Как выбрать настоящую икону

Православная Икона — это образ Воплощенного Бога, Пресвятой Богородицы, Святых и Священных событий, воплощенный в материале и имеющий особое свойство присутствия Божественной Благодати.

Богородица Владимирская в фарфоровом окладе и резном киоте. Московская Иконописная мастерская

Изображение в иконе должно строго и точно соответствовать своему Небесному Первообразу, без малейшего разночтения. Для этого Церковь выработала специальные каноны или изводы. Правильно выполненное святое изображение становится идентичным Имени Божию и через это приобретает Благодать или Дары Святого Духа. Происходит это также и благодаря точному знаменованию или надписанию иконы и правильному изображению символов вероисповедания, одним из которых является перстосложение рук.

То есть главное в иконе — призвать в неё и через неё Благодать Святого Духа. Дух дышит, где хочет, поэтому в иконе человеком создаются лишь приемлемые условия для этого.

Православная каноническая икона не является копией. Канон — это лишь направление пути, его принципы. Настоящая икона всегда индивидуальна, личностна, не похожая друг на друга, она отражает веру человека, через его труд и сердце. Именно это и благословляет Господь, а не промышленное бездушное и бездумное копирование.

Молитву, идущую через живое сердце, не заменит механическое воспроизведение копии молитвы станком или неверующим человеком. Это всего лишь имитация и подделка.

Фото с иконы "Не рыдай мене мати" работы Московской Иконописной Мастерской

Очень важно в воплощении иконы, кто именно этим занимается. Иконописцем раньше мог быть только монах или православный мужчина, твердый в вере, не имеющий сильных пристрастий, имеющий особое церковное благословение на иконописание, находящийся в венчанном браке или в целомудрии, в чистоте душевной и телесной. Женщины в церкви занимались только шитьем и вышиванием, а также могли петь на клиросе.

Также большое значение в воплощении иконы имеют материалы, из которых она состоит. Все материалы должны быть Богомданные, т.е. природные, чистые, новые, без изъяна, не оскверненные, не искусственные. Лучше, чтобы краски были изготовлены из природных минералов, цветных полудрагоценных камней на курином желтке с вином или винным уксусом. Клей, используемый в иконе, тоже должен быть природный: животный или рыбий. Лучше, чтобы паволока была льняной. Позолота должна быть из сусального золота, а не из синтетических акриловых металлизированных красок.

Икону можно оценить только после достаточно длительной молитвы перед ней и продолжительного созерцания её. Тогда она раскроется и покажет все свои плюсы и минусы. Часто яркие и внешне красивые и декоративные иконы после длительного созерцания начинают раздражать, а молиться оказывается совсем невозможно.

Зато строгие и сдержанные в цветовом колорите иконы во время вечерней молитвы, освещенные светом свечи, преображаются и оживают.

Фото иконостаса придела Федора Стратилата в Лукияновой Пустыни, 1999 г. Работа Московской Иконописной Мастерской

Давайте ещё немного вспомним древние традиции. Вообще-то иконы, как и любую святыню нельзя продавать и покупать, ведь святыня принадлежит Богу. Поэтому процесс перехода иконы из рук созидателей в руки заказчиков называется обменом на деньги или на заранее обговорённое пожертвование. Обменивается не святыня, а труд человека и его затраты на материалы. Точно так же по канону должно быть и в церкви, когда вы приобретаете свечи, заказываете требы и т.д. Но при этом надо помнить, что при воплощении святынь в материале были затрачены вполне конкретные усилия, время, умения и материалы. По старым традициям при обмене святыни нельзя, с одной стороны, торговаться, а с другой стороны, нельзя брать лихву. Только тогда не будет в этом греха. Нельзя продавать свои домашние иконы, особенно которые были подарены в благословение.

