 1,5 м. Столь же великими были морозы и в восточной части Северной Америки.
Вторая зима с жестокими холодами приходится на ноябрь 1739— март 1740 г. По наблюдениям академика Г. В. Крафта, в Петербурге особенно сильные морозы отмечались с 10 по 14 и с 20 по 24 ноября, с 5 по 13 и с 25 по 31 декабря. Стужа продолжалась весь январь и первые
18 дней февраля. Затем морозы несколько ослабли, но в конце февраля — начале марта снова ожесточились и продолжались до середины месяца.
В странах Западной Европы самые страшные морозы отмечались с 19 декабря 1739 по 15 февраля 1740 г.
От жестоких морозов пострадали люди, скот, сады, посевы. В ряде мест, в частности в Подолии, по данным «Сводной южнорусской летописи», из-за нехватки кормов начался массовый падеж скота. Голод охватил многие страны Западной Европы.
Жестокие зимы в XVIII в. не редкость. В общей сложности на долю России и Западной Европы их приходится около 40. Но ни одна из них своими морозами не может сравниться с зимами 1739/40 и 1708/09 гг.
Обычно принято считать, что за морозной зимой следует жаркое лето. Однако в действительности лето 1709 г. было дождливым. Засуха обрушилась через год на Украину. Это бедствие усугубило нашествие вредителей. «Саранча великая через Киев шла, — отмечено в одной из южнорусских летописей. — Оттуда почитай по всей Малороссии расширялася, и на северянских странах в Стародубщине была и шкоды великие в хлебе погнила, а от икры оной родилась еще через два года и шкоды чинили також». Начался падеж скота. Эпизоотия продолжалась несколько лет. В том же 1710 г. эпидемия моровой язвы охватила почти всю Европейскую Россию. Из-за повальных заболеваний в Петербургской губернии не был убран урожай, а в Пскове «мор был столь велик, что живые не успевали погребать мертвых». Еще больше беды принесла чума жителям Ревеля, где погибло около 90% населения. В Риге моровая язва «выхватила» 60 тыс. человек, в Копенгагене — 21 тыс. Выходившие в Петербурге «Ведомости» сообщали: «В Стокгольме люди, ходя, падают и мрут. Мор так умножился, что в неделю 1100 человек умерло».


Эпидемия продолжалась и в следующем году. Летом Россия пострадала от «безводия», сопровождавшегося нашествием вредителей. «Саранча летучая и пешая везде в Малой России была и много пошкодила чрез несколько год». В 1715 г. засуха повторилась. От нее пострадали губернии к северо-западу, северу, востоку и северо-востоку от Москвы. Сильные пожары отмечены в Нижнем Новгороде и Великом Устюге, где «во рву и по улицам сгорело с 300 человек и больше, и телес многих нигде не обрелось». Зато следующее лето было дождливым. По словам Сводной Галицко-Русской летописи, стояло «лето мокрое, непожиточное, урожай был слабый. В садах и лесах жадного пожитку не было. Пасеки погибли. Проса, горохи в поле зимовали».
Ненастье было повсеместным, и, как следствие, неурожай имел место по всей Европейской России.
В конце весны 1718 г. в южнорусских землях ударил мороз. Но еще большим бедствием оказался «холод великий» 23 августа, от которого «ярина поздняя спортилась», а потом «частые другие морозы».
Летом 1719 г. в России стояла теплая погода. Урожай был обильный. Однако Западная Европа в это время страдала от засухи. В Германии с весны до 20 августа не выпало ни одной капли дождя. Великая сушь захватила юг Франции. Во многих странах был голод, который сопровождался эпидемией чумы. По сообщению «Ведомостей», в Марселе погибло более 39 тыс. человек (40% населения), а в Тулоне — 20 тыс. (70%) населения.
 

В самом начале третьего десятилетия Россия пережила несколько тяжелых голодных лет. Они были вызваны необычайно неблагоприятными метеорологическими условиями. Проливные дожди в 1721 г. продолжались с мая по ноябрь. Несколько раз отмечались высокие паводки на Москве-реке. Юго-Западная Россия пострадала от несвоевременных холодов. 18 мая разразился «наглий дождь со снегом». По словам летописца, «овцы в поле померзли, овощу не было, пасеки погибли» (104,78).
Напротив, в следующем году засуха охватила всю территорию Европейской России. Недороды следовали один за другим. Цены на хлеб подскочили. Голод отмечался повсеместно. Жители Московской губернии толкли льняное семя, дубовые желуди, мешали их с мякиной. Пекли из этих суррогатов хлеб и ели. По словам очевидца, «крестьяне Орловской губернии пришли в совершенную скудость, дня по два и по три не едят, покиня домы свои, ходят по миру и питаются травою и ореховыми шишками, мешая с мякиною» (108, 7, № 4193).
Согласно указу Петра I, была введена реквизиция хлеба. Приказано было «у зажиточных людей описывать лишний хлеб» и раздавать неимущим. Одновременно «начальникам ближних губерний» указом предписывалось ежемесячно присылать в Петербург сведения об урожае и ценах на хлеб как в России, так и в Западной Европе. Голод в России продолжался четыре года.
Следующая необычайно плотная группировка экстремальных природных явлений приходится на рубеж третьего и четвертого десятилетий XVIII в. Трижды урожаю причиняли вред несвоевременные холода. В 1730 г. в Подолии ранним снегом в начале осени засыпало неубранные посевы гречихи. В 1731 г. утром 4 июля в тех же краях «мороз гречиху и ячмень поморозил» по долинам и яровые посевы повредил. Следующей весной, когда цвели плодовые деревья, усилился северо-восточный ветер, и ночью был мороз. Затем наступила засуха, от которой пострадало большинство губерний. Засуха повторилась и в следующем году.
По словам В. О. Ключевского, к концу 1733 г. «крестьяне толпами наводнили города, прося милостыню» (268, 4, 315). Многие деревни опустели.
В 1734 г. отмечалась засуха. В Нижегородской губернии собрали восьмую часть посеянной ржи, в Воронежской вообще ничего не сняли. В Смоленской губернии в 2378 деревнях, по донесению чиновника Сената, жители не имели хлеба и ели «траву и гнилую колоду и оттого лежали больны». От бескормицы начался падеж скота. Цены на хлеб вздорожали более чем в 15 раз. В Пскове четверть ржи стоила 30 руб. Из помещичьих имений Нижегородской губернии от голодной нужды бежало более половины крепостных крестьян. В ряде мест вспыхнули эпидемии.
 

В начале лета 1735 г. имел место возврат холодов. По словам Соликамского летописца, 5 июня был такой мороз, что «крестьяне, шедшие в город из деревни, померзли». В северо-западных и центральных областях России снова была засуха, сопровождавшаяся лесными пожарами. Вместе с тем в юго-западных областях России в июле начались ливневые дожди. Реки дважды выходили из берегов и затопили дома, дворы, скот, посевы. Затем последовало нашествие мышей. Они, по словам летописца, истребили остатки хлеба. «Год очень не добрый был», — отмечено в одной из русских летописей.
Не менее дождливым оказалось следующее лето для Западной Европы. Дождь шел непрерывно 52 дня и погубил весь урожай.
После необычайных холодов в конце 1739 — начале 1740 г., о которых уже шла речь, ученые Петербургской Академии наук задумались над важнейшей проблемой естествознания.
«Без сомнения бы, — писал академик Г. В. Крафт в 1741 г., — то несказанную пользу учинило, ежели бы такие жестокие зимы, каковы были в 1709 и недавно в 1740 году, заранее предвидеть и тот год, в которой она опять будет, наперед объявить можно было. Хотя сие трудно, и почти учинить невозможно, однакоже могло бы оно служить к некоторым догадкам, ежели бы все зимы, в которые случалась жестокая стужа, в историях записанные, замечать и смотреть, не по порядку ли какому, который узнать было можно, одна за другую последуют. К сему надлежит еще обстоятельную роспись всех студеных зим иметь, для сочинения которой от давних времен зачавши, многие исторические книги читать надобно.
Однакож я здесь некоторый опыт предложу, который может быть те, которые в том меня искуснее, гораздо пространнее учинить могут» (276, 24).
Проанализировав ряд метеорологических записей за очень большой хронологический период, Г. В. Крафт пришел к выводу: жестокие зимы повторяются через 32 года. При этом ученый подчеркивал, что для более обстоятельных выводов и предположений «потребны» тщательные изыскания, которые, по его мнению, послужат к «пользе и прибыли нашей».
Анализ тысячелетнего ряда природоведческих записей, посвященных экстремальным климатическим явлениям, действительно позволяет говорить о существовании нескольких циклов повторяемости жестоких зим, засух, дождливых сезонов и несвоевременных холодов, под которыми подразумеваются возвраты морозов в конце весны — в начале лета или ранние заморозки в июле — сентябре, приводившие либо к полной гибели хлеба, либо к значительным потерям урожая...
 

Еще более обстоятельно идея необходимости поисков «правил», с помощью которых можно было «наперед узнать» перемены погоды, была развита знаменитым путешественником академиком С. П. Крашенинниковым. Проблема «нарочитой подлинности в предсказании погод» привлекала внимание М. В. Ломоносова, убежденного в том, что ее решение доставило бы человечеству «великое преобретение».
Первом шагом в этом научном .поиске великий ученый считал создание системы метеорологических наблюдений на всем земном шаре, включая материки, моря, океаны. М. В. Ломоносов не только выдвинул идею службы погоды, но и разработал ее основные положения, которые нашли практическое осуществление спустя столетие.
После тяжелой зимы 1739/40 г. во всей России и в Западной Европе стояла неустойчивая погода. «Лето было с великими блистаниями и громом, — отмечено в одной из летописей, — многие люди молниею убиты и попалены дома и град много хлебы выбил». Урожай всюду был плохой. Сенат принял указ «за случившимся хлебным недородом довольствовать жителей казенным хлебом». Следующей весной у крестьян не было семян для посева.
Лето 1743 г. было засушливым. На Украину пришла саранча. Зимой стояли сильные холода не только в Европе, но и в Северной Америке. В Канаде морозы доходили до —40°. Вслед за необычайным половодьем начались дожди. В Юго-Западной России и Польше реки вышли из берегов. По словам летописи, в октябре 1744 г. «выпал великий снег и дома по местам и селам засыпал, в лесе деревья поломал». По случаю плохого урожая во всей России был запрещен вывоз хлеба за границу.
Периоды повышенного увлажнения сменялись засухами, нашествиями вредителей. В сухое лето 1745 г. в пламени бушующего пожара в Великом Устюге растопился 170-пудовый колокол. Угрожающие размеры принял падеж скота, который продолжался несколько лет. В 1747 г. «через великую сушь был большой недород ярового». Судя по историческим свидетельствам того времени, в следующем году не уродились озимые как в России, так и в Западной Европе. Тем же летом появилась саранча, которой осенью по неосторожности земледельцы позволили заложить яички, а потому в 1748 г. она вышла в таком множестве, что, «еще будучи пешею, закрывала все поля», несмотря на то что поля окапывали рвами, сжигали в них саранчу, топтали скотом. «От великого и безмерного голоду ныне многие жители питают себя дубовою и прочей корой и листьями с малым хлеба смешением».
Следующее лето было еще более засушливым. «Во многих местах рожь не родилась, а родилася одна лебеда. Яровые в некоторых местах посредственны, а в других очень худы, и обыватели в пропитании имеют крайнюю нужду и питаются лебедою и другими травами и листьями». Засухи имели место и в 1749 и в 1750 гг.
 

В начале второй половины XVIII столетия наступила передышка. Отмечавшиеся в отдельных местах Европы морозные зимы не влияли существенно на урожайность в России. Наиболее жестокие холода стояли в Швеции (1754), Дании, на севере Италии (в Венеции замерзли каналы) и в районе Черноморских проливов. Пожалуй, самым необычайным явлением этих лет было градобитие в Воронежской области:
«8 и 9 июля 1754 года, — отмечается в Полном собрании законов Российской империи, — хлеб и трав побило почти все без остатка градом, також и скота де и птиц тем градом побило немалое и число: ибо де тот град был весьма превеликий и яко то весом фунта по два и более» (108, 72, № 10 299). Дождевой водой переполнились речки
малые, по сторонам и берегам которых лежало «того града премногое множество, так что лошадью верхом переехать было никак невозможно». Град лежал на полях около семи дней.
Этим стихийным бедствием был охвачен лишь ограниченный район. Гораздо основательнее на экономике России и на жизни ее народа сказались «велики и частые дожди» летом 1758 г., следствием которых был неурожай на юго-западе и северо-западе России. Сохранилось свидетельство о необычайной дороговизне на съестные припасы в этих областях.
 

50-е гг. в России в целом не отличались повышенной экстремальностью. Не было всеобщих интенсивных засух. Не отмечено опасных для посевов возвратов холодов. Аналогичная климатическая ситуация сохранилась и в начале 60-х гг. XVIII в. Однако в 1765 г. положение изменилось. «Генеральный неурожай» постиг Смоленскую губернию, а в следующее лето от засухи пострадало 46 уездов и вся Эстляндия. «Засуха», по словам летописца, установилась в середине лета 1767 г., а потом «голод был». Голод отмечен и во Франции.
Осенью в Европе начались сильные холода, сопровождавшиеся частыми снегопадами и метелями. Особенно многоснежными были последние недели зимы 1767/68 г. Весна была поздней и дружной. Высокое половодье отмечено на многих реках России.
Следует подчеркнуть, что от разлития великих вод отдельные области России страдали в XVIII столетии более 40 раз. Одно из таких наводнений весьма красноречиво описано в Двинской летописи:
«Апреля 18 дня (1761 г.) тронулся лед на реке Сухоне и вскоре от запору остановился, от чего в городе сделалось великое потопление. И как вода умножилась, то весь лед потащило ужасным стремлением, которым не только мосты, кузницы и дворы поломало и разнесло, но и бывшие домы огромного строения быстринною водою от основания опровергло... ...Поля все были покрыты до самой реки Двины водным
быстрым течением, которым на пути у кирпишен стоявшие солодовки и кожевенные заводы все потопило. При чем нижнего посада все улицы наполнены были водою, а того ради жители, сидящие на кровлях домов своих, конечные ожидали погибели... А запор тот водяной стоял 4 дни, и шум воды, происходящей весьма далече, был слышен. Когда же вода умалилась, то все поля покрыты оказались песком...» (35,145).
Точно такое же наводнение повторилось на Сухоне в 1779 г. Пострадали также жители Великого Устюга. Страдали от половодий Москва, Нижний Новгород, Тверь, Самара, Соликамск...
Но гораздо более ощутимые потери приносили населению Европы чрезмерные продолжительные дожди, несвоевременные холода, засухи. В 1765—1775 гг. от стихийных бедствий особенно страдали страны Западной Европы. Цены на хлеб в это время резко подскочили. Необычайно тяжким оказалось лето 1770 г. Шли непрерывные дожди, в начале июля местами выпал глубокий снег. Хлеб и травы погибли. Начался повальный падеж скота. Эпидемия моровой язвы в 1770—1773 гг. распространилась на всю Россию. Только в одной Москве погибло 56 672 человека.
В 1772, 1773, 1776 гг. пострадали от засухи многие области России, особенно Поволжье, Украина, Приазовье. Голодные крестьяне толпами бежали на Урал.
В июле 1774 г., по свидетельству академика Л. С. Палласа, в районе Царицына жара достигала 40°. «Вскоре узнали, что горячий южный ветер, принесший с собою этот жар, был следствием пожара, охватившего в то время Кумскую степь на пространстве нескольких сот верст, — писал великий русский ученый К. С. Веселовский. — Этот чрезвычайный жар произвел у многих накожные болезни, род крапивной лихорадки, красные или белые пятна на коже, сопровождаемые ощущением боли. Всякий чувствовал себя столь слабым и беззащитным ко внешним впечатлениям, что когда, вслед за разразившеюся затем грозою, подул северный ветер, заставивший прибегнуть к теплой одежде, то появилось много простудных болезней».
 

