Человек — прирождённый атлет

Почему же мы не хотим бегать? За что эволюция, наделившая человека прекрасными приспособлениями для бега, так нас наказала?

Однажды Дэниэл Либерман из Гарвардского университета (США) обратил внимание на то, что у бегущей свиньи голова мотается туда-сюда. Какая это не похоже на нас! Мы держим голову неподвижно и можем направлять свой взгляд, куда захотим.

Г-н Либерман задумался об эволюционном значении этого обстоятельства. Наверняка, вы и сами видели, как прыгают вверх и вниз волосы, собранные в хвостик, у бегущей девушки. По этому движению можно судить о том, какие силы действуют на голову, но она практически непоколебима. По сравнению с шимпанзе у человека увеличены полукружные каналы костного лабиринта внутреннего уха, которые позволяют нам быстрее воспринимать и реагировать на резкие ускорения движения головы.

Помимо бега такие ускорения могут создаваться прыжками на батуте и боданием, но едва ли наши предки занимались тем или другим, поэтому остаётся признать, что данная адаптация возникла в ответ на необходимость быстро и много бегать.

Мы произошли от не самых активных существ. Типичный шимпанзе в день проходит 2–3 км, пробегает метров сто и взбирается на одно–два дерева. А средний охотник-собиратель проходит и пробегает 9–15 км, и всё наше тело, от головы до пальцев ног, к этому прекрасно приспособлено.

Г-н Либерман и его коллеги из Университета штата Юта Деннис Брэмбл и Дэвид Кэриер полагают, что нащупали очень важный фактор нашей эволюции. Человек способен развивать такую скорость, которая заставляет четвероногое животное переходить на галоп. Мы на этой скорости можем и марафон пробежать (у любителя средней руки на это уходит примерно три с половиной часа), а объект охоты получает тепловой удар и гибнет уже через 15 минут в солнечный день (побегайте вместе со своей собакой и понаблюдайте за ней). Дело в том, что четвероногие охлаждаются быстрыми, короткими, неглубокими вдохами. Дышать таким образом и одновременно галопировать невозможно.

Между тем человек может похвастаться и короткими пальцами ног (ниже расход энергии на удержание равновесия и меньше отдача при беге), ахилловым сухожилием (запасает и высвобождает энергию в нужный момент), увеличенными большими ягодичными мышцами (держат тело прямым) и стабильной головой.

И здесь возникает очень интересный вопрос: почему же, обладая всеми этими замечательными вещами, мы предпочитаем домоседничать? По-видимому, полагает г-н Либерман, большие массы людей получили возможность отказаться от регулярной физической активности совсем недавно, и эволюция ещё не успела проявить себя в отношении таких индивидов, поэтому они ещё сохраняют адаптации для бега. Г-н Либерман считает такое поведение аномальным и даже патологическим.

Но почему же эволюция не скажет нам: встань и беги! Почему само строение нашего тела не побуждает нас к физкультуре самым естественным образом? Потому что отсутствует эволюционное давление, заставляющее нас заниматься спортом. Неандерталец, человек прямоходящий, ранний человек разумный не думали с утра пораньше: «Пойду-ка я побегаю, ведь это полезно для здоровья». В те времена всё было проще: если ты не преодолеешь весьма существенное расстояние, то сдохнешь с голоду. Это была необходимость, и никакого эволюционного давления, в соответствии с которым нам нравилось бы напрягаться. Напротив, естественный отбор поощрял отлынивание от необязательной физической активности. Например, некоторые охотники-собиратели обходились 2 200 калориями в день.

Увы, эволюция способствовала расслаблению и лени. Вам хочется сладенького и жирненького? Именно эта адаптация позволила выжить нашим предкам! И лишь совсем недавно она стала неадекватной образу жизни. Пирог или морковь? Конечно, пирог! Эскалатор или лестница! Разумеется, эскалатор! Этот выбор за нас делает инстинкт, выработанный в ходе эволюции.

К сожалению, несоответствие древних эволюционных адаптаций современному, возникшему буквально вчера образу жизни приводит к очень неприятным заболеваниям. Чтобы сердце правильно выросло, нужны физические упражнения, которые увеличивают периферические артерии, снижают уровень холестерина и уменьшают риск сердечно-сосудистых заболеваний по крайней мере наполовину.

У женщин, которые регулярно делают энергичные упражнения, более низкие показатели заболеваемости раком молочной железы и других тканей репродуктивной системы. Риск рака толстой кишки уменьшается на 30%. Отступают депрессия и тревога. Список можно продолжить.

«Жизнь — это усилие, направленное на то, чтобы поднимать тяжесть, которая падает», — писал Анри Бергсон. Г-н Либерман говорит то же самое: чтобы быть здоровым, надо есть то, чего не хочется, и заниматься спортом через «не хочу». К счастью, мы додумались выработать формы косвенного социального принуждения (раз уж эволюционное давление отпало). Например, нам всё время твердят (а мы твердим это своим детям), что надо правильно питаться и заниматься физкультурой, а то заболеешь, тебя не будут любить девочки (мальчики), будешь плохо учиться и т. д.

Увы, судя по эпидемии ожирения во всём мире, эти разговоры не оказывают должного воздействия, оставаясь просто разговорами.

Но у природы всё-таки есть одно секретное оружие — «эйфория бегуна». Когда наши предки преследовали животное долгое время и уже готовы были бросить это бесполезное дело, у них открывалось второе дыхание, побуждавшее продолжать погоню до победного конца. И сегодня бег для многих людей становится наркотиком. Эйфория не просто придаёт новые силы, но и обостряет восприятие окружающего мира. Ты понимаешь: «Жизнь прекрасна! Я молодец! Всё вокруг такое замечательное! Большое такое большое! А маленькое такое маленькое!»

Вот только до такого состояния нужно действительно добежать...

Подготовлено по материалам NewScientist.