Андрей Союстов. Военно-морские сказки.

Представляю вашему вниманию очень малую часть творчества замечательного писателя Андрея Союстова.  Цикл "Военно-морские сказки".

Военно-морская сказка.
А было это совсем недавно.
На дворе стояло начало 2000-х. Целую вечность тому назад распался Союз Нерушимый. В Чечне по-прежнему стреляли. Президент был уже новый, а не тот, что правил страной из-под капельницы. Море забрало "Курск". Штаты, отбомбившись демократией по Югославии, теперь звонко лупцевали в режиме онлайн Ирак…

Лет за несколько до этого случилось чудо. На одной из государственных верфей местная администрация обнаружила ракетный крейсер. Наш. Рассейский. Невъе...енных размеров и даже местами атомный. Это действительно было парализующее зрелище, так как посудина уже двенадцатый год плесневела в недоделанном состоянии. Никто уже не верил, что кораблик в условиях тотальной инфляции куда-то двинется, кроме как в лом. И тут внезапно выяснилось, что мегапароходище, в духе последних веяний переименованный из Генерального секретаря в императора, как-то сам собой достроился. И даже готов к сдаче в казну.

И вот прошёл крейсер швартовые, ходовые и прочие испытания. Лихо прошёл. Правда, в машинном насмерть обварило пятерых, но это страну не всколыхнуло. В той же Москве, к примеру, за сутки куда больше народу под колёсами мрёт…

Настал таки момент, когда Наш Плавучий Страх и Ужас решил выйти в море и чему-нибудь там научиться. Чему-нибудь военно-морскому. Например, поиску и уничтожению ПЛ.

По такому праздничному случаю ОВРа загодя перекрыла все ближайшие подступы к полигону, где мегапароходище будет заниматься самообразованием. Зрелище 250-метровой дуры, рассекающей со скоростью 32-х миль в час, было столь пафосным, что на него согнали посмотреть половину своего же флота. Мол, дивись, братва, чего мы вам наклепали!.. Даже сам Гарант Конституции, и тот не утерпел – тоже примчался глянуть. Должно быть, до последнего не верил, что мегапароходище действительно достроили… Это ж Россия. Тут глаз, да глаз нужен. А то повесят на ракету дырявое свежепокрашенное ведро и назовут получившуюся скульптуру «новейшим синхрофазотроном»… Да ещё и ордена за это с премиями клянчить будут.

Раз на палубе – Сам, то естественно тут же пришлось отираться и свитским вперемешку с Главкомом. Поскольку Сам хотел лицезреть Страх и Ужас со стороны, то весь августейший кагал уселся на крейсерок поменьше. Тот как ни пыжился, как не топорщился президентским штандартом, но на фоне Страха и Ужаса выглядел бледновато. Столь же бледновато выглядели и лица заинструктированного до коматоза местного личного состава. Когда командиру этого плавлепрозория доложили, что скоро на борт прибудет с дружеским визитом ещё и Президент Польши, кэп повернулся к старпому и бросил одну единственную крайне хладнокровную реплику. Кэп спросил: «Ну не , а?..» И этот стон капитанской души включённая трансляция старательно разнесла гулким эхом по всем закоулкам корабля…

Ладно, всё это была присказка. А сказка только сейчас и начинается.

На одном море-океане жила-поживала подлодка-дизелюха. Наша. Рассейская. И рулил этим самым чудо-железом матёрый кап-три по прозвищу Батя. Кап-три был тоже нашим. Рассейским. Так что мог в одно лицо литр шила не поморщившись выдуть, а потом так же, в одиночку, выиграть Третью мировую. И только потом попросить огурчик на закусь.

Не успел наш капитан третьего ранга однажды утром порадоваться жизни, как его посыльным выдернули к комдиву, где и огорошили. Мол, пойдёшь ты, Батя, вот в этот квадрат и притворишься целью. А потом туда же, в тот же квадрат, припрётся целая банда ПЛОшников и будет тебя искать. И, поскольку, эта банда тупорылит под президентским штандартом, то она тебя, Батя, непременно найдёт. И утопит. Очень жестоко, но условно. Вот в этой точке, распишитесь за пакет.

Оплодотворённый таким доверием начальства по самую пипку, Батя оседлал ограждение рубки родного железа и отчалил. Как бы это удивительно ни звучало, но Батя при своих кап-тришных погонах где-то глубоко в душе оставался человеком честным. Потому от всего этого затеянного для Президента начальством военно-морского водевиля Батю активно подташнивало. Заранее. Предчувствия у кап-три были самые препоганые… Так что, когда они начали сбываться, командир лодки даже успел порадоваться своей дальновидности. Возникший из лодочных недр старлей, командир БЧ-5, имел вид столь застенчивый, что Батя сразу понял – это Она. Подстава. Так и оказалось. По словам меха выходило, что в его хозяйстве то ли что-то слишком грелось, то ли что-то стучало. Короче, нужен «стоп» и полная переборка греющее-стучащей технокаки. Подавив рефлекторное желание вывесить скальп механика перед ликом Президента, командир поинтересовался, а сколько времени понадобится «маслопупам» на борьбу с отечественной техникой? Мех почесал висок и, мысленно накинув для гарантии часа четыре, озвучил приговор – половина суток. Теперь висок зачесался уже у Бати. Лодка опаздывала в полигон… «Ну и хер с ним, вывернемся!» - решил, наконец, командир и положил дизелюху на грунт. «БыЧок-пять» антилопой ускакал к себе терзать механизмы. Батя же уединился в офицерской кают-компании со штурманом и начальником РТС, чтобы на основе метеосводок и всякой гидрологической хиромантии придумать подходящую отмазку…

…Едва лодка вошла в полигон, как в ЦП щёлкнул динамик и удивлённый голос возвестил:
- БИП – акустик! Пеленг… Дистанция… Слышу шум винтов!..

Шумы были, да ещё какие. Где-то впереди по курсу ПУГ в составе тяжёлого атомного ракетного крейсера, просто ракетного крейсера и большого противолодочного корабля с азартом кого-то гнала и шпыняла. Вовсю фонила врубленная в активном режиме гидролокация. Бухали выброшенные за борт гранаты, обозначая собой боевое бомбометание. В довесок ко всему выдвижные устройства лодки засекли два ПЛОшных вертолёта и барражирующий неподалёку самолёт. Но окончательно Батю добило перехваченное радиооповещение, что поисково-ударная группа подводную цель условно обнаружила, условно атаковала и условно укокошила.

- Кому это они там в загривок вцепились? – вслух удивлённо подумал кап-три и обидчиво добавил: - Чувствую себя чужим на этом празднике жизни…

Тут акустик сообщил, что среди шумов корабельных идентифицировал кавитацию винтов подлодки. Причём, чужой подлодки.

Батя выпучил глаза. Выходило, что ПУГ гоняется за какой-то «иностранкой», явно принимая её за лодку Бати. А "иностранка" залезла в наш огород явно с целью пошпионить за неожиданно достроенным мегапароходищем.

- Фига-се!.. – не выдержал старпом, тоже врубившийся в ситуацию.
- Ладно, работаем дальше. – такой мелочью, как иностранная субмарина в наших терводах, смутить надолго кап-три было невозможно. – Акустик, непрерывно писать шум винтов «незнакомки». Старпом, рассчитать данные для сближения и учебной атаки обнаруженной лодки...

И народ завертелся.