В 1777 г. после необычайно сильного невского наводнения в Петербурге правительственным указом была введена в действие служба оповещения жителей Петербурга об опасных подъемах воды. То была первая попытка заблаговременных предостережений об экстремальных природных явлениях. При этом моряками русского флота были высказаны предложения о том, как по наблюдениям за ветром заранее предвидеть невские наводнения.
В документах государственных учреждений XVIII в. содержится большое число сведений об ущербе, причиненном засухами, ливнями, градом, ураганами, несвоевременными морозами и другими опасными метеорологическими явлениями. По инициативе и при участии Петра I были проведены одновременные наблюдения над климатом Петербурга и Риги (1721 г.), Петербурга и Москвы (1722,1724 гг.). Сведения о погоде в Кронштадте в 1742—1743 гг. еженедельно присылались в кабинет Елизаветы Петровны.
 

Во второй половине XVIII в., когда голодные годы следовали один за другим, русское правительство ввело в действие систему эстафетных сообщений из различных мест России о состоянии погоды и о ценах на хлеб. До наших дней дошла часть донесений Я. Брюса, который вел метеорологические наблюдения. Судя по его сообщениям, в начале зимы 1785/86 г. стояли жестокие морозы. В первых числах января температура повысилась. В течение недели она держалась на отметках «от 2 до 4 градусов тепла».
Весной, которая была поздней, выяснилось, что «посеянный озимый хлеб во всей Московской губернии, начав от Калуги, Тулы и так далее в округе, почти совсем пропал, так что ныне весною из тех полей многие были перепаханы и сеяли овсом, но и тот имеет всходы самые дурные, а во многих местах и совсем нет по причине, что с исхода апреля продолжаются ежедневные великие дожди и стужи и на ниских местах от тех дождей совсем яровое вымокло» (ЦГАДА, ф. 16 Госархива, д. 576, л. 184).
Я. В. Брюсу было приказано самому осмотреть состояние посевов. Поскольку он сказался больным, то его отстранили от должности главнокомандующего Москвы и назначили на его место П. Еропкина. Новый главнокомандующий регулярно, не реже одного раза в неделю,
доносил в Петербург о состоянии погоды, подвозе в Москву4 ржи и ценах на хлеб.
Система эстафетных сообщений о погоде, видах на урожай и ценах на хлеб эпизодическим явлением не была. Напротив, она получила необычайное развитие, особенно в XIX в. Это дает возможность во всей сложности и грандиозности восстановить подлинную картину необычайных природных явлений в России, не только в ее европейской части, но и в Сибири.
 

В 1786 г. имел место голод, народное бедствие усугублялось проливными дождями в период уборки урожая. В зиму 1786/87 г. вся рожь вызябла. Особенно пострадали Украина, Тульская, Рязанская, Орловская, Воронежская, Калужская, Смоленская губернии. Начался голод, по словам историка, «бысть может, самый ужасный в XVIII веке».
О непомерном голоде имеется множество сведений. «Едят, — писал князь М. И. Щербатов, — солому, мякину, листья, сено, лебеду, но и сего уже недостает, ибо, к несчастью, и лебеда не родилась и оной четверть по четыре рубля получают. Ко мне из Алексинской моей деревни привезли хлеб, испеченный из толченого сена, мякины и лебеды. Он меня в ужас привел... но когда я некоторым и сей показал, мне сказали, что еще хорош, а есть гораздо хуже. А однако правительством никакого распоряжения не сделано до исхода февраля для прокормления бедного народу, того самого народу, который составляет силу России... Толпы нищих наполняют перекрестки, а правительство глухо и слепо» (140, 91).
Выдающийся русский просветитель XVIII в. Н. И. Новиков истратил все свое состояние на помощь голодающим. Он создал хлебный магазин для прокормления крестьян в случае неурожая.
Следующий 1788 г. также был малоурожайным, поскольку в ряде губерний от чрезмерных морозов пострадали озимые. В то же время гибли посевы и в Западной Европе. Летом 1788 г. во Франции было отмечено необычайное градобитие. 13 июля над Провансом появились грозовые тучи. Они были предвестниками великой бури. За несколько часов огромные черные тучи пронеслись от Средиземного до Северного моря, достигнув Голландии. Гроза сопровождалась градобитием. Грозовые тучи неслись со скоростью 69 верст в час. Градобитие уничтожило посевы на площади 19 тыс. км2.
В начале 90-х гг. в России имели место засухи. Особенно значительны они были в 1791, 1793, 1794 гг., когда порой в течение лета не выпадало ни капли дождя. Зной и ведро стояли в отдельных регионах и в последующие .годы. Необычайно засушливым оказалось лето 1799 г. На Украине появилась саранча, которая достигла Чернигова. Она двигалась огромной тучей, затмевая солнце. От неурожая пострадали многие губернии не только на юге, но и на северо-западе. Засушливым было и следующее лето. После необычайно высокого «разорительного» половодья наступила чрезвычайная жара, «от чего много садов и разного дерева повысыхало».
Такими экстремальными природными явлениями завершилось XVIII столетие, на протяжении которого на долю народа России выпало 68 голодных лет. Более половины было вызвано засухами,
которые носили особенно интенсивный характер в 1722, 1726, 1732, 1733, 1747—1750, 1759, 1766, 1793—1794 гг. Общее число засух за столетие составило 36, большинство из них носило региональный харак-тер. В десяти случаях засухи сопровождались нашествием вредителей (главным образом саранчи).
В XVIII в. отмечено 16 дождливых сезонов в России. Переувлажненность была причиной больших недородов в 1716,1721,1758,1786 гг. в большинстве губерний Европейской России.
Резко возрастает число необычайно холодных зим (35), при этом восемь носят общеевропейский характер.
К тяжелым последствиям приводили и мягкие зимы (22 за столетие), когда вымокали и подпревали под снегом озимые.


В XVIII в. отмечено десять возвратов холодов в начале лета и семь случаев раннего наступления холодов (заморозки в конце лета — начале осени), несвоевременное выпадение снега, когда еще не убрали урожай. Следует подчеркнуть, что все несвоевременные холода в конце лета — начале осени приходятся на первую половину XVIII в.
На реках европейской части России за XVIII в. отмечено более 40 необычайно высоких половодий. Часто отмечались великие бури, иногда сопровождавшиеся градобитиями. На протяжении XVIII в. в России и сопредельных странах в русских исторических источниках отмечено 50 эпидемий и эпизоотии.
Особо опасные группировки экстремальных природных явлений имели место в 1721—1724, 1732—1736, 1747—1750, 1757—1759, 1766— 1767, 1780—1781 и особенно в 1785—1789 гг. Именно эти годы были самыми голодными в России.
Анализ природоведческих записей, содержащихся в летописных источниках, свидетельствует об исключительной частоте проявления климатических экстремумов в XVIII в., характеризующих особенности межсезонной изменчивости климата в последние десятилетия малого ледникового периода.

Необычайные природные явления
в VIII - начале XX века

(часть 3)



МЕЖДУ ДВУМЯ
КЛИМАТИЧЕСКИМИ ЭПОХАМИ

НАЧАЛО СОВРЕМЕННОГО ПОТЕПЛЕНИЯ


Начало XIX столетия ознаменовалось небывалыми засухами и холодными зимами. В 1801 г. стояла повсеместная сушь. Бездождие повторилось следующим летом, охватив наряду с юго-западными и южными губерниями Прибалтику и Белоруссию. В Новороссийском крае появилось множество саранчи. Во всех этих местностях имел место «недостаток продовольствия». От голода пострадали также Московская и Архангельская губернии. Очень сильный неурожай отмечен во Франции, которая закупила за границей более 6 млн пудов зерна.
14 октября 1802 г. отмечено разрушительное землетрясение, распространившееся на громадное пространство — от Константинополя до Москвы и Петербурга. Особенно пострадала Румыния; в Бухаресте были разрушены многие здания. Несколько домов развалилось в Москве. Весьма сильно землетрясение ощущалось на правобережье Оки. Зимой жесточайшие холода стояли почти над всей Европой. Сена покрылась льдом.
Летом погода в Европейской России была благоприятной (в Таврической губернии стояла сушь). Урожай собрали выше среднего.
Потом четыре года подряд летом шли непрерывные дожди, стояли холода и преобладали сильные северные ветры. Только юг России по-прежнему страдал местами от засухи, саранчи, града. Неурожаи имели место не только в России, но и во Франции, Греции, Дании. Европа в целом страдала от жестоких морозов.
«С 1808 по 1814 г. зимы на севере Европы, — писал А. И. Воейков в статье «К вопросу о колебаниях климата», — были необычайно холодны, что доказано метеорологическими наблюдениями, и все историки, упоминающие о войне между Россией и Швецией в 1808— 1809 гг., замечают, что необычайно длинная и суровая зима 1808/09 г. была очень благоприятна для русских войск, дав им возможность перейти в Швецию двумя путями по льду: по Кваркену (средней, более узкой части Ботнического залива) и через Аландские о-ва к Стокгольму. Следовательно, крепкий лед в этих более северных частях Балтийского моря считался уже необычайным явлением, а ранее замерзали и южные части моря, где зимы теплее, море глубже и вода значительно солонее» (198, 263—264). Действительно, зимы 1808/09,1809/10, 1810/11, 1811/12 гг. были необычайно суровы. Во многих местах России, включая Москву, наблюдатели отмечали замерзание ртути.
 

Летом 1812 г. в Ковенской, Виленской, Минской, Витебской, Смоленской, Московской губерниях, подвергшихся нашествию наполеоновских армий, стояла необычайная жара. (В это же время на Украине отмечалось холодное дождливое лето.)
В последних числах ноября 1812 г. начались очень жестокие морозы на юге, востоке и западе Европейской России, которые держались до середины февраля. В следующие две зимы морозы ужесточились еще более.
«Январь 1814 г. был так холоден в Петербурге, — писал А. И. Воейков, — что подобная средняя температура не встречается в Европейской России... Подобного месяца может не быть более столетия» (там же, 265).
В 1815 г. зима на Украине была неустойчивая, мягкая, а в северной и средней полосе России стояли умеренные холода. Западная Европа же страдала от суровых морозов, с необыкновенным постоянством продолжавшихся до апреля. Лето во Франции, Германии и других соседних странах отличалось исключительным обилием влаги. Дожди начались в мае и шли до конца августа. По мнению ученых, это был самый дождливый год после лета 1770 г. Почти всюду и хлеб и сено погнили в поле. Во Франции посевы ржи, пшеницы, ячменя поразила спорынья (хлебный рожок). Из-за нехватки жизненных припасов жители употребляли рожковый хлеб. Франция закупила огромное количество хлеба в России, где «состояние атмосферы было удовлетворительным». Вместе с тем в правительственных документах подчеркивалось, что погода не везде была постоянная и «частые бури сопровождали лето». Особенно пострадали Псковская и Архангельская губернии, где имел место большой недобор хлеба.
 

Теплая зима повторилась и в 1816/17 г. Весна была ранняя. Лето отличалось необычайно «пестрой» погодой в России. Местами была засуха, местами шли дожди, вызывавшие наводнения. Градобития истребляли посевы и травы. Особенно пострадали западные и центральные губернии, Северная Украина и Сибирь. Согласно официальным документам, в Петербурге цены на хлеб и мясо резко возросли. От неурожая пострадали Англия, Италия и в особенности Франция, которая снова вынуждена была закупать крупные партии хлеба в России. В 1819 г. многие губернии России снова страдали от чрезмерных морозов. Огромный ущерб понесла Астраханская губерния. В ее степях у кочевых татар и калмыков от стужи и глубокого снега погибло 334 426 баранов, 67 275 лошадей, 3564 верблюда и 28 367 голов крупного рогатого скота.
Лето в России не отличалось особой экстремальностью, зато в Западной Европе было необычайно тепло с мая до конца сентября. Имеются сведения о том, что в ноябре снова цвели деревья. Правда, это явление не столь уж редкое. Оно многократно отмечалось в русских исторических источниках, и в частности повторилось в октябре 1985 г. во Франции...
 

Жестокие бедствия обрушились на Россию в 1821 г., когда в западных и центральных губерниях от Вильно до Оренбурга хлеба пострадали от дождей, ветров, градобитий и холодов. В Черниговской губернии в августе ударили морозы. Вместе с тем в Южной России, от Бессарабии до Астрахани, «весь урожай уничтожился от бездождия, засух и града».
Даже официальные документы не скрывают страшную картину голода, особенно в Белоруссии, «откуда многие крестьяне бежали в Киевскую и Волынскую губернии искать продовольствия, но иные из них умирали по дороге от слабости и голода». По данным годового отчета МВД, печальным было положение и в Астраханской губернии.
В том же отчете сообщалось, что в народе по причине голода во многих губерниях распространилась «особого свойства болезнь, происходившая от употребления в пищу хлеба, не совсем созревшего от дождей и ненастной погоды».
Осень 1821 г. была засушливой. Озимые взошли плохо и «не обещали изобилия жатвы». Зима стояла мягкая, с оттепелями. В конце декабря 1821 — начале января 1822 г., например, в Тамбовской губернии в полях сошел снег. Было так тепло, что показалась трава. Жители «рвали свежую крапиву на щи».
Частые сильные оттепели привели к гибели озимых во многих местах.
Весна во всей России была необыкновенно ранняя, но холодная. С неблагоприятной погодой исчезли и последние надежды на удовлетворительный урожай. Лето 1822 г. в средней полосе России, от Смоленска до Пензы, было дождливым. Север и юг России, напротив, страдал от бездождия. На Дону, Северном Кавказе, в Крыму хлеба истребляла саранча. В Архангельской и Черниговской губерниях посевы пострадали от августовских морозов. Часто отмечались опустошительные градобития. В одной только Полтавской губернии градом было выбито 100 тыс. десятин посевов хлеба и овощей.
Голод носил почти повсеместный характер в Европейской России. В официальных документах отмечалось, что из Белоруссии люди снова бежали в Ковенскую и Волынскую губернии. В Олонецкой губернии люди ели сосновую кору, «обделанную в виде муки». В Калужской губернии от употребления в пищу хлеба, рано снятого с полей и зараженного спорыньей (рожками), открылась «повальная болезнь, состоявшая в корчах». На Орловщине люди болели «от употребления хлеба из конопляных жмыхов и мякины с небольшим количеством муки».
Неурожай постиг и страны Западной Европы. Причиной его была засуха, продолжавшаяся с весны до осени, которая также была необычайно теплой. Она сменилась жестокими морозами, которые охватили не только Европу, но и Западную Сибирь.
 

