Пророчества матушки Алипии

Пророчества матушки Алипии

В Киевском монастыре Свято-Покровская Голосеевская пустынь 30-го числа каждого месяца проводится особое служение в память дня ухода из земной жизни монахини Алипии, почитаемой многими как блаженная чудотворица.

Без паспорта

Почти все биографические сведения о ней носят лишь приблизительный характер, почерпнуты из того немного, что иногда она о себе рассказывала.

Год её рождения теперь указывают как 1910-й. Но в некоторых жизнеописаниях можно встретить и 1905-й, и 1908-й.

Свою жизнь матушка Алипия прожила без паспорта и без прописки. Своего крова, жилья надёжного никогда не имела. Фотографировать себя не разрешала. Этим объясняется столь малое число её изображений – буквально считанное количество. Сохранилось ещё несколько мгновений кинохроники…

Она – наша современница. Из земной жизни матушка Алипия ушла 30 октября 1988 года. Ею были предсказаны Чернобыльская беда, филаретовский раскол (за пять лет до события) и времена, кажется, новых чудовищных испытаний; предсказана война.

Странница

Родилась она в Пензенской губернии, в православной мордовской семье Авдеевых. При крещении ей было дано имя святой мученицы Агафьи, икону которой всю жизнь носила у себя на спине.

В 1918 году девочка чудом осталась жива: вышла к соседям. Вернулась – родители убиты. Восьмилетний ребёнок, она всю ночь читал над их остывшими телами Псалтирь…

Странствовала по святым местам. Рассказывая о чём-то, матушка Алипия называла себя в мужском роде: «Я всюду был: в Почаеве, в Пюхтице, в Троице-Сергиевой Лавре. Три раза в Сибири был. По всем церквям ходил, подолгу жил, меня всюду принимали». Вспомним, что между Пюхтицким Успенским монастырём в Эстонии и Сибирью тысячи километров… Рассказывала она, что долго сидела в тюрьме: «Толкали меня, били, допросы делали…» Её морили голодом... Обычно о подробностях её не расспрашивали, и вот почему: «в присутствии матушки царила такая благоговейная тишина и так было с нею хорошо, что боялись эту тишину нарушить». Но другим людям она сообщила и подробности: «Однажды её арестовали и посадили в общую камеру. В тюрьме, где она содержалась, было много священников. Каждую ночь 5-6 человек уводили безвозвратно. Наконец, в камере осталось только трое: один священник, его сын и матушка.

Священник сказал сыну: «Давай отслужим по себе панихиду, сегодня нас к рассвету заберут»... А матушке сказал: «А ты сегодня выйдешь отсюда живая».

Отслужили панихиду, отпели себя отец и сын и ночью их увели навсегда…» Матушка Алипия рассказывала, что спас её апостол Петр – отворил дверь и провёл мимо всех охранников через чёрный ход, велел идти вдоль моря. Она шла, не отклоняясь от береговой линии, «без пищи и воды одиннадцать суток. Лезла по отвесным скалам, обрывалась, падала, поднималась, снова ползла, раздирая до костей локти. На руках у неё остались глубокие шрамы…» Полагают, что именно в то время она и посетила старца иеросхимонаха Феодосия (Кашина; 1841-1948), жившего в горах под Новороссийском. Она говорила: «Я у Феодосия был, я Феодосия видел, я Феодосия знаю». Полагают, что тогда же чудотворец Феодосий благословил её на подвиг юродства.

Как и где она училась, - сведений нет. Но она хорошо читала по-церковнославянски и по-русски, иногда говорила и молилась на мордовском языке.

Во время войны Агафья Тихоновна Авдеева побывала на принудительных работах в Германии. Её келейница Марфа вспоминала: «Рассказала мне матушка, что когда она была на работах в Германии, то по ночам читала Псалтирь за женщин, у которых дома (на родине) остались дети или больные старики, и выводила их за колючую проволоку и они благополучно уходили домой. Ушла и сама матушка ещё до окончания войны, перебралась через линию фронта и пешком пошла в Киев...»