А наверху тем временем комфлота, под чьим флагом плыл вдаль Наш Плавучий Страх и Ужас, уже начал недоумевать. Было непонятно, почему многократно потопленный Батя, вместо того, чтобы как это и предполагалось уговором всплыть, продолжает хитрожопыми зигзагами уходить от погони… Зато Гарант чувствовал себя великолепно. Волны, чайки, впечатляющие провороты разных корабельных механизмов и холуйское лицо Главкома бодрили Вэ-Вэ необычайно. Президента Польши рядом с Гарантом не было – пана вусмерть укачало и теперь позеленевший он отлёживался где-то в низах…

…Когда ПУГ выгнал-таки свою цель за линию морской границы, Батя пробкой выскочил на поверхность за кормой наших кораблей. Пока комфлота медленно приходил в себя и пытался понять, кого же они два часа на глазах Гаранта забрасывали «лимонками», с дизелюхи по УКВ уже передали, что имеют на руках полный акустический профиль «иностранки» и схемы двух успешных учебных торпедных атак субмарины условного противника.

Гаранту было доложено - мол, ПУГ с самого начала разобрался, что имеет дело с иностранной подлодкой. И что Батя именно по личному распоряжению комфлота целые 26 минут висел на хвосте «иностранки». Чтобы героически фиксировать на плёнку все её попёрдывания.

Эта озвученная Главкомом эпическая картина отменно организованной и слаженной военно-морской травли настолько восхитила Вэ-Вэ, что он немедленно распорядился поощрить весь комсостав.

Бате награда не досталась.

- Хватит с тебя и того, что не раскатали за опоздание в полигон.- умудрено сказал Бате комдив и кап-три немедленно согласился - да, действительно. С него хватит…

P.S. Добытые лодкой Бати данные позволили чётко опознать лодку-нарушительницу. После чего долго третировать по дипканалам одну сопредельную иностранную державу угрозой обнародования факта "вторжения её вооружённых сил с неизвестными намерениями в российские территориальные воды". Да ещё и в непосредственной близости от корабля, на котором находилось Первое Лицо Российской Федерации.

"И об инициативе" или военно-морская сказка №2.
Военные - люди странные по определению. У них даже язык странный, квадратный, перпендикулярно-параллельный, чётко отформатированный параграфами устава. К примеру то, что любой цивил назовёт ямой, военные, в зависимости от глубины земляной дырки и её профиля, поименуют "окопом", "траншеей", "ячейкой", а то и "рвом".

Именно в силу такой специфики военных, кто-то даже предположил, что военные произошли не от той обезьяны, которая по Дарвину первой слезла с пальмы и научилась оперировать палкой-копалкой, а от того примата, который первым под эту самую палку черепом подвернулся. Подвернулся, отлежался и... стал плодить военных. Со сдвигом по фазе, закреплённом генетически. Но не суть.

Суть в том, что и у некомбатантов, и у людей служивых живёт и здравствует одна общая аксиома: ИНИЦИАТИВА НАКАЗУЕМА. Вот к сути этой аксиомы и перейдём...


...Море и брызги. Брызги и море. Это не всегда очаровывает и пленяет. Особенно не всегда, если над морем торчит пирс, на торце которого личный состав в лице тебя-любимого сам-друг с ещё тройкой "карасей" обязан возвести сортир. Особенно не всегда пленяет, если при этом в двух шагах от тебя стоит мичман Гагарин по прозвищу Гагара и орёт так, что его слюни окропляют всё твоё лицо, аки пасторальная утрення роса. Т.е. - густо. А ты не смеешь пошевелиться, потому что есть такие два волшебные понятия, как команда "смирно" и приказ старшего по званию...

- Я в последний десятый раз спрашиваю, что это за хрень вы тут своими культяпками понастроили? - выдаёт Гагара, багровея от натуги. - Я не спрашиваю, где вы спёрли гвозди! Я умею уважать военную тайну! Но, товарищ старшина, объясните мне, зачем вы ЭТО построили?!.. ВОТ ЭТУ ВОТ ДЕРЕВЯННУЮ НЕМОЩЬ имени вас! Повторяю: ЗАЧЕМ?!

...Старшина Птюхин мысленно согласился с мичманом. Да, увидь он, Птюхин, ранним утром на торце пирса нечто отдалённо напоминающее по внешнему виду помесь юрты и сказочной избушки-на-курьих-ножках, то и сам бы удивился. И сам бы недоумённо спросил: "Что за нах?!" Но он, старшина Птюхин, не был мичманом Гагариным, а потому знал ответ на поставленный вопрос:
- Товарищ мичман, разрешите объяснить?

Гагара как раз набрал полную грудь воздуха, чтобы ещё раз пройтись акустическим катком по ушам поникших создателей архитектурного чуда, посему предложение Птюхина застало мичмана врасплох. "Шшшшшшшш!!!.." - с этим паровозным леймотивом Гагара стравил пар, вытер тыльной стороной ладони лоб под козырьком и только тогда согласился выслушать покаяние. Его содержимое заставило Гагару по новому взглянуть на ситуацию...

Дело, собственно, было вот в чём. Не далее как вчера ввечеру по расположению вверенной ему части шёл комдив. Вывернув на корень пирса и, залюбовавшись на закат, он в какой-то момент обнаружил, что вид затмевает двуногое и раскоряченное создание, кулуарно именуемое "срущий матрос". Матрос со спущенными штанами прибывал на дальнем конце пирса и с видимой мукой на лице клал в волны, одновременно стараясь отдать честь каперангу.

Комдива взорвало и устремило. Последовавшее расследование показало, что матросик имеет место быть с ошвартованной у пирса подлодки. Что на подлодке опечатаны все гальюны. Что пИсать и какать несмотря на это подводникам всё же хочется. Что ближайшее очко для страждущих находится шагах в двухстах на берегу. И что старпом лодки, почесав в загривке, разрешил л/с отправлять естественные надобности на торце пирса.

Разобравшись в алгоритме казуса, командующий дивизионом капитан первого ранга не стал придумывать велосипед, а просто вызвал к себе того самого старпома. Взял его тело за пуговицу, проникновенно заглянул в глаза и лаконично приказал устранить безобразие. Старпом попросил уточнить как. Комдив рубанул воздух ладонью и с чапаевской прямотой спросил:
- Товарищ капитан-лейтенант, у вас мозги есть?
- Так точно! - гаркнул старпом.
- Тогда где они? Почему я их не вижу?.. - обескураженно переспросил каперанг, протягивая обе ладони к кап-лею так, как будто надеялся, что старпом вытащит сейчас из кармана своё серое вещество и доверчиво вложит его в руки начальства, - Где эти чудесные шарики и ролики, которые у вас должны при виде меня фонтанировать и искрить?!.. Что же вы молчите, как скорбная мама над телом упившегося сына? - тут комдив обнаружил, что у него кончился воздух и закашлялся. А потом сказал: - Короче, я больше не хочу видеть на вашем пирсе ни одного сруна-ссыкуна. Всё. Свободны. Идите и исполняйте!

Старпом пошёл и исполнил. Т.е. взбодрился на своё железо, отловил боцмана и доходчиво донёс до него смысл высказываний комдива. Боцман в свою очередь нынче чуть свет выцепил Птюхина со товарищи, выдал им молоток с топором и боевую задачу - в кратчайший срок из подручных материалов (читай - "спизженных откуда знать не хочу") построить на торце пирса загородку. Чтобы, значит, за ней подводники могли ссаться, не травмируя взоров командования. Спустя час на команду подневольных архитекторов набрёл Гагарин, числившийся минно-торпедёром на их же подлодке...

...Гагара заложил руки за спину и с самым озабоченным видом обошёл птюхинскую конструкцию. Потом попинал её на предмет прочности левой ногой и веско бросил:
- Фуфло вы построили, товарищ старшина. На летнюю беседку нищего негра это ещё потянет, а вот на ограждение сральника - нет. Утренний бриз сдует всю эту вашу трихомудию, как тот волк - соломенный домик поросёнка. Тут нужна фундаментальность...

Взгляд мичмана запрыгал по окрестностям. Запрыгал-запрыгал, да и замер, упёршись в железобетонную плиту, что лежала поперёк пирса неподалёку.