Весной и летом 1823 г. картина погоды была необычайно пестрой. На юге, в Новороссийском крае, в течение двух месяцев стояла необычайно знойная, сухая погода. Бездождие очень вредно отразилось на развитии посевов. Засуха, от которой пострадали посевы, имела место также в Восточной Сибири.
В Новороссии и Крыму хлеб и траву истребляла саранча, которая затем более четверти века подряд «подвергала посевы опустошениям». В средней полосе России, от Могилева до Саратова, во время жатвы одна за другой проносились бури, сопровождавшиеся градобитиями. В западных и северо-западных губерниях летом шли беспрерывные дожди. Из-за неблагоприятных «атмосферических причин урожай был худой или в лучшем случае менее чем посредственный». К бедствиям предшествовавших трех лет добавились новые. Сохранились донесения из различных мест России о том, что по городам и дорогам бродят «толпы нищих, голодных и больных людей». Неурожай постиг не только Россию, но и некоторые страны Западной Европы, в частности Пруссию.
Зима 1824 г. была в России мягкой. Особенно теплая погода стояла в Одессе, Херсонской и Харьковской губерниях. В начале января «были видны цветы в садах», а мореплавание на Черном море, в районе Одессы, не прекращалось ни на один день. Летом в Новороссийском крае стояла «неслыханная засуха». В южных губерниях снова появилась саранча. Бездождие охватило летом 1824 г. огромную территорию от Белого до Черного моря. 2 августа на Архангельскую губернию обрушилась волна холода и изморозью «повредила хлеб».
К голоду прибавились эпидемии цинги, холеры и «болезнь от употребления хлеба с черными рожками». Почти во всей Европейской России отмечался массовый падеж скота. Особенно большие размеры эпизоотии имели место в Сибири, где от скота заражались и «умирали люди».
 

В ноябре 1824 г. на Петербург обрушилось небывалое наводнение. Его очевидцем был А. С. Грибоедов. Он писал: «Ветер сильнейший, и в панораме пространное зрелище бедствий... хаос, океан, смутное смешение хлябей, которые отовсюду обтекали видимую часть города, а в соседних дворах примечал я, как вода приступала к дровяным запасам, разбирала по частям, по кускам и их, и бочки, ушаты, повозки и уно-сила в общую пучину, где ветры не давали им запружать каналы; все изломанное в щепки неслось, влеклось неудержимым, неотразимым стремлением... сошедши несколько ступеней, узнал, что пятнадцать детей, цепляясь, перелезли по кровлям и еще не опрокинутым загородам, спаслись в людскую, к хозяину дома, в форточку... Все это осиротело. Где отцы их, матери?!
Между тем (и это узнали мы после), сама Нева против Зимнего дворца и Адмиралтейства горами скопившихся вод сдвинула и расчленила огромные мосты Исаакиевский, Троицкий и иные. Вихри буйно ими играли по широкому разливу, суда гибли и с ними люди...
Невский проспект превращен был в бурный пролив; все запасы в подвалах погибли... Столетние деревья в Летнем саду лежали грядами, исторгнутые, вверх корнями...» (219, 286—290).
Во время наводнения в Петербурге погибло, по одним данным, 208, по другим — 569 человек. Было разрушено 462 дома, 3681 дом получил повреждения. В магазинах подмокло и пришло в негодность 900 тыс. пудов муки на 248 460 руб. Погибло 3600 голов скота. Общий ущерб от наводнения составил около 20 млн руб. ассигнациями.
Наводнению было посвящено множество статей и заметок в газетах и журналах того времени. Известный историк В. Н. Берх составил «Подробное историческое известие о всех наводнениях, бывших в Санкт-Петербурге». Этим важным источником пользовался А. С. Пушкин во время работы над поэмой «Медный всадник», в которой он дал удивительно образную картину петербургского наводнения 7 ноября 1824г.:


Ужасный день!
Нева всю ночь
Рвалася к морю против бури,
Не одолев их буйной дури...
И спорить стало ей невмочь...
Поутру над ее брегами
Теснился кучами народ,
Любуясь брызгами, горами
И пеной разъяренных вод.
Но силой ветров от залива
Перегражденная Нева
Обратно шла, гневна, бурлива,
И затопляла острова,
Погода пуще свирепела,
Нева вздувалась и ревела.
Котлом клокоча и клубясь,
И вдруг, как зверь остервенясь,
На город кинулась. Пред нею
Все побежало, все вокруг
Вдруг опустело — воды вдруг
Втекли в подземные подвалы,
К решеткам хлынули каналы,
И всплыл Петрополь, как тритон
По пояс в воду погружен.
 

В 1824 г. вода в Неве поднялась на 410 см над ординаром (у Горного института).
Зима 1824/25 г. на северо-запад пришла необычайно поздно. Пушкин, живший в ссылке в Михайловском, весьма образно изобразил это природное явление в пятой главе «Евгения Онегина»:
В тот год осенняя погода Стояла долго на дворе, Зимы ждала, ждала природа. Снег выпал только в январе, На третье в ночь.
Заключительный год первой четверти XIX в. ознаменовался жестокой зимой на юге России. Неимоверные морозы вызвали массовую гибель скота. В большинстве губерний России распространились чума и сибирская язва.
На северо-востоке Европейской России и в Западной Сибири лето было засушливое. В северо-западной и центральной полосе стояла переменчивая погода с частыми бурями. Градобитиями было уничтожено 170 тыс. десятин посевов.
Вторая четверть XIX в. началась необычайной засухой, которая охватила почти всю Европейскую Россию. Жаркое бездождие началось в мае и продолжалось с необыкновенным постоянством до глубокой осени. Посевы сильно пострадали от опустошительных градобитий и нашествий саранчи. Неурожай отмечен и в различных странах Западной Европы.
Одна за другой следовали холодные зимы, иногда сопровождавшиеся ураганными бурями. В Саратовской губернии зимой 1827/28 г. во время необычайного бурана погибло свыше миллиона овец, 280 500 лошадей, 73 450 голов крупного рогатого скота и 10 500 верблюдов. Общий ущерб составил 13,5 млн руб.
За очень жестокой зимой 1830 г., отмеченной в Западной Европе, в России наступила холодная весна. Посевы озимых и яровых развивались неудовлетворительно. Затем на юге России ив Поволжье началась непомерная жара, а вместе с нею — засуха. В юго-западной части России был собран минимальный урожай за 30 лет. Недобор хлеба был повсеместный. Во многих местах отмечена эпидемия «злой корчи», вызванной употреблением хлеба, зараженного спорыньей. Началась холера, от которой умерло 42 тыс., в 1831 г. — 100 тыс. человек.
«К этому времени, — писал декабрист Михаил Лунин, — бедствие — холера — распространилось по империи, производя в течение трех лет опустошения среди народных масс. Санитарные меры, которые правительство приняло вначале для пресечения этого бедствия, послужили только к ухудшению дела или же к созданию новых бед, столько же серьезных, и прерывали сообщения. Пришлось сместить министра внутренних дел, которому была поручена забота об этих санитарных мероприятиях, вследствие безрассудного рвения и зловредной деятельности, проявленных в этом деле» (222, 257).
Во время этих опустошений вспыхнули бунты в разных местах: в Старой Руссе, в Севастополе и Санкт-Петербурге. «Всюду пролилась кровь и чернью и военными судами».
В 1832 г. Россия страдала от засухи, которая отмечалась от Белого до Черного моря. Сухая, знойная погода сопровождалась большими пожарами, «зловеще освещающими эту серию бедствий общественных и частных». «В 1832 году, — писал Лунин, — Тула была уничтожена огнем со всеми своими церквами, памятниками, оружейными заводами и складами. В том же году города Кременчуг и Елисаветоград исчезли под грудами пепла» (там же, 528). 1832 год «был гибельным» для русского землепашества. Многократно отмечались бури и градобития. Только в одной Грузии садоводы понесли убытки на 110 тыс. руб. Повсеместно, включая Западную Сибирь, сбор хлеба был весьма скуден. Во многих губерниях, по признанию официальных документов, «скотские падежи свирепствовали с необыкновенной жестокостью».
Осенью отмечалась неблагоприятная для посевов погода. Всходы озимых не сулили обильной жатвы. Рано наступила стужа, и преждевременно выпали снега.
Голод охватил ряд губерний, в том числе и Новгородскую. Везде отмечались эпидемические заболевания, вызванные употреблением в пищу зараженного спорыньей недоброкачественного хлеба.
Но это была лишь прелюдия к новому обширному бедствию. В начале весны 1833 г. установилась необыкновенно холодная погода с обильными дождями, частыми заморозками и снегопадами. Летом же наступила небывалая жара с сильными «палящими ветрами». Невиданная дотоле засуха охватила Украину, Новороссийский край, Крым, Дон, Северный Кавказ и Поволжье. От непомерной жары пострадали центральные, западные и северо-западные губернии России. По донесению одного из наблюдателей из Днепровского уезда Таврической губернии, он за 20 месяцев (1832—1833 гг.) «не видел ни одной капли дождя, ни одной снежинки».
По признанию официальных документов, «разного звания люди губерний Херсонской, Таврической, Екатеринославской, Бессараб-ской, Витебской, Могилевской, Полтавской, Астраханской, Кавказской области, Земли Войска Донского, Слободской Украины, Тамбов-ской, Пензенской, Смоленской, Черниговской, Саратовской, Тверской и Посковской удалились из мест жительства на заработки» (ЖМВД, 1834, ч. 13, с. 6).
Был разрешен «допуск иностранного хлеба» в Новороссийский край, где лето 1833 г. было особенно гибельным для землепашцев. Неурожай постиг Южную Францию и Финляндию, где от голода и эпидемии население в том году уменьшилось на 22 246 человек.
Бедствие усилила необычайно морозная зима, за которой снова наступила холодная весна. В некоторых местах отмечены поздние возвраты холодов. Морозы, сильные ветры, ненастье повредили озимые. Посевы пришлось перепахать и засеять яровыми.
В конце мая установилась сухая, жаркая погода. Засуха продолжалась все лето 1834 г. Местами урожай озимых был плохой, а яровые совсем пропали.
По-прежнему держались высокие цены «на все жизненные припасы». Свирепствовали эпидемии цинги и «желчной горячки». От употребления недоспевшей ржи, зараженной спорыньей, «возобновилась рафания, или злая корча». Вследствие холодной зимы, неурожая хлебов и трав по причине «летней необыкновенной засухи» и от употребления «испорченной гнилой воды» почти по всей России обнаружились «скотские падежи».
В следующем 1835 г. засуха повторилась. Кроме того, в северной и центральной областях России имели место возвраты холодов в конце весны и необыкновенно ранние морозы. Три года подряд стояли жестокие зимы.
Поздней весной 1836 г. волна холода пронеслась от Белого моря до Крыма, однако она в большинстве губерний не повлияла на развитие яровых и озимых посевов. В целом по России был собран максимальный урожай ржи.
Существенного вреда не причинили и градобития. Правда, 13 июня 1836 г. над Витебской и Псковской губерниями пронеслась буря, которая нанесла особый ущерб в Лепельском, Полоцком, Витебском, Суражском, Невельском, Псковском, Порховском и Торопецком уездах. Необыкновенный ураган «прорезал полосу в длину более 100, а в ширину около 2 верст». В течение получаса градом и дождем были истреблены или смешаны с землею посевы, травы и огородные овощи. Сломаны леса и фруктовые деревья, разнесены до основания многие крестьянские дворы, усадьбы, церкви, почтовые дороги завалены деревьями, которые были вырваны с корнями. Общий убыток составил свыше 300 тыс. руб. Спустя четыре дня такая же буря пронеслась над Харьковом. Выпадал град в 2—3 раза крупнее грецкого ореха.
 

В 1836—1837 гг. недород имел место лишь в отдельных местностях. Сократилось число эпидемических заболеваний, и резко уменьшился падеж скота. Ужасные холода стояли в начале февраля 1837 г. в Псковской губернии.
Зима 1838 г. была необыкновенно холодной. Весной стояла засуха. Лето почти во всей Европейской России было необычайно дождливое. По словам К. С. Веселовского, уделявшего большое внимание экстремальным явлениям, «год был необыкновенно обилен влажностью, и тут хозяева испытали, что сырые годы еще гибельнее, чем сухие». Летом 1839 г. в Южной России, на Дону и в Поволжье стояла засуха и жара почти до глубокой осени. В Саратовском Заволжье невозможно было пахать землю под новый урожай. По словам одного из наблюдателей, «она осыпала хлебопашцев тучами пыли». По сообщению жителя Полтавской губернии, «необыкновенное стечение крайнего неурожая во всех родах хлебов и зелени так усилило голод, что у многих не осталось не только хлебного зерна, но даже ни одной съестной былинки». «Тяглые хозяева пустились в другие губернии добывать рожь для посева. Унылый пеший народ ринулся толпами в разные стороны искать насущного хлеба. Семейства, оставшиеся дома, претерпевая голод, не имели возможности прокормить ни птиц домашних, ни скота. Они за бесценок продавали скот и разную рухлядь или со стоном и воздыханиями сами вырезывали последних коров, овец, телят, свиней, голубей, куриц, гусей и уток» (180, 335).
Только в одной Тамбовской губернии убытки от неурожая 1839 г. были исчислены в 180 млн руб.
 

