Полет «Союз-Аполлон» - последнее звено лунной эпопеи? (продолжение)

5. Как выглядели «Союз-19» и «Аполлон-ЭПАС» после возвращения

Обсудим вид спускаемых аппаратов (СА) кораблей «Союз-19» и «Аполлон - ЭПАС» сразу после возвращения на Землю. А вместе с этим и некоторые вопросы, которые мы не обсудили в разделе 3 по поводу внешнего вида «Аполлона», якобы снятого в космосе из иллюминатора «Союза – 19»..

Илл.1. «Союз-19» в космосе, рамкой выделен спускаемый аппарат (СА); фрагмент снимка http://spaceflight.nasa.gov/gallery/images/apollo-soyuz/apollo-soyuz/html/ast-2-096.html (скопировано - февраль 2012)

На илл.1 показан «Союз-19» в космосе. Его спускаемый аппарат выделен белой рамкой. Оба обитаемых отсека корабля – СА и орбитальный отсек (шаровидной формы) укутаны зеленоватым слоем термоизоляции. Она помогает поддерживать комфортную температуру в отсеках во время полёта. СА под этой «рубашкой» покрыт ещё и слоем специальной термозащиты от очень высоких температур. Спускаясь с орбиты, СА входит в атмосферу с огромной скоростью (илл.2а). От сопротивления набегающего воздуха температура у днища аппарата достигает нескольких тысяч градусов. Этого не выдержат самые тугоплавкие металлы. Поэтому «снаружи на спускаемый аппарат нанесено термостойкое высокопрочное покрытие, а его нижняя часть, подверженная при спуске наиболее интенсивному нагреву, защищена теплозащитным экраном. Этот экран после раскрытия парашюта отстреливается, облегчая спускаемый аппарат при приземлении» [1].

Илл.2. а) космонавты Г. Иванов (Болгария) и Н. Рукавишников обсуждают вхождение СА «Союз» в плотные слои атмосферы; б) внешний вид СА «Союз-19» после спуска (экспозиция музея); «Космонавтика СССР, М., «Планета», 1986, с. 332 и http://www.znanie-sila.su/projects/images/53_2.jpg

На илл.2б показан вид СА «Союза-19» после возвращения на Землю. Хотя самоё тяжёлое испытание проходит днище СА, следы термического воздействия отлично видны и на боковой поверхности. СА – весь чёрный от сгоревшего теплозащитного покрытия.

«Аполлон - ЭПАС» в космосе?

На илл.3 показан «Аполлон - ЭПАС», каким его якобы сфотографировали космонавты из «Союза-19».

Илл.3. Вид «Аполлона», якобы снятый в космосе из иллюминатора «Союза-19». http://spaceflight.nasa.gov/gallery/images/apollo-soyuz/apollo-soyuz/html/ast-32-2691.html (скопировано – февраль 2012)

Коническая часть корабля – это капсула (его обитаемый отсек и спускаемый аппарат одновременно). «Аполлон», образно выражаясь, это однокомнатная космическая квартира в отличие от двухкомнатного и несколько более просторного для проживания «Союза». Цилиндрическая часть за капсулой – это большой так называемый служебный модуль, набитый источниками электропитания и заполненный горючим.

В центральной части капсулы видна дверца люка, на которой нарисована стрелка.

Примечание: НАСА часто даёт снимки в зеркальном отражении. Иногда это относится даже к одному и тому же снимку, но выложенному на разных сайтах. По этой причине, в частности, часто упоминаемая стрелка на люке на разных снимках смотрит то влево, то вправо. Автор не стал делать в рисунках НАСА соответствующих исправлений, поскольку для содержания статьи эти зеркальности не имеют значения.

Не будем спешить считать черноту вокруг этого «Аполлона» космосом, хотя все подписи НАСА говорят именно об этом. Посмотрим сначала другой снимок НАСА (илл.4), на котором «Аполлон - ЭПАС» показан якобы сразу после возвращения из космоса. Он блестит как зеркало. Посмотрите на отражение фигуры спасателя на стенке капсулы – того, что стоит слева. И лицо видно, и контуры фигуры в обтягивающем костюме. Даже оранжевый лампас на костюме, и тот отразился. А где же следы от раскалённой плазмы? Неужели это те небольшие рыжие пятна на общем блестящем фоне? Или вся термозащита выгорела так стопроцентно и так в срок, что как раз к своей посадке «Аполлон» принял свой первозданный зеркальный вид? Как - то не верится в такие чудесные совпадения. И если «Аполлон – ЭПАС» приводнился без термозащиты, то прибыл он откуда угодно, кроме, как с орбиты.

Илл.4. Вид «Аполлона – ЭПАС» после приводнения (скопировано - ноябрь 2011). Оригинальная подпись (краткий перевод автора): «24.7.1975. Команда пловцов занята спасением капсулы «Аполлона» сразу после приводнения в центральной части Тихого океана в завершение совместного полёта на орбите. Астронавты остаются в капсуле, пока её не доставят на борт (вертолётоносца) «Новый Орлеан»» http://spaceflight.nasa.gov/gallery/images/apollo-soyuz/apollo-soyuz/html/s75-29715.html

Но тогда неизбежно возникает сомнение, а что нам показали на фотографии илл.3? Действительно, где слой термозащиты на СА этого корабля, то есть на конической капсуле? Это покрытие должно быть выполнено «из фенольного нейлона с заполнителем из эпоксидной смолы с кварцевыми волокнами и микропузырьками. Покрытие переменной толщины от 8 до 44 мм приклепывается к внешней оболочке фенольным клеем» [2]. Может быть, термозащита так прозрачна, что её просто не видно? Очень сомнительно Допустим, что нейлон, смола и клей американского производства все как один прозрачны, как вода в горном ручье. Но и тогда прозрачность покрытия испортят микропузырьки воздуха. Наливая из-под крана воду, насыщенную мелкими пузырьками воздуха, мы видим, какая она белесоватая и непрозрачная. А всплывут пузырьки, и вода просветлеет. Так как же может быть прозрачным покрытие, полное микропузырьков? К которым ещё добавлена мешанина из тонких кварцевых волокон?

И, тем не менее, на илл.3 виден только блещущий металл. И стрелка, нарисованная на люке. Если она нарисована под теплозащитным покрытием, то на илл.3 (то есть, якобы в космосе) она не должна быть видна. Если – поверх, то от стрелки ничего не должно остаться после прохождения через атмосферу. А она есть на приводнившейся капсуле (илл.4). В общем, – сплошные неувязки.

И всё упрощается, если вспомнить известную сказку о новом прозрачном платье короля. Король - то был просто голый. Вот и капсула «Аполлона - ЭПАС» на илл.3 тоже, похоже, тоже просто голая. И нет на ней никакого термозащитного слоя. Какой же тогда это корабль, и какой «космос»? Это, скорее всего, макет, снятый на чёрном фоне.

Из этих рассуждений следует, что перед нами два снимка – имитации. Одна изображает «Аполлон – ЭПАС» якобы в космосе (илл.3), а другая - его мнимое возвращение из мнимого космоса (илл.4). Последний тезис нашёл интересное подтверждение в статье [3]. Она цитируется ниже с сокращениями.

«НАСА имитирует возвращение «Аполлонов» из космоса
и организует свидетельские показания пилотов и пассажиров рейсовых авиалайнеров»

«Меня заинтересовали сообщения о наблюдении посадки Аполлонов с борта пассажирских авиалайнеров. Я никогда не слышал о подобном наблюдении посадки корабля "Союз". В газете "Сан-геральд" от 27 июля 1969г., (Сидней, Хелен Стайлс, с.24) сообщается, что пилот «Боинга 707» австралийской компании "Куантас" капитан Ф.А.Браун на пути из Брисбена в Гонолулу видел вход в атмосферу «Аполлона-11»:

«Капитан описал потрясающую картину возвращения на Землю «Аполлона-11» рано утром в пятницу. Его рейс прошёл в 720 км от возвращавшейся капсулы. Объятый пламенем сервисный модуль, от которого уже отделился командный модуль, взорвался яркой вспышкой, осветившей темноту над островами Гилберта и Эллис. Раскалившийся командный модуль оставлял прерывистый след жёлтого света из частиц теплового щита. (Это) видели 82 пассажира и 13 членов экипажа в течение 3 минут 46 секунд. Вылет в Гавайи был задержан на 3 часа 19 минут по совету экспертов НАСА, чтобы вход в атмосферу можно было наблюдать на безопасном расстоянии от космического корабля.

«Ещё более красочно этот же эпизод звучит в газете "Вест Австралиан", Мельбурн, 26 июля 1969 года, стр. 12»:

«Мы ожидаем увидеть объект позади и примерно в 500 милях от нас через полторы минуты. Капитан Браун попросил пассажиров переместиться к левому борту самолёта. Затем он закричал: "Вот они командный модуль (и) сервисный модуль. Нижний оставляет раскалённый след — что за зрелище. От него отлетают куски. Верхний модуль почти не изменился. (Нижняя) часть — это сервисный модуль, а верхняя — командный. Это вполне нормальный вход в атмосферу. Математически, кажется, совершенно правильно и время совпадает. Это было зрелище на всю жизнь. Пассажиры отметили возвращение шампанским, и капитан Браун подарил им сертификаты с изображением медальона, оставленного на Луне Армстронгом и Олдриным».

«Удивительно, — пишет автор [3], — самолёт пилотировался знатоком процедур возвращения из космоса. Ф.Браун знал время входа капсулы, знал координаты точки входа, сумел вычислить расположение своего самолёта относительно капсулы и всё это с точностью до секунд!

Забыв о своих обязанностях, он превратился в шоумена: комментировал события на всю Австралию, дирижировал поведением людей в самолёте, собрав людей на одном борту и нарушив центровку самолёта. Он смог определить, что процедура входа в атмосферу происходит нормально и всё это с расстояния 500 миль. Видимо, свою работу пилота он совмещал с работой в НАСА. На борту оказалось шампанское и сертификаты Аполлона-11. Не слишком ли НАСА перестаралась с таким "подтверждением"?»

Далее автор [3] приводит выдержки из четырёх других австралийских газет, касающиеся других «Аполлонов», других рейсов и других пилотов, после чего пишет: «Другая газета, другой корреспондент, и слова другие, а общая канва и рассказа, и событий на борту та же самая. И непременно в конце шампанское. Чувствуется, что единый режиссёр заказывал эти репортажи».

Затем автор [3], оперируя документами самой же НАСА, показывает, что все эти спектакли с «возвращением из космоса» на самом деле организовывались с помощью вполне земной летательной техники. И заканчивает свой рассказ об организованных свидетелях так: «Увидев такое событие своими глазами, и испытав при этом сильные эмоции, человек уже не расстанется с ним. Это будут его "впечатления на всю жизнь", и он их будет с фанатизмом защищать. Не в этом ли секрет долголетия лунной легенды НАСА?».

Незваный свидетель
(или как ложка дёгтя портит пять бочек мёда)

Но в стройные ряды подготовленных свидетелей затесался один совершенно неуместный. Его не предупредили о том, что надо видеть во время возвращения «Аполлонов». И он подпортил общее радостное настроение явно неотредактированным сообщением. Он, конечно, не получил ни шампанского, ни почётного сертификата.

В книге "Мы никогда не были на Луне" (Cornville, Az.: Desert Publications, 1981) Билл Кейсинг на стр.75 рассказывает: «Во время одного из моих ток-шоу позвонил пилот рейсового самолёта и сообщил, что он видел, как капсула «Аполлона» была сброшена с большого самолёта примерно в то время, когда астронавты должны были "вернуться" с Луны. Семь пассажиров - японцев также наблюдали этот случай. Пилот не сообщил своего имени из-за опасения потерять работу».

«Речь шла, по-видимому, о рейсе Токио-Сан-Франциско, чья трасса проходит недалеко от Гавайев, где и происходила посадка «Аполлонов». Время прохождения этим рейсом Гонолулу как раз совпадало со временем приводнения «Аполлона-15». НАСА не позаботилась об этом рейсе. И пилот увидел то, что нарушало пропагандистские схемы НАСА. Поэтому в отличие от пилота Брауна и иже с ним, позвонивший пилот известности не искал. Он боялся потерять работу. Спасибо ему и за этот смелый звонок!»

Вообще, при испытаниях парашютных систем космических кораблей сброс их макетов с самолётов практиковался и в США, и в СССР. Но, когда такая операция проделывается во время объявленного возвращения якобы из космоса, то такой выбор дня тренировки очень подозрителен. В целом же история о сбросе капсулы «Аполлона-15» вполне соответствует точке зрения о том, что астронавты «Аполлонов» (и «Аполлона – ЭПАС» в их числе) никогда не покидали Землю.

Чёрное и белое

Илл.5. Два спускаемых аппарата на Земле. Но оба ли они были в космосе?

Какой разительный контраст во внешнем виде СА «Союза-19» и той капсулы, что плавала в Тихом океане (илл.5). Один аппарат чёрен от сгоревшей термозащиты, а другой блестит, как зеркало. Не так ли разительно отличались и пути - дороги «Союза» и «Аполлона - ЭПАС»? Не отсиживался ли этот приводнившийся «Аполлон» на Земле, в то время, когда «Союз-19» летал по орбите?

И совсем недавно точка зрения о том, что «космические» «Аполлоны» не были космическими, получила ещё одно подтверждение.

Куда делись 1,7 т? «Взвешивание» приводнившихся капсул «Аполлонов»

Илл.6. а) вид капсулы «Аполлона – ЭПАС» после приводнения https://www.youtube.com/watch?v=cbOn (скопировано – февр. 2012)

б, в) рисунки автора данной статьи по материалам работы [5]

На илл.6а показан вид приводнившейся капсулы «Аполлон – ЭПАС» из фильма НАСА «Apollo-Soyuz Test Project Documentary» – «Документальный фильм «Испытательный проект «Аполлон – Союз»». Можно ли определить вес (массу) этой капсулы, глядя на её фотографию? Оказывается, можно. Для этого надо вспомнить закон Архимеда: «выталкивающая сила равен весу вытесненной воды». Им и воспользовался автор статьи [5] А. Кудрявец. Геометрические размеры капсулы он взял в источниках НАСА (илл.6б). По глубине погружения капсулы, зная её форму, можно вычислить объём и массу вытесненной воды. Измерению глубины погружения мешает то обстоятельство, что капсулу качает на волнах (илл.6в). Но А. Кудрявец исключил этот случайный фактор, проводя измерения по нескольким кадрам. Из его работы мы воспользуемся результатами взвешивания только тех капсул, в которых согласно НАСА в момент приводнения были экипажи. Это - «Аполлон-13», «Аполлон-15» и «Аполлон – ЭПАС». Их измеренные массы оказались равными соответственно 3,5т, 3,5т и 3,6т. Практическое совпадение этих значений говорит о высокой надёжности применённого метода.

На илл.6а мы видим капсулу «Аполлона – ЭПАС», якобы только что вернувшуюся из космического полёта. К ней ещё даже не успели подплыть спасатели. По отчёту НАСА [6] масса этой капсулы должна равняться 5.3т. Но измеренная масса оказалась равна 3,6т. Куда делись 1,7 тонны?