Православное предание об иконе говорит, что при воплощении иконы участвуют три стороны: Cвятые отцы, выработавшие каноны и изводы, иконописец, чьими руками и душой воплощается икона, и заказчик, чья воля и молитва движут воплощение иконы. Роль заказчика очень велика, от него зависит легко или тяжко будет воплощаться икона, как долго она будет служить людям и благословит ли её Господь. Икона должна быть воплощена в духе покаяния и смирения, и на благочестивые честные деньги.

Молитва иконописцев перед работой (Московская Иконописная мастерская)

***

И в заключение о сущности и актуальности православной Иконы в наше время я хочу привести важные мысли из труда "Умозрение в красках", как называл икону философ Евгений Трубецкой:

"В течение беспредельной серии веков в мире царствовал ад — в форме роковой необходимости смерти и убийства. Что же сделал в мире человек, этот носитель надежды всей твари, свидетель иного, высшего замысла? Вместо того чтобы бороться против этой "державы смерти", он изрек ей свое "аминь". И вот ад царствует в мире с одобрения и согласия человека — единственного существа, призванного против него бороться: он вооружен всеми средствами человеческой техники. Народы живьем глотают друг друга: народ, вооруженный для всеобщего истребления — вот тот идеал, который периодически торжествует в истории. И всякий раз его торжество возвещается одним и тем же гимном в честь победителя — "кто подобен зверю сему!"

Если в самом деле вся жизнь природы и вся история человечества завершаются этим апофеозом злого начала, то где же тот смысл жизни, ради которого мы живем и ради которого стоит жить?

Фото с иконы "Огненное восхождение Ильи Пророка" работы Московской Иконописной Мастерской

Я воздержусь от собственного ответа на этот вопрос. Я предпочитаю напомнить то его решение, которое было высказано отдаленными нашими предками. То были не философы, а духовидцы. И мысли свои они выражали не в словах, а в красках. И тем не менее их живопись представляет собою прямой ответ на наш вопрос. Ибо в их дни он ставился не менее резко, чем теперь. Тот ужас войны, который мы теперь воспринимаем так остро, для них был злом хроническим. Об "образе зверином" в их времена напоминали бесчисленные орды, терзавшие Русь.

Звериное царство и тогда приступало к народам все с тем же вековечным искушением: "все сие дам тебе, егда поклонишися мне". Все древнерусское религиозное искусство зародилось в борьбе с этим искушением. В ответ на него древнерусские иконописцы с поразительной ясностью и силой воплотили в образах и красках то, что наполняло их душу,— видение иной жизненной правды и иного смысла мира.

Пытаясь выразить в словах сущность их ответа, я, конечно, сознаю, что никакие слова не в состоянии передать красоты и мощи этого несравненного языка религиозных символов".

Фото иконы "Богородица Русская или Взбранная Воевода" работы Московской Иконописной Мастерской

"Ее символический язык непонятен сытой плоти, недоступен сердцу, полному мечтой о материальном благополучии. Но он становиться жизнью, когда рушится эта мечта и у людей разверзается бездна под ногами. Тогда нам нужно чувствовать незыблемую точку опоры над бездной: нам необходимо ощущать это недвижное спокойствие святыни над нашими страданием и скорбью; а радостное видение собора всей твари над кровавым хаосом нашего существования становится нашим хлебом насущным.

Нам нужно достоверно знать, что зверь не есть все во всем мире, что над его царством есть иной закон жизни, который восторжествует. Вот почему в эти скорбные дни оживают те древние краски, в которых когда-то наши предки воплотили вечное содержание. Мы снова чувствуем в себе ту силу, которая в старину выпирала из земли златоверхие храмы и зажигала огненные языки над пленным космосом.

Действенность этой силы в древней Руси объясняется именно тем, что у нас в старину "дни тяжких испытаний" были общим правилом, а дни благополучия — сравнительно редким исключением. Тогда опасность "раствориться в хаосе", то есть, попросту говоря, быть съеденным живьем соседями, была для русского народа повседневной и ежечасной.