- Во! - обрадовался Гагара, - То, что нужно!.. Значит так, слушай мою команду. Я иду искать кран, а вы тем временем ликвидируете свой рахитичный мавзолей. Чтоб к моему возвращению стройплощадка была чиста. Подцепим плиту, перетащим сюда и поставим вертикально. Хер её, бетонную, сдует. А за торчащие арматурины при сёре можно держаться руками - очень удобно!..

Сказано - сделано. И доложено. Боцман (он же старший мичман) уважительно пожал руку мичману Гагарину, а Гагарин в свою очередь покачал указательным пальцем перед носом Птюхина и наставительно сказал:
- А всё почему? А потому что думать надо уметь, салаги!..

Завтра у Гагары выдалось во всех смыслах дивным. Во-первых, он целый день провёл дома, а не на лодке. Во-вторых, у мичмана был День Рождения, так что Гагара нагрузился за столом в тёплой компании коллег и сослуживцев по самое не могу.

Армагедец грянул в лице вестового под самое утро следующего дня. Жена мичмана, кутаясь в наброшенную поверх ночной рубашки шинель мужа, открыла дверь и узнала, что Гагарину нужно срочно на лодку. Так срочно, что просто капельки пота стынут в подмышечных впадинах.

Тревога! Все на борт! Лодке принять боезапас, топливо и выйти в какой-то там квадрат! Ахтунг! Алярма! Вставай, пьянь подзаборная!

...Гагарин покинул квартиру совершеннейшим зомби. Выделывая противолодочные зигзаги по закоулкам ещё спящего военного городка, мичман доковылял до причалов, где нарвался на своего непосредственного начальника - старлея, командира боевой части-3. Последний, также выхваченный тревогой из-под тёплого бока жены и ввергнутый в предотходный хаос, имел вид самый безумный. Столкнушись посреди сумасшедшего рассвета с Гагарой, БыЧок-3 обрадовался ему, как родному брату:
- Мичман, ты уже тут? Отлично! Проследи за доставкой практической (учебной - u_96) торпеды. Сейчас принимаем на борт последнюю. Вон там хлопцы её уже катят. Давай, дуй к ним. А я пока на лодку...

Гагара сделал ответственное лицо и побрёл в указанном направлении. Там действительно отыскалась торпеда. Маслянно поблёскивая в лучах фонарей, она покоилась на специальной тележке, которую по проложенным по пирсу рельсам вручную катила ватага минёров. Мичман встал от этих бурлаков сбоку и какое-то время пытался им помогать, громко декламируя: "Эх, раз! Ещё раз! Эх, пошла, пошла родная!.." Потом Гагарин ощутил себя по итогам последних суток окончательно уставшим. Рассудив, что раз он и торпеда движутся в одном направлении, то не стоит лишний раз ходить пешком, Гагара накинул на торпеду кусок старого брезента (чтобы не измазаться), а сверху улёгся сам. И скомандовал подчинённым историческое гагаринское: "Поехали!"

И они поехали. С берега на пирс рельсы шли с небольшим уклоном, так что тележка с торпедой стала невольно разгоняться. А тут ещё и впавший в лёгкую дрёму Гагара стал частить со своими "эх, раз!.."

Тем временем к причалам борзым скоком приближался со своей свитой комбазы, решивший лично проконтролировать выход лодки.

...Когда перед минёрами из утреннего сумрака внезапно выскочил адмирал, торпеда с мичманом уже довольно деятельно выстукивала на стыках рельс железнодорожную песенку "ту-дум, ту-дум". Минёры, ошарашенные блеском погон, сказали себе "смирно!" И замерли. А тележка, торпеда и Гагара покатили себе дальше. Мимо охуевшего адмирала. Прямиком на пирс. К лодке.

Вобщем-то ничего страшного тут не было. Специально на случай подобного ЧП в конце рельсов мудрыми людьми был установлен стопор - плита. Новационная ценность момента была в том, что стараниями Гагарина эта самая плита сейчас присутствовала не на своём штатном месте, а на торце пирса...

- Ой, бля... - успел сказать БыЧок-3, провожая зачарованным взглядом проносящуюся вдоль борта субмарины торпеду с неподвижным человеческим телом наверху. Больше сказать он ничего не успел, т.к. тележка добралась до конца рельс, с хрустом соскочила с них на бетон пирса, по инерции легко преодолела оставшееся расстояние и култыхнулась в чёрную промазученную водную гладь.

...Нет, все остались живы. Но фитиль всем вставили такой, что по слухам небо над базой в то утро было ярче, чем в полдень на экваторе.

Торпеду и мичмана выловили. Плиту вернули на место. А выстроенному экипажу лодки адмирал лично пообещал: "Я вас научу срать, где положено! Вот этими самыми руками!.. Вашу мать!..."

"Ами! Ами! Ами!.. Мать! Мать! Мать!.." - далеко улетало эхо по морской глади к горизонту.

Стоящий во второй шеренге Птюхин зябко повёл плечами и в который раз за это утро подумал, что ничего романтичного в моряцкой профессии нет. Есть только тихий незаметный подвиг, который называется "служба".

"Если что, пиши, что я спятил!.." или военно-морская сказка №4. Часть раз.
Эпиграф:
За перелесками, за полустанками,
За чертежами, за станками, за баранками
Ещё не знали мы, ещё не ведали,
Что мы в душе с тобой давно уж моряки.

А служба службою везде -
И на земле, и на воде, -
И друга верного рука
С тобой в любой беде.
А если очень повезёт,
Тебя дорога приведёт
На наш Краснознаменный флот!.. (с)


23:45 27.09.1993.
Банг! Банг! Банг! Высеченные автоматной очередью искры так и брызнули от бронезаслонок.
- Вот бляди… - вслух подумал пригнувшийся за приборной панелью комбриг Витя Максимов.
- Так точно, товарищ капитан первого ранга! – браво откликнулся откуда-то из полутьмы мостика начштаба дивизиона Серёжа Кременчуцкий.
- Что «так точно»?
- Бляди!..

Вообще-то капитан третьего ранга Кременчуцкий сейчас был ВРИО командира, но старшим на борту всё же оставался капраз Максимов. Так что с точки зрения устава именно он, и никто другой, имел право на начальственный мат. Прочие же присутствующие имели право только на «так точно!»

Начиналось, впрочем, всё опять же с мата.

Вечером 27 сентября знойного 93-го года на ФКП Черноморского флота раздался звонок. В свете раскручивавшейся грузино-абхазской потасовки у командующего флотом адмирала Балтина забот и так было по самую пипку. Настолько по пипку, что Балтин, известный матершиник, вот уже почти сутки говорил исключительно междометиями. Потому адмирал прижал к уху телефонную трубку только после того, как риторически поинтересовался у всех окружающих (не исключая и трубку): «Ну?! Какого хера?..»

У услышавшего это адмиральского адъютанта едва не случился паралич.

- Гм. – раздалось в трубке.
- Ааааа!.. – показушно обрадовался адмирал. – Здравия желаю, товарищ министр обороны!
- Здравствуй, Эдуард. - степенно квакнул в динамике голос того, кого со слов СМИ всё народонаселение России знало, как «Пашу-Мерседеса».

По тому, как к нему уважительно обратились по имени, а не по званию-должности, Балтин тут же понял, что у него сейчас что-нибудь будут просить. И не ошибся. Однако начал Минобороны издалека:
- Как там у тебя дела, Эдуард?
- Живём – не топнем. Лягаемся с Киевом…
- Ну, ты это… - голос в трубке запнулся. - …Ты это оставь политикам, да. А сам расскажи, что в Сухуми творится?
- Кратко или развёрнуто?
- Кратко.
- Мандец творится в Сухуми, товарищ министр обороны. Абхазов в разы меньше, но они загнали грузинов к самому морю. Прямо, можно сказать, задницей в волны окунули. Над городом – сплошной столб дыма и огня. Думаю, что через два-три дня абхазы Сухуми возьмут. Отряд Михальченко продолжает эвакуацию гражданских из Сухуми в Поти и Сочи. Количество беженцев огромно. Отдал приказ грузить людей по нормам военного времени – из расчёта 1 человек на 1 квадратный метр…
- Добро. – тяжело вздохнул голос министра. – Слушай меня внимательно, Эдуард…

Комфлота мысленно оттопырил ухо.