Надо сказать, что подраздел «Куда делись 1,7т» и соответственно исходная статья [5] подверглись ожесточённой критике со стороны защитников НАСА. А что им остаётся делать, если выявляются такие нелицеприятные для НАСА факты? Но и некоторые уважаемые скептики тоже присоединились к этой критике. Автор самым внимательным образом рассмотрел эти возражения, но они, к сожалению, не лишены некоторой непоследовательности. То указывается, что волны захлёстывают капсулу и поэтому она сидит глубже, чем кажется. И считать её массу, так как это сделал А. Кудрявец, нельзя. То указывается, что капсула взлетает вверх под действием набегающей волны, как доска серфинга. И опять ничего считать нельзя.

Да, капсула то притапливается, то выныривает относительно своего среднего положения. Это совершенно обычная вещь при проведении реальных физических измерений. Все эти виды волнения являются случайными факторами. Одни работают на плюс, другие на минус. Одни завышают осадку капсулы, другие её занижают. Но на то и придумана операция взятия среднего, чтобы резко снижать влияние случайных факторов на конечный результат. Для физиков взятие среднего - это мощнейший метод выявления главного фактора на фоне помех. И не только для физиков.

В процессе обсуждения этой темы автор получил интересное письмо от коллеги. Он, в отличие от автора, который море только с берега видел, проработал и проплавал не один десяток лет на морских судах. Вот что он пишет:

«Не такое уж это и тонкое отличие – почти 30% веса, это первое. И, самое главное, расчет водоизмещения плавающего объекта, никакие это не тонкости физических исследований. Сотни тысяч морских, речных и озёрных грузовых судов везут грузы, грузятся и выгружаются в портах. И учёт всего этого грузооборота ведётся исключительно по осадке судна. И ничего лучше для точного учёта веса на воде (а это огромные деньги), несмотря на все компьютеры и прочую автоматику, человечество ещё не придумало. И погода разная бывает и в порту, и при погрузке на рейде. Посему и бывают разные технические ухищрения по точному измерению осадки: носом, кормой, левым, правым бортом. Это - то же усреднение, о котором Вы говорите, то же самое устранение влияния случайных факторов. И принцип остаётся незыблем – масса судна вычисляется по осадке. Другое дело, если бы там о 100-200 кг речь шла, тогда ещё можно спорить, а при тоннах...

Автор письма привёл лично ему известный случай, когда при разгрузке судна с общим весом груза в десятки тысяч тонн была выявлена недостача груза менее, чем в 1% от его общей массы. А, чтобы этот случай не выглядел, как исключение, он сослался на статью специалиста [7] и привел из неё короткий сокращённый отрывок: « В мире миллиарды тонн грузов перевозятся на морских судах навалом. Очевидно, вопрос, сколько груза погружено на судно или сколько с него снято всегда будет актуальным. Все это зачастую делается при неблагоприятной погоде, взволнованной поверхности акватории, плохой освещенности… От весьма неуверенной точности 0,5% можно и нужно переходить к гарантированной точности не более 0,1 % по грузу».

И далее коллега пишет: «Обратите внимание, что достигнутая точность определения массы груза в 0,5% считается «неуверенной» и ставится, как вполне реальная, задача достижения точности 0,1%. А здесь, в случае с Аполло, 25-30% расхождение! Против очевидного не попрёшь. Однозначно - этот подраздел один из самых сильных аргументов в пользу "нелетания"».

Ну что же, тогда повторим вопрос «Куда делись 1,7 тонны?» На космическом корабле такие пропажи невозможны. Иное дело, если перед нами в синие воды океана опустился макет, который ни в каком космосе не бывал. Тогда ему не нужны ни системы жизнеобеспечения астронавтов, ни многое другое. И с самолёта такой облегчённый макет сбрасывать удобнее. Что, кстати, вполне объясняет и прекрасный зеркальный вид капсулы (илл.5)

P.S. В ходе дискуссий защитники уклонились от обсуждения снимка не обгоревшей капсулы «Аполлона – ЭПАС» (илл.5). Вместо этого они предложили посмотреть, какие у НАСА есть снимки обгорелых капсул. Но вопрос - то был в другом. Почему блестящая и совершенно не обгорелая капсула представлена, как якобы вернувшаяся из космоса? И на этот вопрос ни один защитник не отвечает. А скептики, как уже отмечалось, и так знают, что у НАСА на каждый сомнительный снимок найдётся сотня вполне «хороших». Как и на фальшивой купюре – из сотни хороших деталей хороши только две-три выдают подделку. Так что, защитники как всегда верны своей линии «если неприятный факт нельзя оспорить, то надо подсунуть для обсуждения другой». Как будто неясно, что сомнительная фотография илл.5 в сочетании с другими выявленными фактами бросает глубокую тень подозрения на всю историю с ЭПАС.

6. «Нарушение психомоторики отмечается в первые часы и дни у ВСЕХ космонавтов по возвращении на Землю» (доктор психологических наук В.И. Лебедев, в 1960-1971 г.г. - начальник отдела медико-психологической подготовки в Центре подготовки космонавтов, г. Звёздный)

Теперь сопоставим, как выглядели и чувствовали себя космонавты «Союзов» сразу после приземления и астронавты «Аполлона - ЭПАС» сразу после приводнения. Начнём с наших космонавтов.

Как встречают космонавтов

В годы полётов первых советских космонавтов все советские газеты, радио и ТВ публиковали сообщения ТАСС. «Самочувствие космонавтов отличное», «Самочувствие космонавтов нормальное» - вот типичные строки из этих сообщений по завершении очередного полёта. О том, как действительно чувствовали себя космонавты после полёта, «тогда не писали» [1]. Тем, кого интересует, как отражается невесомость на здоровье космонавта, автор рекомендует очень толковую статью «Как здоровье космонавтов?».

Автор попросил ветерана космодрома Тюра-Там/ Байконур Н.В. Лебедева рассказать, как действительно чувствовали себя космонавты после приземления и как встречали возвращающиеся с орбиты корабли. Вот что он рассказал [3]:

«…В 1965-67 годах я работал в группе сопровождения пусков ракет при ГУ испытательного полигона НИИП-5 (площадка №1, Тюра - Там). Одним из важнейших наших объектов была обсерватория на территории тогдашней гостиницы космонавтов у КПП-1. В ней останавливались перед полетом космонавты, прилетая из Звездного. Здесь царила мертвая тишина. Никто не имел права нарушить их покой. Этим изредка пользовался С.П. Королев, который порой скрывался тут от испытателей, монтажников, строителей, пытавшихся решать с ним свои текущие вопросы. Сюда же заезжал автобус за космонавтами, чтобы отвезти их на стартовую площадку. Полигону был придан авиаполк, в задачи которого входили и спасательные операции космонавтов. Лётчики доставляли в район предполагаемого приземления спускаемой капсулы спасателей и медицинский персонал. Как правило, капсула засекалась еще в момент ее спуска на парашюте. Спасатели выравнивали упавший аппарат в положение удобное для извлечения космонавтов, закрепляли его и открывали люки. Последняя операция была крайне важной, так как при спуске по баллистической траектории, предшествующей парашютному, происходит подгорание капсулы, и было возможно частичное заклинивание люков.

Медики извлекали космонавтов из капсулы и укладывали их на носилки, так как их состояние не позволяло им самостоятельно двигаться. Некоторым делали даже уколы, укрепляющие тонус. Космонавты на вертолете доставлялись с места приземления на площадку №1 в реанимационное отделение госпиталя, где они приходили в себя около трех суток. Затем их переправляли в Звездный. Там полтора-два месяца их обследовали. И лишь после этого направляли на санаторно-курортное лечение».

Именно во время возвращения проявляются самые тяжёлые последствия резкого перехода организма от длительной невесомости на орбите к перегрузкам при спуске и земной силе тяжести после посадки.

Некоторые читатели утверждают, что эти последствия не так уж и тяжелы. И при этом ссылаются на сравнительно удовлетворительное самочувствие космонавтов (астронавтов), вернувшихся с относительно просторных советских орбитальных космических станций или летавших на американских шаттлах. Эти примеры совершенно не относятся к нашей теме, поскольку официальная программа полёта ЭПАС предусматривала совершенно иные условия пребывания людей на орбите. А именно, и советские космонавты, и американские астронавты должны были провести весь свой полёт не в орбитальной станции и не в шаттле (которого тогда ещё не существовало), а в очень тесных кабинах своих кораблей.

В «Союзе» имеются два жилых отсека. Это – орбитальный, он же - бытовой отсек (5 куб. м.), и спускаемый аппарат, или капсула (3,5 куб. м) [4]. Основную часть полёта космонавты проводят в орбитальном отсеке, то есть в их распоряжении не более 5 куб. м. жилого пространства. Это в три раза меньше, чем объём малогабаритной кухни с площадью 6м2 в домах старой советской постройки. Для «Союзов» обычный экипаж состоял из двух человек. Так было и на «Союзе-19». Значит, на человека приходилось по 2,5 куб. м. или куб пространства с размером грани 1,35 м.

В конструкции «Аполлона - ЭПАС» не было деления на бытовой отсек и спускаемый аппарат. На всё про всё астронавтам отводилось одно жилое помещение (командный отсек) объёмом по 6,1 куб. м. [5] при экипаже из трёх человек. То есть, астронавтам на орбите (если бы они там оказались) было бы ещё теснее.

Согласно программе ЭПАС советские космонавты и американские астронавты должны были провести в такой тесноте 6 и 9 суток соответственно. При длительности полёта более нескольких суток сочетание невесомости и ограничения подвижности (из-за тесноты) инициирует активное атрофирование мышечного аппарата, включая сердечные мышцы. Идут и другие вредные процессы. При этом в кораблях нет места для профилактической оздоровительной техники, которую можно разместить только на относительно просторных орбитальных станциях и шаттлах. Благодаря этой технике даже очень длительный полёт с пребыванием на станции переносится организмом гораздо легче, чем значительно более короткий полёт в корабле.

Ниже описано бедственное состояние космонавтов «Союза-9» после 18-суточного автономного полёта. Мы предварим его полезной цитатой из статьи [1]: 

  «Сегодня это может показаться мелочью — летали и по полтора года... (только на орбитальных станциях – А.П.). Однако тогда летали в корабле «Союз» с объемом отсеков всего около 8 кубических метров. Как бороться с воздействием невесомости в длительных полетах — еще никто не знал; готовились на Земле, а в полет брали только эспандер для разминки. И все... Не было ни «бегущей дорожки», ни «велоэргометра», ни нагрузочных костюмов «Пингвин». Летали в обычных шерстяных летных костюмах. Да и соответствующих медикаментов тоже не было. Из-за отсутствия физической нагрузки во время пребывания на борту организмы космонавтов оказались совершенно не подготовленными к посадке».

В общем, сравнения самочувствия космонавтов после автономного полёта в корабле и после полёта с пребыванием на станции или шаттле некорректны. Это две несопоставимые категории. Поэтому, в частности, автора не трогают рассуждения некоторых защитников НАСА о том, как, например, чувствовал себя космонавт И.Волк после возвращения. Потому что он основную часть полёта провёл на станции «Салют-6».

И поэтому подчеркнём ещё раз, что нас интересует состояние только тех космонавтов, которые вернулись из многосуточных, полностью автономных полётов в тесных космических кораблях. Особое внимание при этом будет обращено на самочувствие сразу после приземления, поскольку тяжесть последствий пребывания в невесомости особенно ярко проявляется в первые часы после возвращения. К тому же есть возможность сравнить самочувствие советских и американских участников полёта ЭПАС буквально в первый час после возвращения. В этом разделе мы познакомимся с состоянием вернувшихся советских космонавтов, а в следующем разделе речь пойдёт об американских астронавтах.

Ниже приведена таблица, составленная на основании общего списка пилотируемых полётов [6]. В этой выборке представлены только успешно вернувшиеся корабли «Союз» до полёта ЭПАС включительно (всего 13 полётов). Жирным шрифтом выделены те полёты, по которым автору удалось найти информацию о самочувствии космонавтов сразу после приземления.

Таблица. 13 пилотируемых полётов на кораблях «Союз», включая ЭПАС

Из опыта трёх многосуточных полётов «Союзов» до полёта ЭПАС

1. «Союз-3»,1968 г., 4 суток, Г. Береговой, 1-ый полёт.

Г. Береговой первым совершил успешный пилотируемый полёт на «Союзе» («Союз-3»). Это был одновременно и первый космический полёт самого космонавта. Как же он себя чувствовал сразу после приземления, пробыв в невесомости четверо суток? По его воспоминаниям [8] очень неплохо: «До приземления теперь остались секунды... А вот и оно. Я быстро переоделся, открыл люк и ступил на землю… ноги будто ватные; и вместо суставов — металлические шарниры — последнее напоминание оставшейся в космосе невесомости. Впрочем, через несколько минут все прошло. Чувствую, земля, как ей и полагается, опять обрела свою привычную твердость — можно идти...».

Г. Береговой — личность выдающаяся даже в отряде космонавтов в плане общей готовности к преодолению экстремальных ситуаций. Он был из них единственным боевым лётчиком [8]. Он отлетал на штурмовике с 15 августа 1942 г. и до конца войны. 185 боевых вылетов. За боевые заслуги удостоен звания Героя Советского Союза. А в боевых вылетах отбор идёт строже любой медкомиссии: не выдержал физической нагрузки, не адаптировался мгновенно к изменившейся обстановке…— и отчислен из числа живых. Выживали самые стойкие.

Впрочем, тот, кто должен был бы подтвердить факт такой удивительно быстрой адаптации, не делает этого. Речь идёт о докторе психологических наук, тогдашнем начальнике отдела медико-психологической подготовки в ЦПК В. И. Лебедеве. А уж он наверняка лучше всех знал в те годы всё о здоровье советских космонавтов и до, и после полёта. Он пишет: «Нарушение психомоторики отмечается в первые часы и дни у всех космонавтов по возвращении на Землю» [9].

Да простит читатель сравнение со слегка выпившим человеком (космонавт А. Филипченко тоже прибегал к такому сравнению). Ему кажется, что он идёт, как все, то есть прямо и при этом твёрдо чувствует землю. Между тем со стороны видна несколько иная картина. Точно так же психологическое состояние только что вернувшегося космонавта не способствует его адекватной самооценке. Об этом подробно написал В.И.Лебедев [9].

Илл.1. Шесть советских космонавтов – члены экипажей трёх автономных многосуточных полётов на «Союзах» в период 1968-1970 г.г. 

«Кроме того, — как написал автору коллега, — нельзя исключить влияния цензуры, которая должна была следить за соответствием мемуаров космонавтом сведениям, публиковавшимся в печати. А то в «Правде» напишут, что космонавты после приземления чувствуют себя отлично (нормально), а космонавт в мемуарах - о неких проблемах с психомоторикой и т.д. Полагаю, так и надо относиться к бравурным заявлениям некоторых наших космонавтов - делить на 2-3».

2. «Союз-7»,1969 г., 5 суток, А. Филипченко, В. Волков, В. Горбатко, все — 1-ый полёт.

