Взрывались ли на Марсе ядерные бомбы?

Научное расследование по следам противоречивого доклада на конференции НАСА

Фрагмент обложки книги Life and Death on Mars: The New Mars Synthesis

18 марта 2015 года «Лента.ру» сообщила о новых доказательствах ядерных взрывов на Марсе, которые представил в своем докладе на планетологической конференции НАСА американский физик Джон Бранденбург. Этот ученый давно известен своими экстравагантными идеями: о биосфере на древнем Марсе, о естественном ядерном реакторе на планете и, что больше всего привлекает внимание СМИ, о том, что разумная жизнь на Красной планете была уничтожена ядерной атакой инопланетных агрессоров. «Лента.ру» разбирается в обоснованности данной гипотезы.

Эту гипотезу Бранденбург озвучил в многочисленных интервью, а также в книге 2011 года «Жизнь и смерть на Марсе: массовое вымирание и ядерная катастрофа». Конечно, такие построения обычно проходят по ведомству уфологии и других лженаук, и мы бы не стали уделять им внимание, если бы не три «но». Во-первых, тезисы ученого приняли к рассмотрению на серьезной конференции планетологов и астрофизиков. Во-вторых, Бранденбург — это не журналист или уфолог-любитель: он получил магистерскую степень по физике плазмы в Калифорнийском университете в Дэвисе, диссертацию подготовил в Ливерморской национальной лаборатории им. Э. Лоуренса, шесть лет преподавал в Космическом институте Флориды.

И самое главное: Бранденбург не включил в свой доклад ни одного однозначно лженаучного высказывания. Он вынес на рассмотрение коллег только физические факты, которые, по его мнению, можно объяснить ядерным взрывом на Красной планете. Это «пятна» урана, тория и радиоактивного калия на поверхности Марса, аномальная концентрация ксенона-129 (присутствие этого вещества в атмосфере Земли физики связывают с ядерными взрывами) и, наконец, следы тринитита (радиоактивного стекла — в него превратился песок на месте взрыва первой ядерной бомбы в США).

Итак, «Лента.ру» обратилась к ведущим специалистам с вопросом о том, что они думают по поводу таких, мягко говоря, необычных идей.

Митрофанов высказался крайне сдержанно. «По результатам исследований могу сказать, что у нас нет данных о концентрации таких радионуклидов, которые мы не могли бы объяснить естественной радиацией или бомбардировкой космическими лучами. Привлекать теорию о ядерных взрывах не требуется: калий, торий и уран имеют естественное происхождение, они есть и на Земле, и на Луне. Для тел Солнечной системы можно отложить концентрации тория и урана на координатных осях. Для разных космических тел измеренные значения для концентрации радиоактивных веществ образуют разные области точек, причем для Марса данные орбитальных измерений вещества современной планеты и лабораторных исследований состава марсианских метеоритов практически совпадают», — сообщил исследователь.

К сожалению, каких-либо комментариев от других отечественных исследователей нам получить не удалось, хотя, скажем, Курчатовский институт, Институт проблем безопасного развития ядерной энергетики РАН, Государственный астрономический институт имени П.К. Штернберга и ряд других уважаемых организаций мы осаждали с такими просьбами целую неделю. В одной из научных организаций дело дошло даже до постановки вопроса о комментариях «Ленте.ру» на заседании ученого совета — увы, лишь для того, чтобы принять решение о невозможности их дать. Причины довольно банальны: как отмечает одно недавнее исследование, следить за всеми публикациями в своей области науки в последнее время становится все сложнее из-за углубления специализации и роста числа публикаций. Ну а российские ученые, как известно, не любят говорить, если не могут быть на сто процентов уверены в каждом своем слове.

Ошибки и фальсификации

Их западные коллеги оказались более разговорчивы. Курт Марти (Kurt Marti), швейцарский планетолог, специалист по газам и радионуклидам в ранней истории Солнечной системы сообщил нам, что в ряде своих работ он отмечал повышенное содержание ксенона-129 в марсианских метеоритах (типа ALH 84001), и еще более высокое — в атмосфере Красной планеты. Марти пытался объяснить это распадом небольшого количества природного плутония-244 и йода-129 (нечасто встречающегося в природе). Он считает этот ксенон несомненным признаком ядерного распада — может быть, и распада ядер йода-129 (период полураспада — 15,7 миллиона лет), не уточняя источник появления этого вещества на Марсе.

Йод-129 и сам образуется либо из распада урана и плутония, либо от вторичного обстрела космическими лучами того же атмосферного ксенона. Поскольку концентрации плутония с ураном на планетах Солнечной системы сравнительно сходны, совсем не очевидно, отчего бы на Марсе некогда могла повыситься концентрация йода-129. Вместе с тем, уверен Марти, радионуклиды, которые свидетельствовали бы о наличии там естественного ядерного реактора (и тем более взрыва), в исследованных им материалах не встречались.

Подробно ответил нам профессор Виктор Бейкер (Victor Baker), специалист по геоморфологии и палеогидрологии, бывший председатель Американского геологического общества. Бейкер также высказывает сомнения в том, что за марсианские изотопы отвечает естественный атомный реактор типа Окло, упоминаемый Бранденбургом как гипотеза, альтернативная воздушному ядерному взрыву. По словам Бейкера, все известные естественные реакторы на Земле были небольшими, существовали до насыщения кислородом атмосферы планеты и не могли породить значительное количество «отходов» (что видно хотя бы из того, что содержание ксенона-129 у нас крайне близко к среднеметеоритному).

Однако Бейкер указывает на куда более серьезную ошибку Бранденбурга: тот в своем докладе называет зафиксированный «Одиссеем» калий радиоактивным. Радиоактивный калий-40 нельзя измерить с орбиты, и ученые получили только информацию об обычном изотопе (калии-39) на Марсе. Как отмечает Бейкер, Бранденбург обладает достаточным физическим образованием, чтобы не перепутать калий-39 и калий-40. И тогда говорить о концентрации «радиоактивного калия» — это значит либо совершать случайную ошибку, либо сознательно фальсифицировать данные, подгоняя их под уже готовые идеи о взрывах ядерных бомб инопланетянами. Но какими бы ни были истинные мотивы Бранденбурга, этого достаточно для вывода его построений за рамки серьезной научной дискуссии.

Также вызывают большие сомнения ссылки на построения, которые научным сообществом расцениваются как крайне спорные: например, о следах жизни на метеорите ALH84001. Большинство ученых уже в начале 2010-х признали эту гипотезу ошибочной.

Вопросы остаются

Подведем итоги: в целом построения Бранденбурга не выдерживают научной критики. То есть приводимые им факты по разным причинам не могут служить доказательством его гипотезы о ядерных взрывах на Марсе.

Однако чрезмерная осторожность также может затормозить научное познание. Скажем, хотя советские ученые открыли воду в лунных породах еще в 1978 году, на Западе и в 2006 году встречались специалисты, утверждавшие, что «они поверят в воду на Луне не раньше, чем выпьют ее из стакана». Очевидно, обе эти крайности сомнительно полезны, и Бранденбургу все же не удалось удержаться между ними.

На первый взгляд, все выводы, которые можно сделать из этой истории, сводятся к тому, что человеку свойственно ошибаться и даже ученым ничто человеческое не чуждо. Однако все не так просто: история с ксеноном-129 на Марсе остается довольно неясной. В отличие от многих других, данный изотоп ксенона чрезвычайно стабилен, почти не распадается со временем. И на вопрос, откуда он на Марсе в количествах, намного превышающих другие хорошо известные точки Солнечной системы, пока нет точного ответа.