- …У меня там десантники гибнут. Рота миротворцев, прикрывавшая отход беженцев. Сейчас ВДВ почти без БК отходит к Очамчиру. Мне тут говорят, что через пару часов там уже будут абхазы. Надо спасать наших ребят.
- Так точно, надо. – согласился комфлота, успевший в две секунды про себя прокачать ситуацию.
- У тебя там есть чего?
- Так точно, есть.
- А чего есть?
- Я туда сейчас «Зубр» пошлю.
- Что пошлёшь?
- «Зубр».
- Что-что?
- «ЗУБР», товарищ министр!.. – и, уже после того, как Москва отключилась, припечатал: - Ёб твою мать!!!

…Вот так и получилось, что Максимову и Кременчуцкому пришлось на счёт «раз-два» оседлать малый десантный корабль на воздушной подушке МДК-93. В просторечье – «Зубр». Оседлать и рвануть на нём в открытое море. Правда, не сразу. Час ушёл на заправку топливом. Дефицитнейшего в начале 90-х авиационного керосина в бербазе не нашлось, но голь на выдумки хитра! Забив суровый болт на паспортные требования газовых турбин М71, залились обычной соляркой.

…Пора, пожалуй, рассказать, что это такое – МДК проекта 1232.2 «Зубр». Что это, так-зять, за плод сумрачного отечественного гения. Представьте себе трёхэтажный дом из алюминия общим весом больше полутысячи тонн. Представьте, что в этот дом понапихано газотурбинного двигла общей мощностью в оглушающие 60 000 л.с. Теперь добавьте к получившемуся сюру то обстоятельство, что наша алюминиевая военно-морская изба способна на высоте в 2 метра и скорости 60 узлов отмахать 300 миль без передыха. А отмахав, выкинуть на берег 3 танка или 360 морпехов в полной выкладке. И не просто выкинуть, но и душевно поддержать 44-мя стволами систем залпового огня, не говоря уж о паре шестистволок 30-мм калибра. Что?.. Что такое «60 узлов»? Не парьтесь. Проставьте вместо них 110 км. в час и будет вам счастье… Вот что это такое – «Зубр», самый большой в мире десантный корабль на воздушной подушке. Мощь!..

Смеркалось. Пунктир от Новороссийска до Очамчира МДК сделал за 40 минут. Уже в полной темноте вышли в точку встречи с десантниками. Попытались до них «достучаться» по уоки-токи. Ответа не было. Капраз Максимов зачем-то потыкал пальцем себе в висок, а потом приказал двигать к берегу. Кременчуцкий, лично пилотирующий «Зубра», плавно наклонил авиационный штурвал. В газотурбинном рёве, рубя атмосферу в куски своими громадными лопастями, МДК выскочил на пляж.

- Десант за борт!

Стараясь не звякать оружием, в ночь через откинутую аппарель ушла разведгруппа морпехов под командованием старлея Белявского.

- Мостик – БЧ-5, обороты не снижать!

МДК застыл посреди пляжа. 4 нагнетателя вышвыривали из-под резиновой «юбки» тучи песка, напрочь лишая экипаж какого-либо обзора. Потянулось томительное ожидание. Максимов нервно перебрасывал из одной руки в другую УКВ-шку. Кременчуцкий методично обзванивал боевые посты и накручивал всем хвоста. Перед внутренним взором отцов-командиров стояла одна и та же пессимистическая картина: на пляж, не слышные за рёвом корабельных турбин, выкатываются абхазские танки. Доворот башни, выстрел. Бронебойная болванка со свистом протыкает алюминиевый борт… Допридумывать до логического конца эту апокалиптическую картинку не получилось. Разведчики Белявского, с полчаса пошуровав по окрестностям, наконец отыскали десантуру в чьём-то абрикосовом саду.

У ВДВэшников скисло всё питание к рациям. Боекомплект кончился. На пятки наступали абхазы. Так что появление буквально из ниоткуда морпехов с известием «бери шинель – пошли домой» было воспринято, как настоящее чудо. После радостных взвизгов и обниманий, заторопились на берег.

«ФКП, я «девяносто третий». Полста гостей принял».
«Молодец, «девяносто третий». Ставлю боевую задачу: выдвинуться в район Гудаута, переправить там гостей на берег, к рассвету прибыть в Новороссийск. Как понял, «девяносто третий?»
«Вас понял. Выполняю. Конец связи».

Взревели нагнетатели. МДК приподнялся на своей «юбке», пошёл юзом, развернулся и, окончательно сдув с пляжа весь песок маршевыми винтами, прыгнул в море. Ровно через минуту на смену гулу турбин пришёл захлёбывающийся чих. Корабль затрясло. Резко теряя скорость, он зарылся носом в пузырящуюся воду. Кап-три Кременчуцкий молниеносно перебросил рукоятки машинного телеграфа в положение «Все стоп!» Комбриг вырвал из зажима микрофон «Каштана»:
- БЧ-5, что за?!..
- Мостик, забились топливные фильтры. – голос меха был феноменально спокоен.
- Причина?
- Наличие солярки вместо паспортного керосина.
- Немедленно устранить неисправность.
- Есть!
- Сколько понадобится времени?
- За час управимся.
- Тогда крутитесь, крутитесь!.. – зло бросил в микрофон Максимов и с хеканьем всобачил «Каштан» на штатное место. В зажим.

Донесли на ФКП. В ответ получили радиозвиздюлей и наказ чиниться. Пока стояли на стопе, из грузового твиндека наверх полезла десантура. Шептаться, стрелять друг у друга сигареты и расслабленно рассматривать контуры не так давно покинутого берега. Комбриг набежал, наорал, настращал увиденными на суше огоньками сигарет, в ответ на которые непременно присвистят танковые снаряды, и загнал всех в низы. Стравив таким образом пар, Максимов вернулся на мостик:
- Как дела у «маслопупов»?
- Сосут, тарьщ капитан первого ранга!
- …?
- Ээээ… Просасывают фильтры!..

23:35 всё того же дня 27 сентября 1993-го года.
Радиометрист всмотрелся в экран своего «Позитива», ойкнул и доложил о появлении четырёх малоразмерных целей:
- …Идут кильватером с веста! Быстроходные! Предполагаю – катера!
- Вот бляди, – в первый раз за вечер вслух произнёс знаковое слово комбриг Витя.
И сморщился, словно разгрыз что-то кислое. ВРИО командира Серёжа только неопределённо хмыкнул в ответ.

Верхняя вахта получила распоряжение усилить наблюдение. Вскоре старшина-сигнальщик с визира ночного видения доложил, что наблюдает цель визуально. Катера шли затемнённые, без навигационных огней, подозрительные до усрачки. Углядев МДК, незнакомцы тут же переместились в строй фронта. Максимов повернулся к Кременчуцкому:
- Ну-ка подсвети наш флаг, а то ещё звезданут, не разобравшись…

Кап-три отрепетовал команду. Подсветили. На катерах тут же разобрались. И вдарили по МДК из пулемётов.

- Всем пригнуться! - успел заорать не своим голосом комбриг, увидев рванувшиеся к МДК трассеры.
- Все вниз! Задраить люки! – эхом откликнулся ВРИО, одновременно вдавливая кнопку колоколов громкого боя. – Боевая тревога!..