В октябре 1969 года полетел «Союз-7». Экипаж — А. Филипченко (командир), В. Горбатко, В. Волков. Все были новичками в космосе. Летали всего на 1 сутки больше, чем Г. Береговой. Но описание их ощущений совсем иное.

А. Филипченко пишет [10]: «…срабатывают двигатели мягкой посадки. Корабль дважды перевернулся и остался лежать на боку. Ниже меня — Волков, выше — Горбатко. Поздравляем друг друга. С трудом протягиваем вдруг потяжелевшие руки. Даже бортжурнал заметно прибавил в весе. Не успел я открыть люк, как крепкие руки подхватывают и помогают сойти на землю. За мной вылезают Виктор и Вадим (Вадимом космонавты называли Владислава Волкова – А.П.). Нас фотографируют. – Да не губите вы пленку. Ведь мы такие бородатые, что ни одна газета не напечатает ваши снимки! Ноги тяжеловаты и заметно непослушны. Я, отвечая на вопрос корреспондента, спросившего о самом большом желании в данный момент, мечтаю: – Сходить бы в парную да попариться. И вот вертолет берет курс на Караганду.

Вадим слегка побледнел, его покачивает. Переход от невесомости к условиям земного тяготения вызвал у него вестибулярные расстройства. В гостинице – медосмотр. И когда я лег на кровать, мне показалось, что она не выдержит веса моего тела, проломится подо мной. Я чувствовал себя как бы налитым свинцом. Просто поднять руку – стоило немалых усилий. Вот что значит переход от невесомости к земным условиям.

Наконец помылись, побрились. Сели обедать. Самочувствие прекрасное, но ощущение покачивания оставалось еще довольно долго. Когда поехали на пресс-конференцию, наша «моряцкая» походка обратила на себя внимание всех присутствующих. В Байконуре медицина подвергла нас более детальному обследованию. Порядок есть порядок».

В бесспорно интересных воспоминаниях А. Филипченко чувствуется и некоторая бравада. Вот он пишет: «я чувствовал себя как бы налитым свинцом. Просто поднять руку – стоило немалых усилий». И тут же сообщает о прекрасном самочувствии, для обретения которого будто бы и надо было «помыться, побриться и пообедать». Между тем, по воспоминаниям другого члена экипажа – В. Горбатко обретение прекрасного самочувствия было далеко не столь лёгкой и быстрой задачей (см. след. рассказ). Может быть, командир, легче, чем его подчинённые перенёс полёт? Вряд ли, потому что по воспоминаниям Н.П. Каманина [11] именно А. Филипченко похудел за время полёта больше, чем его товарищи: «Все ребята за время полета потеряли в весе от 1,5 до 3,5 килограммов. Больше всех похудел Филипченко».

В. Горбатко так описал свои ощущения: "…после первого полета сам идти я не мог. Такое ощущение, будто на плечах у меня сидят два человека, а земля все время уходит из-под ног. А когда ложишься, то на грудь такая тяжесть наваливается, что дышать становится невозможно и, кажется, что сейчас куда-то провалишься. Однажды проснулся ночью, и настолько явно ощущаю, что мое тело провалилось, что невольно повернул голову, чтобы посмотреть — насколько глубоко!

После второго полета привыкнуть к земному притяжению было легче, хотя он длился значительно дольше. Но даже спустя время, когда казалось, что организм уже адаптировался, все равно проблемы оставались".

В. Волков погиб в своём следующем полёте («Союз-11», 1971 г.) и не успел написать свои воспоминания, но о его самочувствии можно судить по приведённым воспоминаниям А. Филипченко: «Вадим слегка побледнел, его покачивает. Переход от невесомости к условиям земного тяготения вызвал у него вестибулярные расстройства».

Как видим, у всех трёх членов экипажа «Союза-7» после приземления были существенные нарушения функций вестибулярного аппарата, чувствительные для них самих и заметные всем окружающим, а не только медикам.

3. «Союз-9»,1970 г., 18 суток, В. Севастьянов, 1-ый полёт и А. Николаев, 2-ой полёт

«По сути дела у нас было предынфарктное состояние», - В. Севастьянов

И наконец, мы переходим к самому длительному автономному пилотируемому полёту. Он совершён на «Союзе - 9» и длился без малого 18 суток. Пусть читатель простит за возможно слишком подробное изложение материалов об этом полёте и некоторые повторы информации, причём, взятой из разных источников. Но, во-первых, информация о последствиях этого полёта исключительно интересна, а, во – вторых, повтор важной информации из разных источников повышает доверие к ней и потому никогда не бывает лишним.

Читаем из материалов об А.Г. Николаеве [1]: «После своего первого полета на «Востоке-3» (1962г, 4 суток – А.П.) А.Николаев готовился к стартам на «Союзах». В июне 1970 г. вместе с В.Севастьяновым выполнил самый на то время продолжительный космический полет на «Союзе-9» — 17 суток 16 час 58 мин 55 сек. «Союз-9» приземлился на свежевспаханное поле очень мягко. Перегрузки были штатные. Поисковики через несколько минут были на месте. Первым вытащили Андрияна. Ему было очень плохо, и понадобились реанимационные действия врачей. С трудом его привели в чувство... Вскоре экипаж на носилках же перегрузили в самолет…».

Генерал Н.П. Каманин, тогдашний начальник ЦПК, рассказывает о встрече того самолёта на московский военный аэродром «Чкаловская» [11]:

«20 июня, Москва. На аэродроме Чкаловская собрались члены Государственной комиссии, космонавты, близкие родственники. Решили, что перед выходом космонавтов из самолета я поднимусь к ним и посоветуюсь с ними и врачами о процедуре встречи и проведении заседания Госкомиссии. Когда я вошел в салон самолета, Севастьянов сидел на диване, а Николаев - за столиком. Я знал, что они тяжело переносят возвращение на Землю, но не рассчитывал увидеть их в таком жалком состоянии: бледные, опухшие, апатичные, без жизненного блеска в глазах - они производили впечатление совершенно изможденных, больных людей. Без всяких врачей стало ясно, что надо отказаться от церемонии встречи, отложить заседание Госкомиссии и немедленно отвезти космонавтов в профилакторий под строгий медицинский надзор. Я спросил Андрияна и Виталия, смогут ли они самостоятельно спуститься по трапу. Хотя оба ответили утвердительно, я попросил Шаталова сопровождать Николаева, а Елисеева - Севастьянова. Николаеву я сказал, чтобы он до предела сократил свой рапорт: "Товарищ председатель! Задание на полет на космическом корабле "Союз-9" выполнено. Командир корабля полковник Николаев". Андриян учел мой совет, но в конце рапорта добавил: "Готовы выполнить любое новое задание!" Он еще нашел в себе силы обнять жену и поднять на руки Аленку. От напряжения он сильно побледнел и еле удержался на ногах…. Мы, не мешкая, усадили Николаева и Севастьянова в автомашины, доставившие их в Звездный. Вопрос о заседании Госкомиссии отпал: все поняли, что сейчас космонавтам нужны, прежде всего, отдых и забота врачей».

Сам В.И. Севастьянов тоже очень интересно рассказывает о своём возвращении и последующей реадаптации [13]:

«А когда возвратились из полета, то, по официальным медицинским параметрам изменений в организме, наше состояние было очень плохим. И причина была в следующем. У нас тогда не было «бегущей дорожки», «велоэргометра». У нас не было даже «Пингвинов» – нагрузочных костюмов. Мы летали в обычных шерстяных летных костюмах. Поэтому из-за отсутствия физической нагрузки мы оказались неподготовленными к посадке. И когда мы прилетели, было очень тяжело. При посадке все было штатно, все системы корабля сработали хорошо. Перегрузки были штатные. Больше того, восходящие потоки были такими мощными, что вертолетчики, которые нас сопровождали во время парашютирования, заметили: «Ребята, а вы зависли. Возвращаться не хочется?» Я смотрю в иллюминатор, а там трактор нам поле пашет, чтобы мягче было. И мы сели на вспаханное поле. Встретила нас группа очень быстро. Андрияна вытащили, а я вылез сам и сел на обрез люка. А он горячий! Сквозь штаны прожигает… «Заберите меня, – кричу, – сейчас задымлюсь!!!» А они с Андрияном занимаются, а меня бросили. А мне жжет, хоть прыгай. А сам спуститься не могу, до земли больше двух метров. Как дотерпел, не знаю… И тут навалилось… Остался даже кинокадр: Андриян сидит и утирает лицо землей, а по пыльным щекам стекают ручейки слез. Встать мы не могли. Нас занесли в вертолет. Его положили на тахту, а меня на пол около керосинового бака… Летим. И вдруг врачи к Андрияну кинулись и что-то суетятся. Я на карачках подполз, растолкал всех – Андриян без сознания. Еле откачали… Так нас на носилках из вертолета и вынесли в Караганде. На следующий день привезли нас в Звездный, а мы и встать не можем. На шестые сутки нашего лежания приезжали министр обороны А.А.Гречко с Н.П.Каманиным. Мы их лежа принимали. На седьмые сутки так покурить захотелось… Встал я, на стул оперся и побрел по стенке в соседнюю комнату к Андрияну.
– Вставай! – говорю.
– Ты уже ходишь?
– Да, еле-еле.
– А как?
– Я стул перед собой передвигаю. Ну-ка и ты давай со стулом, а я тебя поддержу.
Он попробовал, получилось. Стоит, бледный от напряжения, но улыбается.
– Андриян, а у меня спички есть. Давай покурим, – говорю я".

Вообще после полета у нас периметр бедра уменьшился на 7.5 см, периметр голени – на 3.5 см, тонус мышц ног упал на 78%, т.е. была полностью растренирована мышечная часть ног. Как сказал нам главный хирург Советской Армии А.А. Вишневский: «У вас ноги превратились в два хвоста!» Сердце уменьшилось на 12.5% по площади, а по объему – на 20%. Минутный обмен крови сократился в 2 раза, т.е. сердце прокачивало в 2 раза меньше крови. ПО СУТИ ДЕЛА У НАС БЫЛО ПРЕДЫНФАРКНОЕ СОСТОЯНИЕ. Поэтому и восстановление шло медленно. Я через некоторое время вроде полностью восстановился, а Андриян в течение года схватил-таки пару инфарктов и больше в космос не полетел.

Главный врач ЦПК обобщает информацию по всем космонавтам

А теперь познакомимся с обобщающим мнением главврача ЦПК В. И. Лебедева [9] о состоянии ВСЕХ возвращающихся космонавтов: «Нарушение психомоторики отмечается в первые часы и дни у всех космонавтов по возвращении на Землю. Особенно выражены они были у А. Г. Николаева и В. И. Севастьянова после 18-суточного полета на "Союзе-9". Космонавты жаловались на общую слабость, болезненные ощущения в мышцах ног, спины, на неуверенность при поддержании вертикальной позы. Некоторое время после полета у них наблюдался явный распад двигательных структур при ходьбе.

"...Нам с Виталием предложили самостоятельно пройти вдоль коридора...— пишет А. Г. Николаев, — Когда шли, мы заметно пошатывались... Передвижение сопровождалось... нервно-эмоциональным напряжением, полной концентрацией внимания на контроле за своими действиями и прилагаемыми усилиями. При ходьбе ноги широко расставлялись в стороны, чтобы удержать равновесие. При переносе одной ноги туловище переваливалось на другую опорную ногу. Голова была наклонена вперед и вниз, чтобы зрительно контролировать движение ног. Руки невольно вытягивались в стороны для поддержания равновесия. Шаги были короткими и нестабильными по длине. Походка носила "штампующий" характер, не выдерживалась прямая линия ходьбы". Изменения в психомоторике были настолько значительными, что появилась необходимость страховать космонавтов при их передвижении. Усилия космонавтов при пользовании предметами в условиях земной гравитации также были неадекватными. В. И. Севастьянов рассказывает: "Привычным для невесомости минимальным мышечным усилием я снял с головы шлемофон — он выпал у меня из рук. Когда я поднял его, с удивлением обнаружил, что он имеет колоссальный вес. И последующие первые дни пребывания на Земле я часто ронял предметы, когда брал их с меньшими усилиями, чем этого требовал вес предмета".

Г. С. Шонин пишет: "Еще в космосе получили команду: "Прежде чем покинуть корабль, надеть теплозащитные костюмы, на Земле низкая температура". Одевались мы довольно долго: вещи нам казались необычайно тяжелыми. Даже взмокли". Аналогичные затруднения отмечали в первые дни и другие космонавты».

Итак, последствия пребывания в невесомости, начиная примерно с длительности полёта в 5 суток, несущественными не назовёшь. И наблюдались они сразу же после приземления. А совершение 18-суточного автономного полёта привело к драматическим последствиям. Закончим рассказ о «доэпасовских» полётах повторением ключевой фразы В.И. Лебедева: «Нарушение психомоторики отмечается в первые часы и дни у ВСЕХ космонавтов по возвращении на Землю».

У «ВСЕХ» - выделил автор данной статьи. Поскольку это заключение главного врача ЦПК совершенно неожиданно перестаёт действовать, как только мы переходим к двум следующим полётам, которые касаются по советской части программы ЭПАС. Имеются в виду генеральное испытание модифицированного корабля «Союз-М» в пилотируемом полёте («Союз-16», декабрь 1974г.) и основной полёт («Союз-19», июль 1975 г.). После этих двух полётов самочувствие космонавтов после приземления вдруг оказывается просто отличным. Как в тех сообщениях ТАСС, о которых говорилось в начале раздела.

Два пилотируемых полёта по советской части проекта ЭПАС

1. Генеральная репетиция ЭПАС. «Союз-16»(«Союз-М),1974 г., 6 суток, А. Филипченко, Н. Рукавишников, оба - 2-ой полёт.

За полгода до ЭПАС на орбиту отправился «Союз-16» [15] – точная копия того корабля, которому предстояло стартовать в самом полёте ЭПАС. Командир — уже знакомый нам А. Филипченко, борт - инженер — Н. Рукавишников.

Илл.2. Экипаж «Союза-16» [15]

Оба совершают по второму полёту (см. таблицу). Вот что написал о своём втором возвращении из космоса А. Филипченко [16]:

«Сходим на землю. Вокруг ровное заснеженное поле. Врачи настаивают на том, чтобы мы непременно и беспрекословно ложились на носилки. – Да уберите вы эти дрова! Сами спокойненько дойдем до вертолета, – отшучиваемся мы. В вертолете сняли с себя скафандры и полетную одежду, и надели земную, теплую. Снова вернулись к кораблю. Замечаем и сами, что после второго полета ощущение покачивания чувствуется гораздо меньше, но зато больше давала знать усталость в суставах. Буквально на вторые сутки все неприятные ощущения как рукой сняло».

Судя по рассказу, особых проблем по возвращении космонавты не испытывали. Но что настораживает и вызывает недоверие к рассказчику, так это явное пренебрежение полковника А. Филипченко к установленному порядку встречи космонавтов на Земле. Он же – военный человек, стало быть к дисциплине приучен. Сам же писал выше – «порядок есть порядок». И это правильный порядок. Как бы ни был внешне спокоен или даже весел космонавт, в первые минуты после приземления, только врач может оценить его истинное состояние. Но и ему на это нужно некоторое время. Поэтому и заведён порядок, что космонавта первым делом укладывают на носилки (или в специальное кресло). А вот полковник А. Филипченко, наплевав на заведённый порядок и на присутствующее начальство (вокруг в большинстве – всё военные), сам решает, нужны ему носилки или нет. И все его слушаются!