Зима 1839 г. была чрезвычайно холодной. В некоторых местах погибло около трети скота. Затем последовала поздняя весна с возвратами холодов. Сеяли с опозданием на целый месяц. Сначала хлеба пострадали от несвоевременных весенних морозов, потом от непрерывных дождей, которые лились как из ведра и в Виленской губернии, и в Петербурге, ив Ставропольском крае. Между тем в Южной России «озимые хлеба почти пропали от засухи». В 1840 г. был один из самых плохих урожаев ржи в XIX в. Бедствие было особенно чувствительным потому, что неурожай постиг те же самые губернии, что и в предшествующем году. Голод был повсеместный.
Это о нем писал декабрист М. Лунин: «Годы 1833, 1834 и 1840 будут отмечены трауром в наших летописях из-за голода почти всеобщего, поразившего страну и обличающего ряд основных пороков в общественной экономике. Тысячи жертв погибли и погибают еще каждый день в длительных мучениях голода, в своих лачугах, среди многочисленного класса кормильцев и защитников государства, на который народное бедствие падает всей своей тяжестью. В каждом бедствии есть момент, когда массы приходят в движение. В нескольких внутренних губерниях крестьяне при виде полей, выжженных ко времени сбора, павшей скотины, гибнущих семей, разгромили помещиков, подожгли собственные жилища и покинули землю, которую они напрасно поливали своим потом» (222, 527).
Бедствия голода были усилены жестокими продолжительными морозами, которые распространились на Украину, Новороссию, Северный Кавказ, Западную Европу. В Харьковской губернии была самая холодная зима в 40-х гг. XIX в. По свидетельству академика К. С. Веселовского, зима в Ставропольской губернии была так сурова и продолжительна, что старожилы подобной не могли припомнить. Погибло множество скота и дворовой птицы. Затем в Ставрополе настала засушливая весна с сухими туманами. И хотя было очень тепло, деревья распускались медленно. В апреле отмечены возвраты холодов с морозами до минус 4°. Весь май был дождлив. Лето и осень были засушливыми не только в Ставропольском крае, но и почти во всей Европейской России. Многие десятки тысяч десятин посевов были истреблены градом, саранчой, червями, кузнечиками, ранними морозами (10 июля) и «чрезвычайными бурями». Бури неистовствовали и осенью. В Воронеже вечером 8 ноября налетевшим ураганом сорвало почти все крыши. Повредило или снесло многие деревянные строения. Несколькими днями раньше бушевала «ужасная буря, подобной которой не запомнят старожилы».
Дороговизна на жизненные припасы продолжалась, а цены за четверть ржаной муки колебались с 1 руб. 70 коп. до 10 руб. 53 коп.
 

Наконец наступила передышка. В 1842 г. был собран лучший урожай ржи за последние десять лет. И хотя Новороссийский и Ставропольский края пострадали от непрерывных дождей и летних наводнений, это заметно не сказалось на общей урожайности зерновых в Европейской России.
40-е гг. XIX в. выделяются необыкновенно опустошительными градобитиями. Так, в 1843 г., по далеко не полным данным, отмечено 326 градобитий, которыми было уничтожено 209 835 десятин посевов на общую сумму 1 919 789 руб. Особенно губительным было градобитие «в роковой день 27 мая 1843 года», когда «градовые извержения простерлись» от Балтийского моря до Черного, от Немана и Днестра до Волги. Градобитие захватило по одним данным 15, по другим — 17 губерний.
Градобития сопровождались неистовыми бурями, опустошениями полей и садов, гибелью людей. Размеры градин порой достигали куриного яйца. В июле сильные градобития продолжались на всей территории Европейской России. В ряде губерний градобития имели место в августе и сентябре.
29 июля 1843 г. отмечено сильное наводнение от дождей в Бессарабской области «от разлития реки Прута», наводнение на Днестре в первых числах августа. Наводнения от дождей в конце июля имели место в Калужской губернии и Новороссийском крае. 10 августа прошли ливневые дожди в Крыму.
В декабре 1843 г. в Ставропольском крае и Грузии свирепствовали вьюги, которые производили «в разных местах такие опустошения. каким редко бывают примеры в самых северных краях России». Особенно пострадал район Гори, дома были завалены снегом по самые крыши. Было прервано сообщение между городами Закавказья. Сильные метели и холода были в Армении, где, как и в Грузии, имели место человеческие жертвы и гибель скота.
Необычайная буря с 4 на 5 декабря отмечена на Черном море, в Крыму, Одессе, Кишиневе и других местах.
В начале весны 1844 г. стояла необыкновенно теплая погода, которая в мае сменилась холодами и дождями. Они продолжались и летом в Петербургской, Архангельской, Олонецкой, Новгородской, Тверской, Псковской, Витебской губерниях и в Прибалтике. Особенно пострадала Витебская губерния. Реки и озера вышли из берегов. По дорогам было трудно проехать. «Хлеб прибило к земле, а в некоторых местах выбило совершенно». «Огородные овощи от сильного потопления почти уничтожены. Несчастный скот от ежедневной мокроты и холода колеет... Словом, такого несчастья самые старые люди упомнить не могут» (ЖМВД, 1844, ч. 7, с. 441).
Жители западных губерний собирали хлеб, разъезжая в лодках по пашням, покрытым водой. Травы, скошенные для сена, гнили на полях и «покрывались ржавчиною». Этот факт подчеркивается неоднократно в официальных документах, в том числе в «Кратком обзоре правительственных действий» по борьбе с голодом. С мая по сентябрь было отмечено 215 градобитий, которые уничтожили не только всходы, посевы, но и даже самую солому хлебов на площади 181 035 десятин, причинив ущерб около 2 млн руб. (1 952 416 руб.).
В то время как на севере непрерывные проливные дожди убивали растительность, в южных губерниях посевы страдали от засухи и холодов (8 августа в Киевской губернии выпал снег глубиной в пол-аршина). Наступил голод, особенно тяжелый в западных, северо-западных и северных губерниях, где медицинский департамент зарегистрировал эпидемии «злой корчи». К этому добавилась сильная эпизоотия — эпидемия чумы среди скота. Так, в губерниях Псковской и Витебской местами не осталось и половины лошадей и коров. Осень на севере стояла холодная. Необычайно рано началась зима на юге. По свидетельству местных властей, «бешеные, никогда не замерзавшие реки Кавказа покрывались льдом». Не менее жестокой была зима в горах, пастбища в долинах засыпало снегом. Западная часть Каспийского моря «совершенно покрылась толстым слоем льда».
Зима 1844/45 г. была жестокой не только на Северном Кавказе, но и в целом в России. От небывалых морозов страдала и почти вся Западная Европа.
 

25 января 1845 г. началась необыкновенная буря от северо-запада к юго-востоку на пространстве от истоков Западного и Южного Буга до Крыма, «верст 900 слишком в длину и около 200 верст в поперечнике». Она бушевала «с гибельнейшими для людей последствиями» в Подольской, Волынской и Киевской губерниях. Снежный покров в Подольске достигал местами 2 м.
Бурей в Одессе и Севастополе на берег было выброшено семь кораблей, разбито в щепки 37 разных гребных судов. В Крыму имели место многочисленные человеческие жертвы, погибло около 100 тыс. овец.
Стужа отмечена также в Армении и Азербайджане, где погибло 22 960 голов различного скота.
От весенних наводнений пострадали Вильно, Рига, Полтава, Кременчуг, Херсон, а также Подольская, Волынская, Киевская, Черниговская, Минская, Курская, Екатеринославская, Саратовская, Таврическая губернии. В Киеве половодьем затопило 700 домов. 7 мая необыкновенный ливень разразился в Пензе и окрестностях. Град был величиной с грецкий орех.
4 июня необыкновенно сильные градобития отмечены в Симбирской, Могилевской, Казанской, Пензенской, Тверской губерниях и Бессарабии. Во многих местах они «сопровождались сильным ветром». Градобития отмечались в течение всего июня, июля и августа. В Таврической, Екатеринославской, Астраханской губерниях, в Ставропольском крае посевы истребляла саранча.
Летние наводнения в июле от дождей отмечены в отдельных местах Московской, Орловской губерний, а также в Пятигорске, Кисловодске.
В июле в Симбирском и Сызранском уездах Симбирской губернии были сильные утренние морозы, которые причинили много вреда яровым. Заморозки отмечены и во многих других местах России. Урожай был почти повсеместно плохой.
«Озимые поля, большей частью засеянные недозрелыми семенами при случившейся холодной и при том сухой весне, едва возвратили семена, а на яровых полях, не вполне засеянных, жатву погубили окончательно наступившие в августе 1845 года ранние морозы».
На Кавказе необыкновенно рано наступила зима. Ночью 28 октября 1845 г. в Армении выпал глубокий снег. Хлеб в это время еще не был убран полностью. Поселяне понесли значительные убытки.
 

В январе 1846 г. отмечались сильные морозы на северо-западе и в средней полосе России. Замерзло 232 человека, а всего в течение зимы только в 14 губерниях погибло 820 человек. Особенно много людей погибло в Волынской губернии во время необыкновенной метели с 6 на 7 февраля. С этого времени начались особенно сильные холода. Разорительные бураны бушевали в Поволжье. Пострадали строения в Саратове и Царицыне. На пастбищах погибло много скота.
На северо-западе весна была ранняя. Реки в Прибалтике начали вскрываться во второй половине февраля (Курляндия). Нева «очистилась» 30 марта («случай, который в последний раз перед сим был в 1743 году, т. е. назад тому 103 года»). Однако в северо-западных губерниях тепло заменилось вскоре холодом с ветрами, днем стояла пасмурная погода, ночью случались заморозки. В Закавказье во второй половине февраля весна достигла полной силы. «Миндальные, абрикосовые и другие деревья осеребрили сады, налившиеся почки ждут благодетельного дождя». В некоторых местах уже посеяли хлеб. Вдруг 20 марта подул северный ветер, который принес обильный дождь, перешедший в снегопад. Снег покрыл землю слоем в 20 см. 21 марта был мороз минус 2°.
Ранняя весна была также на юге Украины, в Молдавии и Крыму. Напротив, в Поволжье и на Северном Кавказе весна запоздала. 23 марта в Ставрополе еще лежал снег. Во второй половине марта в Ставрополе продолжались холода, «и на окружных высотах города местами лежал снег». Отмечалось высокое половодье на Волге. Высшая прибыль воды (20 апреля) в Нижнем Новгороде против обыкновенного составила 13 аршин и 2 вершка, в Казани — 16 аршин 13 вершков. В Вологде в три последних дня апреля выпал снег в аршин толщиной. 23 апреля во всем Закавказье морозы доходили до 5°, выпал снег толстым слоем в Тифлисе и других местах.
В Каспийской области, Крыму и на юге Украины имело место нашествие саранчи. Здесь наблюдалась засуха; в земле образовались трещины.
Нашествие «вредных для растений червей» отмечалось в Витебской, Смоленской, Казанской губерниях. Кроме того, в Каспийской области имело место нашествие мышей, «причиняющих значительный вред хлебам». За май — сентябрь отмечено 91 градобитие, истребившее 40 333 десятины хлеба на 414 тыс. руб. в 36 губерниях.
Жара и засуха продолжались весь июль и первую половину августа на юге России и в Западной Европе.
В Закавказье в продолжение всего августа постоянно шли дожди с градом. Погода стояла ветреная и холодная. В «долине цветов» (Армения) термометр доходил до точки замерзания, и «уже все поблекло... Дожди льются всякий день».
От голода пострадал ряд губерний России и почти вся Западная Европа.
«Неурожай на хлеб и болезнь картофеля, постигшие в 1846 году многие страны Европы, преимущественно Ирландию, Англию, Францию и Северную Германию, произвели господствующий с осени 1846 года и все более увеличивающийся голод. Страшно тяготеет это бедствие над народом всюду, куда ни проникло оно, а в некоторых краях возросло до ужасающей степени. Напрасно ученые придумывают для замены хлеба разные суррогаты: суррогаты эти оказываются питательными только на бумаге, напрасно, чтобы уменьшить количество нужной к потреблению муки, запрещают продажу свежего печеного хлеба... Не накормить десятерых тем, чем могут быть сыты пятеро. Распространились насилия и грабежи. В Ирландии народ тысячами валится и умирает на улицах» (ЖМВД, 1847, ч. 18, с. 458).
 