Сразу вслед за этим в широченный лоб МДК пришла первая очередь. Дробным эхом разлетелась по всем закоулкам корабля, и пошло, и понеслось… Та-та-та-та! Фьють-фьють-фьють! Банг! Банг! Банг!

Подлетев на близкую дистанцию, катерники пустили в ход автоматы. Внутри твиндека залегла десантура. В борта колотило так, как будто снаружи шёл непрекращающийся метеоритный дождь.

23:45 27.09.1993.
…Банг! Банг! Банг! Высеченные автоматной очередью искры так и брызнули от бронезаслонок.
- Вот бляди… - вслух подумал пригнувшийся за приборной панелью Витя Максимов.
- Так точно, товарищ капитан первого ранга! – браво откликнулся откуда-то из полутьмы мостика Серёжа Кременчуцкий.
- Что «так точно»?
- Бляди!..
Тут Витя сообразил, что пора бы берег поставить в известность о происходящем.

«Девяносто третий» - ФКП. Стою без хода в 3 кабельтовых от берега на траверзе Очамчира. Подвергаюсь обстрелу с четырёх неопознанных катеров. Прошу разрешения открыть ответный огонь».

Берег не был готов к такому кордебалету. Балтин, проторчавший на флагманском командном пункте без сна и роздыха 3 суток, сейчас отсыпался. А замещавший его адмирал без санкции комфлота боялся даже пукнуть. Так что берег вместо чёткого ответа принялся нудно и путано выяснять, чьи катера, чем шмаляют по МДК, с какой дистанции, а также есть ли повреждения и жертвы?
- Ну хоть температуру забортной воды не спросили. – ядовито успел порадоваться капраз. - Чьи катера? Да хер их знает, чьи. Ответить что ль: "Не мои"?..

В этом момент на мостике с перекошенным лицом возник старший лейтенант Белявский. Чётко отдал честь:
- Тарьщ капитан первого ранга, разрешите доложить. Десантники совсем ошалели, рвутся сюда, кричат, чтоб их ссадили на землю. Мол, лучше там погибнуть, чем внутри этой жестянки загибаться!
Комбриг машинально тоже вскинул руку к виску:
- Старший лейтенант, вы морской пехотинец или баба на сносях? Только этих долбоёбов нам сейчас тут не хватало!.. Идите и убедите личный состав вести себя в соответствии с требованиями воинской дисциплины!
- Есть идти и убедить! - Белявский снова козырнул и сгинул. То есть скатился по трапам в твиндек, передёрнул затвор автомата и пообещал пристрелить любого чудилу, который попытается прорваться на мостик. Убедил, короче...

Бах! Вжух! Трах! На одном из катеров пальнула РПГэшка. Огненный след реактивной гранаты пронёсся мимо мостика, едва его не задев. И закончился ослепительной вспышкой взрыва, когда сработал самоликвидатор. Дело принимало совсем неприятный оборот. Если 7,62 отскакивали от МДК, как от стенки – горох, то РПГ вполне было по силам проковырять борт корабля. С вполне предсказуемыми последствиями.

А ФКП всё ковырялся в носу и мямлил что-то об опасности международного инцидента.

- Вот бляди! – в третий раз за вечер сказал комбриг. – Я! Капитан первого ранга бывшего флота Советской Союза, должен сидеть сусликом, пока какие-то пиздоболы расстреливают меня в упор!.. Да ебись оно всё конём! БЧ-2, взять цели на сопровождение!..

Ожила корабельная СУО с безликим названием МР-123-02. Шестиствольные 30-мм «шинковки», способные за минуту выпуливать аж по 5 000 снарядов, провернулись и укоризненно уставились на крайний, особенно нахальный катер. Там то ли этого не заметили, то ли не придали этому должное значения.
- Товарищ комбриг, а может не надо?..
- Ша, Серёга! Если что, пиши, что я спятил!.. БЧ-2, короткую. По курсу ближнего катера. Товсь. Пли!..

Вот тут вдарило, так вдарило. Казалось, что приличный кусок Чёрного моря перед форштевнем хороняки просто решил одномоментно испариться. И сразу наступила оглушительная тишина. А следом за ней пришёл доклад меха: «Можем дать ход».

И его дали! Так дали, что два катера за кормой окунуло в поднявшийся от взбесившихся пропеллеров девятый вал и, кажется, даже перевернуло. Капраз не отказал себе в удовольствии откинуть броняшку, отдраить форточку и высунуть наружу большой капразовский фак. Так с ним, с факом, за горизонт и умчался.

Уже там, за горизонтом, Максимов запросил ПЭЖ о потерях и повреждениях. Первых не обнаружилось вовсе, а вторые свелись к поцарапанной краске и простреленному обтекателю РЛС. В общем, легко отделались.

Растраченные снаряды занесли в корабельный журнал, как потраченные на учебных стрельбах. «Подтверждаю» - тиснул Витя свою подпись рядом с серегиной и плотоядно захохотал. Заткнулся он только тогда, когда сменившийся с вахты сигнальщик робко поинтересовался:
- Товарищ капитан первого ранга, а мы за кого?
- В смысле?
- Ну, мы за Грузию или за Абхазию? За кого под пули суёмся?
Максимов честно признался самому себе, что и сам этого не понимает. Так что просто потрепал сигнальщика по плечу и ответствовал умно:
- А мы, старшина, ни за первую и не за вторую… Мы – за третью. За эту… За как её?.. За Родину!

МДК оттарабанил впавшую в ступор десантуру куда было указано и споро побежал в Новороссийск. После такой весёлой ночки все надеялись на отдых, но, как оказалось, подлинное веселье для «девяносто третьего» ещё только начиналось…

"Если что, пиши, что я спятил!.." или военно-морская сказка №4. Часть два.
Часть раз читаем тут.

…То, что судьба приготовила им новый экшен, комбриг почувствовал ещё на дальних подступах к порту. Задом. Миль за десять до створов, когда пришло очередное радио из штаба. Прямо так и сказал: «Ой, жопой чувствую дурдом!» Подарив ходовой вахте это откровение, Максимов выдул стакан горячего чая и пригорюнился.

«ФКП – «девяносто третьему». В Новороссийске дозаправиться и по способности следовать в Главную базу. Переход осуществлять на 55 узлах. Соблюдать режим радиомолчания».


08:50 28.09.1993.
Близ военного санатория в кустах сидела седовласая Ассоль - бывший первый секретарь ЦК ЛКСМ Грузии, бывший министр внутренних дел Грузинской ССР, бывший первый секретарь Тбилисского горкома компартии, бывший первый секретарь ЦК компартии Грузии, Герой Социалистического Труда, бывший министр иностранных дел СССР и Член Политбюро ЦК КПСС, а ныне председатель Верховного Совета Грузии Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе.

Ассоль куталась в драповое пальто и изо всех сил пялилась на море.

…Нет, не по-плебейски каким-то там невооружённым взглядом! Взгляд главы Республики Грузия был очень даже вооружён. Отличным американским биноклем. Однако, к досаде владельца, даже это чудо капиталистических технологий показывало то же самое, что и глаза, лишённые какой-либо оптики…

То есть - напрочь, совсем, вдребезги и пополам пустое море. Лишь на самом горизонте бродили какие-то силуэты. Это были абхазы.

Собственно, они были уже везде. Абхазов не было только в воздухе. Зато там имелись их снаряды и ракеты, за последние дни успешно завалившие тройку Ту-154 с кучей грузинских гвардейцев на борту. Вдобавок ко всему ПЗРК и «Шилки» абхазов так плотно обсели окрестности аэродрома Бабушера, что пилоты предупредили Эдуарда Амвросиевича – они лучше застрелятся, чем попробуют взлететь.

Вот поэтому-то гражданин Шеварднадзе 1928-го года рождения и играл сейчас в алые паруса, до рези в глазах пялясь на волны. Он высматривал своих спасителей – американцев!