Чего здесь больше: фантазии рассказчика или откровенного нарушения дисциплины военным человеком? Автор думает, что первого. Потому что уставом не запрещено хвастаться своим здоровьем в воспоминаниях, а вот за нарушение дисциплинарных требований при исполнении служебных обязанностей можно нарваться на очень крупные неприятности.

2. ЭПАС. «Союз-19»(«Союз-М»),1975 г., 6 суток, А. Леонов, В. Кубасов, оба - 2-ой полёт

Служебная фотография, опубликованная в 2000 году: «21июля 1975 года. А. Леонов и В. Кубасов, только что вернувшиеся из космоса, лежат на носилках»

Илл.3. Слева: А. Леонов и В. Кубасов перед стартом «Союза-19». Справа: служебное фото И.В. Давыдова из книги [17]. Оригинальная подпись к фотографии: «21 июля 1975 г. Приземлились Алексей Леонов и Валерий Кубасов. Съемку-отчет о посадке ведет Иосиф Давыдов» http://epizodsspace.narod.ru/bibl/davydov/text/ и http://epizodsspace.no-ip.org/bibl/davydov/text/13.htm

Какими бодрыми наши космонавты отправлялись в свой исторический полёт, видели сотни миллионов людей (илл.3, слева). А вот какими они оттуда вернулись, видели очень немногие. На илл.3 (справа) показана малоизвестная и уникальная по своему содержанию фотография из книги И.В. Давыдова [17]. Она опубликована в 2000 году. 21 июля 1975 года. Только что вернувшиеся из космоса А. Леонов и В. Кубасов лежат на носилках в окружении врачей.

И.В. Давыдов возглавлял в Центре подготовки космонавтов отдел средств аварийного спасения, приземления, поиска, эвакуации и подготовки космонавтов к действиям после вынужденной посадки в экстремальных условиях различных климатогеографических зон [17]. Он и готовил космонавтов в полёт, и встречал их на месте посадки. И, как видно из всей книги, много фотографировал для своих служебных отчётов. Его книга по тематике не связана с ЭПАС. Видимо, поэтому мимо внимания цензоров «проскочила» эта служебная фотография - единственная известная автору этой статьи фотография, где показано, что вскоре после приземления А.Леонова и В. Кубасова уложили на носилки, а над ними склонились врачи. Всё в соответствии с тем порядком, о котором рассказал ветеран космодрома Н.В. Лебедев. Но книга Давыдова вышла лишь через четверть века после ЭПАС, а в советских газетах того времени космонавтов на носилках не показывали. У автора есть оригиналы этих газет. Зато в тогдашних книгах можно было увидеть фотографии совсем иного рода.

Официозная фотография, опубликованная в 1976 г.: «21(?) июля 1975 года. А. Леонов и В. Кубасов, якобы только что вернувшиеся из космоса, твёрдо стоят на ногах и дают интервью»

Илл.4. Две фотографии с видом вполне бодрого экипажа «Союза-19», якобы снятые на месте приземления. а) [http://epizodsspace.airbase.ru/bibl/soyuz-i-apollon/261.jpg и б) http://www.federalspace.ru/img/news/14_07_2010_s_a_08.jpg. Оригинальная подпись к фотографии «а»: «А. Леонов и В. Кубасов после приземления».

В 1976 г., так сказать, по горячим следам ЭПАС в Политиздате  - главном издательстве ЦК КПСС вышла официозная книга ««Союз» - «Аполлон»». В ней приведена фотография илл.4а. Оригинальная подпись к ней сообщает, что перед нами космонавты «Союза-19», сфотографированы после приземления. В Интернете есть и другое, похожее по содержанию фото этой же сцены, только снятое с большего расстояния (илл.4б). Мы видим на обеих фотографиях, что космонавты твёрдо стоят на ногах и дают интервью окружившим их многочисленным корреспондентам.

Но не может же быть, чтобы астронавты после приземления и лежали на носилках (илл.3), и одновременно стояли (илл.4), явно не нуждаясь ни в чьей опеке. Неудивительно, что сравнение фотографий илл.3 и илл.4 порождает много вопросов.

Для такого сравнения существенно то, что направление съёмки относительно солнца на сравниваемых фотографиях примерно одинаковое - солнце светит справа и немного из-за спины фотографа. На илл.3 направление солнечного света хорошо показывает тень от фигуры одного военного на спине у другого военного, склонившегося рядом (см. в районе цифры 1). А на илл.4а автор для наглядности поставил цифру 1 около ярко освещённой мочки уха корреспондента и цифры 2,3, указывающие теневую сторону лиц космонавта и военного.

Будем далее рассуждать так: если все сравниваемые фотографии действительно сняты сразу после посадки корабля, то отрезок времени для фотографирования был невелик, поскольку космонавтов после приземления достаточно быстро увозят с места посадки. Тогда фотографии илл.3 и илл.4 следует считать снятыми не только с одного направления, но и практически в одно и то же время. И тогда на них должно быть много общих деталей. А между тем только трава на сравниваемых снимках выглядит примерно одинаково. Но в бескрайней и плоской казахстанской степи она везде так выглядит. Отличий же так много, что для наглядности стоит составить из них небольшую таблицу.

На илл.3 космонавты лежат на носилках в окружении врачей, а на илл.4 – ни врачей, ни, носилок, а космонавты стоят и дают интервью. Неужели они встали с носилок и прогнали врачей, чтобы побеседовать с корреспондентами? А с какой стати всем военным, кроме одного, пришла в голову мысль сменить фуражки на береты? Напомним, что направление съёмки на сравниваемых фотографиях примерно одинаковое. И раз это так, то куда на илл.4б делись те ряды машин, которые видны на илл.3? В общем, на фото 5 мы видим довольно странную картину: среди чистого поля очутились два космонавта в полной космической форме, при охране и в окружении журналистов.

Однако все вопросы отпадут, если предположить, что хотя служебный (илл.3) и официозный снимки (илл.4) сделаны примерно в одно и то же время суток, но сделаны они в разные дни. Конкретно – официозный снимок илл.4а и его «близнец» илл.4б сделаны тогда, когда космонавты уже достаточно восстановили своё самочувствие. Естественно, что в этот момент космонавты были уже далеко от места посадки. Поэтому и машин не видно, и врачей, и носилок. И военные их окружают другие. И журналистов прибавилось. Возможно, что снимки илл.4а,б сделаны где-то на окраине Байконура, где кругом точно такая же казахстанская степь, как и на месте посадки корабля. Ведь именно в госпитале Байконура космонавты проходят первичную реадаптацию. Космонавтов вновь облачили в космические костюмы и сфотографировали так, чтобы ни одно строение не попало в кадр. Так и получился снимок илл.4б. Только какой-то провод, идущий неизвестно откуда и неизвестно куда нарушил имитацию нетронутого степного пейзажа. А снимок илл.4а – это, очевидно, та же сцена, но снятая с близи. То есть, были проведены показательные (некоторые говорят – постановочные) съёмки.

Зачем были проведены «постановочные» съёмки?

Один очень уважаемый коллега высказался по этому поводу в том смысле, что, наверное, потребовалось «сделать красивые снимки для книги». Дескать, ничего предосудительного.

Автор этой статьи тоже не является непримиримым противником использования постановочных кадров или эпизодов при освещении больших событий. Но при том условии, что постановочные кадры должны отражать то, что происходило на самом деле. А когда космонавтов показывают стоящими (илл.4) и указывают время, когда они на самом деле лежали на носилках (илл.3), то это уже не постановочные кадры, а искажение правды.

Но зачем же понадобилась эта имитация бодрости космонавтов после приземления? По-видимому, для того, чтобы не подвести астронавтов «Аполлона - ЭПАС», которые, как мы увидим в следующем разделе, подозрительно легко и бодро выскакивали из капсулы после её возвращения. И не ложились на носилки, а шли на митинг в свою честь, где и сами произносили речи. Причём, американцы не могли отказаться от этого пропагандистского клише, поскольку все свои возвращения «с Луны» они показывали именно так. И что подумает думающая часть человечества, если одновременно с этими клише в советских СМИ будут показаны космонавты «Союза-19» на носилках? Стало быть, и космонавтов «Союза-19» по возвращении надо показывать только бодрыми. Для того и подписывалось «Соглашение об информации» (разд.1), чтобы информация шла согласованная.

Вполне возможно, что действием этого соглашения объясняется и откровенная бравада полковника А. Филипченко, с которой он писал о своём возвращении на «Союзе-16». Полёт этого корабля был генеральной репетицией советской части ЭПАС. И на него тоже распространялось указанное соглашение, к тому времени уже 2 месяца, как подписанное.

А мы, не связанные упомянутым соглашением, будем исходить из того, что рассказал нам главный врач ЦПК В.И. Лебедев, в течение 11 лет отвечавший за все медицинские вопросы подготовки космонавтов и за реабилитацию их здоровья после возвращения: «Нарушение психомоторики отмечается в первые часы и дни у ВСЕХ космонавтов по возвращении на Землю». Именно с этой точки зрения мы посмотрим в следующем разделе, как выглядели сразу после возвращения американские астронавты, участвовавшие в проекте ЭПАС.

7. Астронавты выскакивают из капсулы и идут на митинг говорить речи в свою честь

Илл.1.а) На носилках лежат возвратившиеся космонавты «Союза-19». Они провели 6 суток на орбите; б) Из только что приводнившегося «Аполлона - ЭПАС» бодро выпрыгивает первый астронавт. Астронавты якобы провели 9 суток на орбите https://www.youtube.com/watch?v=cbOn_1F3oeU (скопировано – февраль 2012)

Фотографии лучше сравнивать, когда они расположены рядом. Носилки с космонавтами из экипажа «Союза-19» и врачи вокруг них (илл.1а) ясно говорят, насколько это серьёзное испытание для организма – 6 суток невесомости, проведенные в тесном корабле, а потом – удар перегрузками при спуске и встреча с земной силой тяжести.

Как же тяжело пришлось тогда астронавтам «Аполлона – ЭПАС»? Ведь по легенде НАСА они провели в космосе 9 суток - в полтора раза больше времени. Да, ещё, простите и без туалета для отправления самых элементарных нужд (на «Союзе» он есть). Однако, в час возвращения вид у астронавтов (не в пример космонавтам) был просто замечательный.

Действительно, посмотрим стоп-кадры из фильма НАСА «Apollo-Soyuz Test Project Documentary» [1] («Документальный фильм «Испытательный проект «Аполлон – Союз»»). Встречает космонавтов сам Роберт Гилрут – директор Центра пилотируемых полётов НАСА. Тот самый, что руководил достопамятными полётами «на Луну». Приводнение «Аполлона» и выход астронавтов из капсулы показаны в третьей части фильма.

Капсулу астронавты покидают на корабле, где согласно многим источникам они оказались через 50 минут после приводнения. Первый астронавт появляется так легко и стремительно, что правильнее будет сказать, что он выпрыгивает из капсулы (илл.1б). И, если не считать дружеского рукопожатия самого Гилрута, то без чьей – либо посторонней помощи. Как будто он не летал 9 дней в невесомости и не задыхался под перегрузками при спуске.

И два других такие же прыткие. Через 6 секунд из капсулы выпрыгивает второй астронавт (илл.2, 7:27 - минуты и секунды по таймеру фильма). Не успел Гилрут что-то сказать вдогонку этому второму, а из люка уже третий лезет (илл.2, 7:31).

Илл.2. Продолжение: астронавты «Аполлона - ЭПАС» один за другим бодро выпрыгивают из капсулы

И вот уже вся троица, стоя, приветствует с мостика почтенную публику (илл.2, 7:38). Вы думаете, наверное, что сейчас из-за рамки кадра появятся наконец-то врачи с носилками и астронавтов понесут в мобильный госпиталь? Ничего подобного. Астронавты идут на митинг в их честь. Здесь каждый из них произносит подобающую случаю речь, пока его коллеги сидят рядом в самых вольных и непринуждённых позах.

Илл.3. Астронавты на торжественном митинге, состоявшемся на «Новом Орлеане» в честь их прибытия. Выступает Д. Слейтон

Прямо скажем, после просмотра таких сцен возникает вопросы, а были ли они 9 суток в невесомости? Испытывали ли они перегрузки при спуске? Астронавты продемонстрировали и отличную координацию, и отличное состояние вестибулярного аппарата, и всё, что угодно, кроме последствий невесомости и перегрузок. И это притом, что в экипаже были два новичка в космосе - В. Бранд и Д. Слейтон [2]. Но ведут они себя так же бодро, как и их командир, якобы ветеран 4-х полётов. Приятно смотреть на их мужественные, полные энергии лица во время выступлений (илл.4) [3].

Как тут не вспомнить В. Горбатко, который после своего первого полёта (5 суток) сам идти не мог? И его товарищи по полёту (А. Филипченко и В. Волков) тоже недалеко от него ушли. Вспомним также В. Севастьянова с А. Николаевым с их предынфарктным состоянием (18 суток в невесомости). Ну, разве не жалко они выглядят на фоне этих бравых американских парней? Нет, по мнению автора. Потому что они возвращались на Землю из реального космического полёта. А те, кто выскакивал из кабины «Аполлона – ЭПАС» и всю процедуру адаптации к земной тяжести свели к пожатию руки высокому начальнику, вернулись, скорее всего, не из космоса.

Илл.4. Полные энергии лица астронавтов во время их выступлений на «Новом Орлеане»

На фотографиях и в фильме сняты разные капсулы?

В разделе 5 мы обращали внимание на почти зеркальный вид только что приводнившейся капсулы (этот вид повторяется на илл.5а). Но в фильме капсула имеет почему – то довольно «потёртый» вид (илл.5б). Куда же подевался её блеск за те 50 минут, что прошли от момента приводнения до момента выхода астронавтов на палубу корабля?

Уж не две ли это разные капсулы? Вполне возможно, что эпизод возвращения астронавтов «Аполлона – ЭПАС» из «космоса» снимался, по меньшей мере, дважды. В каком порядке – для кино это не важно. Один раз были сфотографированы сцены со спасателями вокруг капсулы в синем океане. Так получились красивые фотографии типа илл.5а. Другой раз действие снималось на киноплёнку и, в основном, на вертолётоносце «Новый Орлеан» [1,3].

В дублях (особенно, если был разрыв по времени) мог использоваться несколько отличный реквизит. По невнимательности постановщиков. О резком отличии в цвете капсул на фотографии (илл.5а) и в фильме (илл.5б) мы уже говорили. Обратите внимание на ещё одно отличие. В верхней части капсулы есть два отверстия, отмеченные цифрой 1. На фотографии (илл.5а) из них ничего не торчит, а в фильме (илл.5б) из них торчат какие – то трубы. И где та жёлто – оранжевая стрелка под дверцей люка, что видна на илл.5а, а на илл.5б – нет? Хотя на илл.5б её место - прямо под левой рукой вылезающего астронавта?