В Лавре

На Руси нет простых выходов из ловушек истории. Киево-Печерская лавра, после разгрома в 1920-е, ожила осенью 1941-го, при немцах. Гитлеровские власти открывали храмы, конечно, не из тайных симпатий к исторической России, но из ситуативной конъюнктуры, желая предъявить населению плюсы нового миропорядка, противопоставляя его большевистским установкам.

В храмах Киево-Печерской лавры вновь зажглись лампады, возобновились богослужения, привлекая уцелевших подвижников благочестия, прошедших через аресты, ссылки, лагеря. О своём пребывании в Киево-Печерской лавре матушка Алипия рассказывала: «В Лавре я был 20 лет. Три года в дупле сидел, холодно было, снег заметал, голодный был, но я всё терпел». Двадцать лет – это именно те годы, когда лавра была открыта, с оккупационного 1941-го по хрущёвский март 1961-го.

Духовником-наставником Агафьи Тихоновны стал о. Кронид (в миру Кондрат Сергеевич Сакун; 1883-1954; с 1945 года архимандрит, с 1947 – настоятель Лавры). В свой час о. Кронид постриг Агафью в монашество с именем Алипия – в честь преподобного Алипия Печерского.

По воспоминаниям, относящимся к 1947 году, матушка Алипия была худенькой, стройной, аккуратно причёсанной. Её длинные каштановые волосы были заплетены в косу вокруг головы «корзинкой». Все называли её Липа, жила она «в овраге за лаврской оградой прямо под открытым небом… У Липы был необыкновенно глубокий, чистый, теплый, ласковый, любящий взгляд светло-серых очей, которые делали её молодой, преображая до девочки-подростка… В простой, скромной одежде, она была всегда аккуратной, чистой. От неё не исходило никакого неприятного запаха, какой бывает обычно от людей странствующих, ночующих на вокзалах, долго не моющихся».

Не менее поражало наблюдавших за нею, что жила она в дупле, в котором не подняться в рост, около которого в снежные морозные ночи выли голодные собаки.

Вероятно, этот период относится к послевоенному времени, когда тот, кто принимал беспаспортную матушку Алипию, рисковал административно. Она вспоминала: «Когда было очень холодно, я заходил в коридор к монахам погреться. Иной пройдет, даст хлеба, а другой прогонит – нечего тебе, баба, тут сидеть. Но я на них не обижался…» В особо сильные морозы иные пускали погреться в сени. А потом: «Согрелась? Ну иди, спасайся»…

«Спецназ»

Юрод – недоумок, бомж, «чудо в перьях». Кто таковых не встречал? И в автобус такого не пустят, а на улице дети и снежком бросят, а то и камнем. В этой среде, очень сомнительной для «чистого общества», среди массы психически больных или по несчастию опустившихся людей, почти неотличимо от них, может жить аскет, сознательно отказавшийся от благ цивилизации, обладающий даром необыкновенной любви, а может, и чудотворения – целительства, прорицания.

Известный киевский священник о. Андрей Ткачёв, замечательный проповедник и писатель, в одном из выступлений (доходчиво для современного человека) так объяснял, кто такой Христа ради юродивый.

Используя аналогию с армейским воинством воинства духовного, он назвал юродивых «спецназом», как бы «особым подразделением» среди сонма других святых – мучеников, исповедников, пустынников, затворников…

Сначала к Алексею сходите…

После закрытия Лавры матушка Алипия многие годы жила, где придётся. В 1979 году, накануне Олимпиады, беспаспортную монахиню вывезли в пустующий домик в Голосеевском лесу, в местность, удалённую от городских магистралей.

Голосеевская пустынь как скит Киево-Печерской Лавры и летняя резиденция Киевских митрополитов была основана в 1631 году святителем Петром Могилой.

С обителью связано немало известных нам подвижников веры, в их числе – преподобный Алексий Голосеевский (Шепелев; 1840-1917), прозорливый старец, почитаемый всей имперской Россией.

В августе 1941-го через Голосеево проходила линия обороны, шли чудовищные бои. Ни один снаряд не попал на монастырское кладбище.