После оттепелей в середине февраля 1847 г. на юге Украины, особенно в Одессе и Херсоне, начались холода. 16 февраля при жестоком северо-восточном ветре разыгралась сильная снеговая метель, «продолжавшаяся весь день и ночь». Улицы покрылись толстым слоем сне-га. В гаванях Одессы от бури пострадало много кораблей. В Севастополе погибло девять купеческих судов.
В Тифлисе после необычайно теплого января в феврале наступила холодная и сырая погода с сильными северными ветрами. Из-за снежных завалов на Военно-Грузинской дороге с 13 февраля прекратилось сообщение с Россией.
Летом отмечались сильные бури и градобития в Черниговской, Подольской, Харьковской, Владимирской, Орловской, Костромской, Вологодской, Астраханской, Московской и других губерниях. Градом выбито 125 366 десятин посева. Убытки составили 1 536 243 руб. Засуха весной и в течение значительной части лета стояла в Астраханской, Воронежской, Таврической губерниях и в Бессарабии. В западных губерниях и во многих местах, кроме юга России, в середине июня начались дожди и не прекращались в течение целого месяца, что мешало своевременной уборке хлеба. Имели место летние наводнения от дождя в Тульской, Московской, Калужской, Лифляндской, Тифлисской и Таврической губерниях.
Очень скудный урожай был собран в девяти губерниях. Особенно сильный голод отмечен в Галиции: «Безземельные крестьяне, так и их хозяева питаются единственно травами и кореньями, что от голода лицо и все тело у людей тех желтеет, раздувается, и они умирают, падая на ходу. Можно опасаться, что вымрет более трети народонаселения» (ЖМВД, 1847, ч. 19, с. 334).
По словам официальных документов, следующий 1848 г. ознаменован «почти повсеместно скудостью жатв, а во многих местах и совершенной неурожайностью». В общей сложности урожай «озимого и ярового был сам друг с половиною». Причиной общего неурожая были малоснежная зима на севере и весьма холодная на юге.
1848 год характеризуется ранней весной, сменившейся крепкими продолжительными холодами, от которых сильно пострадали всходы озимых. Засеянные поля пришлось перепахивать и засевать яровыми. На юго-востоке лето было знойным и сухим. В результате яровые посевы «частью выгорели или выколосились так редко и тоще, что во многих местах единственно были скошены для соломы. Не удалось возвратить даже посеянные семена. В степных губерниях и на юге России не родились овощи. Травы были еще худы». В юго-западных губерниях сена не было вовсе. Градобитиями было уничтожено 165 тыс. десятин посевов. В губерниях Виленской, Минской, Псковской,
Тверской и Калужской имела место картофельная болезнь. К тому же чума унесла 150 тыс. голов рогатого скота. Цены на продовольствие резко поднялись. Продолжала свирепствовать эпидемия холеры, которая унесла в 1848 г. 668 012 жизней (впятеро больше, чем в 1847 г.). Всего болело в 1848 г. 1 648 849 человек.
«Ни один год не был так малоснежен, как 1847—1848, — писал один из наблюдателей природы из Харькова. — Зимою 1848 года выпало снегу почти в 4 раза меньше, чем в 1847 году. Бесснежная зима в совокупности с другими обстоятельствами сделали этот год замечательным как в метеорологическом, так и в хозяйственном отношении по гибельным последствиям не только для Харьковской губернии, но и для всего полуденного края» (ЖМВД, 1855, ч. 14, с. 8).
Осень стояла необычайно дождливая. Ощущался недостаток сена и соломы. В суровую зиму 1849 г. в Харьковской, Полтавской, Екатеринославской губерниях погибло 2/3 всего поголовья.
Погода летом 1849 г. была необычайно контрастной. В Архангельской и Вологодской губерниях стояло теплое и сухое лето. В Прибалтике весь июль шли дожди. Они продолжались и в августе. Ненастье распространилось на многие губернии. От сильных дождей во многих местах пророс уже сжатый хлеб, а овес полег и значительно осыпался. В то же время в Одессе, на юге Украины и в Новороссийском крае сто-яла умеренная, в меру сухая, в меру дождливая погода.
Осень была холодная, со снегопадами и заморозками. В Белозерском уезде Новгородской губернии, а также в Оренбургском крае пострадали озимые. Выпавший в середине сентября в Тверской губернии снег приостановил уборку. От ранних морозов погибло несколько тысяч десятин яровых посевов в Омской области.
Самый скудный урожай был собран в Могилевской и Симбирской губерниях. Летом отмечено 234 градобития, от которых пострадало около 150 тыс. десятин посевов хлеба.
На юге России, от Астрахани до Бессарабии, посевы снова уничтожила саранча. В Закавказье отмечено нашествие мышей. Картофельная болезнь охватила 18 губерний.
«Злом самым гибельным было распространение болезней между домашними животными, начавшееся из-за совершенного неурожая трав». В Таврической губернии пало 600 тыс. голов различного скота, в Екатеринославской — 280 тыс. Всего страна от эпизоотии потеряла более миллиона голов различного скота.
Эпидемия цинги отмечена на юге России, где болело 260 444 человека. Из них 67 958 человек скончалось.
На юге России рано наступила суровая зима с частыми оттепелями и возвратами сильных морозов. В начале весны 1850 г. в Крыму господствовали знойные ветры и засухи. В результате во многих местах были истреблены посевы пшеницы, так что надо было засевать поля вновь. Восточные ветры выдули и иссушили семена яровых. Зима была очень жестокой и в Воронежской губернии, и в Поволжье, и на севере России.
Весна в северных и южных губерниях была холодной. В Поволжье и на Дону отмечалась засуха в мае и июне.
В Кишиневе весна была очень поздней. Деревья едва покрылись листьями в конце апреля и начале мая (на 15—20 дней позже). В апреле и первой половине мая шли обильные дожди. Яровые, посеянные в апреле, взошли хорошо. Напротив, земледельцы, посеявшие ярицу до 26 марта, понесли убыток, ибо «холодное время остановило и даже повредило растительность». Значительное количество озимого хлеба выпрело на полях. В Крыму и на Украине весна также запоздала. Летом отмечены бури и градобития в 46 губерниях и областях. Пострадало более 91 тыс. десятин посевов. Убытки составили более 1 100 тыс. руб. серебром.
Лето стояло жаркое, с грозами и «живительными» дождями от Петербурга до Херсона. Засуха имела место лишь в Одессе и частично в Крыму. В то время как в южной части Европейской России, даже в средней ее полосе, в течение июля стояла нестерпимая тропическая жара и бушевали ураганы и грозы, за Кавказом погода была чисто северная, с непрерывными почти дождями. Из Тифлиса от 21 июля и 5 августа уведомляли, что там «погода имеет более вид осенней, нежели летней. Утром или вечером дожди, на горах туман, солнце закрыто».
Саранча появилась на полях «от берегов Каспийского моря на юго-востоке от Прута на юго-запад, и до Сейма на севере», а также в Закавказье. Особенные опустошения вредители нанесли в Крыму. Саранча «везде пожрала дотла не только хлеб и овес, но и всякую зелень... Зловредное насекомое начинает грызть и виноградники: подобного бедствия в Крыму никто не запомнит». На север саранча проникла до двух уездов Курской губернии.
Кроме того, хлебам вредили кузнечики, суслики, жучки «черная мушка» и мыши. В частности, в Полтавской губернии жители некоторых уездов «лишились почти всего ярового хлеба и значительной части озимого и трав».
Сырая осень отмечалась в Ковенской губернии. «В редком доме не было больных горячкой или лихорадкой». Страшная вьюга в Калужской, Курской и Тульской губерниях продолжалась 27—29 ноября. Погибло более 1200 человек.
 

Так драматично в погодном отношении завершилась первая половина XIX в. Возрастание общего числа экстремальных природных явлений в этот период прежде всего связано с вхождением в состав России Закавказья, Новороссии, Бессарабии, иными словами, огромных новых территорий, наиболее часто страдающих от бездождия, бурь, штормов, нашествий вредных насекомых (прежде всего саранчи) и от повальных болезней (холеры, чумы и порой даже цинги).
Возрастание природоведческой информации имеет прямую связь с образованием министерств в 1802 г. В частности, широкое развитие получает система регулярных донесений местных начальств о состоянии погоды и видах на урожай, о различных природных бедствиях и причиняемых ими убытках, которые не только собирались, анализировались, но и публиковались с необычайной подробностью, особенно после тяжелых голодовок в конце 30-х — начале 40-х гг. XIX в. (особая заслуга в этом деле принадлежит выдающимся географам К. И. Арсеньеву и К. С. Веселовскому).


Хотя во второй четверти XIX в., судя по инструментальный данным, наметился переход от Малого ледникового периода к общему постепенному потеплению в северном полушарии, особенно в Арктике, число особо опасных природных явлений, а вместе с ними и тяжелых голодных лет не только не уменьшилось, а, напротив, возросло, особенно в 30-40-х гг. (1830, 1833, 1834, 1839, 1840, 1841, 1844, 1845, 1846, 1847, 1848гг.).
Всего в исторических источниках за первую половину XIX в. отмечено 35 засух. 25 раз обильные дожди вредили посевам и травам. Отмечено 23 возврата холодов в конце весны — начале лета и 21 ранний мороз не только в конце, а порой и в середине лета. За полстолетия Россия и Западная Европа пережили 31 холодную, 8 умеренных и 11 мягких зим. Только на протяжении 1841—1850 гг. градобития, бури и ливни более 3,5 тыс. раз опустошали поля.
Почти из года в год свирепствовали эпидемии. Только от холеры в начале 30-х — конце 40-х гг. погибло более 300 тыс. человек.
Из 50 лет 46 были голодными, при этом около трети их были повсеместными, влекли за собой гибель людей и имели тяжелые последствия для экономики России. Особенно тяжелые «голодовки» пережили Белоруссия, Прибалтийские, северо-западные и северные губернии, где порой недород хлеба принимал хронический характер. Нередко от стихийных бедствий страдало население Украины, Поволжья, Закавказья. Целая серия тяжелых голодных лет имела место в странах Западной Европы.


ПОТЕПЛЕНИЕ КЛИМАТА В СЕВЕРНОМ ПОЛУШАРИИ


Во второй половине XIX в. все явственнее ощущается постепенное потепление климата в северном полушарии. Прежде всего это было замечено в Арктике, ледовитость морей которой заметно уменьшилась, что позволило возобновить плавание к устьям Оби, Енисея и Лены и совершить первое сквозное плавание Северным морским путем в 1878/79 г.
Число морозных дней во второй половине XIX в. уменьшилось в 2 раза по сравнению с предыдущим полу столетием. Это отнюдь не означало, что резко уменьшилось проявление необычных природных явлений. Как и в период малого климатического оптимума, приходящегося на VIII—XII вв., начальный этап современного потепления не избежал ни чрезвычайных холодов, ни повышенной увлажненности.
Согласно ежемесячным ведомостям о «происшедствиях», в 1851 г. отмечено более 50 бурь, 109 крушений судов различного типа, от речных до океанских, шесть землетрясений, 27 наводнений.
В МВД от губернских властей поступило свыше 270 донесений о «скотских падежах» и более 180 донесений о повальных болезнях среди населения. Что касается истории погоды, то она, согласно историческим источникам, характеризовалась следующими особенностями.
 

Зима 1851 г. была неустойчивая. Морозы почти во всей Европейской России сменялись оттепелями. В феврале в Петербурге установились постоянные умеренные морозы. В Ярославской, Костромской губерниях выпало много снега. Умеренные морозы наблюдались повсюду. Только на юге, в Одессе, Крыму и Бессарабии, зима была бесснежная, что «при сухом холоде возбуждало опасения насчет озимых посевов».
В ночь на 22 февраля в течение 20 часов бушевал ураган на каспийском побережье Кавказа и произвел большие опустошения. Ни одна крыша не осталась без повреждения, валившиеся от силы ветра дома, вышки и сараи давили людей и скот. Ветер не пощадил даже столетние деревья. «Старожилы говорят, что подобного урагана они не запомнят» (ЖМВД, 1851, ч. 34, с. 501).
1 мая отмечено сильное градобитие с бурей и проливным дождем над Харьковом. «Град достигал величины куриного яйца. Выбито 83 836 стекол. В окрестностях Харькова на пространстве до 50 верст выбит весь хлеб на полях, уничтожены огороды, занесены илом сенокосные луга, совершенно истреблен цвет в садах с повреждением самих деревьев, снесено 15 мостов, размыты почтовые дороги» (там же).
В мае и июне на северо-западе России шли дожди. В июле наступила засуха. Засушливая весна отмечалась в Поволжье, Оренбургском крае и на юге России. Весна на юго-западе была холодной.
В Вятской губернии 11 июня шел град. Посевы были выбиты более чем на 20 тыс. десятин. Убыток составил свыше 200 тыс. руб. сере-бром. Снесло более 500 крыш, не устояли некоторые мосты, пострадал лес. Погибло много домашней птицы.
Всего в 1851 г. было 545 градобитий, от которых пострадало 285 715 десятин посевов на сумму около 3 млн руб. В Гродненской и Курляндской губерниях возобновилась «картофельная болезнь». В Воронежской губернии вследствие дождливого лета на колосьях появилось множество спорыньи.
27—29 ноября 1851 г. страшная зимняя вьюга свирепствовала в Калужской, Тульской и Курской губерниях. По предварительным данным, погибло 470 человек. Еще большие жертвы повлек ураган, пронесшийся 20 и 21 сентября в Киргизской степи, где, по первым сообщениям, погибло от снегопада 468 человек, 1292 лошади, 205 600 баранов, 490 верблюдов и 360 голов рогатого скота. «Журнал МВД» подчеркивал, что сведения эти далеко не полные и «слухи из соседних местностей не отраднее, но подробных сведений еще не получено».
Зима 1851/52 г. была неустойчивая, мягкая, «с пасмурными погодами и снегопадами» от Архангельска до Феодосии, Одессы и Керчи. Холодный февраль и март были только в Тифлисе. «Нынешняя зима не отличалась, подобно прежним, суровостью. Легкие морозы нередко сменялись оттепелями, вместе с которыми появлялась какая-то тягостная в воздухе сырость, развившая простудные болезни». В последний день марта в Одессе поднялась снежная буря, которая бушевала, как выяснилось, от Петербурга до Афин и еще далее. «В Одессе состояние погоды в апреле представляло необыкновенное небывалое явление, какого не запомнят самые давние старожилы. Апрель напоминал скорее начало осени, чем весны: он был холодный, сырой, ветреный».
Весна во всей России была поздняя, холодная. В Воронежской губернии в течение всего апреля наблюдались ночные морозы. Как и вся минувшая зима, весна сопровождалась почти беспрерывными ветрами и снежными метелями. Такая же холодная погода стояла в Подольской, Волынской, Киевской, Харьковской, Курской губерниях. В Одессе и Севастополе май был холодный и сухой.
Лето в Европейской России отличалось многообразием погодных условий. В северной полосе дожди перемежались с теплой сухой погодой. В июле стояли холода в Архангельской губернии. 14 числа на траве были видны следы инея. «Такого холода... в эту пору никто из тамошних стариков не запомнит. Чтобы не простудиться, надо было в домах топить печи и надевать теплое платье». Холодная дождливая погода отмечалась в Вологодской губернии, где в ряде уездов «развились лихорадки».
«Хлеб рос весьма худо, заглушаясь сорными травами и даже совсем пропадал». В Киевской и Подольской губерниях дождливая погода в июле «весьма много повредила хлебам». Сено гнило на лугах. Летние наводнения отмечены в Подольской и Оренбургской губерниях. Дожди в июле часто шли в Новороссийском, Ставропольско-Кавказском краях и в Бессарабии.
В Архангельской губернии, в Холмогорском и Шенкурском уездах в первой половине августа были ночью морозы, во многих местах повредившие хлеб. 17 и 23 июля отмечались заморозки в Ярославской губернии. В Воронежской заморозки наблюдались 20 августа. В Остзейских губерниях лето было вообще сухое и довольно жаркое. В Эстляндии в августе была засуха. В августе засуха имела место в Саратове и Херсоне. От бездождия «нельзя было приняться за озимые посевы».
В Подольской губернии 12—14 августа были заморозки, «повредившие огородным овощам». На юге осень стояла засушливая, особенно жарко было в Херсонской губернии. В северных губерниях в сентябре продолжалось ненастье. В начале октября во многих местах выпал снег. 5 октября в Петербурге была снежная вьюга.
В течение всего лета отмечались частые бури, ливни. Ощутимый ущерб посевам наносил град. Общий ущерб от градобитий в 1852 г. составил 1,625 тыс. руб.
В отдельных губерниях юга России появились «саранча и жучки, выедавшие хлеб в колосьях». Во внутренней части Крыма саранча местами покрывала землю на 10 см. «Впрочем, вред, причиненный саранчою в Таврической губернии, простирался только до 64 000 руб. сер.». В Астраханской губернии суслики истребили хлеба на площади более 9 тыс. десятин на 59 413 руб. серебром.
В 1843—1852 гг. от гнилой горячки, сибирской язвы, сапа и других болезней из 187 161 заболевшей лошади пало 149 044, выздоровело — 38 117. В это же десятилетие особенно пострадал рогатый скот. Из 2 891 010 заболевших животных пало 1 866 461, выздоровело 1 024 549. В то же время погибло 1 622 894 овцы.
Голод имел место в Могилевской, Минской, Витебской, Орловской, Московской, Черниговской, Курской, Ковенской, Харьковской, Владимирской, Астраханской губерниях.
В Поволжье необыкновенно рано наступили холода. С 4 октября начались снегопады, метели, бураны. «Журнал МВД» отмечал, что временная зима наделала много хлопот и потерь в полевом хозяйстве. Большая часть сжатого хлеба осталась на полях. Овес и пшеницу позднего посева завалило снегом на корню. «Скошенная греча в рядах подверглась той же участи». От буранов погибло много людей. В других местностях отмечались частые снегопады и оттепели, особенно в Воронежской губернии, где имели место осенние наводнения в конце октября — середине ноября. «В губернии Ярославской преждевременный зимний холод и ранний снег были причиною значительных убытков для поселян, промышляющих посевами полевого гороха и в особенности льна. Горох погиб под снегом, а лен надлежало доставать из-под глубоких снежных сугробов». Обильные снегопады и частые оттепели наблюдались почти во всей Европейской России.
В целом по Европейской России зима 1852/53 г. стояла необычайно мягкая, притом, за исключением южных губерний, многоснежная. В отдельных губерниях Украины зима напоминала «грязную осень». В ряде мест озимые посевы вымокли. В некоторых губерниях хлеба вымерзли.
Весной 1853 г. наблюдался высокий разлив вод в низовьях Волги, в Эстляндии, Новгородской, Тульской, Ярославской, Тверской губерниях.
В начале весны 1853 г. на западе и севере России стояла холодная и дождливая погода, которая мешала росту озимых хлебов. В Вологодской губернии во многих местах озимые были совершенно повреждены инеем.
Затем наступила засуха, которая оказала особенно неблагоприятное влияние на произрастание яровых хлебов и трав. В Прибалтике и Белоруссии озимые пересевали яровыми, которые всходили плохо. В Новгородской губернии отмечались утренние морозы. Хлеба на возвышенных местах вызябли. В Оренбургской губернии от холодов погибли просо и гречиха. 29 мая в Саратовской губернии выпал снег, который причинил значительный вред хлебам. «Холод так был силен, что погибло много овец и три пастуха». «Озими, пострадав от весенних морозов, поросли почти везде сорными травами».
В южных губерниях с середины апреля «наступила засуха, продолжавшаяся почти беспрерывно в течение двух месяцев». Бездождие имело место в западных, центральных и северных губерниях. В Крыму 25 и 26 мая буйствовал необыкновенно сильный ливень, причинивший повреждения мостам, дорогам, садам, посевам. Только по Феодосийскому уезду убыток от него составил около 140 тыс. руб. серебром.
В большинстве губерний урожай хлебов оказался либо весьма посредственным, либо неудовлетворительным. Уже в начале лета отмечалось почти повсеместное повышение цен на хлеб.
 