Илл.5. Разве это одна и та же капсула?

а) фотография НАСА http://spaceflight.nasa.gov/gallery/images/apollo-soyuz/apollo-soyuz/hires/s75-29715.jpg (повтор из раздела 5)

б) фильм НАСА https://www.youtube.com/watch?v=cbOn_1F3oeU

Так что похоже на то, что перед нами всё-таки разные капсулы. А это ещё раз указывает на то, что и в синем океане, и на «Новом Орлеане» НАСА показывает нам то, что на русском языке называется коротким словом «кино». Смотрится красиво, но к правде имеет отношение весьма сомнительное.

8. Так они ещё и отравлены?!

Наш анализ картины возвращения астронавтов «Аполлона – ЭПАС» будет полнее после знакомства со следующей захватывающей историей. Согласно НАСА уже на участке парашютного спуска капсулы астронавты получили тяжёлое отравление ядовитыми газами, поникшими в кабину вследствие грубой технической ошибки астронавтов. НАСА и сейчас напоминает в своих комментариях об этой истории [1]. Естественно, что вся информация об этом якобы имевшем место отравлении, ставшая доступной общественности, в том числе советской, могла поступить только от НАСА. И в этом плане особую ценность представляют воспоминания ответственного участника советской части ЭПАС В.С. Сыромятникова [2]. Ведь с его слов мы получаем эту информацию в том виде, в каком она поступала от НАСА тогда. Так сказать, по горячим следам события и когда НАСА ещё не успела внести коррективы в наиболее абсурдные моменты этой истории.

История об отравлении астронавтов

Рассказ В.С. Сыромятникова об истории с отравлением [3, раздел 2.17. Миссия] перегружен техническими терминами, а также отступлениями, не относящимися к ЭПАС. Поэтому ниже он рассказ приведён в сокращённом виде (полный текст ниже см. в Приложении 1). Выделения жирным шрифтом сделаны автором данной статьи.

«В день посадки "Аполлона" мы приехали в ЦУП. Раньше нам не приходилось наблюдать посадки американских кораблей в "живом эфире". Поэтому мы не обратили внимания на то, что эвакуация астронавтов из приводнившейся капсулы на борт авианосца затянулась. В тот вечер мы так и не узнали, какие драматические события происходили в капсуле "Аполлона" при спуске, во время развертывания парашютов и при приводнении. Совершенно неожиданная информация стала доходить до нас позднее — скупо, по кусочкам.

Вот что доложили командир корабля Т. Стаффорд и пилот командного модуля В. Бранд. На высоте около 10 километров, экипаж должен был инициировать автоматическое развертывание парашютов. Стаффорд вслух читал инструкцию, в соответствии с которой Бранд проводил переключения управляющих тумблеров. Из-за шума в кабине то ли пилот не расслышал, то ли командир пропустил важнейший пункт инструкции. На высоте 30 тысяч футов две команды выданы не были, и парашюты не стали вводиться. Тогда пилот включил два "запасных" тумблера, и парашюты ввелись на высоте только двух с половиной километров. Однако неожиданно кабина начала наполняться токсичными газами. Продукты неполного сгорания "азотных компонентов" стали засасываться внутрь кабины через "дыхательный" клапан, который к этому времени открылся. К счастью, астронавты быстро почувствовали опасность, и наконец, на 30 секунд позже нормального режима двигатели окончательно перестали работать.

Приводнившись, капсула перевернулась, и астронавты оказались висящими на ремнях вниз головой. К тому же Слейтон, показав через иллюминатор большой палец вверх (все - ОКей) спасателям, сброшенным с вертолета, не настроил их на настоящее спасение. Бранд и Слейтон потеряли сознание. Самый стойкий, "железный" Том сумел достать кислородные маски сначала для себя, а затем и своих товарищей. Включив наддув воздушных баллонов, чтобы стабилизировать капсулу, и переведя ее в вертикальное положение, они открыли крышку. Свежий воздух стал поступать в кабину.

Только через 50 минут они появились на палубе авианосца "Новый Орлеан" и их показали на телевизионных экранах. Нам тогда не объяснили причину задержки. По сделанным позднее оценкам, астронавты "схватили" три четверти от фатальной дозы…Слава Богу, все обошлось. После двух недель в госпитале…».

5.10.2011 о якобы драматическом возвращении «Аполлона — ЭПАС» писал «Киевский телеграф» в статье ««Аполлоны» были на волосок от мировой славы или… смерти». Он в целом, повторил рассказ В.С. Сыромятникова, но сообщил некоторые дополнительные детали. Полное изложение этой статьи дано в Приложении 2, по основному же тексту оно даётся в сокращённом виде с акцентом на дополнительные детали:

«Аполлон» шёл к завершающей фазе — посадке 25 июля 1975 года в Тихом океане в 600 км западнее Гавайских островов. "Союз-19" 21 июля уже благополучно сел. А. Леонов и В. Кубасов проходили послеполетное медицинское обследование, а уже 8 августа 1975 года отдыхали в санатории на берегу Черного моря.

Никто из наблюдавших посадку в прямом эфире не заметил ничего тревожного. Однако приводнение могло закончиться совсем не так, как того ожидали. Информация стала скупо поступать в СМИ только потому, что экипаж "Аполлона" был срочно помещен в армейский госпиталь Гонолулу для лечения и послеполетного обследования. Журналисты США были в недоумении — прошли все сроки обследования астронавтов, а их не выпускали из госпиталя и не позволяли журналистам общаться с ними. Да и смущало место обследования астронавтов — обыкновенный армейский госпиталь. И только позже подробности спуска стали известны общественности США…

Обнаружив, что парашюты не раскрылись, Бранд вывел их в ручном режиме. Воздухозаборники открылись, но двигатели ориентации, работающие на очень токсичном тетраоксиде азота, продолжали работать. Ядовитые пары стали поступать в кабину… Некоторые специалисты называют дозу полученного тетраоксида смертельной. У В. Сыромятникова написано " три четверти от фатальной дозы». С этим несущественным отличием дальнейшее повествование «Киевского телеграфа» в основных деталях повторяет рассказ В.С. Сыромятникова. Поэтому по тексту ниже мы используем слово «рассказ», как правило, не уточняя автора (В.С. Сыромятникова или Г. Пономарёва).

Сформулируем из обоих рассказов сухой осадок о том, как якобы происходили события:

1) На высоте около 10 километров экипаж должен был инициировать автоматическое развертывание парашютов. Астронавты не были знакомы с кораблём настолько, чтобы ввести в действие парашютную систему без чтения инструкции. Поэтому Стаффорд вслух читал инструкцию, а Бранд переключал управляющие тумблера;

2) После ввода парашютной системы в течение 30 секунд в капсулу поступали ядовитые пары продуктов неполного сгорания от наружных двигателей. По разным оценкам астронавты получили то ли «три четверти от фатальной дозы», то ли «смертельную» дозу (что, в общем, близко)

3) После приводнения капсула перевернулась, и астронавты повисли на ремнях вниз головой. И в этом положении Слейтон успокаивал спасателей показом своего большого пальца;

4) После прибытия на корабль экипаж был срочно отправлен в Гонолулу для лечения и послеполетного обследования;

5) В Гонолулу его ждал армейский госпиталь. Американские СМИ выражали удивление по поводу такого выбора. Астронавты пробыли в госпитале две недели и всё это время представителей СМИ к ним не допускали.

Пройдёмся по этим пунктам.

А оно было, это отравление?

1) Где это видано — читать инструкцию о раскрытии парашютов во время свободного падения?

Новички обычно прыгают первый раз с парашютом в тандеме с инструктором. Представьте себе, что инструктор перед прыжком говорит новичку: «Когда мы будем падать, я буду читать инструкцию, а ты будешь выполнять. У нас будет секунд 20. Если всё выполнишь правильно, то парашюты раскроются». Дико звучит? А что сказать, если командир во время падения читает инструкцию, как выполнять штатную операцию, которую астронавты должны уметь выполнять чуть ли не с закрытыми глазами?

Вот как происходило бы включение парашютной системы «Аполлона» в штатном режиме [5]: «После завершения аэродинамического торможения в атмосфере срабатывала парашютная система, которая включала в себя два тормозных, три вытяжных и три основных парашюта. Тормозные парашюты вводились в воздушный поток на высоте 7,6 км - они снижали скорость со 120 до 60 м/с».

Расстояние в 2400м (от 10 км до 7,6 км) на скорости 120м/с капсула пролетит за 20с. И вот в эти 20с один астронавт читает другому инструкцию, как переключать тумблера. То есть, за пять лет подготовки к полёту ЭПАС астронавты не выучили, как выполнять штатную операцию. Это, что серьёзно? В.С. Сыромятников пишет [1]: «После посадки никто, конечно, не вспомнил о том, что в "Союзе" не требовалось выполнять столько переключений во время спуска, читая при этом инструкцию вслух». Отмечать - то отмечает, а вот сказать простые слова типа «что-то у вас тут странно, ребята» не решился.

Примечание 1 (из письма читателя): ««Союз» может успешно приземлиться даже с экипажем, потерявшим сознание (Союз-11). Это ещё раз напоминание тем, кто так любит распространяться о якобы необыкновенном совершенстве и надёжности американской космической техники».

2) Ядовитая парочка и американские герои

А что это за ядовитые пары, которыми якобы отравились астронавты? По просьбе автора этот вопрос поясняет ветеран-ракетчик Лебедев Н.В.

«В ряде ракетных систем применяется пара, в которой окислителем является тетраоксид азота («амил»), а топливом - несимметричный диметил - гидразин («гептил»). Оба кипят при температуре выше 0оС. Поэтому емкости для амила и гептила всегда оборудованы стравливающими клапанами. Время от времени над этими емкостями появляется «дымок» испарений. Каждому прибывшему на полигон объясняется о неимоверной токсичности обоих веществ. Так, одна капля гептила, оказавшаяся в помещении 15 куб.м., убивает все живое в течение 10-12 минут. Амил же токсичнее гептила в 1200 раз.

Расскажу случай, происшедший со мной в 1965 году во время службы на космодроме. Закончился рабочий день. После жаркого дня хотелось подышать свежим воздухом. Поэтому с друзьями решили не ехать со 130-ой испытательной площадки в душном автобусе, а возвращаться на 95-ую площадку (левое «челомеевское» плечо полигона) пешком, несмотря на значительное расстояние. Шли по асфальтовому шоссе. В разговорах не обратили особенного внимания, как впереди, со стороны 90-ой площадки, где высилась громадина МИКа, появилась машина. Лишь когда она приблизилась метров на двадцать, и водитель подал сигнал, поняли – едет заправщик. Над верхней крышкой его бочки слегка «парило». Обычно и гептил, и окислитель перевозились в сопровождении. Одна машина впереди, с громкоговорителем, предупреждая встречных об опасности. Одна машина сзади. Водители вели свои машины в изолирующих противогазах ИП-5. Почему в этот раз заправщик ехал без сопровождения, непонятно? Мы кинулись врассыпную. Заправщик проскочил, не сбавляя скорости, обдав нас с расстояния 7-10 м резким запахом окислителя. Одного вздоха мне хватило, чтобы запомнить его на всю жизнь. Мгновенно разболелась голова и всю ночь не давала спать раскалывающая головная боль. Утром обратился к врачу. После проведенных анализов, врач заявил, что жить буду, а вот появление детей у меня он не гарантирует. Здесь он попал почти в точку. Лишь через десять лет нашей совместной жизни жена родила мне дочку. Вот что значил для меня один вдох паров амила с расстояния 7-10м».

Примечание 2. Тем, кого интересуют строгие медицинские данные по этому поводу, автор рекомендует интересную справку [6], в которой описаны последствия отравления гептилом. Справка полна пренеприятнейших симптомов. Аналогичную справку по амилу автору разыскать не удалось. Но этот недостаток легко восполняется тем знанием, что амил в 1200 раз более ядовит.

Итак, в течение 30 секунд в капсулу якобы поступали ядовитые пары то ли «смертельной» дозы, то ли ¾ от нёё. Двое астронавтов, вроде бы даже сознание теряли. Тем не менее, как мы видели в разделе 7, выйдя из капсулы, они выглядели весьма бодро. Как и подобает настоящим американским героям. Не то что «слабак» Н.В. Лебедев – глотнул на одну секундочку амила, а жалоб сколько. Почему такая разница? Амил у американцев слаще или же нас потчуют фантазиями в духе «Графа Монте-Кристо». Приучал же себя граф к употреблению ядов. Может быть, и астронавты тренировались перед полётом на дыхание амилом и гептилом?

3) Кому показал Слейтон свой большой «ОКей»?

Согласно рассказу сразу после приводнения капсула перевернулась, и астронавты повисли на ремнях вниз головой. Посмотрим, как выглядит эпизод с переворачиванием капсулы (илл.1) по фильму НАСА [7] .

Илл.1. Приводнившаяся капсула переворачивается в нормальное положение, когда спасателей около неё ещё нет [7] 

Капсула касается воды в момент 7:06 (минуты и секунды по таймеру фильма). На кадрах 7:11 и 7:12 капсула ещё лежит на боку. Астронавты в это время, вроде бы висят вниз головами, а Слейтон при этом ухитрился показать спасателям в иллюминатор свой большой палец. Но, судя по фильму, даже когда капсула приходит в вертикальное положение (7:17), спасателей рядом ещё нет. Так что и эта часть истории выглядит такой же байкой, как и эпизод с чтением инструкции в падающей капсуле. Так бывает, если рассказы о том, чего не было, пишут одни, а соответствующие фильмы снимают другие.

На моменте 7:17 эпизод «капсула в океане» в фильме заканчивается, и действие переносится на вертолётоносец «Новый Орлеан». Но пока не будем покидать водную часть возвращения и посмотрим теперь фотографии НАСА на тему о приводнении «Аполлона – ЭПАС». Одну такую фотографию мы видели в разделе 5. Но сейчас мы вновь взглянем неё уже в свете истории об отравлении. На илл.2 показан фрагмент знакомой фотографии, где три спасателя стоят у капсулы. Астронавты согласно оригинальной подписи к фотографии [8] находятся внутри капсулы. Напомним – тяжело отравленные астронавты. И об этом снаружи известно, потому что, по крайней мере, один астронавт – командир корабля Т. Стаффорд ни на минуту не терял сознания и потому что согласно НАСА «Аполлоны» оснащены УКВ – станцией для близкой радиосвязи.

Илл.2. Снаружи капсулы – улыбки, а внутри - якобы глубоко отравленные астронавты. Фрагмент фотографии: вид «Аполлона – ЭПАС» после приводнения (скопировано - ноябрь 2011). Оригинальная подпись [8] (краткий перевод автора): «24.7.1975. Команда пловцов занята спасением капсулы «Аполлона» сразу после приводнения в завершение совместного полёта на орбите. Астронавты остаются в капсуле, пока её не доставят на борт «Нового Орлеана»» http://spaceflight.nasa.gov/gallery/images/apollo-soyuz/apollo-soyuz/html/s75-29715.html

Невзирая на якобы тяжёлое состояние астронавтов внутри капсулы, лицо спасателя слева красит обаятельная улыбка. Два его товарища, похоже, намереваются открыть люк. Но, судя по позам, не очень спешат. Почему же им не хочется поскорее дать побольше свежего воздуху отравленным героям космоса? Они, что – бездушные машины? Автор полагает, что дело в другом. В том, что спасатели отлично знают, что в капсуле никого нет, и что они участвуют в тренировке по спасению корабля. Откуда им знать, что их тренировка на самом деле будет представлена от НАСА, как реальное спасение корабля, якобы вернувшегося из космоса. Ведь им не сообщали, что будет написано под снимком с их изображением.

