26 апреля 1854 года началось для стоявших в порту Кальяо английских и французских кораблей с досадной неожиданности. Русский фрегат «Аврора», прибывший в перуанскую гавань за несколько дней до этого, вдруг внезапно снялся с якоря и ушел в неизвестном направлении. Мало того, корабль, за которым велось практически постоянное наблюдение, сделал это, несмотря на все попытки британцев и примкнувших к ним французов заблокировать «Аврору» в нейтральном порту. Ночью экипаж фрегата при помощи шлюпок отбуксировал корабль в открытое море, где он поднял паруса и скрылся.

Подобное происшествие, случись оно при других обстоятельствах, было бы воспринято с недоумением, однако отношения России с Англией и Францией в то время были враждебными. Кризис на Ближнем Востоке, эпицентром которого была Османская империя, набирал обороты. В феврале 1854 г. правительства двух западных стран разорвали дипломатические отношения с Россией, и стало совершенно ясно, что последует вскоре. Ни готовящаяся вязать носки своим солдатам королева Виктория, ни выразительно машущий дядюшкиной саблей Наполеон III не испытывали ни малейшего желания вести «конструктивный диалог» с «варварской нацией». В воздухе отчетливо пахло порохом, и командующий британской эскадрой на Тихом океане контр-адмирал Дэвид Пауэлл Прайс загодя отправил находившийся в его распоряжении колесный пароход «Вираго» в Панаму за инструкциями.




Неожиданный уход «Авроры» озадачил и Прайса, и находившегося у него фактически в подчинении французского контр-адмирала Огюста Депуанта. Возможно, в Европе уже что-то происходило, но подробности не были известны обоим командующим. 7 мая 1854 г., когда внезапное исчезновение русской «Авроры» перестало быть главной темой в кают-компаниях и кубриках, в Кальяо на всех парах примчался, наконец, «Вираго» с известием, что еще с 23 марта Англия и Франция находятся в состоянии войны с Россией. Русский фрегат, благодаря мастерству его экипажа под командованием капитан-лейтенанта Ивана Николаевича Изыльметьева, ушел буквально из-под носа превосходящей его на несколько порядков союзной эскадры. Этот досадный для флотов их величеств факт привел к целой цепочке событий, главное из которых станет для России «мгновенным слабым проблеском на тогдашнем мрачном горизонте».

Тихий океан в планах сторон

Крымская война была конфликтом между государствами, имеющими обширные территориальные владения. В Тихоокеанском регионе к таким относились Россия и Британская империя. Интересы Петербурга в Сибири и на Дальнем Востоке в 30–40-хх гг. XIX века продолжали расширяться – закрепление своих позиций на тихоокеанских рубежах давало значительные преимущества в виде распространения торговли с азиатскими странами и Америкой, усиливало связь с русскими владениями на североамериканском континенте. Северная часть Тихого океана была богата и в отношении китобойного промысла. В то же время немногочисленные еще русские форпосты в столь отдаленном регионе были весьма уязвимы для воздействия серьезной и хорошо организованной военной силы. В роли таковой безальтернативно выступала Великобритания. Русские и английские интересы уже сталкивались в жестком противостоянии в Европе, на Балканах, на Кавказе и в Азии. Многие высокопоставленные лица в русском руководстве были уверены, что в скором времени ареной острого противостояния между двумя империями станет и Тихий океан.

В число наиболее авторитетных входило мнение Николая Николаевича Муравьёва, с 1847 г. занимавшего пост генерал-губернатора Сибири. Отношения с западными державами отчетливо покрывались изморозью, и перспектива войны становилась все более очевидной. Муравьёв указывал на скудость сил, которыми Россия располагает на Дальнем Востоке, слабость и недостаточность оборонительных возможностей, рост которых был непосредственно связан с преодолением огромных расстояний между центральными районами империи и Дальним Востоком. Важнейшей целью, по мнению Муравьёва, было всемерное обеспечение защиты Петропавловска – располагавшегося на Камчатке небольшого городка, который на тот момент являлся стратегически важной гаванью.