В конце июля начались постоянные дожди в Архангельской, Виленской, Витебской, Вологодской, Волынской, Гродненской, Ковенской, Костромской, Подольской, Псковской, Рязанской, Петербургской, Смоленской, Тверской и Калужской губерниях, что затрудняло уборку хлеба и приводило к его порче. Часть яровых осыпалась, часть проро-
Сла в стогах и сгнила. В августе в ряде мест отмечены наводнения от дождей, которые истребили яровые посевы. Дожди продолжались до конца сентября.
Согласно ежемесячным ведомостям о происшествиях, опубликованным в «Журнале МВД», в 1853 г. в столицу поступили от губернских начальств донесения о 46 бурях, крушениях 153 различных судов, 328 градобитиях, 54 наводнениях, 5 землетрясениях, 22 случаях появления саранчи, червей и других вредителей на посевах. Число губерний, где отмечались повальные болезни в течение года, колебалось от 16 (февраль) до 46 (август), а число эпизоотии — от 15 (январь) до 30 (июль).
В целых деревнях, например Могилевской губернии, невозможно было отыскать куска хлеба. В других местах имелся хлеб, «весьма похожий на торф» (337, 35). В Витебской губернии^хлеб еще меньше составлял обычную пищу жителей, которые в основном кормились грибами. Большой голод имел место в губерниях Псковской, Петербургской, Смоленской, Гродненской, Виленской, Курской, Ковенской, Минской, Рязанской, в которых был скудный или неудовлетворительный урожай хлебов. Неурожай постиг всю Западную Европу, особенно Францию.
Зимой 1853/54 г. стояли холода с частыми снегопадами. Сильные морозы отмечались и в Западной Европе. В январе 1854 г. в Париже замерзла Сена.
Стоявшая в мае и начале июня холодная погода с проливными дождями, а местами и градом причинила вред хлебам в губерниях Архангельской, Виленской, Гродненской, Казанской, Курляндской, Лифляндской, Черниговской, Рязанской, Тверской, Воронежской. С 8 июня установилась «теплая и сухая погода, которая не совсем благоприятствовала как цвету ржи, так и яровым всходам. Зерно плохо наливалось». В Самарской губернии в первой половине мая отмечены возвраты морозов, которые причинили значительный вред хлебам, особенно пшенице и просу.
Бури и градобития часто отмечались с мая по сентябрь, особенно сильные — в Вологодской (1 июля), Нижегородской (11 июля), Черниговской (19 июня) губерниях. 18 июня сильная буря в Полтавской губернии уничтожила градом с голубиное яйцо посевов, садов и огородов более чем на 38 тыс. руб. серебром.
От морозов 17 и 20 июля вызяб хлеб в ряде уездов Олонецкой губернии.
В июле — начале августа стояла засуха. Зерно ржи и овса было мелкое, легковесное. С половины августа до половины сентября шли дожди от Прибалтики до Казани. Переувлажненность охватила и юго-запад, включая Бессарабию, где хлеб пророс в снопах, а «сено подвергалось порче».
Дожди в августе шли и в Оренбургской губернии. В Вятской и Пензенской губерниях отмечены наводнения от дождей. Неурожай охватил Екатеринославскую, Витебскую, Виленскую, Волынскую, Калужскую, Лифляндскую, Могилевскую, Орловскую, Московскую, Тульскую, Смоленскую, Рязанскую губернии.
16 ноября необычайная буря (Балаклавская) пронеслась от Алжира
«через южные полуострова Европы до Керчи и Курска», захватив тем самым большое число губерний России. Сведения, опубликованные русской печатью, дают некоторое представление о том, какие районы России были охвачены Балаклавской бурей и какие убытки она принесла. «Сильною бурею, бывшей в ночи на 2 ноября и во весь этот день, в городе Ногайске опрокинуло мельницу, срывало крыши домов, разнесло сено и немолоченный хлеб». В Бердянске погибло много каботажных судов с грузом ценностью 55 тыс. руб. серебром. В Керчи бурей выбросило на берег четыре морских судна. В Павлограде Екатеринославской губернии опрокинуло мельницу и много хозяйственных зданий. В Зинявском уезде Харьковской губернии бурей разрушены три ветряные мельницы, сорвано множество крыш, разметаны скирды хлеба и соломы, вырваны с корнем сотни фруктовых деревьев. Аналогичные последствия отмечены в Харькове, Орле, Туле, Белеве. «Буря 2(14) ноября 1854 года, — писал харьковский климатолог В. Лапшин, — замечательна сильным порывистым ветром, который свистел и гудел необыкновенным образом, страшно напирая на крыши, ставни и заборы. Буря началась с 6 часов пополудни и продолжалась, не ослабевая, до полуночи, вечером она сопровождалась дождем, а к утру нанесла снегу. Эта буря свирепствовала до самого Курска, где причинила немалые разорения» (ЖМВД, 1855, ч. 14, с. 34).
Развитие и путь Балаклавской бури были представлены на карте директором Парижской астрономической обсерватории Леверье с использованием наблюдений русских метеорологических станций. И хотя день, когда Леверье продемонстрировал свою карту в Парижской академии наук, принято считать началом телеграфных сообщений о погоде, следует отметить, что практические попытки предвидеть ход погоды на основе сравнения метеорологических наблюдений из разных мест были предприняты, как известно, в 1721 г. Петром I.
По данным неоднократно упоминавшегося «Журнала МВД», в конце 1854 г. началась очень рано зимняя погода, но зима 1855 г. была умеренной в северной полосе России, за исключением Пермской, Псковской и Ярославской губерний. Напротив, в южной части империи зима была более холодная, чем обычно. От морозов очень страдали защитники Севастополя, которым не завезли теплую одежду.
Согласно отчету МВД за 1855 г., почти повсеместно ветры во время цветения хлебов, засуха («бездождие») во время наливания зерна и дожди во время уборки зерна были общей причиной скудности урожая хлебов. От дождей, случившихся во время уборки, хлеб, оставшийся на полях, прорастал. Яровые уродились еще хуже. «Местами только возвратили семена». Отмечено множество градобитий. В одной Могилевской губернии было выбито градом хлеба на 1,5 млн руб. серебром. Сильно пострадали Волынская (40 тыс. десятин), Минская (30 тыс.), Витебская (до 27 тыс.), Курская (13 тыс.). Воронежская (8 тыс.) губернии. Нашествие саранчи зарегистрировано на юге России. Только в Таврической губернии было истреблено на корню 35 тыс. десятин. «Кроме естественных причин скудности урожая 1855 года, — отмечается в отчете, — были и другие, местные, которые зависели от обстоятельств войны».
Год 1855-й принадлежал к числу самых неурожайных. Особенно пострадали губернии Черноземной полосы и особенно западные губернии. В южных губерниях наблюдалась в 1855/56 г. бесснежная зима, отчего пострадали озимые посевы. В конце весны — начале лета в северной полосе отмечены холода и ненастья, а в южной — жара и засуха. Это неблагоприятно сказалось как на озимых, так и на яровых посевах.
Во время уборки урожая во многих местах шли дожди, которые причинили «еще более вреда», ибо хлеб, оставаясь на корню, осыпался, а сжатый, но не убранный подпревал и прорастал в снопах. От градобитий пострадали губернии Казанская, в которой выбило 14 тыс. десятин, и Подольская — до 13 тыс. десятин. На юго-западе урожай ржи был самым низким в 50-х гг.
По-прежнему на юге и в Поволжье появлялась саранча. Согласно официальным документам, дороговизна дошла в 1855 г. до «чрезвычайности». Цены на продовольствие продолжали расти и в 1856 г. Начало зимы 1856/57 г. характеризовалось особенным непостоянством температуры воздуха на всем пространстве России. С декабря по март 1857 г. необычайные оттепели сменялись сильными морозами (от минус 25° до минус 40°). Даже в Бессарабии мороз 25 января 1857 г. доходил до минус 18°.
В «Журнале МВД» за 1857 г. в последний раз дана информация «О положении хлебов и трав в губерниях». Судя по этому документу, весна 1857 г. сначала была теплой, но в первую декаду мая начались холода.
«Во многих местах выпал снег, и даже были морозы. Затем сделались холода, которые сопровождались на западе излишними дождями, а на юге, напротив, совершенною засухою, от чего почти не было травы и некоторые всходы начали желтеть. По той же причине в некоторых местах замедлились посевы ярового хлеба, посеянные же ранее росли плохо» (ЖМВД, 1857, ч. 25, с. 43). На юге в конце мая — начале июня стали перепадать дожди, и в ряде губерний юга России виды на урожай улучшились. В июле в Вологодской губернии отмечены морозы до минус 5°.
Июль и август на западе и в центре России были дождливыми (Казанская, Московская, Орловская, Пензенская, Рязанская, Тверская), во многих местах отмечались градобития. В первой половине августа ударили морозы в Архангельской губернии, которые «воспрепятствовали успешному произрастанию хлебов и трав». В Астраханской, Херсонской, Саратовской, Таврической губерниях появилась саранча. На юге по причине засухи был недород озимых и яровых и недобор сена. В большинстве губерний урожай был посредственный.
Всего в 1857 г. в 15 губерниях урожай был удовлетворительный, в 20 — посредственный, а в 13 — скудный (Архангельская, Астраханская, Витебская, Воронежская, Курская, Могилевская, Новгородская, Псковская, Петербургская, Смоленская, Тверская, Харьковская и Ярославская).
В этих местах имел место голод, сопровождавшийся эпидемией холеры и тифа.
 

По данным «Ведомости о происшествиях в 1857 г.», в России наблюдалось: бурь — 74; крушений судов — 688; градобитий — 836; землетрясений — 6; наводнений — 18; появлений вредных насекомых — 39 случаев. Кроме того, поступило 293 донесения о «скотских падежах» и 122 — о повальных болезнях.
Весна 1858 г. была холодной с необычайно сильными ветрами. Летом погода была пестрой: «В течение июня и июля сильные засухи в западной и частью восточных полосах России, где рожь от продолжительных жаров преждевременно созрела. Яровые во многих местах выгорели. Дожди в восточной полосе, мешавшие уборке, имели неблагоприятное влияние на урожай. В течение всего лета отмечались нашествия вредителей» (ЖМВД, 1860, ч. 41, с. 19). В Виленской, Гродненской губерниях был самый плохой урожай за последние 30 лет. Продолжались эпидемии холеры, тифа. От чумы пало до 88 тыс. рогатого скота, а от сибирской язвы и других болезней — 114 тыс. животных.
В 1859 г., вскоре после того, как сошел снег, «установилась продолжительная засуха, сначала сопровождавшаяся холодными ветрами, а потом сильными жарами». Местами летом отмечены ранние морозы, которые «окончательно содействовали неудовлетворительности урожая». Многочисленные градобития и появление вредителей (саранча, жучки, гусеницы, черви) имели неблагоприятные влияния на урожай. Особенно плохим он был на юго-востоке Европейской России. Травы во многих местах выгорели.
Согласно ведомости о происшествиях, в этом году в МВД поступили донесения о следующем числе экстремальных явлений: бурь — 50, крушений судов (включая речные)— 265, градобитий — 708, землетрясений — 2, наводнений — 7, появлений вредных насекомых — 49, «скотских падежей» — 118, повальных болезней — 116. Общее число «происшествий» —1315.
Зима 1859/60 г. была необычайно морозной не только в России, но и в Западной Европе. От стужи и снежных метелей с 14 февраля по 6 марта 1860 г. погибло 5967 голов крупного рогатого скота, 736 верблюдов, 1024 лошади, 39 765 овец, баранов и коз, 47 069 ягнят. Общий убыток составил 279 958 руб. серебром.
Исключительно жестокие морозы стояли в марте, который А. И. Воейков считал самым холодным месяцем за XIX столетие.
 