Почему янки непременно должны бросить все свои дела и примчаться вытаскивать его из окружённого Сухуми, этого Герой Социалистического Труда и сам не мог объяснить. Что, тем не менее, не мешало Шеварднадзе в эту галиматью истово верить. И не только верить, но и других убеждать.

Позади кустов среди свиты шевельнулась голубая каска. Глава миссии ООН генерал Джон Видегор громко зевнул. А потом поинтересовался через переводчика, какого чёрта они тут все делают? Услышал, что, мол, в Сухуми вот-вот начнётся высадка пятитысячного американского морского десанта, да так и остался стоять с отвисшей челюстью:
- Вы это серьёзно?!
- Так сказал генацвале Эдуард Амвросиевич. Странно, что вы о высадке ничего не знаете. Видно, ваше начальство вам не доверяет!..

12:00 28.09.1993.
…Едва добрались до Севастополя, едва заглушили турбины, как к опустившемуся на брюхо МДК подлетела служебная «волга». Выпорхнувший из неё офицер штаба флота был лощён и прыгуч. Подскакивая на пол метра от нетерпения, он махал руками и силился докричаться до мостика. Чтобы лучше слышать, Максимов высунул голову в иллюминатор. Снизу неслись обрывки эмоций: «Товарищ капитан первого ранга!.. Командующий!.. Приказал!.. Срочно!..»
- Сдаётся мне, что мы вчера таки кого-то угробили. – угрюмо предположил комбриг. – Иначе меня бы так аврально на ковёр не тягали… - и, взяв с Кременчуцкого слово, что тот будет носить своему командиру в тюрьму апельсины, убыл с корабля.

В отсутствие начальства Серёжа хотел было на часок упасть в шконку, но не тут-то было. Громко сигналя, к МДК подкатила цистерна с соляркой, а за ней - транспортёр с БК. Причём на втором приехали не только 30-мм «огурцы» к «шинковкам», но и, что несказанно удивило Кременчуцкого, осколочно-фугасные НУРСы. Последние на «Зубрах» было принято заряжать только перед большими флотскими учениями…

Основательно обсосать эту мысль у ВРИО командира корабля не получилось. Раздалось лязганье траков о бетон и перед МДК материализовались три БМПэхи. На башне головной молодцевато торчал полковник-морпех, весь красивый сам собою. Следом клубилось ещё человек сто, с ног до головы увешанные воронёными предметами.
- Фига себе! – выразил общую мысль боцман. – Комбриг поссорился с НАТО?

Витя Максимов вернулся через час. С лица капитана первого ранга можно было писать портрет легендарного драмгероя Прибалтики Пиздаускаса. Первое, что сделал новоявленный Великий Прибалт, это собрал всех офицеров МДК. Таковых, считая Кременчуцкого, но не считая самого Максимова, набралось четверо. Капраз аккуратненько запер за вошедшими дверь каюты. Повернулся:
- Товарищи офицеры, довожу до вашего сведения приказ командующего флотом…

Через пять минут поголовье Пиздаускасов на корабле увеличилось ровно на четыре особи.

В это же самое время в кабинете комфлота прожурчало и налилось. Командующий береговыми войсками и морской пехотой ЧФ генерал-майор Романенко дождался разрешающего кивка адмирала, выдохнул и гавкнул коньяк столь стремительно, что Балтин свою порцию не успел ещё даже от стола оторвать. Увидев удивлённые глаза комфлота, Романенко развёл руками:
- А потому что некогда, Эдуард Дмитриевич. Дела.
- У всех дела, Вова. Но это не повод, ебёнть, хлестать «Армянский», как «шило». – наставительно сказал адмирал. Да так веско сказал, что Романенко поймал себя на желании немедленно стать по стойке «смирно» и гаркнуть: «Так точно! Виноват! Устраним!..»
Закусили, закурили и перешли к делам.
- …Я почему Максимова-то выбрал, - пояснил в клубах табачного дыма адмирал. – Потому что он – человек прямой. Как я. То есть видит хуй – так и говорит: «Хуй»! А не виляет, мля, языком по чужим задницам…
- Так точно. – поспешил согласиться генерал-майор, вообще-то матом брезговавший. Секунду помолчал, а потом не без внутренней борьбы брякнул: - Бля…
Балтин строго посмотрел на подчинённого и покачал пальцем:
- Вова,..
- Да, товарищ адмирал?
- …Не подлизывайся!

К трём часам дня Кременчуцкий окончательно уверился в гениальной прозорливости комбрига. Иначе как дурдомом происходящее назвать было никак нельзя. МДК беспрерывно что-то в себя закачивал, принимал по ведомости, затаскивал, а затащив – тут же раскреплял, пихал в погреба и утрамбовывал. В твиндеке ставили и стопорили БМП. Мех, пришпоренный капразом, раскапотировал всё, что мог (а мог он многое) и теперь явно намеревался провести остаток жизни в положении кверху какой. В три часа Максимов обнаружил матроса. Краснофлотец припал лбом к центральному распредщиту и так дрых. Вместо того, чтобы размазать виновного тонким слоем по подволоку, комбриг быстренько закруглил все работы и погнал экипаж спать.
- Люди на ногах со вчерашнего дня. Тут даже лошадь сдохнет. – прокомментировал капраз свои манипуляции.

- Эдуард Дмитриевич, а можно вопрос?
Балтин мотнул подбородком, не отрывая взгляд от крупномасштабной карты Абхазской АССР.
- Зачем всё это?
Комфлота поморщился, поднял глаза на Романенко:
- Вова, такие вопросы начальству не задают. От таких вопросов у начальства аппетит портится.
- Виноват!..
-Да ладно, не дёргайся. Там,.. - палец комфлота показал на потолок. - …Решили, что Шева во главе Грузии, это лучше, чем Гамсахурдия. Первый, какой бы сволочью не был, для Москвы свой. Понятен и, , идейно близок. Не то, что Звиад… Понял?
- Так точно.

С Севастополя снимались в шесть вечера.
- Корабль к бою и походу изготовлен! Разрешите взлёт?
Пилотировал опять Кременчуцкий. Максимов обежал в последний раз отсеки и плюхнулся в командирское кресло. Поёрзал задом, пристегнулся:
- Взлёт разрешаю. Поехали…
Заработали, набирая обороты, нагнетатели. Потом Серёжа осторожно, практически нежно, двинул вперёд ручки трёх маршевых пропеллеров. Поехали!

Сначала МДК-93 ушёл на зюйд. Как только оказались вне прямой видимости с берега, повернули на ост и наддали ходу. Система спутниковой навигации чётко указала прямой, как стрела, маршрут перехода. Он вёл к Бабушере! Опасаясь в надвигающихся сумерках вмазаться в какого-нибудь бродягу, удвоили вахту на «Позитиве».

На море стоял почти полный штиль. Равномерное стремительное перемещение убаюкивало. В командирском кресле Максимов размышлял о том, какая это странная штука – из абсолютно мирного города нестись на войну. Может, стоило оставить на берегу срочников? Им-то за что весь этот тарарам? «За то, что на флоте служат!» - мысленно одёрнул себя комбриг. Отдал приказ разбудить его, когда будут на траверзе Тамани и закемарил. Посреди приборной панели мостика подрагивала кем-то принесённая и приклеенная скотчем иконка…

"Если что, пиши, что я спятил!.." или военно-морская сказка №4. Часть три.
Часть раз читаем тут.
Часть два читаем тут.