И вот теперь, после многих веков, хаос опять стучится в наши двери. Опасность для России и для всего мира — тем больше, что современный хаос осложнен и даже как бы освящен культурой. Дикие орды, терзавшие Древнюю Русь, — печенеги, половцы и татары — не думали о "культуре", а потому руководствовались не принципами, а инстинктами. Они убивали, грабили и истребляли другие народы, чтобы добыть себе пищу совершенно так же, как коршун истребляет свою добычу: они осуществляли биологический закон наивно, непосредственно, даже не подозревая, что над этим законом звериной жизни есть какая-либо другая, высшая норма.

Совершенно иное мы видим теперь в стане наших врагов. Здесь биологизм сознательно возводится в принцип, утверждается как то, что должно господствовать в мире. Всякое ограничение права кровавой расправы с другими народами во имя какого-либо высшего начала сознательно отметается как сентиментальность и ложь. Это — уже нечто большее, чем жизнь по образу звериному: здесь мы имеем прямое поклонение этому образу, принципиальное подавление в себе человеколюбия и жалости ради него.  Торжество такого образа мыслей в мире сулит человечеству нечто гораздо худшее, чем татарщина. Это — неслыханное от начала мира порабощение духа — озверение, возведенное в принцип и в систему, отречение от всего того человечного, что доселе было и есть в человеческой культуре. Окончательное торжество этого начала может повести к поголовному истреблению целых народов, потому что другим народам понадобятся их жизни.

Фото иконы Св. Евгения Родионова, мученика чеченской войны. Работа Московской Иконописной Мастерской 

Этим измеряется значение той великой борьбы, которую мы ведем. Речь идет не только о сохранении нашей целости и независимости, а о спасении всего человеческого, что есть в человеке, о сохранении самого смысла человеческой жизни против надвигающегося хаоса и бессмыслицы. Та духовная борьба, которую нам придется еще выдержать, неизмеримо важнее и труднее той вооруженной борьбы, которая теперь заставляет нас истекать кровью. Человек не может оставаться только человеком: он должен или подняться над собой, или упасть в бездну, вырасти или в Бога, или в зверя. В настоящий исторический момент человечество стоит на перепутье. Оно должно окончательно определиться в ту или другую сторону. Что же победит в нем — культурный зоологизм или то "сердце милующее", которое горит любовью ко всей твари? Чем надлежит быть вселенной — зверинцем или храмом?

Самая постановка этого вопроса преисполняет сердце глубокой верой в Россию, потому что мы знаем, в котором из этих двух начал она почувствовала свое национальное призвание, которое из этих двух жизнепониманий выразилось в лучших созданиях ее народного гения. Русская религиозная архитектура и русская иконопись, без сомнения, принадлежат к числу этих лучших созданий.

Здесь наша народная душа явила самое прекрасное и самое интимное, что в ней есть, — ту прозрачную глубину религиозного вдохновения, которая впоследствии явилась миру и в классических произведениях русской литературы. Достоевский сказал, что "красота спасет мир". Развивая ту же мысль, Соловьев возвестил идеал "теургического искусства". Когда слова эти были сказаны, Россия еще не знала, какими художественными сокровищами она обладает. Теургическое искусство у нас уже было. Наши иконописцы видели эту красоту, которою спасется мир, и увековечили ее в красках. И самая мысль о целящей силе красоты давно уже живет в идее явленной и чудотворной иконы!

Фото иконы Преподобного Ильи Муромца, работы Московской Иконописной Мастерской

Среди той многотрудной борьбы, которую мы ведем, среди бесконечной скорби, которую мы испытываем, да послужит нам эта сила источником утешения и бодрости. Будем же утверждать и любить эту красоту! В ней воплотится тот смысл жизни, который не погибнет. Не погибнет и тот народ, который с этим смыслом свяжет свои судьбы. Он нужен вселенной для того, чтобы сломить господство зверя и освободить человечество от тяжкого плена".

***

Игорь Дрождин с ученицей Викой. Московская Иконописная мастерская