Сегодня уже понятно, что эпидемия короновируса неотвратимо изменит собой жизнь современного человека — включая судьбу миллионов и миллиардов людей, которых обойдет стороной это распространяющееся по всей планете заболевание. Нет, это не панический алармизм, а простая констатация факта. Хотя стоит признать, что именно спровоцированная эпидемией паника многократно усилила разрушительное воздействие корноавирусной инфекции, и вообще стала ее главным поражающим фактором — в смысле своего влияния на современное общество.

Конечно, в самой глобальной пандемии нет ничего принципиально нового. На протяжении своей истории человечество постоянно сталкивалось со вспышками смертельных болезней, каждый раз возрождаясь после очередного мора. «Мое намерение было провести зиму в Италии. Но в Италии бушевала холера страшным образом; карантины покрыли ее как саранча. Я встречал только бежавших оттуда итальянцев, которые от страху в масках проезжали свою землю», — писал в 1836 году путешествующий по Европе Николай Гоголь. Кажется, будто его слова говорят о современной Италии, с тотальным карантином и перепуганными людьми в масках — среди которых полно гоголевских земляков из числа украинских заробитчан. И это лишний раз напоминает, что история склонна повторяться — несмотря на то, что мы склонны забывать о несчастьях, которые пережили наши предки.

 

Однако нынешняя эпидемия происходит в глобализованном мире, который превратился в подобие единого организма. Его соединяет информационная паутина и кровеносная сеть экономических связей, позволяющих мгновенно выводить миллиардные капиталы, распространять по всей планете товары и перемещать огромные массы рабочей силы — исходя из базовых принципов господствующей неолиберальной системы. Все это создало сложные причинно-следственные зависимости, способные обрушить ее от одного толчка в ключевой, узловой точке.

Таким краеугольным камнем оказался именно Китай — глобальный сборочный цех нашей современности, основополагающий базис реального производства, на котором во многом держится сейчас человечество. Этот фундамент выстоял перед эпидемией. Однако сотрясавшие его с начала года толчки стали настоящим землетрясением для мировой экономики, провоцируя первые обрушения биржевых котировок, которые расходились по разным странам волнами панических ожиданий неизбежного краха.

Все это обнаружило хорошо известные слабости глобального организма, поражённого многочисленными болезнями экономического и социального толка — бедностью, социальным неравенством, огромными пробелами в образовании, хроническим отставанием в развитии, рудиментами религиозного фундаментализма, коррупцией, а также элементарной несостоятельностью управленческого аппарата. Наконец, сыграл свою роль глубокий кризис подточенного неолиберальными реформами здравоохранения, которое банально не справляется с болезнью в самых «цивилизованных» европейских странах — таки, как уже упомянутая выше Италия.

 

Распространение вируса ведет к распространению паники — и совокупно это приводит к ограничительным мерам, которые не имеют прецедентов в современной истории человечества. Речь, прежде всего, идет о тотальном сворачивании базовых прав и свобод, которые еще вчера казались естественным, неотъемлемым правом каждого современного человека. Так, ограничена свобода перемещения — итальянские города охвачены карантином, прекращаются транспортные перевозки, и около шестидесяти миллионов граждан и гостей этой страны больше не могут покинуть свой город, примеряя на себя роли героев «Декамерона».

Отыне для этого надо оформить разрешение местной власти, которое предоставляется только в экстренных случаях, а нарушителям угрожает трехмесячное лишение свободы. Впрочем, итальянские тюрьмы сотрясают массовые бунты, жертвам которых уже стали шестеро заключенных — потому что узники возмущены тем, что им отказали в праве свиданий с родней, а иногда даже рассматривают судебные дела без присутствия подсудимых. В связи с этими беспорядками усиливаются системы контроля, необходимого для того, чтобы проводить в жизнь непопулярные меры. На Апеннинах отменили все публичные мероприятия, закрыли абсолютно все учебные заведения, всемирно известные музеи и даже прекратили футбольный чемпионат. Знаменитые туристические центры опустели — но это почему-то не радует местных жителей, которые привыкли неодобрительно сетовать на засилье понаехавших со всего мира иностранцев.

Этому примеру активно следуют в других странах. Во Франции не работает Лувр, а правительство готовится ужесточить карантин по итальянскому образцу. Израиль также ввел обязательный двухнедельный карантин для всех, кто прибывает в эту страну, а губернатор штата Нью-Йорк уже использует войска национальной гвардии, стремясь ограничить охваченные принудительной изоляцией районы, расположенные вблизи одного из важнейших городов мира.

В каждом случае это вызывает возражения правозащитников, которые указывают, что запретительные меры часто идут в разрез с действующим законодательством — однако эпидемия позволяет властям игнорировать действующие законы, вводить новые правила — что само по себе переформатировало привычную всем реальность. При этом, ясно, что мы находимся всего лишь в самом начале тектонических изменений, которые будут в ежедневном режиме распространяться на все новые и новые регионы. Не считая постоянных экономических потрясений, которым будут больше всего подвержены слабые периферийные страны, включая давно попавшую в их число  Украину.

Эпидемия пройдет, но мир будет другим. «Открытое общество» неолиберальной эпохи — которое, впрочем, всегда было по-настоящему открытым только для капиталов и их владельцев — до известной степени схлопнется. Сама глобализация не прекратится — однако, она начнет приобретать характерные черты тоталитарной антиутопии, когда человек всегда будет ощущать себя объектом невидимой слежки, памятуя о том, что его дом, город или страна в любой момент может стать для него тюрьмой. И никто не поинтересуется его мнением по поводу происходящих событий.

Социальные последствия эпидемии превзойдут по своим последствиям саму болезнь — которая, в конечном счете, указала всем на уродливые изъяны, пороки и слабости современного мира. Подобно заболевшему организму, он должен воспринять эти тревожные знаки, чтобы излечиться. В противном случае, нам всем станет хуже.

Гораздо хуже.