В «гонку за вакцину» против вируса Эбола подключаются новые международные игроки

От редакции: Крупнейшая вспышка лихорадки Эбола продолжается. Случаи заражения уже отмечены в ряде стран за пределами Африки. Международный Олимпийский комитет заявил о такой превентивной мере, как снятие с участия в юношеской Олимпиаде в Нанкине трех спортсменов из Африки. В Либерии неизвестные разгромили больницу, где на карантине находились зараженные вирусом пациенты. США, Россия, Канада и теперь еще Нигерия ведут работы по созданию эффективной вакцины против смертельной болезни. О том, что собой представляет эта эпидемия и почему борьба со смертельно опасным вирусом стала вопросом не только медицинской политики, но и политики международной, мы поговорили с Сергеем Нетесовым, проректором по научной работе Новосибирского государственного университета, одним из ведущих специалистов мира в области физико-химической биологии и вирусологии. Под его руководством в Государственном научном центре вирусологии и биотехнологии «Вектор» впервые в мире был расшифрован геном вируса Эбола.

***

– Уважаемый Сергей Викторович, в этом году зафиксирована крупнейшая вспышка лихорадки Эбола с момента открытия этого вируса. Чем можно объяснить такой беспрецедентный уровень его распространения?

– В этом году вирус действительно поразил рекордное число людей, хотя крупные эпидемии случались и раньше.

Например, в 2000-м году в Уганде было зафиксировано 425 случаев заражения. В 1976 году, когда этот вирус был впервые обнаружен, в Демократической республике Конго было зафиксировано 318 случаев заражения, и еще 284 случая – в Судане. Итого, порядка 600 человек, что немногим меньше половины от числа зарегистрированных в этом году случаев.

Вспышки эпидемии вируса Эбола у людей происходят далеко не каждый год. Судя по всему, они случаются тогда, когда особенности климата благоприятствуют размножению животных и в то же время возникают проблемы с пищей у людей. Дело в том, что, по всей видимости, основными природными «хозяевами» вируса являются питающиеся фруктами летучие мыши. Для них это заболевание не смертельно, они с ним живут и являются его носителями. А для ряда других живых организмов, включая обезьян и человека, вирус смертелен, что, вероятно, связано с особенностями иммунной системы и метаболизма этих видов.

Для борьбы с распространением этой инфекции необходимо принимать жесткие противоэпидемические меры, направленные и на ограничение контактов и миграции людей.

Если заболевшего привезли в больницу, вокруг этой больницы надо выставить охрану, а в больнице провести строжайший инструктаж по соблюдению санитарно-гигиенического режима. Обязательно обеспечить специалистов-медиков современной защитной одеждой. В дальнейшем – тщательно отслеживать состояние дел в этом учреждении.

Необходимо также ограничить перемещение персонала и установить для него карантинные правила (к примеру, создать правило не выезжать никуда в течение так называемого обсервационного периода после последнего контакта с больными). И, конечно, ограничивать исполнение тех местных обычаев, которые, к сожалению, способствуют распространению этой инфекции.

– Американские СМИ сейчас пишут о «политической необходимости» оказания помощи государствам Африки в борьбе с вирусом Эбола. Эта позиция обосновывается тем, что нельзя оставить в беде континент, являющийся «полем битвы между демократическими и авторитарными режимами». Канада сообщает о своей готовности отправить на континент партию экспериментальной вакцины... Почему нынешняя вспышка заболевания вирусом Эбола стала очевидно актуальным политическим вопросом?

– Все не так просто, как кажется, когда читаешь заголовки новостей.

Во-первых, происходящее напрямую связано с масштабом самой эпидемии. Он действительно беспрецедентный, и уровень принимаемых решений необычайно высок. Например, принципиальное решение было принято Всемирной организацией здравоохранения, где для борьбы с вирусом выделили весьма неординарную сумму в 100 миллионов долларов. Это финансирование, которого давно ждали, и выделенные деньги пойдут, вернее всего, в том числе и на организацию испытаний вакцин.

Но дело в том, что испытания вакцин – это совсем непросто, их нельзя проводить против воли людей. И испытания этих экспериментальных вакцин могут проходить только если министерства здравоохранения в каждой конкретной африканской стране примут соответствующие решения и организуют процесс. Кроме того, каждый человек, который хочет быть вакцинирован экспериментальным препаратом, должен быть ознакомлен с его предполагаемыми свойствами и дать на это свое письменное согласие.

Процесс не быстрый. В любом случае, на это уйдет два-три месяца.