Необычайная буря с градом имела место в Казанской губернии 20 и 21 июня 1860 г. Она истребила 10 550 десятин хлеба на 130 тыс. руб., «разрушила множество зданий, выломала тысячи плодовых деревьев, побила градом мелкий скот». Сильные градобития отмечались 22 июня в Симбирской, Самарской, Пермской губерниях, а в конце июня — начале июля — в Курской, Тверской, Киевской, Черниговской, Подольской и других губерниях. Общий убыток превысил более 200 тыс. руб.
Вскоре после отмены крепостного права в России «Журнал МВД» прекратил свое существование. Освещение экстремальных природных явлений взяла на себя возобновленная газета «Северная почта», через несколько лет преобразованная в «Правительственный вестник». В этой официальной газете регулярно давались сообщения с мест о состоянии погоды, видах на урожай, ходе уборки, а также о бурях, градобитиях, крушениях судов, эпидемиях и эпизоотиях. Правда, обобщенные статистические сведения о природных происшествиях более не публиковались, как не печатались и извлечения из отчетов МВД, касающиеся состояния продовольственного обеспечения «народного здравия» в различных губерниях России, в которых, как правило, приводились метеорологические особенности отчетного года по всей России.
 

60-е гг. XIX в. отличались необычным сочетанием экстремальных природных явлений. В западных, северо-западных, центральных губерниях летом шли беспросветные, холодные дожди, вызывая наводнения и губя покосы трав и посевы. В это же время в Крыму и Поволжье стояла, как правило, засушливая погода. Особенно необыкновенной жарой отличались 1862 и 1863 гг., когда хлеба было собрано в 6 раз меньше, чем в 1861 г., который по урожаю не принадлежал к числу обильных. Напротив, лето 1864 г. отличалось необычайной пестротой погоды. В Прибалтике, Крыму, на юге Новороссийского края лили дожди, на северо-западе и северо-востоке стояла засушливая погода. Местами имели место «голодовки», особенно в Самаре, а следующий 1865 г. был повсеместно голодным. Причиной неурожая были холодная весна и дожди в период уборки урожая. В скирдах пропало очень много хлеба. Спустя два года необычайно холодная весна повторилась и оказала чрезвычайно неблагоприятное влияние на состояние посевов.
В 60-х гг. имели место опустошительные градобития и бури, нашествия саранчи и мышей, необычайно мягкие зимы и очень жестокие холода. Суровой была зима 1869/70 г. на юге России. Но особенно памятной была следующая зима, когда во всей России и во всей Западной Европе стояли необычайные холода начиная с декабря 1870 и кончая февралем 1871 г. На юге России сильные холода отмечались и следующей зимой. Пять лет подряд Новороссия и Верхний Днестр страдали от сухой погоды. А 1874 год в Западной Европе был самым засушливым за последние сто лет. Через два года над Европейской Россией пронеслась необычайная волна холода. По словам А. И. Воейкова, 17—22 мая «самый опустошительный мороз» охватил территорию от Архангельска до Кишинева, Таганрога, Ставрополя, Пятигорска и сопровождался снегопадами. То был самый холодный май за последние 160 лет. А затем наступила длительная засуха. От неурожая особенно пострадали северо-западные и северо-восточные губернии России.
 

В третьей четверти XIX в. в Арктике определенно обозначилось потепление. Были осуществлены не только успешные плавания к устью Енисея, но и сквозное плавание Северным морским путем на судне «Вега» под начальством Н. А. Норденшельда.
Особой экстремальностью отличался 1879 г. В Англии, Франции, Западной и Средней России летом стояло продолжительное ненастье. За дождливым летом рано настали холода. «Декабрь 1879 года отличался такой низкой температурой в Средней Европе, — писал А. И. Воейков, — что ничего подобного не наблюдали со знаменитого декабря 1788 года. Особенно холодно было в Швейцарии, Восточной Франции, Южной Германии, в Альпийских областях Австрии и на юго-западе России. В то время как в этих местностях морозы достигали -20°, в северной части России и Северной Швеции стояли нулевые температуры» (206, 415).
Неурожаи в России в это время отмечались из года в год и, по признанию правительственных источников, истощили «средства населения и вызвали значительные стеснения в продовольствии» (ЦГИА, ф. 1282, оп. 3, д. 24, л. 15). По причине сильного недорода 1880 г. при МВД была учреждена временная комиссия по урожайной статистике.
80-е гг. отличались теплыми зимами. Особенно теплым был январь 1882 г. в Петербурге, где среднемесячная температура составляла всего минус 1° — 4°. Лето было засушливым. Следующий год также отличался бездождием и был, по словам А. И. Воейкова, самым теп-лым за все десятилетие. Особенно сильный неурожай отмечен на юго-востоке Европейской России. Примечательно, что только в одной Воронежской губернии градобитиями было истреблено более 24 тыс. десятин посевов, а на Украине град уничтожил хлеба и травы на более чем 1,5 млн руб. Отмечено много бурь и особенно землетрясений. По словам А. Орлова и И. Мушкетова, «1883 год представляет выдающуюся эпоху в истории нашей планеты по отношению к сейсмическим и вулканическим явлениям... Всего на земном шаре было зарегистрировано 353 землетрясения». Зима 1883/84 г. была довольно теплой во всей России, но особенно теплой в Прибалтийском крае, в Петербурге и Сибири. Лето было засушливым и в России и в Западной Европе. Отмечались опустошительные градобития, причинившие убыток на 4 млн руб. Неурожай постиг северо-запад и Поволжье, особенно Казанскую губернию, где отмечена эпидемия голодного тифа, вызванная употреблением некачественных заменителей хлеба.
 

Исключительно сильной была засуха в 1885 г., подробные сведения о которой по инициативе А. И. Воейкова собрала метеорологическая комиссия Русского географического общества. На юге России степь представляла собой вид голой земли без растительности. Особенно мало дождей и сильный зной были в Новороссийском крае. Сухие юго-восточные ветры, по словам А. И. Воейкова, «довершили опустошение». Между тем засуха на северо-западе, начавшаяся весной, в середине лета сменилась непрерывными дождями, которые продолжались до октября. Хлеба местами не дозрели, местами проросли в снопах, а местами осыпались, оставаясь неубранными до ноября. В Курляндии реки вышли из берегов, затопив поля и луга. Вода уносила хлеба и сено. Повышенная увлажненность отмечалась и следующим летом. По сообщениям «Правительственного вестника», из-за сильных дождей в августе проросли хлеба в Тамбовской, Симбирской, Пермской, Костромской губерниях. Не убиралась из-за засухи пшеница на Полтавщине. Но в целом по стране сбор хлеба был более чем удовлетворительный.
В 1887 г. был собран максимальный урожай ржи, хотя в одних местах летние дожди (Прибалтика и север России), а в других — засуха (Крым, Астрахань, Бессарабия) неблагоприятно сказались на урожае. Более ощутимый ущерб посевам и травам нанесли дожди, которые начались в период цветения хлебов и вместе с утренниками и заморозками повредили посевы в северных, северо-восточных и подмосковных губерниях. Сильные дожди в тех же местностях прошли с 30 июля по 12 августа. Рожь полегла и проросла. Градобития и ранние морозы довершили опустошение полей не только в России, но и в Западной Европе, где имел место недобор хлеба. Особенно пострадала Испания, где в результате летних наводнений была уничтожена большая часть урожая и разрушено много домов.
Самый плохой урожай ржи в исследуемом десятилетии на юго-западе и северо-востоке России приходится на 1889 г. В черноземных губерниях в августе — сентябре шли непрерывные дожди, от которых проросло от 50 до 70% гречихи и проса. В Новороссии и на юге Украины стояла сильная засуха. Осень в большинстве мест была дождливая, необычайно рано ударили морозы. «Нынешней холодной зиме (1889—1890), — писал А. И. Воейков, — предшествовало очень холодное лето, а 1887 и 1888 годы были также холодны, то иные уже поторопились заключить, что мы идем к сильному охлаждению и к нам чуть ли не возвращается ледниковый период».
На протяжении исследуемого нами тысячелетия из века в век в начале 90-х гг. Россия страдала от засух. Не явилось счастливым исключением и XIX столетие. 1891 год принадлежит к числу самых голодных лет второй половины XIX в. Причиной почти повсеместного голода была в первую очередь засуха. Но вместе с тем необходимо принимать во внимание, что на урожайности сказалась многообразная совокупность неблагоприятных природных явлений.
Зима 1890/91 г. была повсеместно многоснежной. Бури и метели начались во второй половине декабря 1890 — первой половине января 1891 г. «Метели в связи с обильными снегами весьма губительно отозвались на наших путях сообщения, преимущественно на юге, — отмечал «Метеорологический вестник». — Харьков был в течение нескольких дней отрезан от всех окрестных городов; это было после Крещения (6 января), во время ярмарки, привлекающей в этот город массы торгового люда со всех концов России. На Лозово-Севастопольской железной дороге заметало товарные поезда совсем так, что они, говорят, скрывались под снегом. Стенки траншей, прокопанных на Азовской дороге для пропуска поездов, поднимались на 2 сажени, и слой снега достигал уровня телеграфных проводов. Убытки железных дорог России составили 570 тыс. рублей».
 

Бедствия от метелей имели место в Туркестанском крае, Австрии, Венгрии, Чехословакии, Германии, Алжире. За исключением Петербургской, Архангельской, Олонецкой губерний и Финляндии, температура конца декабря — начала января была значительно ниже нормы. В Московской, Псковской, Тверской и в восточных губерниях отмечена температура ниже 30°. При этом холод охватил все северное полушарие — от Мадрида (—7,5°), Рима (—5°) и Парижа (—13°) до Томска (-40,4°) и от Барнаула (-39,4°) до Сахалина (-34,9°). «Тягость зимы в Западной Европе усиливалась небывалою устойчивостью холодов. В Англии столь продолжительных холодов не бывало с 1813 года», — писал А. И. Воейков.
В марте 1891 г. количество осадков было ненормально велико в Прибалтике. На юге России их было очень мало.
Апрельские заморозки повредили всходы пшеницы и ржи в Тамбовской губернии. «В Воронеже рост хлебов остановился, местами пше-ница начала блекнуть, пропадать, рожь тоже страдала от холода и морозов... Недостаточно корма для скота. В поле хоть не гоняй. Взять нечего», — сообщал «Метеорологический вестник» (1891, с. 262).
Сухая весна отмечена на северо-западе, в центре и Поволжье. В мае имели место заморозки в центральных губерниях.
 

В мае же началась засуха на юге России. По сведениям Министерства финансов, «вследствие зимних морозов и весенних заморозков озимая пшеница совершенно погибла или сильно повреждена во многих местностях южных черноземных губерний, так что пересеяна яровыми. Рожь сильно повреждена в привисленских губерниях... Пшеница сильно повреждена во всей средней и северной черноземной полосе, начиная с Казанской, кончая Харьковской губернией».
По сведениям МВД, озимые особенно пострадали в губерниях Самарской и Саратовской — от заморозков, в Тверской, Калужской, Курской, Киевской — от засухи, в Смоленской, Владимирской, Харьковской, Вятской, Пермской — от сухой холодной погоды, причем во многих местах озимые поля пришлось перепахивать под яровые.
В июне имел место возврат холодов. Снег выпал на всем севере, а также в Вышнем Волочке, Ярославле, Липецке, Козлове, Виленской, Новгородской, Вятской губерниях. 1 июня мороз в Одессе повредил картофель и овощи. Необычайные ливни отмечены на юге России. Волга, Дон и Днепр обмелели. В районе Астрахани появилась саранча, а в районе Мурома — гусеницы.
 

Резкое понижение температуры отмечалось в начале июля. Необычайная жара в Испании. Засуха охватила центральные, восточные и юго-восточные губернии (осадков выпало в 3 раза меньше нормы). Она продолжалась и в августе. 18 августа первый мороз отмечен в Калязине, а 15 сентября — в Саратове.
«В губерниях южных степных, юго-западных и средних черноземных с присоединением Черниговской и Курской, а также южных половин губерний Саратовской и Самарской озимые всходы к середине ноября находились в неудовлетворительном состоянии. Ранние озими взошли, а затем почти всюду сильно пострадали от засухи, поздние же не успели распуститься и пошли в зиму слабыми или совершенно не всходили, причем часть озимых полей осталась незасеянной», — писал «Метеорологический вестник».
Такова картина экстремальных природных явлений в тяжелый голодный 1891 г.
На 1 февраля 1892 г., по сообщению «Метеорологического вестника», на продовольствие и обсеменение полей в 17 неурожайных губер-ниях казной было отпущено 123020500 руб.... Многие спекулянты хлебом очень поправили свои пошатнувшиеся было дела, другие из мелких торгашей перешли в разряд крупных купцов, наконец, некоторые просто приумножили свои и без того обильные достатки.
В сборе средств для голодающих Поволжья и других губерний России принимали участие Л. Н. Толстой, А. П. Чехов, В. Г. Короленко и многие другие выдающиеся деятели русской культуры и науки.
В начале апреля 1892 г. поздние холода отмечены в России и Западной Европе. В Швейцарии выпал такой снег, какого не помнят. Во Франции и Испании пострадали виноградники и посевы. От мороза и снега в Англии погибли всходы картофеля. 27 апреля в Киеве выпал град величиной с лесной орех. В районе Ковно выпала атмосферная пыль. В Бердянском уезде пыльными бурями уничтожено 60 тыс. десятин хлеба. «Вид опустошенных полей производит удручающее впечатление, глаз не встречает нигде растущей былинки: все изсушено, вырвано и унесено беспощадным ветром», — отмечал «Метеорологический вестник» (1892, с. 422). Пыльные бури отмечены и в районе Ростова-на-Дону. Сильные бури, в том числе пыльные, в мае имели место в Рязанской, Тамбовской, Воронежской, Саратовской и Таврической губерниях. 1 мая в районе Мелитополя «подул жгучий ветер. Наступила мгла, и пыль засыпала глаза, ветер рвал крыши». Буря продолжалась 5 дней и причинила много убытков: огромные площади посевов выдуло, засыпало или пожгло. Атмосферная пыль была отмечена во многих местах России — от Одессы до Вильно, Петербурга, Ярославля.
В начале июня отмечались заморозки и снегопады в северной части России. Местами были повреждены сады и посевы. Дождливое лето выдалось в Прибалтике, северных и западных губерниях. Земля пропи-талась влагой настолько, что «корни растений начали подгнивать». Из Великих Лук сообщали, что старожилы давно не помнят такого сырого и холодного лета.
Весной засуха охватила юг России. Засуха была и осенью, с 24 августа по 7 октября. В середине октября 1892 г. отмечена сильная гололедица в районе Нижнего Новгорода. Погибло много деревьев. Пострадали телеграфные линии. В декабре начались «чрезвычайные холода». «Нынешняя зима, — писал А. И. Воейков, — особенно замечательна длинным рядом непрерывно холодных дней». Бури и снежные метели свирепствовали на юге России. Штормами разбило несколько судов на Черном море. Необычайные моры отмечались и в Европе.
«В прежние зимы Константинополь, — отмечал «Метеорологический вестник» (1893, с. 66), — видел снег лишь в течение нескольких часов, а теперь снег лежит по целым неделям. Со времени Крымской войны не только земля, но и вода не замерзали в Константинополе. Теперь же Золотой Рог... покрыт таким толстым слоем льда, что по нему можно пройти с одного берега на другой». В Болгарии целые поселения были засыпаны снегом. В районе Будапешта замерз Дунай.
Весна в России выдалась холодной и затяжной. Сеяли яровые очень поздно. В мае бурные ветры испортили и отчасти уничтожили в Бердянском уезде до десяти тысяч десятин озимых и яровых посевов. Возврат холодов в мае (заморозки) задержал рост трав, «пострадали сады, огороды».
 