18:30 28.09.1993.
Распятый в перекрестиях абхазских прицелов, с Сухумской горы весь город был, как на ладони. Оборона Второго грузинского армейского корпуса агонизировала. По заваленным битым кирпичом улицам метались люди, до последнего надеясь вырваться из этого ада. Пребывая в неизменном духовном единении с гражданами своей республики, по зданию Совета Министров Абхазии в отчаянии метался Шеварднадзе. Спасители-янки так и не появились. Как не появилось и НАТО с ООН. На прилёт дружественно настроенных зелёных человечков с Марса надежд тоже практически не оставалось…

При здравом размышлении, Герой Социалистического Труда и председатель Верховного Совета Грузии, пришёл к выводу, что это всё. Амба. Шиндец пришёл, стучится в двери.

…Эдуард Амвросиевич сел в уголке и начал молиться. Через пять минут Бог услышал и ниспослал ангелов. С громким топотом те попрыгали с бронетранспортёра, широко растягивая в улыбке пропылённые славянские лица:
- Эдуард Амвросиевич? Мы за вами.
- Вовремя... – с облегчением выдохнул кто-то из свиты.
- У меня приказ – эвакуировать только Шеварднадзе. – уточнил старший группы.
Лица свиты вытянулись.
- Без паники! – нашлась давешняя Ассоль, которую двое спецназовцев уже волокли под руки к БТРу. – Я обещаю, что вас вывезут. Сразу же после меня!..
- Езжай, Эдуард. – устало махнули ему вслед рукой. – Езжай, и хоть сейчас не трепись.

- …Ну, как там у тебя? – голос Грачёва в трубке был озабоченным и полным кряхтящих интонаций. Словно говоривший прибывал не на пункте спецсвязи, а, пардон, в сортире.
Эта мысль здорово позабавила Балтина. Адмирал едва не расхохотался, представив себе Пашу-Мерседеса - всего в позументах и аксельбантах, раскорячившегося орлом на дучке. А рядом свитский генерал – с телефоном наизготовку!..

- Всё нормально, товарищ министр обороны. Люди работают.
Видимо что-то этакое в тоне комфлота всё же проскочило, ибо Грачёв тут же поинтересовался:
- А чего это ты, Эдуард, такой весёлый?
- Так это… Всё идёт штатно, товарищ министр. МДК вышел вовремя. «Полста пятый» подобрал объект и транспортирует его в заданный район…
- Это куда?
- В устье Беслетки.
- А почему не в порт?
- Он, как и аэродром, под пристальным вниманием абхазов.
- Ну-ну. Держи меня в курсе. Борис Николаевич очень заинтересован в успешном завершении операции. Ты меня понимаешь?
- Так точно. – ответил Балтин, ничуть не сомневаясь в том, кого назначат крайним, если что-то пойдёт не так.
Подождал, когда Грачёв отключится, и с чувством озвучил свои мысли:
- Жопа гондурасская!..

22:00. 28.09.1993.
Час до прихода в зону ожидания. Убившееся трудиться день-деньской солнышко упало за горизонт. От продолжительного воя турбин в ушах ощущалась некая забитость. Максимов, Кременчуцкий и полковник Корнеев склонились над штурманским столиком. В последний раз прошлись по деталям.


План, в сущности, был прост как полено. Как речёвка «раз, два, три, четыре, пять – вышел зайчик погулять».

«Раз» - засевший где-то среди мандаринов «полста пятый» даёт отмашку. Потом хватает в охапку Шеварднадзе и спешит на берег.
«Два» - МДК, роняя тапки на бегу, мчится к устью реки Беслетки.
«Три» - «Зубр» и «полста пятый» встречаются. Если в точке рандеву возникают проблемы, то их решает рота морпехов Корнеева.
«Четыре» - провожающие и встречающие гуртом прыгают на МДК.
«Пять» - МДК улетучивается в море. Как говорится, финита ля.

Закончив разбор, комбриг спустился к себе в каюту и сменил пропотевшую кремовую рубашку на свежую белую. В голове всплыло полузабытое, вынесенное из училища: «В бой, как на парад!..»

23:00. 28.09.1993.
«Полста пятый» - «девяносто третьему». Начал движение».

- Товарищ адмирал, Максимов запрашивает разрешение покинуть зону ожидания.
- Дать добро. - Балтин ослабил узел адмиральского галстука, подмигнул отиравшемуся тут же Романенко: - Ну что? Понеслась манда по кочкам?
Генерал-майора передёрнуло.

В пяти с полтиной милях к норду умирал Сухуми. Умирал в полной темноте. На мостике МДК света тоже не было. Лишь тускло работала подсветка приборов, превращая лица в гротескные вампирские хари. На экране «Позитива» просматривались два абхазских катера, нарезавшие восьмёрки напротив порта...

Уууууууу!!!.. – солидно наддали турбины. «Девяносто третий» начал разбег.

ВРИО командира и начштаба дивизиона Серёжа Кременчуцкий услышал, как за его спиной комбриг затянул: «Раз пошли на дело – я и Рабинович». На лицах вахты напряжение сменилось ухмылками. «Ай да Витя, ай да сукин сын!» - с восхищением подумал Серёжа, понимая, что ему у капраза ещё учиться и учиться…

Радиометрист в ритме попки-попугая непрерывно выдавал дистанцию до береговой черты:
- Тринадцать кабельтовых! Двенадцать кабельтовых! Одиннадцать!..

Ночь кончилась на десяти кабельтовых, в клочья разорванная огненными трассами.

Выстрелов за рёвом турбин никто не слышал. Но снопы трассеров, исчеркавшие всё пространство перед кораблём, на мостике видели все.
- Ааа! – закричал кто-то не сдержавшись.
- Ааааатставить! – раскатисто громыхнул Максимов. – Право руля!..
И МДК выскочил из-под огня.

Ушли мористее, доложились. Мол, так и так. С берега – шквальный обстрел, не пройти.

«ФКП – «девяносто третьему». Разрешаю использовать оружие на поражение. Балтин».

Вот так просто и по-будничному была получена лицензия на убийство.

«Зубр» пошёл на второй заход. Десять кабельтовых до берега. Снова вдарило!

- Лево двадцать.
МДК проворно рыскнул влево, а справа вода встала сплошной стеной всплесков. Потом плеть очереди стеганула поперёк курса, но Кременчуцкий вовремя дал винтами реверс…

- БЧ-2, взять цели на сопровождение. – комбриг неожиданно для себя понял, что испытывает необычайный подъём. Ибо он, капитан первого ранга Витя Максимов, сейчас занимается тем, к чему его всей страной долго и старательно готовили. Серьёзной мужской работой, в которой нет места страху или суете. Иначе сдохнешь.

Дальше началось то, что позже Витя назовёт «цирком с шизиками».
- БЧ-2 – мостик! «Вымпел» не фиксирует цели на фоне берега!
- Что?!
- Сбой селекции целей!

Серёжа увёл корабль влево, пропуская справа новую гирлянду трассеров. И всё это на максимальной скорости, в рёве, шипении, бликах и прыжках. Под мостиком в твиндеке морпехов бросало из стороны в сторону, так, что аж зубы крошились.

- БЧ-2, передать наведение на выносной пульт.
- Есть.
Комбриг закусил губу. На выносном – оптический прицел, сейчас столь же полезный, как в бане лыжи…
- Мостик! Фиксирую работу РЛС наведения в диапазоне 1-1,5. Предполагаю, что по нам работают «Шилки».
- РЭП!!! – заорали Витя с Серёжей дуэтом.
Что-то фукнуло, дёрнуло, отстрелилось, вывесив в горящем небе облако аэрозоля и фольги. Помогло – новые трассы пошли выше корабля. В небе начался настоящий праздничный фейерверк – срабатывали самоликвидаторы фугасно-осколочных снарядов...

Мда, над море было жарко. Не холоднее было и на суше! Слегка обалдевший от внезапной канонады, «полста пятый» поспешно срулил обратно в мандарины. И уже оттуда принялся вдумчиво изучать обстановку. Она была весёлой. Абхазы в темноте приняли гул движков МДК за налёт вражеских штурмовиков. И в ответ расстарались от души, пуляя в сторону моря изо всего зенитного, что у них было.

