История Великой Отечественной войны полна множеством героических страниц. Однако некоторые из них впечатляют особо, прежде всего это относится к событиям первых месяцев войны, когда вермахт стремительно теснил Красную Армию, выбивая ее из западных республик и областей Советского Союза. Одна из таких замечательных и в то же время трагических страниц – Таллинский прорыв. Но сначала немного истории.

Как мы знаем, в 1940 году в состав СССР вошли три прибалтийские республики – Литва, Латвия и Эстония, которым удалось просуществовать в качестве независимых государств чуть более 20 лет. До 1918 года они входили в состав Российской империи. Для Советского Союза присоединение Прибалтики имело колоссальное стратегическое значение. Ведь СССР восстанавливал утраченное после распада империи присутствие на большей части побережья Балтийского моря. В состав СССР возвращались такие важные порты как Рига и Таллин. Они имели большое значение и с точки зрения экономики, и в военно-политическом плане.


Германия, готовясь к войне с Советским Союзом, рассматривала Прибалтику как одно из приоритетных направлений для развертывания боевых действий. Вторжение в Прибалтику позволило бы гитлеровцам получить контроль над ключевыми балтийскими портами и ликвидировать или захватить базирующийся в них советский флот.



В свою очередь, советское руководство до начала войны не уделяло должного внимания организации обороны того же Таллина, поскольку он находился далеко от государственной границы и в Москве не могли предположить, что вражеские войска, в случае нападения на Советский Союз, смогут оперативно дойти до эстонской столицы. Город и порт не были подготовлены к длительной обороне ни с сухопутного, ни с морского направлений. Поэтому после того, как 22 июня германская армия вторглась на территорию Советского Союза, гитлеровским дивизиям потребовалось очень мало времени, чтобы достичь Таллина. Уже 9 июля 1941 г. части группы армий «Север» под командованием генерал-фельдмаршала Вильгельма фон Лееба вошли в Марьямаа. До столицы Эстонской ССР оставалось 60 километров. Хотя советским войскам удалось к 15 июля остановить наступление противника и даже немного оттеснить гитлеровцев, ситуация оставалась крайне опасной. 23 июля гитлеровцы вновь пошли в наступление и смогли прорвать оборону частей РККА, прорываясь к Финскому заливу. 7 августа гитлеровцы оказались на побережье в районе залива. Таллинская оборона началась еще раньше – 5 августа. К этому времени советские войска в окрестностях Таллина были уже отрезаны от основных сил РККА на данном направлении.

Таллин защищали довольно слабые силы – 10-й стрелковый корпус, несколько малочисленных частей, отряды из моряков Балтфлота, служащих НКВД СССР, а также народное ополчение. Естественно, что в такой ситуации очень остро встал вопрос о необходимости скорейшей эвакуации оборудования промышленных предприятий и сил Балтийского флота из города. Но с этой позицией был не согласен Климент Ворошилов, командовавший Северо-Западным направлением. Лишь 26 августа народный комиссар ВМФ СССР адмирал Николай Кузнецов и Климент Ворошилов дали разрешение на эвакуацию из Таллина основных сил Балтийского флота. При этом командование Балтийского флота реально начало эвакуацию двумя днями ранее – 24 августа Таллин покинули первые корабли с эвакуируемыми моряками.

Тем временем, гитлеровское командование спешно готовилось к противодействию эвакуации, поскольку сам фюрер Адольф Гитлер настаивал на необходимости захвата или уничтожения Балтийского флота в порту Таллина. На побережье, контролируемом противником, были развернуты береговые артиллерийские подразделения. ВМФ Финляндии, совместно с немецким флотом, приступил к минированию Финского залива посредством установления минных заграждений. Всего были установлены 777 немецких и 1261 финская морские мины, 796 немецких минных защитников. Кроме того, планировалось начать авиаудары по советским кораблям, для чего были приготовлены 110 самолетов люфтваффе и 10 самолетов финской авиации. Финский залив патрулировался финскими торпедными катерами, которые также должны были атаковать отступающие из Таллина корабли Балтийского флота.



Советское командование, планируя вывод флота из Таллина, представило следующий план действий. Флот выходил четырьмя конвоями под прикрытием отряда главных сил, отряда прикрытия и арьергарда. Отряд главных сил должен был обеспечивать защиту первого и второго конвоев от мыса Юминда до острова Гогланд, отряд прикрытия – второго и третьего конвоев от острова Кери до острова Вайндло. В обязанности арьергарда входило обеспечение безопасности третьего и четвертого конвоев. В составе конвоев должны были следовать 107 кораблей и судов, 62 корабля охранения. Кроме того, еще 51 корабль не был включен ни в один конвой. Всего 28 августа 1941 года из Таллина вышли 225 кораблей и судов.