Илл.3. Спасение астронавтов или тренировка у пустой капсулы?

Оригинальная подпись [Подпись НАСА к илл.3:: «S75-29717 (24 July 1975) --- The ASTP Apollo Command Module, with astronauts Thomas P. Stafford, Vance D. Brand and Donald K. Slayton still inside, awaits pickup by the prime recovery ship, the USS New Orleans, following splashdown in the Central Pacific Ocean to conclude the historic joint U.S.-USSR Apollo-Soyuz Test Project docking mission in Earth orbit. The CM touchdown occurred in the Hawaiian Islands area at 4:18 p.m. (CDT), July 24, 1975. A team of U.S. Navy swimmers assists with the recovery operations. A recovery helicopter hovers overhead»] (краткий перевод автора): «24.7.1975. Команда пловцов ВМФ занята спасением командного модуля «Аполлон - ЭПАС» сразу после его приводнения (астронавты внутри капсулы) http://spaceflight.nasa.gov/ga...

А вот другой снимок с того же сайта НАСА (илл.3). И на нём согласно оригинальной подписи показаны всё те же работы по спасению приводнившегося корабля «Аполлон – ЭПАС». И опять же астронавты согласно оригинальной подписи к этой фотографии находятся внутри капсулы. И опять же (по рассказу) – тяжело отравленные. Автора заинтересовала на этом снимке тёплая компания спасателей, отдыхающих слева от капсулы на плотиках. Позы у них весьма непринуждённые. Двое вообще отвернулись от капсулы. А чего волноваться? Всё сделали, как приказано. С вертолёта прыгнули, плотики надули. Со временем и капсулу откроют. А тренировка, она и есть тренировка. Но вряд ли они подозревают, что под фотографией с изображением их тренировки НАСА напишет: «Команда пловцов ВМФ занята спасением командного модуля «Аполлона – ЭПАС» сразу после его приводнения».

Примечание 3 (из письма читателя): «О тренировке также говорит и тройной комплект пловцов. На снимках других «Аполлонов» мы видим 3-4-х работающих у капсулы пловцов-спасателей. Тренируются посменно или перенимают опыт?»

4) Экипаж был отправлен в Гонолулу срочно?

Согласно истории с отравлением по прибытии на «Новый Орлеан» астронавтов «срочно доставили в госпиталь в Гонолулу для лечения и послеполётного обследования». В том, что их заперли на две недели в госпитале, оснований для сомнений нет. А вот то, что «срочно доставили» и что «для лечения» - сомнительно. Какая уж тут срочность, если, выйдя из капсулы, они первым делом идут на митинг говорить речи в свою честь и во славу Америки (раздел 7). У Н.В. Лебедева от одного вдоха амила «мгновенно разболелась и всю ночь раскалывалась голова». А астронавты, якобы надышавшись до «фатальной дозы» паров ядовитой парочки и повисев в капсуле вниз головой до потери сознания, речи с трибуны произносят. И мы должны верить этому нагромождению фантазии?

5) Почему для лечения и послеполётного обследования выбран армейский госпиталь?

И вновь обратимся к рассказу: «Экипаж "Аполлона" был помещен в армейский госпиталь Гонолулу. Журналисты США были в недоумении — прошли все сроки послеполетного обследования астронавтов, а их не выпускали из госпиталя и не позволяли журналистам общаться с ними. Да и смущало репортеров место обследования астронавтов — обыкновенный армейский госпиталь. «После двух недель в госпитале… они снова "были в строю».

Выше уже достаточно написано о сомнительности правдоподобности всей истории с отравлением. Поэтому самое время перейти ко второй части нашего повествования о ней. И факт срочного помещения астронавтов в армейский госпиталь и их изоляции там от журналистов может рассказать о многом.

Зачем понадобилась история об отравлении?

(Или что общего между лунными бактериями, ядовитым газом и срочным отдыхом экипажа «Союза-19» на Чёрном море?)

Так зачем же НАСА потребовалась вся эта сомнительная история с отравлением и последующая вполне реальная изоляция астронавтов в армейском госпитале? Возможную истинную причину этого поможет понять небольшой отрывок [10].

Вернулись с Луны! Срочно на карантин! И никаких лишних контактов!

«Первых покорителей Луны – экипаж «Аполлона-11» «ждали дороги славы: торжественные встречи, чествование на капитолийском холме, парады, обеды, череда нескончаемых приёмов и пресс-конференций, 38-дневная поездка по 22 странам мира. И воспоминания. На всю жизнь».

Но сначала их посадили в изолятор. Сразу после приводнения «Аполлона – 11» экипаж встречает специальная команда в масках, сами астронавты тоже одели маски. Корабль опрыскивают хлоркой. Астронавтов поднимают на авианосец и сразу направляют в карантинный фургон на целых 18 дней (илл.4). Тут же наряд военной полиции оцепил фургон.

Главный конструктор корабля «Союз» К.П. Феоктистов с недоумением говорит об этом: «Лаборатория, где космонавты, вернувшиеся с Луны, проходили карантин, как смеясь, рассказывали американские специалисты, была, по -видимому, построена также зря. Как и следовало ожидать, никаких микробов, вирусов или каких-либо других признаков органической жизни, «привезенных с Луны», обнаружить, естественно, не удалось, да и откуда было бы им там взяться?».

Действительно, какие могут быть бактерии на Луне, обрабатываемой уже несколько миллиардов лет через каждые 27 дней то космическим холодом -150оС, то солнечным жаром +150оС и потоками радиации от вспышек на Солнце? Есть ли у медиков на Земле такие стерилизаторы? И зачем опрыскивать хлоркой корабль, если он при возвращении летел через атмосферу в облаке плазмы с температурой в несколько тысяч градусов? И, уж если лунные бактерии есть, и они выдержали и лунный холод, и лунную жару, и солнечную радиацию, и раскалённую плазму земной атмосферы, то какая хлорка поможет против них? Неужели расчётливые американцы не подумали о таких простых вещах, над которыми недоумевает главный конструктор корабля «Союз»? Вряд ли. По мнению автора, в сценарии мистификации карантин занимал важное место.

Чёрные маски на лицах астронавтов помогли «первопроходцам» Луны избежать лишних взглядов массы встречающих людей и пресекли с их стороны ненужные вопросы. Полезен и кордон из военной полиции. Всё это для астронавтов – большая психологическая помощь на первых порах. Ведь они приступали к самой важной части своего задания – к рассказам о «полётах на Луну». И не только по телевизору, но и глядя в глаза собеседника. Без переходного периода можно и сорваться.

Илл.4. Экипаж «лунного» А-11 отправляется на карантин в специальный фургон на борту авианосца «Хорнет» http://grin.hq.nasa.gov/IMAGES/LARGE/GPN-2001-000007.jpg

Карантин почти на три недели отсекал общение первопроходцев с посторонними людьми. Прошло 18 дней, и за это время режиссёры мистификации убедились, что мировое общественное мнение поверило в высадку и что всё идёт, как и было задумано. «Первопроходцы» вышли из изоляции, чтобы на многочисленных встречах, пресс-конференциях и приёмах отрабатывать легенду "посадки на Луну". С этой задачей они, в целом, справились блестяще. Астронавты последующих «Аполлонов» уже только закрепляли успех первопроходцев. И после "Аполлона-14" «карантин» для астронавтов последующих «лунных» «Аполлонов» был отменён».

Вернулись из полёта ЭПАС! Срочно в армейский госпиталь! И никаких лишних контактов!

Теперь замените в истории о карантине слова «Луна» на ЭПАС, «вирусы и бактерии» на «ядовитый газ», а «карантин» на «армейский госпиталь». Ведь армейский госпиталь с часовыми у ворот и строгой армейской дисциплиной внутри ничем не хуже фургона - изолятора. Но комфортней. И всё укладывается в одну и ту же схему. «Астронавтов» на пару недель необходимо изолировать от вопросов журналистов. А НАСА эти две недели через тех же журналистов раскручивает официальную версию ЭПАС. Пройдёт две недели. Экипаж получает «вольную». Его, конечно, обступают журналисты. Но спрашивать астронавтов им, в общем-то, уже не о чем. НАСА уже озвучила всё, вплоть до мелочей типа, что любит кушать тот или иной астронавт. Уже не будет того прессинга, который мог бы обрушиться на астронавтов, если бы их сразу выдали прессе.

А почему армейский госпиталь, а не свои врачи из Космического Центра им. Джонсона (в некотором роде - американский аналог нашего г. Звёздный)? Конечно, в армейском госпитале прекрасная традиционная медицина. Но ведь на то и есть космическая медицина, что у космонавтов по возвращении с орбиты свои проблемы со здоровьем, мало напоминающие наши земные «болячки».

Да, но только, если экипаж «Аполлона-ЭПАС» не был на орбите, то не нужны астронавтам «космические» врачи. А преждевременное прибытие в Центр им. Джонсона чревато тем, что начнутся вполне квалифицированные расспросы сотрудников Центра, которые, по убеждению автора, в своей массе были использованы в проекте ЭПАС «втёмную». Не будешь же ходить по Центру под охраной полицейских. А через пару недель вопросы уже не будут такими многочисленными. Чего спрашивать, когда всё по 10 раз разъяснено по всем каналам СМИ?

В общем, армейский госпиталь в качестве изолятора – это оптимально. И пусть недоумевают журналисты. Успокоятся и за две недели разнесут по свету всё, что им скажут режиссёры из НАСА.

Вернулись из полёта ЭПАС! Срочно в санаторий на Чёрное море! И никаких лишних контактов!

Как только автор по подсказке коллеги А. Кудрявца познакомился с историей об отравлении и о том, что её конечным итогом была строжайшая изоляция астронавтов от журналистов, так сразу же у него возник вопрос, а не случилось ли что-нибудь похожее с нашими эпасовскими космонавтами - А. Леоновым и В. Кубасовым.

Конечно, автор далек от мысли, что полёт «Союза-19» был таким же сомнительным, как и полёт «Аполлона - ЭПАС». Потому, что в отличие от «Аполлона - ЭПАС» для сомнений в этом направлении нет фактов. Нет, полёт «Союза-19» на орбиту был самым настоящим. Вот только не очевидно, что наши космонавты встретили там «Аполлон». Но всё-таки дело у наших космонавтов и у американских астронавтов было совместное. И информирование (или неинформирование) общественности тоже было совместным. Не зря же подписывалось Соглашение об информации (раздел 1).

И, оказывается, нечто весьма похожее у наших космонавтов было. На это указывает одна строка из истории с отравлением: "Союз-19" 21 июля благополучно сел. А. Леонов и В. Кубасов… уже 8 августа 1975 года отдыхали в санатории на берегу Черного моря. Казалось бы, что странного в том, что космонавты после такого трудного и ответственного полёта восстанавливают здоровье на Чёрном море? Странность в сроках. Давайте вспомним, какие сроки для санаторного отдыха тогда практиковались. Вот отрывок из воспоминаний В.Н. Лебедева (раздел 5):

«Извлеченные космонавты на вертолете доставлялись с места приземления на площадку №1 в реанимационное отделение госпиталя, где они приходили в себя около трех суток, и лишь затем их переправляли в Москву, в Звездный. Там полтора-два месяца их тщательно обследовали. И лишь после того как врачи давали отмашку на санаторно-курортное лечение».

То есть, по заведённому порядку космонавтам «Союза-19» надлежало оказаться в санатории числу этак к 20-ому сентября (раздел 5). А они очутились там на полтора месяца раньше. Конечно, скорее всего, врачи необходимой квалификации проследовали за космонавтами в черноморский санаторий. Но зачем все эти сложности? Зачем покидать медицинские апартаменты Звёздного, созданные исключительно под нужды космической медицины и для самой эффективной реабилитации здоровья космонавтов? Так, не объясняется ли такой ускоренный переход на санаторное лечение стремлением резко ограничить контакты экипажа «Союза-19»? От Чёрного моря очень далеко до г. Звёздного с его очень квалифицированным населением. И вопросы там могли задать вполне квалифицированные. И многочисленные московские журналисты в санаторий не поедут, да их и не пустят. Разве что немногих и с особого разрешения. Если в этом причина столь скорого отдыха, так, значит, было что скрывать.

Приложение1. Отрывок из книги основоположника космической стыковочной техники, доктора технических наук, члена – корреспондента РАН, профессора В.С. Сыромятникова «100 рассказов о стыковке и о других приключениях в космосе и на Земле» [1].

«В день посадки корабля "Аполлон" мы приехали в ЦУП, когда в Москве уже наступил вечер. Помню, что сначала мне не очень хотелось "мозолить глаза", сидя без дела на балконе главного зала на виду у большого начальства. Да и техническая информация в Москву почти не поступала. К тому же американский корабль был настолько отработанным, его капсула столько раз возвращалась на Землю от далекой Луны, входя в атмосферу Земли со второй космической скоростью, что, казалось, ничто неожиданного не могло случиться в этом последнем полете "Аполлона" под № 18. По информации, которую мы получили в тот поздний вечер, все, вроде бы, так и было. Раньше нам практически не приходилось наблюдать посадки американских кораблей в "живом эфире", поэтому мы не обратили особого внимание на то, что эвакуация астронавтов из приводнившейся капсулы на борт авианосца затянулась. Бушуев от лица всей нашей команды поздравил Ланни с успешным завершением полета. В тот вечер мы не узнали, какие драматические события происходили в капсуле "Аполлона" во время развертывания парашютов и при приводнении.

Информация стала доходить до нас позднее - скупо, по кусочкам. То, что произошло на самом деле, еще раз сурово напомнило о том, насколько не рутинным является полет в космос и в первую очередь при возвращении с орбиты, на этом самом напряженном участке полета.

Вот что доложили на послеполетном разборе, командир корабля Том Стаффорд и пилот командного модуля Вэнс Бранд о том, как проходил этот драматический спуск. Сначала все шло нормально: астронавты правильно сориентировали корабль, включили двигатель, который отработал положенное время для "схода" с орбиты, после чего отсеки разделились, и капсула, войдя в атмосферу, постепенно затормозилась. На высоте около 10 километров, экипаж должен был инициировать автоматическое управление операциями, развертывание парашютов. Здесь-то и случилось непредвиденное. Вся история говорит о чем-то более сложном, чем о случайном недосмотре, одиночной ошибке пилота.