В декабре 1892 г. на большей части России установились сильные морозы Особенно низкой температурой отличался январь 1893 г. «В обширной полосе между 50—57° с. ш. от Прусской границы до Байкала это был сильный холодный месяц, до сих пор не наблюдавшийся». Февраль был самым холодным за последние 15 лет. «Это, — писал А. И. Воейков, — было довершение необычайно холодной зимы этого года... Причину холодов нынешней зимы многие... приписывали остановке или охлаждению Гольфстрима. В действительности, жестокость зимы не имела ничего общего с ослаблением или прекращением Гольфстрима. Распределение давления и ветров было таково, что теплый и влажный воздух с этого течения не попадал к нам» (203, 151— 152).
В июне 1893 г. на севере и северо-западе было сравнительно мало осадков. Засуха отмечалась в Литве. В Новгороде весенняя сухость продолжалась до 26 июня, почва на полях, лугах, даже на городском валу дала многочисленные трещины, иные в ладонь шириной. «На полях земля затвердела... Около Хутыни (в 10 верстах от Новгорода) овсы совсем не взошли». Засуха в конце июня сменилась непрерывными трехнедельными дождями, причинившими много хлопот сельскому хозяйству, в том числе в Подольской, Харьковской, Орловской, Саратовской губерниях. На северо-востоке от Москвы лето было засушливое. Во многих местах имели место градобития. В начале августа заморозки отмечались на территории от Боровичей до Симферополя. От инея в Уфимской губернии погибли хлеба, гречиха, просо, картофель, огурцы, горох. На юго-западе от дождей проросли хлеба. Наводнения наблюдались в Галиции и Венгрии, в некоторых местностях паводком были снесены посевы. В сентябре во время страшного шторма в Финском заливе погиб броненосец «Русалка». Сильные бури в октябре, в особенности на Черном море.
Засуха весной и в начале лета «оказала грозное действие на урожай» в Германии. «Не только рожь, пшеница и кормовые травы выжжены до корней, но даже картофель не уродился, а свекловица во многих случаях даже всходу не дала». В августе стояла жара в Англии, Франции, Испании. В сентябре ужасные бури пронеслись над Испанией. В то лето погибло 5р человек. 800 семейств остались без крова. Разрушено много мостов, железнодорожных линий и т. п. Жестокие штормы в ноябре. Погибло много кораблей и лодок от Англии до Средиземного моря. «Полагают, что число погибших должно считаться многими сотнями... Подобной бури не было более 50 лет», — сообщал «Метеорологический вестник».
В январе 1894 г. отмечались сильные морозы на юго-востоке Европейской России. «Азовское море замерзло сплошь». В феврале часто наблюдались и метели. Зима в целом «была сиротской, малоснежной». В конце мая имел место возврат холодов. В июне необычайные дожди шли в Подольской губернии и на юге России. 21 июня в Череповце выпал снег. Одновременно выпал снег в Пошехонье («старожилы не запомнят ничего подобного»).
«Дожди и заморозки не дали некоторым хозяевам выкопать картофель, который так и пропал в поле», — сообщал «Метеорологический вестник». Особенно пострадало население Псковской губернии. По словам официальных источников, «значительный недород хлебов, который в связи с неурожаями в течение ряда предшествовавших лет отразился крайне неблагоприятно на экономическом положении местного населения».
В России 8—11 декабря 1894 г. отмечалась сильная волна холода с морозами до 41,5° (Чердынь), 44,4° (Ирбит). В Томске 24 (12) декабря была отмечена температура минус 45,9°.
Густая серая завеса тумана висела над Англией и юго-западом России в начале декабря. В Новороссийском крае осенью 1894 г. отмечено нашествие мышей, которые во многих местах выели хлеба совершенно.
На юге России отмечалась мягкая зима. Погода в январе напоминала март. Шли местами дожди. В Западной Европе в феврале стояли сильные холода, особенно в Италии и на юге Франции. «Канны, Ницца, Сан-Рафаэль покрыты снегом» (Мет. вести., 1895, с. 29—35). В Англии от морозов погибло несколько десятков человек.
Поздняя холодная весна охватила Центральную Россию. Весенняя засуха и пыльные бури зарегистрированы на юге России. Имели место возвраты холодов («ночные заморозы»). Выпрело около 30% озимей.
Холода распространились на Западную Европу 17—18 мая 1895 г. На северо-западе и в центре России отмечены заморозки в конце мая, побившие цвет на яблонях и всходы овощей. Возвраты холодов имели место и в июне. Майская засуха «тяжело отозвалась на растительности». Небывалое половодье отмечено на Оке, Волге и Днепре. Засуха, охватившая территорию от Курска до Крыма, началась весной и продолжалась еще в июле. На западе и северо-западе шли сильные дожди, которые мешали сенокосу и уборке хлебов. На юге «земля сильно растрескалась от засухи», отмечалась мгла.
 

В 1896 г. стояло необычайно жаркое лето в Петербурге, особенно в первую и вторую декады июня. Столь же теплым было лето 1774 г.
Осенняя засуха в конце августа и сентябре в восточных, южных и центральных губерниях задержала сев озимых. Погода в сентябре была необычайно теплой.
Урожай не особенно удовлетворительный. Засуха продолжалась и в октябре, за исключением северо-запада и северо-востока. «Такой сухой осени не запомнят, все болота высохли», — писали газеты. В Петербурге вместе со снегом выпали «миллиарды каких-то мелких скачущих насекомых, похожих на блоху». О необычайных дождях сообщали из Италии. В феврале сильные снежные бури сменялись волнами холода и тепла. Ранняя весна отмечалась на юго-западе России. В марте было зафиксировано 97 известий об отдельных явлениях кругов, венцов, столбов около Солнца и Луны. Необычайно теплым был апрель. На юге сильные ветры местами выдули посевы, и там пришлось перепахивать поля. В середине апреля морозы обрушились на Кавказ и нанесли ущерб садам.
С 1743 г. в Петербурге не наблюдалось столь теплого мая. Температуры превысили наивысшие средние за 155-летний период наблюдений. 18 мая в Тверской губернии начала колоситься рожь. Вместе с тем морозы в окрестностях Парижа в мае наполовину уничтожили урожай. Одновременно отмечалась снежная буря в Гамбурге и других местностях Западной Европы. Дожди шли на юге России, включая Кавказ. Сильный ливень в Прибалтике вызвал Бокенгофскую железнодорожную катастрофу, в результате которой погибло 45 человек, 99 получили тяжелые ранения (воинский поезд). Засеянные яровые и посаженный картофель были вымыты водой. Засуха охватила территорию от Петербурга до Курска, Калуги, Воронежа, Уфы, Баку.
Необычайный град в Лондоне отмечен в апреле. В июне — июле засуха охватила Петербургскую, Псковскую, Тверскую, Московскую, Орловскую, Казанскую, Уфимскую губернии, Прибалтику, Черноморское побережье Кавказа. В то же время на юго-западе шли обильные дожди. Местами, как сообщали газеты, был настоящий потоп. Ливни и градобития отмечены в Крыму, на Кавказе, в Бессарабии.
В Болгарии в начале лета выпали сильные дожди. В Румынии и Сербии реки вышли из берегов. Бури и град на юге и в центре Франции причинили огромный материальный ущерб. В конце июня вПариже установилась жара, подобная такой, какая наблюдалась в 1731, 1764, 1841гг.
В России от июльской засухи рожь осыпалась на корню. Местами горели хлеба, зерно у яровых не успело налиться. Засохла ботва у кар-тофеля. Начался падеж скота. Лесные пожары охватили Карелию, Тверскую, Владимирскую, Московскую губернии. Возгорание торфя-ников имело место в Вологодской, Пермской, Владимирской, Нижего-родской губерниях.
Метеоролог Б. И. Срезневский отмечал в «Метеорологическом вестнике», «что «засуха составляет ныне бедствие целой России... а последствия ее так плачевны, что скажутся на целом годе. Во многих местах уже наступила бескормица, в воспоминании встает грозный призрак голодного 1891 года, и паника овладевает населением».
Неурожай охватил 18 губерний, которые были большей частью «постигнуты голодом» в 1891 г. и «неуспевшие от него оправиться» (а именно Воронежская, Калужская, Курская, Орловская, Пензенская, Рязанская, Самарская, Саратовская, Симбирская, Тамбовская, Тульская и Астраханская, а также отчасти Нижегородская, Казанская, Уфимская, Пермская, Ставропольская и Оренбургская).
 

По газетным сообщениям, в декабре 1897 г. холода и сухость наблюдались в Тифлисе и на Кубани. В конце месяца «много раз морозы сменялись сильными оттепелями, и наоборот». В январе и феврале 1898 г. сохранилась переменчивая погода. Многочисленные бури, особенно сильные на Черном море, наделали «немало бед». В марте суровые снега отмечены в Закавказье и Южной России.
В апреле на юге имели место засуха и холод. От возвратов холода на Кавказе «пала масса скота». По Харьковской губернии сообщали о необычайной «дороговизне по деревням на хлеб, сено и овес».
Продолжительная сухая весна, а затем упорная, с сильными жарами засуха, господствовавшая в течение всего лета на северо-востоке, привели к тому, что хлеба и травы были совершенно выжжены солнцем и пропали в губерниях Поволжья и Прикамья.
Пострадало от неурожая 18 губерний, из них в Вятской, Казанской, Пермской, Самарской, Саратовской, Симбирской, Уфимской имел место сильный недород. В меньшей степени пострадали Воронежская, Калужская, Курская, Нижегородская, Оренбургская, Орловская, Пензенская, Рязанская, Ставропольская, Тамбовская и Тульская губернии.
 

Зима 1898/99 г. отличалась теплой сухой погодой на юго-западе России, что привело к гибели значительных площадей озимых посевов и к неурожаю. При этом полоса тепла в декабре 1898 — январе 1899 г. охватывала огромные пространства от Лондона до Сахалина. Напротив, на севере Европы, включая Архангельский Север и Скандинавию, с декабря по апрель стояли сильные морозы. Внимание исследователей того времени привлекли грандиозность и постоянство экстремальных явлений, охвативших в эту зиму «миллионы квадратных верст».
На северо-западе и в центре России стояло дождливое лето и дождливая осень. Засушливая осень отмечалась на юго-западе, включая Крым, Бессарабию и некоторые районы Херсонской губернии.
Недород охватил Уфимскую, Таврическую, Казанскую губернии и в меньшей степени Бессарабскую, Вятскую, Нижегородскую, Пермскую, Самарскую, Саратовскую, Симбирскую и Тульскую губернии.
В декабре 1899 г., как отмечено в «Метеорологическом вестнике», имела место огромная «термическая аномалия», охватывающая почти всю Россию и отличающаяся «холодами замечательного распространения». Необычайно холодный ноябрь зафиксирован в Западной Европе, где температура неоднократно понижалась до минус 20°. Отмечены бури в Гурьеве, Батуми, Одессе, Севастополе, Ялте, Новороссийске. Особо страшные бедствия были причинены на Черном море штормом 17—20 декабря.
Необычайные холода наступили в январе 1900 г. В феврале отмечалось «многоснежье» в большей части Европейской России, страшные морозы стояли в Закаспийском крае и Ташкенте.
Поздняя холодная весна отмечалась в Западной Европе и России. Рост трав и развитие посева сдерживали сначала холода, затем бездождие.
 

Летом засуха охватила отдельные местности от Твери до Ростова-на-Дону и Ялты. Горели торфяные болота и леса. Засуха имела место в Сибири (Иркутская и Забайкальская области). Жара отмечалась во Франции, Бельгии, Англии и США.
Осенью 1900 г. была засуха, которая неблагоприятно отразилась в 1901 г. на состоянии посевов озимых в Тамбовской, Воронежской, Саратовской губерниях.
«Начало текущей зимы до половины декабря отмечалось по всей Европейской России высокой температурой», — писал «Метеорологический вестник». — В январе и феврале часто отмечались оттепели».
В июне 1901 г. стояла жара в Костромской, Вятской, Казанской губерниях, Донской области.
В июле 1901 г. повсеместно, кроме восточных и юго-восточных губерний, господствовала необычайно устойчивая жаркая погода. Особенно теплой она была на западе и северо-западе России.
Плохой урожай был не только в Европейской России, но и в Сибири, где стояла засуха и страшная жара. «Опять голод! — писал В. И. Ленин в 1901 году. — Не одно только разорение, а прямое вымирание
русского крестьянства идет в последнее десятилетие с поразительной быстротой, и, вероятно, ни одна война, как бы продолжительна и упорна она ни была, не уносила такой массы жертв» (142, 5, 297).
В той же работе В. И. Ленин подчеркивал, что «голод стал у нас явлением обычным» (там же).
Итак, 1900—1901 гг. заканчивают тысячелетний ряд необычайных природных явлений, зафиксированных в русских исторических источниках Х—XIX вв. При этом необходимо отметить, что начиная с середины XVIII в. отечественные геофизики все чаще и чаще обращались к изучению климатических экстремумов не только ближайшего времени, но и далекого прошлого... Исторические данные о необычайных природных явлениях привлекались М. В. Ломоносовым, Г. В. Краф-том, А. Я. Купфером, К. С. Веселовским, Г. И. Вильдом, М. Р. Рыкачёвым, А. И. Воейковым при исследовании необычайно холодных зим, засух, градобитий, бурь, наводнений, возвратов холодов. Эти исторические сведения усиливали значимость и надежность инструментальных наблюдений над природными феноменами. Ниже вы можете посмотреть картины известных художников, запечатлевших на своих полотнах экстремальные природные явления.


Вернуться назад