К могилке о. Алексия матушка Алипия отправляла всех, приходивших к ней: «Сначала к Алексею сходите поклонитесь, потом ко мне». Или: «Иди, там священник служит»...

Чудотворица

Многие отмечали её абсолютное самоотвержение, необыкновенную любовь и сострадание к людям.

Знавшие её не сомневаются, что ей был открыт мир духовный, нам невидимый, что в сердцах людей она читала, как в открытой книге.

Почти все вспоминают, что людей она лечила мазью, которую сама готовила. Лечение это, порой, было столь чудодейственным, что иные полагают, - целебная сила была не в самой мази, а в молитве удивительной монахини. Есть свидетельства излечений от самых тяжёлых недугов. Причём чудотворения происходят и ныне…

Все вспоминают её обильные угощения. Сколько бы человек ни пришло к ней, хоть и три десятка – всех кормила. Алексей А. рассказывает: «За столом, во время обеда, она заботилась о каждом и когда не хватало места всем за столом, она отходила, садилась на досточку, говорила: «Я уже кушал». Пищи в тарелки всегда клала много и требовала, чтобы всё съедали. Когда от неё уходили, спрашивала, не нужно ли чего на дорогу. Несколько раз мне и моим знакомым предлагала деньги, как бы предсказывая скорую нужду в них…»

Монахиня Л. вспоминала: «Едем из церкви с Матушкой в троллейбусе, а одна женщина (попутчица) как бы про себя говорит: «У этой старухи денег много, все дают». Матушка услыхала и просто по-детски отвечает: «Говорят, что кур доят, а мне кто копеечку даст, я в церковь несу, свечи куплю и за того поставлю».

В церковь она всегда приносила на поминальный столик много булок и хлеба, покупала большие свечи…

Как-то к ней пришли три юноши. Один был настроен скептически.

Матушка Алипия внимательно посмотрела на каждого, а скептику вдруг сказала: «Страшный грех – замуж выходить; в ад пойдёт душа, если не покается». Парень переменился в лице. Оказалось, она обличила содомский грех.

Молодой человек остался для беседы. Неизвестно, было ли покаяние. Но через месяц он скоропостижно скончался.

Кому-то она говорила: «Без жены пропадёшь». Двум молодым людям, которые, начитавшись житий святых, захотели уехать на Кавказ, спасаться в пустынном месте, вдруг сказала: «Вот древние подвижники!» А потом добавила: «Сейчас не то время и не для вас!» И другого молодого человека, возмечтавшего о подвиге юродства, попыталась остановить: «Не смей, убьют». Тот не послушался, погиб.

Алексею А, который когда-то и не помышлял о духовном образовании, однажды сказала: «Закончишь семинарию и здесь недалеко будешь пономарить». Алексей был удивлен, стал спорить. Через два года в Киеве открылась семинария, он её окончил и потом служил пономарём недалеко от Голосеево, в Китаевой пустыне.

За пять лет до своей кончины она сказала и о возрождении Голосеевской обители. Как-то шла по монастырским руинам в сопровождении сестёр Флоровского монастыря и вдруг воскликнула, будто те могли видеть: «Девки, смотрите: тут ещё будет монастырь и служба…» Трудно в это было поверить. Голосеевская пустынь начала оживать в 1993 году. В тот же год был прославлен Церковью в лике святых (в праздник равноапостольного великого князя Владимира) преподобный Алексий Голосеевский.

Горе идёт

Люди не могли взять в толк её фразы: «Под землей горит, горе идёт». Таких слов как «реактор» и «радиационная авария» она, наверняка, не знала. Говорить же о том, что «горе идёт», начала ещё зимой, задолго до чернобыльского 26 апреля. А за день до аварии она ходила по улице, взывала молитвенно: «Господи! Пожалей младенцев, пощади народ!» Людям, пришедшим к ней в тот день, советовала: «Плотно закрывайте двери и окна, будет много газа». Когда случилась авария, спрашивали: уезжать? Говорила: нет. На вопрос, как поступать с пищей, учила: «Помойте, прочитайте «Отче наш» и «Богородицу», перекрестите и ешьте и будете здоровы»…

Она не раз прилюдно отрицательно отзывалась о М. Денисенко, в ту пору киевском митрополите. Алексей А. вспоминал: «Увидев фотографию Филарета, сказала: «Он не наш». Мы стали объяснять Матушке, что это наш митрополит, думая, что она его не знает, но она снова твердо повторила: «Он не наш». Тогда мы не поняли смысла её слов, а теперь удивляемся, за сколько лет вперёд Матушка всё предвидела».