Астронавты объяснили это так: Стаффорд вслух читал инструкцию, в соответствие с которой Бранд шаг за шагом проводил переключения управляющих тумблеров. По их словам из-за шума в кабине (от движения капсулы в атмосфере и срабатывания реактивных двигателей РСУ) то ли пилот не расслышал, то ли командир пропустил важнейший пункт инструкции. На высоте 30 тысяч футов требовалось переключить два тумблера: "ELS* AUTO" и "ELS LOGIC". Как раз эти-то две важнейшие команды выданы не были. Из-за этой ошибки автоматическая программа не запустилась, в результате, верхняя крышка капсулы не отстрелилась, а парашюты, естественно, не стали вводиться. Не ощутив рывков и не наблюдая парашюты через иллюминаторы, экипаж осознал неладное. Тогда пилот включил два других, "запасных" тумблера, выдав команды, которые при номинальной, "штатной" процедуре вырабатывались автоматически (AUTO), в "соответствии с принятой логикой" (LOGIC) - это уже по нашей терминологии. После выдачи резервных команд крышка, наконец, отстрелилась, и парашюты ввелись на высоте только двух с половиной километров. Однако главные неприятности оказались впереди. Неожиданно кабина начала наполняться токсичными газами. Дело в том, что реактивные двигатели продолжали включаться, "стараясь" погасить естественное раскачивание капсулы на парашютах, а этого вовсе не требовалось, наоборот оказалось смертельно опасным. Продукты неполного сгорания "азотных компонентов" в набегавшем воздушном потоке стали засасываться внутрь кабины через "дыхательный" клапан, который к этому времени открылся. Как известно, за всю историю ракетной техники сверхтоксичное азотное топливо стало причиной не одной катастрофы. К счастью, на этот раз астронавты довольно быстро почувствовали опасность, и наконец, на 30 секунд позже нормального режима включили тумблер ELS ("…тогда мы включили автоматическую систему", - докладывал на разборе Бранд). Только после этого двигатели окончательно перестали работать.

Приводнившись, капсула перевернулась, что нередко случалось, и астронавты оказались висящими на ремнях вниз головой. К тому же Слейтон, показав через иллюминатор большой палец вверх (все - ОКей) спасателям, сброшенным с вертолета, не настроил их на настоящее спасение. Бранд и Слейтон потеряли сознание. Стойкий, "железный" Том сумел отстегнуться и достать кислородные маски для себя и своих товарищей. Включив наддув воздушных баллонов, чтобы стабилизировать капсулу, и переведя ее в вертикальное положение, они открыли крышку. Свежий воздух стал поступать в кабину. Вскоре астронавтов подобрали вертолеты. Только через 50 минут они появились на палубе авианосца "Новый Орлеан" и их показали на телевизионных экранах. В Москве уже был час ночи. Нам тогда не объяснили причину задержки. Когда мы поздравляли своих коллег, находившихся в Хьюстоне в ЦУПе, они уже знали о случившемся и думали наверно о другом. По сделанным позднее оценкам, астронавты "схватили" три четверти от фатальной дозы».

Приложение 2.

общественно-политический еженедельник, 5 октября 2011 г. http://telegrafua.com/archive/517/10901/

Драматический спуск

«Аполлоны» были на волосок от мировой славы или… смерти

Более 30 лет минуло с первого совместного советско-американского полета в космос по программе "Союз-Аполлон". Казалось бы, об этом полете известно все. Но каждый год приносит новые сведения о той космической программе, приоткрывая драматические страницы полета и каждый раз напоминая, что космос не прощает малейших ошибок. Долго, в течение почти пяти лет, готовящийся совместный экспериментальный полет космических кораблей СССР и США шел к своей завершающей фазе — посадке американского "Аполлона" 25 июля 1975 года в Тихом океане примерно в 600 км западнее Гавайских островов.

"Союз-19", участвовавший в совместном полете, 21 июля 1975 года уже благополучно осуществил посадку. Центральное телевидение СССР тогда впервые показало посадку этого космического корабля в безбрежной казахстанской степи. К моменту посадки своих американских коллег командир советского экипажа Алексей Леонов и бортинженер Валерий Кубасов проходили послеполетное медицинское обследование, а уже 8 августа 1975 года отдыхали в санатории на берегу Черного моря, купаясь в мировой славе и теплом море.

Программа же полета "Аполлона" предусматривала проведение ряда экспериментов и после стыковки кораблей, и ее окончание было намечено на ночь с 24 на 25 июля 1975 года. И вот теперь все внимание мирового сообщества было приковано к американскому кораблю "Аполлон", который своим благополучным приземлением поставил бы точку в этой уникальной программе двух ведущих космических стран. Не зря русские так любят поговорку "конец — делу венец". Центральное телевидение СССР показало и момент приводнения "Аполлона" в прямом эфире. Никто не сомневался, что американский "аполлон", "собратья" которого шесть раз до этого благополучно летали на Луну, возвращались на Землю с огромной второй космической скоростью 11,2 км/сек. и без каких-либо отклонений и недоразумений садились на поверхность океана, и на этот раз сядет на воду благополучно.

И действительно, практически никто из наблюдавших посадку американского корабля в прямом эфире не заметил ничего, что могло бы вызвать тревогу и опасения за жизнь приводнившихся астронавтов США. Однако приводнение последнего "Аполлона" было нештатным и могло закончиться совсем не так, как того ожидали.

Информация стала скупо поступать в СМИ только потому, что экипаж "Аполлона" в составе Томаса Стаффорда, Вэнса Бранда и Дональда Слэйтона был срочно госпитализирован и помещен в армейский госпиталь Гонолулу для лечения и послеполетного обследования. Журналисты США были в недоумении — прошли все сроки послеполетного обследования астронавтов, а их не выпускали из госпиталя и не позволяли журналистам общаться с ними. Да и смущало репортеров место обследования астронавтов — обыкновенный армейский госпиталь.

Стаффорд и Бранд на послеполетном брифинге рассказали о полете в пределах допустимого, но всех деталей того, что же произошло во время спуска и посадки "Аполлона", не упоминали. И только позже подробности того спуска стали известны общественности США. Корабль был точно сориентирован на место посадки. Своевременно был включен на торможение для схода с орбиты и двигатель. После разделения отсеков корабля основной отсек (кабина) с астронавтами вошел в плотные слои атмосферы и постепенно затормозился. Теперь на высоте 10 км от поверхности Земли экипажу предстояло выполнить операцию запуска автоматики посадки и вытяжки парашютов. Если говорить предельно просто, то пилоту основного блока (отсека) Вэнсу Бранду следовало шаг за шагом включить все тумблеры (переключатели), указанные в инструкции, не пропуская ни одного в сжатый до предела промежуток времени, а Томасу Стаффорду, читающему Бранду инструкцию вслух, — строго контролировать этот процесс переключения тумблеров в нужное положение…

Но случилось непредвиденное: два тумблера ELS AUTO и ELS LOGIC остались непереключенными. И это произошло, по словам Стаффорда и Бранда, из-за шума в кабине корабля, исходившего от работающих двигателей системы ориентации и движения отсека в атмосфере. Следует сказать, что оба астронавта слово в слово повторили одно и то же: то ли я (Бранд) не расслышал сказанное мне командиром экипажа, то ли я (Стаффорд) пропустил важнейший пункт инструкции о запуске автоматики посадки корабля и вытяжки из специального отсека парашютов, не зачитав его вслух.

Эти два тумблера при своем включении прекращали работу двигателей ориентации корабля (в их работе уже не было нужды — дальнейший спуск проходил на парашютах), открывали клапан в системе воздухозабора для подачи внутрь кабины атмосферного воздуха и включали вытяжку парашютов. Поскольку тумблеры остались в своих исходных положениях, то программа автоматической посадки не запустилась, как и не отстрелилась верхняя крышка (кожух) основного отсека, закрывающая парашюты. Астронавты ждали рывка от раскрывшихся парашютов, а его все не было.

Посмотрев в иллюминатор и обнаружив, что парашюты не раскрылись, Бранд сбросил кожух вручную и вывел в ручном режиме при помощи специальных мортирок основные парашюты, которые раскрылись на высоте всего 2,5 км вместо положенных 10 км. Воздухозаборники открылись, но двигатели ориентации, работающие на тетраоксиде азота (очень токсичном компоненте ракетного топлива), не были отключены и продолжали работать. Через воздухозабор ядовитые пары стали поступать в кабину основного отсека. Почувствовав их запах, Бранд спустя какое-то время выключил двигатели системы ориентации…

Некоторые специалисты называют точно это время (30 сек.), как и дозу полученных паров тетраоксида, смертельными. Но Стаффорд тогда мгновенно раздал кислородные маски членам экипажа, что спасло им жизни. Спуск основного отсека корабля закончился благополучным приводнением. Отсек с астронавтами, как это нередко случалось с ним в неспокойном Тихом океане из-за волнения воды, перевернулся. В результате астронавты в кабине оказались висящими на привязных ремнях головой вниз. Пловцы-спасатели, высадившиеся с вертолета на основной отсек, увидели через иллюминаторы спускаемого отсека эту картину. Но жест Слейтона, показавшего им большой палец руки, мол, все о'кей, успокоил их. Тем самым спасатели получили сигнал от экипажа, что можно проводить эвакуацию экипажа, не особенно торопясь. Они так и действовали — основательно и не спеша. Но от паров тетраоксида и длительного прилива крови к голове Бранд и Слейтон потеряли сознание…

Спасатели наконец-то включили наддув баллонов и вернули кабину корабля в нормальное положение и затем открыли крышку посадочного люка для притока свежего воздуха и эвакуации экипажа. На свежем воздухе Бранд и Слейтон пришли в сознание. И только через 50 мин. после приводнения астронавты попали на палубу авианосца "Новый Орлеан", откуда их срочно доставили в госпиталь в Гонолулу для лечения. Для Слейтона же вынужденное углубленное обследование состояния здоровья вообще оказалось подарком судьбы и пошло ему на пользу. Ведь у него тогда обнаружили небольшую доброкачественную опухоль на легком и удалили ее...

…20 сентября 1975 года советский и американский экипажи совершили двухнедельную поездку по городам СССР и, в частности, побывали в Киеве. 12 октября 1975 года советские космонавты совершили ответную поездку в США. Нам всем казалось, особенно тем, кто непосредственно участвовал в этом проекте века, что отношения между США и СССР наконец-то стали складываться. Однако вскоре они вновь ухудшились.

                                                                                               Геннадий ПОНОМАРЕВ

9. Был ли хоть один пилотируемый «Аполлон» на околоземной орбите?

Об «Аполлоне» с самого начала было объявлено, как о корабле, способном достичь Луны. Правда, некоторые американцы, прикоснувшиеся к секретам «Аполлона», высказывали иное мнение. Но в 1967 году, примерно за год до первого полёта «на Луну» они по разным причинам и как бы случайно отправились в лучший мир в общем количестве примерно 11 человек [1,2]. По схеме полёта на Луну «Аполлон» сначала выводится на околоземную орбиту. И уж с этой орбиты он стартует к Луне. Миссия продемонстрировать действующий «Аполлон» на околоземной орбите была возложена на «Аполлон – 7» (сокр. А – 7). Он стартовал 11 октября 1968 года и согласно НАСА пробыл на орбите 11 суток.

Через 35 минут экипаж был доставлен на борт авианосца «Эссекс» [3]. И вот, после якобы 11-суточного пребывания в невесомости астронавты свободно и непринуждённо ИДУТ САМИ (илл.1)!

Илл.1. Астронавты «Аполлона – 7» идут по палубе авианосца «Эссекс» после приводнения в Атлантическом океане. Оригинальная подпись: NASA Recovery Team Leader Dr. Donald E. Stullken leads Apollo 7 Astronauts Walter M. Schirra, Jr., Donn F. Eisele and Walter Cunningham across flight deck of USS Essex, Prime recovery ship, following the trio's recovery in the Atlantic Ocean.

А теперь вспомните всё то, о чём написано в разделе 6 о самочувствии космонавтов, вернувшихся из длительного полёта на автономном корабле – в первые часы (а иногда и дни после полёта) все космонавты испытывают нарушения психомоторики, теряют чувство равновесия, испытывают затруднения во время ходьбы. В экипаже А – 7 два новичка в космосе - Д. Эйсел и У. Каннингем [4]. Но и они тоже непринуждённо шествуют за своим командиром. Один папочку несёт, другой подбоченился.

Ну, никак не похоже на то, что на плечах у них «сидят по два человека» (как говорил В. Горбатко после 5 - дневного полёта). Через два года после А – 7 В.Севастьянов и А. Николаев провели в космосе 18 суток в «Союзе-9» и вернулись в предынфарктном состоянии. Три дня просто в лёжку лежали. А потом долго в себя приходили. 11 суток – не 18, но и не 5. Не может человек провести 11 суток в невесомости в тесном корабле и чтобы по возвращении «с него, как с гуся вода». Автор категорически не верит в некие особые физиологические особенности американцев. И возникает мысль, что не из космоса прибыли эти уверенные мужчины на авианосец, а откуда – то гораздо ближе.

Часто спрашивают: «А что мешало американцам имитировать плохое самочувствие и экипажа А – 7, и более поздних «Аполлонов», где история с бодрым хождением повторялась?». По мнению автора, мешало незнание того, как действительно чувствует себя человек, пробыв в невесомости хотя бы несколько дней. Орбитальные полёты американцы, судя по многим данным [5,6] не совершали, а русские данные о самочувствии своих возвратившихся космонавтов держали в секрете. «Самочувствие космонавтов отличное», «самочувствие космонавтов нормальное» - вот что писали в сообщениях ТАСС после каждого успешно завершённого полёта. (Каким оно было на самом деле, написано в разделе 6). Вот американцы, не имея своего опыта орбитальных полётов, и демонстрировали отличное самочувствие. Так что русская секретность в данном вопросе имела явно положительную сторону.

Есть и ещё один момент из истории полёта А – 7, который укрепляет сомнения. Он не такой очевидный, как твёрдая поступь астронавтов, но тоже, как говорится, «лыко в строку». Читаем выдержку из описания полёта А – 7 из книги [3]: 

«Еще в то время, когда экипаж летал в космосе, было решено, что восьмой «Аполлон» стартует до нового года».

Вот это да! Первый пилотируемый и якобы орбитальный полёт «Аполлона» ещё не окончился. Предыдущий экипаж (В. Грисссом, Э. Уайт и Р. Чаффи) в полном составе сгорел в «Аполлоне» ещё на Земле. Эта опасность есть и для экипажа А – 7, если он, как утверждает НАСА, в рассматриваемый момент находится на орбите. Потому что в своём корабле они так же, как и сгоревший экипаж, находятся в атмосфере из чистого кислорода. Кроме того, впереди спуск - опаснейший этап полёта. Четыре советских космонавта (1967 и 1971 г.г.) и семь американских астронавтов (2003г.) погибли именно при спуске. Но в НАСА уже решают лететь на Луну. Как эта деланная эйфория в октябре 1968 года созвучна решению НАСА от 19 апреля того же года. Тогда после провала испытаний «Сатурна-5» НАСА огорошила всех сообщением, что следующий «Сатурн-5» без каких бы то ни было новых беспилотных испытаний полетит к Луне и с экипажем на борту. Не нашло ли в октябре 1968 года новое помутнение на умы НАСА?