Непосредственное руководство переходом осуществлял сам командующий Балтийским флотом вице-адмирал Владимир Филиппович Трибуц. Ко времени описываемых событий он уже более двадцати лет служил на флоте, поступив на службу в 1918 году 18-летним матросом и став в 1939 году командующим Балтийским флотом. Именно Трибуц смог настоять на необходимости эвакуации кораблей, «через голову» Климента Ворошилова обратившись к наркому ВМФ Кузнецову.

Отступать из Таллина в Кронштадт флот мог тремя маршрутами. Северный маршрут проходил в непосредственной близости от побережья Финляндии и легко простреливался с воздуха. Поэтому, несмотря на то, что он был почти свободен от мин, командование отказалось от него сразу же.

Второй, южный маршрут, шел вдоль береговой линии, контролировавшейся германскими войсками. Поэтому Климент Ворошилов сразу же распорядился – никакого передвижения по этому маршруту. Отдавая этот приказ Трибуцу, он мотивировал свое решение тем, что флот будет обстреливаться гитлеровской артиллерией. Командующему пытались возражать опытные морские офицеры Балтфлота во главе с контр-адмиралом Юрием Федоровичем Раллем. Их позиция была довольно аргументированной – они подчеркивали, что по южному маршруту уже успели выйти 200 кораблей, и немецкая артиллерия не причинила им существенного вреда, поскольку с кораблей также велся ответный огонь. Орудия на советских кораблях были более мощными, чем артиллерия гитлеровских войск на побережье.

Но у Ворошилова насчет южного маршрута были свои соображения, которые по понятным причинам держались в секрете. Дело в том, что экипажи транспортных судов, перевозивших эвакуируемое промышленное оборудование, военнослужащих и гражданских лиц, были укомплектованы местными моряками – этническими латышами и эстонцами. Советское командование считало их не очень надежными, способными перейти на сторону противника, учитывая общие настроения значительной части жителей прибалтийских республик. Тем более, что подобный инцидент уже имел место – эстонская команда специально посадила транспортное судно на мель, чтобы перейти на сторону гитлеровцев.

Вице-адмиралу Трибуцу не оставалось иного выхода, кроме как согласиться с позицией вышестоящего командования – перевозить корабли и личный состав по среднему маршруту. Главный риск этого пути заключался в том, что средний маршрут был обильно усеян немецкими и финскими минами. На разминирование маршрута уже не оставалось ни времени, ни сил. Это было связано, в том числе, и с тем, что еще до начала войны командование и судостроительная промышленность не уделяли должного внимания выпуску минных тральщиков. В основном строились мощные военные корабли, а строительство вспомогательных кораблей и судов оставляли на потом. Но в военном деле пренебрежение боевым обеспечением и тылом чревато колоссальными проблемами. С ними и столкнулись советские военные моряки, когда встал вопрос о проходе кораблей и судов Балтийского флота по среднему маршруту.


Для обеспечения безопасного прохода огромных конвоев, насчитывавших более 200 судов, Балтийский флот мог выставить лишь 10 современных тральщиков, 17 устаревших тральщиков, а также 12 специально переоборудованных для этой цели катеров. Но контр-адмирал Ралль и другие старшие офицеры Балтфлота считали, что необходимо почти 100 тральщиков, иначе проход кораблей будет очень опасным. В итоге 10 минных тральщиков разделили на 2 группы по 5 кораблей в каждой. Они должны были провести основной отряд и отряд прикрытия.

Как мы уже отмечали выше, маршрут прохода кораблей был разделен на две части. Первая часть включала в себя маршрут от Таллина до острова Гогланд в середине залива, а вторая часть – от острова Гогланд до Кронштадта. Именно прохождение судов и кораблей по первому маршруту и представляло наибольшую опасность, поскольку здесь и были сосредоточены минные поля противника, а советская авиация не могла обеспечить прикрытие конвоев с воздуха. Только достигнув острова Гогланд, флот мог быть прикрыт с воздуха советскими самолетами, базировавшимися на аэродромах под Ленинградом и в Кронштадте.

Для обеспечения эвакуации советским войскам в районе Таллина был отдан приказ сдерживать линию фронта всеми доступными средствами. Конечно, командование прекрасно понимало, что значительная часть сил, действующих в районе Таллина, погибнет, но эта жертва была необходима для спасения кораблей Балтийского флота и эвакуируемых военнослужащих, граждан и оборудования. Специально для предотвращения паники командование не предупреждало воинские части о начинающемся отступлении до середины дня 27 августа.