Однажды в храме Вознесения Господня, что на Демеевке, прихожанкой которого была, во время архиерейской службы она вдруг воскликнула, провидя будущее: «Славен, славен, а мужиком умрешь». В тот раз её выгнали из храма.

Вспоминает Н.Т.: «Сидим мы у Матушки, разговариваем. Печка уже давно прогорела, обед сварили. А.Р. показывала журнал, в котором была большая фотография М.А. Денисенко. Матушка схватила журнал, двумя пальцами ткнула ему в глаза и закричала: «У-у-у вражина, сколько горя людям ты принесёшь, сколько зла наделаешь. Волк в овечью шкуру залез! В печку его, в печку!». Скомкала журнал и бросила его в печку. Собравшиеся от неожиданности растерялись и молча сидели, слушая, как гудел в печке, догорая, журнал. Придя в себя, я спросила Матушку: «А что же будет?» Матушка улыбнулась своей широкой детской улыбкой и сказала: «Владимир будет, Владимир!». И когда произошёл в нашей церкви раскол, мы без всякого сомнения и колебания пошли за тем, кого указала нам Матушка еще года за полтора до своей смерти и почти за пять лет до событий».

Существует её пророчество и о грядущей войне. «Государства по деньгам различаться будут.

Это будет не война, а казнь народов за их гнилое состояние. Мертвые тела будут лежать горами, никто не возьмётся их хоронить. Горы, холмы распадутся, сровняются с землею.

Люди будут перебегать с места на место. Будет много бескровных мучеников, которые будут страдать за Веру Православную». «Война начнется на апостолов Петра и Павла. Будете лежать: там рука, там нога. Это случится, когда вынесут труп». Под трупом обычно понимают мавзолейного покойника. О дате «на Петра и Павла», как потом поняли, сказано было не о Дне первоверховных апостолов, что празднуется 12/29 июля. В 1987 году, по её календарю, который она называла Иерусалимским, этот день был на Преображенье – 19/6 августа.

Ещё учила: «Когда едешь в Киеве по Крещатику – молись, потому что он провалится».

Сияние

О дне своей смерти знала, предупредила загодя. Монахиня Ф.: «В апреле 1988 года я принесла Матушке Церковный календарь, а она просит: «Посмотри, какой день будет 30 октября». Я посмотрела и говорю: «Воскресенье». Она как-то многозначительно повторила: «Воскресенье». После её кончины, мы поняли, что тогда, в апреле Матушка открыла нам день своей кончины – более чем за полгода до неё». Её похоронили на киевском Лесном кладбище, на участке Флоровского монастыря. Без паспорта и прописки – это тоже казалось чудом…

Известны документально подтверждённые случаи исцелений по молитвам к ней. По крайней мере однажды люди видели в вечернее время необыкновенное сияние вокруг её креста.

Мощи матушки были подняты и перевезены в Голосеево 18 мая 2006 года. В тот день автор этих строк по счастливой случайности оказался в Голосеево. Мощи уже были сокрыты в нижнем пределе строящегося храма «Живоносный Источник». А там, где когда-то стоял домик старицы, около символической могилки с крестом, священник начинал служить панихиду. Я поднял голову вверх. В майском голубом небе – высоко над крестом – широко сверкало тонкое солнечное кольцо, называемое учёными «гало». Видел ли кто ещё? Все молились, вверх никто не смотрел. Позже я узнал, что утром, когда в «Живоносном Источнике» служилась первая панихида, люди видели в небе светящийся крест…