Нет. Трезвый расчёт у американцев на первом месте. Просто логика у них была своя - логика мистификации. И в то время как НАСА через все СМИ вещала миру о приключениях астронавтов на орбите, они уже давно были на Земле. А на орбите «Аполлон – 7» и не был. Если астронавты и находились на вершине той ракеты, что стартовала 11 октября, то, скорее всего, их полёт ограничился простым подскоком в космос и длился он около 15 минут. Таким пародиям на космический полёт американцы придумали звучное название – «суборбитальный» полёт. Полёт закончился в районе «юго-восточнее» Бермудских островов, то есть в Атлантике и сравнительно близко от точки старта (~900км) [7]. . Приводнение в близкой Атлантике вполне согласуется с предположением о суборбитальности полёта А – 7. А ведь, если бы «Аполлон – 7» был, как это следует из описаний НАСА, генеральной репетицией перед облётом Луны «Аполлоном-8», то его приводнение логично было бы производить в районе приводнения будущих «лунных» «Аполлонов». Это была бы действительно репетиция. Но этот район находится примерно за 6 тысяч км от точки старта – в Тихом океане, недалеко от Гавайев.

Илл.2. 1 – район приводнения «Аполлона – 7» согласно НАСА [7]; 2 – район приводнения «лунных» «Аполлонов» согласно НАСА

Естественно, что несколько минут невесомости в суборбитальном космическом полёте не окажет никакого отрицательного влияния на здоровье астронавтов. После окончания этого кратковременного полёта и приводнения в районе Багам астронавтов отправили на 11 дней (время якобы пребывания на орбите) подальше от посторонних глаз отдыхать и набираться сил для бодрого марша по палубе «Эссекса» через 11 дней после реального возвращения.

Через 11 дней их доставили в район расположения «Эссекса» для инсценировки возвращения с орбиты, и они стройной колонной прошлись по палубе. Этого было достаточно, чтобы НАСА объявила, что у неё готов корабль для полёта астронавтов на Луну.

После А - 7 настала очередь «лунных» «Аполлонов» (от №8 в 1968 г. до №17 в 1972 г.). Все они стартовали на ракете "Сатурн-5". Согласно [8] эта ракета была макетом и летела в Атлантику подальше от посторонних глаз. И несла она на себе пустые макеты «Аполлонов». Один из таких кораблей – макетов (по мнению автора это был «Аполлон – 13») и был пойман в Атлантике советскими моряками в 1970 году (см. введение и [8]).

В 1973 году якобы запустили на орбиту тяжелую орбитальную станцию «Скайлэб». Для этого использовался «Сатурн-5» в некоем модифицированном виде. Но при модификации ракеты-макета ничего, кроме нового макета, не получится. Поэтому, скорее всего, очередной, теперь уже модифицированный макет ракеты закончил путь в той же Атлантике. Естественно, что при такой ситуации материалы о «пребывании» астронавтов на несуществующей станции с большой вероятностью могли содержать признаки подделки. И они, действительно, обнаружены [9]. Станция – не корабль, и обсуждение орбитальных станций не входит в рамки тематики статьи. Но согласно НАСА её посетили три «Аполлона» с экипажами (так называемые экспедиции «Скайлэб – 2,3,4»). Для запуска этих «Аполлонов» согласно НАСА использовались известные тогда ракеты «Сатурн-1В». Но есть серьёзные основания сомневаться в том, что они действительно выводили на орбиту «Аполлоны», тем более пилотируемые. Потому что трудно представить целесообразность полёта на несуществующую станцию. Ничего, кроме риска потерять экипаж, такие старты не принесли бы.

Таким образом, по мнению автора, начиная от первенца («Аполлона – 7», 1968 г.) и до последнего объявленного перед ЭПАС полёта «Аполлона» («Скайэб-4», 1973 г.) американские пилотируемые «Аполлоны» ни разу не выходили на околоземную орбиту. Если эта версия верна, то с таким техническим багажом участие американцев в ЭПАС могло свестись только к имитации. На это и указывают многие рассмотренные выше факты.

10. Как был выбран экипаж «Союза-19»?

Выборка из таблицы «Хроника пилотируемых полетов» [1]

Примечание. Из списка исключены 6 полётов на кораблях «Восток» и «Восток-2» самой первой конструкции, состоявшихся до первого космического полёта А.Леонова, 3 полёта на «Союзах»: «Союз-1» (апр. 67, космонавт погиб), «Союз-11» (июнь 71, экипаж погиб»), «Союз-16-1» (апр. 75, неудачный запуск, суборбитальный полёт). Всего исключено 9 полётов.

Первый международный совместный полёт – это наисерьёзнейшее мероприятие. И советские специалисты выполнили огромный объём технических работ (разд.2). Но техника без людей мертва. И поэтому вершину пирамиды этого труда должен венчать экипаж, выбранный из самых подготовленных к такому полёту космонавтов.

Какими же критериями руководствовались те, по чьему распоряжению членами этого исторического экипажа оказались А. Леонов и В. Кубасов? Проанализируем выборку из «Хроники пилотируемых полётов» [1], в которой есть сведения о том, какие задания выполнялись в каждом из полётов советских космических кораблей от полёта Ю. Гагарина до полёта ЭПАС.

Очевидно, что подбор членов экипажа, в огромной мере определяется теми задачами, которые экипажу придётся решать в соответствии с программой полёта. Рассмотрим два варианта.

Вариант №1: Несмотря на аргументацию всех предыдущих разделов, полёт выполнялся строго в соответствии с объявленной официальной программой ЭПАС

В этом случае экипажу «Союза-19» предстояло сблизиться с «Аполлоном» и провести две стыковки. В обеих стыковках активная роль по плану отводилась «Аполлону». Но, очевидно, что и умелые действия экипажа «Союза-19» должны были способствовать успеху стыковок. Автор консультировался со специалистами и ему разъяснили, что ответственность за выполнение стыковок возлагается на командира экипажа. Поэтому очень желательно, чтобы командир имел следующий опыт:

1) опыт маневрирования с изменением параметров орбиты;
2) опыт ближнего маневрирования для непосредственного сближения с «Аполлоном»;
3) опыт стыковки с другим кораблём.
Кроме того, поскольку для ЭПАСа использовался модернизированный корабль «Союз», то отсюда естественно вытекает и четвёртое требование:
4) командир должен иметь опыт полёта хорошо бы на «Союзе-М», но, на худой конец, хотя бы на типовом «Союзе».

Фиолетовым цветом в таблице отмечены «Союзы», успешно стартовавшие до ЭПАСа. Ни на одном из этих пятнадцати «Союзов» командир «Союза-19» А. Леонов не летал. Он летал за 10 лет до ЭПАС (1965г.) на корабле «Восход-2», устройство которого, можно сказать, было весьма примитивным по сравнению с устройством «Союза».

Желтым цветом отмечены пять полётов, в которых «Союзы» осуществляли близкое маневрирование в космосе кораблей друг относительно друга. Сюда же включены полёты, в которых стыковка отрабатывалась, но не состоялась. Потому что такая отработка не могла проходить без маневрирования, хотя это маневрирование и не привело к следующему качественному техническому скачку – стыковке. Никакого опыта близкого маневрирования в космосе у А. Леонова не было. «Восходу - 2», на котором он летал, маневрировать было не с кем (или не с чем)..

Зелёный цвет отмечает осуществление стыковки. Такой задачи перед А. Леоновым на «Восходе-2» и не стояло. Не с кем и не с чем было стыковаться «Восходу-2». Так что и опыта стыковки в космосе А. Леонов, естественно не имел.

Лазурным цветом отмечен полёт, в котором испытывался корабль именно той модификации («Союз - М»), на каком предстояло лететь в июле 1975 года А. Леонову. Но А. Леонов не летал на этом «Союзе-М», то есть, он не участвовал в генеральной репетиции советской части ЭПАС.

Очевидную альтернативу А. Леонову представлял А. Филипченко - командир полётов «Союза-5» и «Союза-16» - «Союза-М». Это тем более интересно, что экипаж в составе А. Филипченко и Н Рукавишникова был дублирующим в день старта «Союза-19» [2].

*А. Филипченко до полёта ЭПАС пробыл в сумме 11 суток в космосе в двух полётах, из которых последний состоялся за семь месяцев до ЭПАСа. У А. Леонова в его творческом багаже были 1 сутки полёта за 10 лет до ЭПАСа.

*А. Филипченко оба раза летал на «Союзах», причём последний раз летал на той самой модификации, что создавалась специально под ЭПАС. И был командиром в этом полёте, который стал генеральной репетицией советской части ЭПАС.

*А. Филипченко имел опыт близкого маневрирования в космосе. А. Леонов – нет.

*Опыта успешной стыковки А.Филипченко не имел. Но сказать, что у него по этой части был, как и у А. Леонова, совершенно нулевой опыт – нельзя. Потому что программа совместного полёта трёх кораблей – «Союзов – 5,6,7» предусматривала стыковку двух кораблей при третьем наблюдающем. Стыковка не получилась. Но на неудачах тоже учатся. Опыт даже неудачной стыковки, но в космосе тоже кое-что значит. У А. Леонова не было и этого.

В общем, с рассмотренной точки зрения у А. Леонова одни пустые места и пробелы. Его кандидатура не отвечала ни одному из перечисленных требований. Конечно, А. Леонов прославился тем, что совершил первый выход в открытый космос. Но по проекту ЭПАС выход в космос не планировался.

Казалось бы, что командир основного экипажа должен иметь больший опыт полётов, чем командир дублирующего. Тем более что полёт предстоял уникальный и по технической сложности, и по политическому значению. Но в действительности всё происходит с точностью до наоборот. И командиром «Союза-19» стал А. Леонов, а не тот же А. Филипченко или другой возможный кандидат. Уместен ли будет такой пример? На генеральной репетиции спектакля главную роль играет артист Иванов, но на премьере спектакля главную роль поручают Сидорову. Иванова же, находящегося в добром здравии, главреж оставляет за кулисами. Очень странное решение.

Абсурд? С первого взгляда – да. Но не означает ли этот факт на самом деле то, что все выше перечисленные требования – практическое знание корабля «Союз» в полёте, опыт близкого маневрирования в космосе и опыт стыковки – в полёте ЭПАС были и не особенно нужны? Такое объяснение ещё раз указывает на то, что полёт «Союза-19» проходил не в соответствии с официальной программой ЭПАС, а по какой-то другой программе. По какой?

Вариант №2: Аргументация всех предыдущих разделов, в целом, правильна, и «Союз-19» не встречался на орбите с «Аполлоном»

В этом случае требования по п.п. 1,2,3 отпадают. Раз нет встречи с «Аполлоном» - то встречаться и стыковаться будет не с кем. Достаточно пробыть на орбите положенное число суток и спуститься. А спуск в штатном режиме осуществляется автоматически. Пункт 4, конечно, желателен, но не настолько, чтобы без него нельзя было обойтись.

Но тогда на первый план выступают совершенно иные требования и уже к обоим членам экипажа. Они должны будут заявить после полёта, что встречались с американцами на орбите. И потом всю жизнь держаться этой легенды. Здесь уже важны особые психологические качества членов экипажа. И, конечно, нужны отличные и особо доверительные отношения с американцами. Настолько доверительные, чтобы американцы могли вверить экипажу свою особо важную государственную тайну – отсутствие у американцев корабля для пилотируемых полётов со всеми вытекающими отсюда выводами относительно полётов «на Луну», «Скайлэба» и многого другого.

И доверие Политбюро, конечно тоже нужно. Оно ведь тоже рисковало. В этом случае выбор кандидатур для экипажа не мог обойтись без соответствующей строжайшей проверки на лояльность. И надо сказать, что те, кто сделал этот выбор, видимо, не ошиблись.

В настоящее время командир «Союза-19» стал оратором №1 во всех телепередачах и в Интернете, где доказывается, что американцы были на Луне (илл.1). Он «развеивает и опровергает многочисленные слухи», разъясняет «невежественным людям», угрожает «судом за клевету» упорствующим скептикам. В качестве только одного примера на эту тему можно привести его интервью в [3].

Илл.1. Слева: 2009 г., командир корабля «Союз-19» А. Леонов очередной раз «развеял слухи о том, что американцы не были на Луне» [4];

Справа: 2010 г., Т. Стаффорд и В Кубасов рекламируют часы фирмы «Омега» на встрече по случаю 35-летия полёта ЭПАС [5]. 

Борт-инженер тоже участвует в соответствующей разъяснительной работе. «15 июля 2010 года, ровно через 35 лет после программы "Союз-Аполлон", четверо героев космоса, космонавты А. Леонов и В. Кубасов, и астронавты Т. Стаффорд и В. Бранд, встретились в Нью-Йорке, по необычному поводу. Чтобы представить юбилейное издание часов, которые были с ними в космосе. И в необычном месте — бутике часов фирмы Омега»[4] (илл.1). Как видим, и пропаганду вместе ведут, и бизнес не забывают. И в Америке ценят их заслуги. Например, В. Кубасов – почётный гражданин шести городов США: Нью-Йорка, Хьюстона, Сан-Франциско, Атланты, Нашвилля и Солт-Лейк-Сити [5].

Интересное письмо автор получил от Д. Кропотова: 

«Есть книга воспоминаний В. Кубасова «Прикосновение космоса» [6]. Просмотрел книгу, что удивило, полету ЭПАС посвящено максимум несколько абзацев. В основном — рассказы про первый и последний (из трех) полетов Кубасова. Причем, про третий полет («Союз-36») — чуть ли не поминутно, включая процесс посадки, а про самое большое достижение Кубасова в карьере космонавта — полет ЭПАС удивительно мало. Скорее всего, стесняется много говорить на эту тему».

«На мой взгляд, об этом же свидетельствует и молчание А. Леонова о деталях полета ЭПАС. Например, в книге Леонова «Жизнь среди звёзд», написанной после ЭПАСа, нет сколько-нибудь подробного описания этого полета. А ведь это вершина космической карьеры Леонова! [7]»

Действительно, вершина! Чтобы убедиться в этом, прочитаем отрывок из книги «Космические мосты» известного в то время космического писателя и журналиста В. Губарева. Эти строки были написаны по горячим следам ЭПАС (книга вышла в 1976 году):

«Двое суток летели вместе «Союз» и «Аполлон», месяц продолжался «земной полет» экипажей ЭПАС по Советскому Союзу и Соединенным Штатам Америки. Астронавты …совершили большую поездку по стране. Советские космонавты прибыли в Вашингтон 12 октября. Этот день отмечается в США как день открытия Америки Колумбом. И радушные хозяева постарались показать Колумбам звездного океана свою страну… десять городов за две недели. И везде, где бы они ни были, их принимали как вестников мира и улучшения отношений между нашими странами. «Когда я вижу, как нас встречают и в СССР, и в США, — признался однажды В. Бранд, — мне хочется еще раз полететь в космос. Теперь я убедился, что мы работали на орбите во имя всего человечества».

Почему же так скупы в своих воспоминаниях члены экипажа «Союза-19» в отношении своего самого знаменитого полёта? Ведь вестниками мира были, ведь работали во имя всего человечество. А, судя по объёму их соответствующих воспоминаний, вроде, как и не стоит особо ворошить прошлое. С чего бы это такая скромность?

                                                   ( продолжение )