2 декабря 1849 г. по предложению деятельного Муравьёва императором была учреждена особая Камчатская область под управлением военного губернатора. 15 февраля на эту должность был назначен капитан 1 ранга Василий Степанович Завойко. Оставалось дело за «малым»: довести обороноспособность данной области до приемлемого уровня. А это было в силу географической отдаленности не так-то просто. Наиболее удобным способом доставить подкрепления и необходимые материалы в Петропавловск была перевозка их на Тихий океан через реку Амур.

11 января 1854 г. император Николай I отдал распоряжение генерал-губернатору Муравьёву урегулировать остающиеся до той поры спорными моменты по разграничению водной границы по Амуру с китайскими властями. Одновременно предполагалось добиться от них лояльности в вопросе перевозки по этой реке войск и других военных грузов. Ответственное поручение было Муравьёвым с успехом выполнено, и первая транспортировка войск на Камчатку состоялась уже весной 1854 года: из Забайкалья вниз по Амуру были переправлены тысяча человек вместе с припасами.

Однако в начавшейся войне с Турцией и западными державами свою роль в защите тихоокеанских рубежей должен был сыграть и флот. В 1852 г. генерал-адмирал Великий князь Константин Николаевич высказался за поддержку давно вынашиваемого плана налаживания дипломатических отношений с Японией, предложенного и сформулированного вице-адмиралом Евфимием Васильевичем Путятиным. Международная обстановка ухудшалась, из Америки были получены сведения о том, что там готовится военно-дипломатическая миссия коммодора Мэтью Перри, целью которой является установление с японцами дружеских торговых отношений при помощи 10 военных кораблей и отряда морской пехоты.

Россия выбрала иной путь, и Путятин отправился на Дальний Восток на фрегате «Паллада» без инструкций ультимативного характера и кровожадных казаков, припрятанных в трюме для запугивания японцев. Прибыв в Японию через месяц после Перри, в августе 1853 года, Путятин выяснил, что переговоры с взбудораженными и перепуганными японскими властями будут трудными и затяжными. Учтивый Перри деликатно удалился, обещая вернуться через год с усиленными аргументами для диалога. На помощь Путятину были направлены другие корабли, поскольку разрыв с западными державами представлялся вполне очевидным.

В конце августа 1853 г. в продолжительный поход из Кронштадта отправилась 50-пушечная «Аврора», на долю которой выпадет стремительный уход из Кальяо и участие в обороне Петропавловска. «Авроре» предстояло, преодолев Атлантику, обойти мыс Горн, а затем, перейдя Тихий океан, прибыть в залив Де-Кастри. Осенью 1853 г. из Архангельска ушел новейший фрегат – «Диана».

Союзники в предстоящей войне отводили Тихоокеанскому театру сугубо вспомогательную роль. На Североамериканском материке в начале 1854 г. Русско-Американская компания, занимавшаяся освоением Аляски и пушным промыслом, подписала с английской «Хадсон Бей компани» соглашение о нейтралитете в случае войны. В соответствии с этим соглашением британское командование разослало командирам своих кораблей предписание не совершать враждебных действий против русских поселений в Северной Америке.

Оставалась охота на редкие торговые суда и еще более немногочисленные русские боевые корабли на Тихом океане. 24 февраля 1854 г., практически за месяц до официального объявления войны, Британское адмиралтейство оправило инструкции командирам заграничных баз на предмет взаимодействия с французскими союзниками. Наличные силы королевского флота на Тихом океане были сведены в эскадру под командованием контр-адмирала Дэвида Прайса, корабли которого стояли в перуанском порту Кальяо. После начала боевых действий в его распоряжение переходили и все французские корабли в этом регионе, которыми командовал контр-адмирал Депуант.

Стороны готовятся

Русские военно-морские силы на Тихом океане к моменту начала войны были не только малочисленными, но и вдобавок разобщенными. Вице-адмирал Путятин держал свой флаг на стоящем в заливе Де-Кастри фрегате «Паллада», техническое состояние которого после океанского перехода и плавания в японских водах было плохим. Фрегаты «Аврора» и «Диана» находились в разных местах Тихого океана на финальной стадии своих переходов. Кроме того, в дальневосточных водах пребывали корвет «Оливуца», шхуна «Восток» и военные транспорты «Двина» и «Князь Меншиков».