Только 27 августа в 11 часов утра командующий флотом вице-адмирал Трибуц отдал приказ о начале отхода войск и погрузке личного состава и техники на суда. Спустя два часа, около 13 часов дня, войска начали перегруппировываться для отхода, а в 16 часов началась собственно посадка раненых, учреждений флота, некоторых воинских частей, погружение боевой техники, ценного оборудования, золотого запаса Эстонской ССР. Первым делом на корабли были посажены члены правительства Эстонской ССР.

Посадка на корабли проводилась под огнем артиллерии и ударами авиации противника. Основные части советских войск начали эвакуироваться на суда примерно в 22 часа и продолжали садиться до раннего утра 28 августа. В это время специальные команды подрывников взрывали вагоны с боеприпасами, арсенал, сбрасывали в море железнодорожные вагоны. Поскольку погрузка производилась в экстренных условиях, разработанный командованием флота план практически не соблюдался. Погрузка осуществлялась стихийно, многие корабли по каким-то причинам не прибывали в места погрузки войск, что вело к перегруженности других кораблей. Военнослужащие, которых не забирали суда с берега, двигались на рейды на шлюпках.



Всего в Таллине были приняты на борта транспортов от 20 до 27 тысяч военнослужащих и гражданских лиц. Более точные подсчеты выглядят следующим образом: личный состав экипажей кораблей и судов и береговых служб флота – 19 903 человека; бойцов 10-го стрелкового корпуса – 8 670 человек; гражданских лиц – 12 806 человек. Всего численность эвакуированных Р.А. Зубковым оценивается в 41 992 человека.

Приказ о начале движения был отдан командующим флотом в 11 часов 35 минут 28 августа 1941 года. Минные тральщики приступили к тралению и около 14 часов из Таллинского порта начали выходить первые суда и корабли. Отряд главных сил выдвинулся в 17 часов. Спустя 2-3 часа после выхода из Таллина отряды вытянулись в линию более 15 миль.

Корабли и суда шли в очень опасных условиях. Несколько раз они подвергались обстрелам береговой артиллерии противника, взрывались морские мины, а примерно в 19 часов 50 минут на второй конвой напали пять торпедных катеров противника, но их нападение было отражено корабельной артиллерией, не позволившей подобраться на расстояние, позволяющее выстрелить по конвою. Авиации противника, тем не менее, удалось потопить четыре судна, а в районе острова Мохни затонул ледокол «Кришьянис Вальдемарс». У мыса Юминда затонули штабной корабль флота «Вирония» и спасательное судно «Сатурн». В результате авиаудара был поврежден и вскоре затонул транспорт «Алев». Из 1280 человек удалось спасти лишь шестерых. Это были лишь первые потери во время перехода.

В течение трех дней, пока продолжался переход, Советский Союз потерял 19 боевых кораблей, 18 транспортов, 25 вспомогательных судов, 8600 военнослужащих ВМФ, 1740 бойцов РККА, 4628 гражданских лиц. Корабли и суда чаще всего подрывались на минах, поскольку тральщики, как и следовало ожидать, были не в силах очистить маршрут от немецких и финских морских мин. Среди боевых кораблей были потеряны 5 эскадренных миноносцев, 2 подводные лодки, 3 сторожевых корабля, 2 тральщика, 1 канонерская лодка, 2 сторожевых катера, 1 торпедный катер, 2 пограничных катера, 1 судно-ловушка. Немецкая авиация во время воздушных налетов на советские конвои потеряла, по разным данным, от 3 до 10 самолетов.

Тем не менее, тысячи человек были выгружены на острове Гогланд и затем перевезены в Кронштадт и Ленинград. Боевые корабли, выведенные в Кронштадт, затем принимали участие в обороне Ленинграда и поддержке с моря частей РККА и ВМФ, действовавших на суше.

Таллинский прорыв до сих пор встречает неоднозначные оценки историков. Его итоги считаются плачевными именно по причине колоссальных потерь – и людских, и кораблей и судов. Среди основных причин трагического поворота событий называют промедление с эвакуацией личного состава и техники, отсутствие единого централизованного руководства операцией со стороны командования Балтийского флота, что привело к действиям командиров на свой страх и риск. Но, что самое главное, не были разминированы участки среднего маршрута, практически отсутствовала и поддержка следовавших кораблей с воздуха. Вице-адмирал Трибуц, командовавший Балтфлотом, впоследствии принимал самое активное участие в организации обороны Ленинграда, организовывал эвакуацию кораблей и личного состава с военно-морской базы Ханко. 1 сентября 1941 года Таллин и его порт были заняты гитлеровцами.

Таллинский прорыв – трагическая и в то же время успешная страница в истории Великой Отечественной войны. Ценой огромных жертв все же удалось вывести из Таллина большую часть эвакуируемых кораблей и людей и спасти их от уничтожения или захвата наступающими гитлеровцами.