Во-вторых, думаю, что борьба с вирусом вышла на такой высокий уровень не в последнюю очередь потому, что нынешняя вспышка лихорадки Эбола затронула Нигерию. Это самая населенная страна Африки, она богата полезными ископаемыми, которые активно разрабатывают международные компании со всего мира.

Полагаю, что специалисты этих компаний также приложили усилия, чтобы привлечь внимание ВОЗ к нынешней эпидемии, и чтобы эти деньги были потрачены на борьбу с распространением вируса Эбола.

Разработка вакцины – очень дорогостоящее дело, причем начальные стадии разработки вакцины не столь дороги, как стадии ее испытаний.

Например, вакцина, которая разрабатывалась в России – это вакцина первого поколения, основанная на инактивированном препарате вируса.

Свойства таких вакцин в принципе известны, и, хотя по ним далеко не все материалы опубликованы, в России и за рубежом известно, что такая вакцина дает недостаточно напряженный и недолговременный иммунитет для того, чтобы «настроить» организм на успешное сопротивление вирусу, несмотря на тот способ заражения, которым распространяется вирус.

Поясню на примере. Скажем, те вакцины, которые сейчас разрабатывают и выпускают для борьбы с гриппом или корью, работают против небольших доз вируса (порядка 100-1000 вирусных частиц). А в случае способа заражения как у вируса Эбола – то есть, заражения непосредственно от больного человека через уколы, царапины, порезы – минимальная доза вируса, получаемая человеком, составляет порядка 10 000 вирусных частиц, то есть, во много раз больше. И это только одна из серьезных проблем, стоящих перед разработчиками вакцины.

Вакцины второго и третьего поколения, которые сейчас как раз разрабатываются в США, Канаде и, возможно, во Франции, пока не испытаны до конца даже на животных.

В США испытания на животных будут проводиться в сентябре, и только после этого начнутся испытания вакцины на добровольцах, причем специалисты США будут испытывать ее сначала на своих гражданах, и только потом повезут вакцину на испытания в Африку.

–В прессе появлялись сообщения, что двух американских граждан, заразившихся вирусом Эбола в Либерии, доставили в США и уже лечат некой вакциной, и даже сообщают о некотором улучшении их состояния.

– Судя по всему, речь идет не о вакцине, а о лечебном препарате на основе рекомбинантных антител против этого вируса.

Центр «Вектор» даже участвовал в конкурсе в начале 2000-х годов на получение международного гранта на разработку аналогичного препарата. Грант мы тогда не получили, но о том, что разработка такого препарата в США ведется, я знаю хорошо.

Дело в том, что количество препарата иммуноглобулина, которое можно получить из крови переболевшего и выздоровевшего животного или человека, очень небольшое. А если делать рекомбинантный препарат антител, то его можно в принципе произвести в любом объеме. Это, конечно, очень перспективно.

Однако, говорить о результатах лечения данным экспериментальным препаратом пока преждевременно. Давайте посмотрим, как будут развиваться события – после появления первых признаков болезни люди, как правило, живут еще две недели. Пока эти две недели с момента заражения не прошли, и судить, насколько эффективен препарат, очевидно рано.

Несколько слов о разработке отечественной вакцины против вируса Эбола. В прошлом или в позапрошлом году университет Техаса (UniversityofTexasMedicalSchool) получил средства на разработку такой вакцины – несколько десятков миллионов долларов. Эта сумма близка по размерам к годовому бюджету центра «Вектор»^[1], который занимается аналогичными разработками у нас.

Чтобы с успехом заниматься аналогичной работой в России, нужно получить очень внушительную сумму и на весьма продолжительное время, потому что только на полный цикл доклинических испытаний самой обычной вакцины уходит два с половиной – три года. А вакцина против вируса Эбола необычная: ее надо испытывать на обезьянах, с применением того самого смертоносного вируса.

Степень защиты людей должна быть максимальная, эксперименты – проводиться медленнее, а денег нужно гораздо больше. До этой фазы российские исследователи дойти в короткий срок не смогут.

Однако, если сейчас границы стран, где есть случаи заражения, закрыты, если выставлена охрана вокруг больниц, где находятся заболевшие вирусом Эбола, а похороны погибших в результате эпидемии проводятся в соответствии с санитарно-эпидемиологическими нормами, вполне возможно, что вспышку удастся погасить в течение месяца-двух. Предыдущие вспышки именно за такое время и подавляли.

Надо четко определить всех зараженных, оградить их от контактов с другими людьми, и фактически через две недели-месяц эпидемия, вызванная вирусом Эбола, прекратится.

Беседовала Наталья Демченко