Захлёбывались лаем счетверённые автоматы «Шилок». Сухо потрескивали буксируемые ЗУшки. Кто-то сдуру даже пальнул из ПЗРК. Жутко порадовались, когда «Зубр» задействовал РЭП: «Вах! Одного сбили!»

Но гул турбин с моря не смолкал. Тогда кто-то приказал выдвигать всю ПВОшную технику от Бабушеры на самый берег. Прямо на пляж, где деревья и дома уже не затеняли цели.

- Мостик, есть РЛС-наведение.
- БЧ-2! Я тебя люблю!.. – заорал не в силах сдержаться комбриг.
- Есть. – обалдело ответил артиллерист. Уточнил: - Приказания?..
- Мочи их, родной! Всем, что есть – МОЧИ!!!

И «Зубр» замочил. Второй же очередью «шинковок» снёс холмик с зениткой. А потом из корпуса МДК гидравлика выдавила две установки залпового огня и берегу поплохело окончательно.

…В мигающем свете лампочки было видно, как Эдуард Амвросиевич инстинктивно пытается закопаться в железный пол бронетраспортёра. Командир-спецназовец машинально отметил этот факт и тут же забыл, поглощённый докладом своего дозора. Мама родная, абхазы убрались от аэродрома. Это был шанс. Два БТРа «полста пятого» с фырканьем покинули укрытие и устремились к Бабушере.

…Огонь был везде: в море, в небе и на земле. Посреди этого иссечённого металлом пространства зигзагами летел каким-то чудом всё ещё целый «Зубр». И тоже извергал огонь. А посреди мостика «Зубра» мотался в кресле комбриг. И когда не командовал, то извергал мат. Просто феерия. Поэма страсти!

Потом был удар. 23-мм снаряд «Шилки» просверлил левый борт под маршевыми пропеллерами, попутно сделал приличную дырку в маслопроводе. Сумасшедшим и храбрецам везёт. Снаряд! Не! Взорвался!

Видимо, это был не осколочно-фугасный, а бронебойный БЗТ. Тот не имеет взрывчатого вещества, а содержит лишь зажигательное. Для трассирования. Так что снаряд вжикнул наискось сквозь борт и маслопровод, вскрыл транец и был таков.

Всё ж-таки неприятность была крупная…
- Падает давление в маслопроводе.
- Мех, держать обороты! – скорость сейчас была жизнью.
- Масло, … Рискуем потерять турбину.
- Хуй с ней! Хуй! Оборооооты!..
Пора было уносить ноги.

Попытка связаться с «полсотни пятым» провалилась – от собственной пальбы и вибрации вышел из строя приёмопередатчик УКВ…

«Девяносто третий» - ФКП. «Шилки» расстреливают в упор. Подошёл к берегу на 3 кабельтова. Сплошная завеса огня. Повреждён маслопровод. Нет связи с «полсотни пятым». Отхожу назад».

Отходили, как кадриль танцевали. Кременчуцкий бросал «Зубра» влево-вправо с таким критическим креном, что увидь это создатели корабля – поголовно бы стали заиками. Это же не нормальное судно с килем, это же «подушка». Коснись она на 60 узлах одним бортом воды – так вокруг собственной оси закрутит, что мама не горюй! «Шинковки» в последний раз сказали «фррррр» и замерли, продолжая отслеживать берег дымящимися стволами. БЧ-2 доложил, что расстрелял всё. До железки.
- Дробь! – для порядка скомандовал Максимов. – Что в корме?
В корме на всём скаку корабля мотористы латали маслопровод. Руки скользили - шопиздец, фонарики зажаты в зубах, все слова – жестами и вытаращенными глазами, прямо над головой в кольцевых насадках надсаживались пропеллеры…
- Нормально, - ответил мостику мех. – Работаем.

Минута – это много. Это бесконечно много, когда ждёшь, что вот-вот... Через минуту они вылетели из зоны огня. Сбросили обороты. Из твиндека на мостик выполз полковник Корнеев. На четвереньках. В какой-то слизи поверх камуфляжа.
- Маслом залило? – участливо спросил комбриг.
- За… Заблевал!.. С вами покатаешься – все ки… Кишки на палубу выплюнешь.
- Бывает. – прохрипел Витя, понимая, что за время боя сорвал глотку: - Полковник, ты как насчёт чая?
Корнеева вывернуло.

…Смотреть сейчас на Балтина было страшно. Красный как рак. С налитыми кровью глазами и выехавшей вперёд нижней челюстью, он стоял, упёршись костяшками пальцев в стол. И орал на начальника связи:
- Где?!
- Ну, товарищ командующий…
- Где связь с «полста пятым», я тебя, мудака, спрашиваю?!
- Подняли ретранслятор, сейчас установим…
- Пять минут даю! Пять! Потом вот этими самыми руками выебу!..

Срочно взлетевший самолёт-ретранслятор принял сигнал «полсотни пятого». Адмирал сдёрнул с шеи галстук, с треском пуговиц рванул ворот рубашки:
- Загоните же меня в гроб, черти. Фух! Точно. Вот так и загоните!.. – и облегчённо добавил: - Будете кантовать мою тушку в морг и хвастаться: «Ура. Мы аса Балтина уконтропупили!»

«Полста пятый» докладывал, что ввиду приключившейся на берегу катавасии, начал работать по второму варианту. Выдвинулся на аэродром Бабушера и через минуту взлетает… Взлетел… На сверхмалой высоте уходит… Ушёл.

С «девяносто третьего» подтвердили – одиночная воздушная цель, поднявшаяся с Бабушеры, ушла.

«ФКП – «девяносто третьему». Матёро сработано. Следуйте в Новороссийск».

«Матёро» у комфлота было высшей похвалой. И крайне редкой. Боевая задача была выполнена. А они были живы. Все!

Витя откинулся на спинку кресла и улыбнулся. И держал на лице эту окаменевшую наркоманскую улыбку до самого Новороссийска. В который, кстати, их пустили только следующей ночью. Чтобы не пугать мирных граждан видом закопченного МДК.

Эпилог.
На чём наши спецы вывозили Шеварднадзе слухи путаются до сих пор. Кто-то говорит о Як-40, кто-то об МЧСовском вертолёте.

Неисповедимы судьбы корабельные! «Девяносто третий» в ходе последующего раздела Черноморского флота будет передан Украине, где получит наименование "Горловка" (бортовой - U423).


В 2000 году укры, ссылаясь на то, что содержать такую посудину им не по карману, продадут отстаивавшуюся в Феодосии «Горловку» Греции…

Но это всё будет потом, а пока на дворе был всё ещё 1993 год. Вытащенный русскими за уши из ловушки, Эдуард Амвросиевич быстро оклемался. И уже через несколько дней снова начал со страшной силой клеймить Москву, укоряя её в имперских замашках. Услышав это, адмирал Балтин только развёл руками. Случившийся рядом Романенко сказал, что Шеварднадзе политик, и это его оправдывает. Адмирал скептически окинул взглядом генерал-майора:
- Вова, ты всерьёз считаешь, что если публично ведёт себя как , это а оправдывает?..

Ну, а что же Максимов с Кременчуцким? В конце осени того же 93-го они сидели в Донузлаве и пили «шило». Время от времени комбриг брал недавно вручённую ему награду и начинал ржать:
- Серёга, это ж надо!.. Сколько мы тогда из «шинковок» выдали?
- Три тысячи снарядов, товарищ капитан первого ранга.
- Ебааать меняя конёёёём! Три тыщи, не считая НУРсов!.. Это ж надо было додуматься, после такого въебошить нам цацку с формулировкой «За участие в гуманитарной акции»?! ВОТ БЛЯДИ!!!..