Столь скромный количественный состав российского императорского флота все же вызвал серьезную озабоченность не только у английского Адмиралтейства, но и у руководства многочисленных английских колоний, располагавшихся в бассейне Тихого и Индийского океанов. По мнению последних, «русские пираты» с началом войны бросятся не только разорять священную английскую морскую торговлю, но и прибрежные города. Общественность в лице влиятельных колониальных и торговых кругов давила на Адмиралтейство, а оно, в свою очередь, не давало покоя контр-адмиралу Прайсу.

Этот флотоводец, чей боевой опыт ограничивался уже отдаленной эпохой наполеоновских войн, половину своей карьеры провел на берегу, находясь на половинном жаловании. Надвигающийся кризис в отношениях с Россией призвал на флот многих офицеров и адмиралов. 17 августа 1853 г. Прайс был назначен командующим британскими силами на Тихом океане в чине контр-адмирала. 1854 год застал его и вверенную ему эскадру в Кальяо. Когда туда прибыла «Аврора», то союзники начали чинить русскому кораблю различные мелкие пакости. Как человек дисциплинированный, но не инициативный, Прайс ждал дополнительных инструкций сверху. Для этого в Панаму и был отправлен пароход «Вираго».




Командир «Авроры» капитан-лейтенант Изыльметьев был тоже дисциплинированным, однако несоизмеримо более инициативным, смелым и решительным командиром. В результате «Аврора» 26 апреля 1854 г. упорхнула из Кальяо, оставив союзников с носом. Даже когда «Вираго» привез известие о начале войны с Россией, которое опоздало более чем на месяц, англо-французская эскадра только 17 мая неторопливо покинула Кальяо.

«Зачистка» Тихого океана проходила в темпе бега бешеной черепахи: только 14 июля англо-французский флот сосредоточился в Гонолулу. Там находились 50-пушечный фрегат «Президент» под флагом контр-адмирала Прайса, 44-пушечный фрегат «Пик», 24-пушечный фрегат «Амфитрит» и 6-пушечный пароход «Вираго», слабость вооружения которого компенсировалась наличием 120-сильной паровой машины. Бывший в подчинении у Прайса французский отряд состоял из 60-пушечного фрегата «Форт» под флагом контр-адмирала Огюста Депуанта, 30-пушечного фрегата «Артемиз», 24-пушечного корвета «Эвридик» и 16-пушечного брига «Облигадо».

Эта, по меркам тихоокеанского театра войны, армада некоторое время простояла без дела, поскольку о «русских пиратах» не было никаких внятных известий. Затем контр-адмирал Прайс стал обладателем сразу двух новостей. Согласно первой, некие коммерсанты в Сан-Франциско снаряжают каперские суда для помощи русским – на фоне традиционных антибританских настроений в Америке это вполне могло быть правдой. Вторая новость пришла от агента « Хадсон Бей Компани», который сообщил союзникам, что в порту Петропавловска находятся сразу два русских военных корабля: ускользнувшая от Прайса «Аврора» и 12-пушечный военный транспорт «Двина». Это была весьма заманчивая цель, кроме того, в инструкциях Адмиралтейства четко говорилось об очистке Тихого океана от русских кораблей.

Покинув в конце июля Гавайи, эскадра направилась в сторону Камчатки. Из ее состава Прайс выделил фрегаты «Амфитрит» и «Артемиз» и отправил их на всякий случай к берегам Калифорнии для защиты торгового судоходства от якобы готовящихся к выходу из Сан-Франциско каперов. Союзники еще не подозревали, что в Петропавловске их давно уже ждут. Военный губернатор, к тому времени уже генерал-майор , Василий Степанович Завойко еще в марте 1854 года имел первоначальные сведения о планирующейся атаке. Пришедшее с Гавайских островов американское китобойное судно привезло письмо от дружески расположенного к России короля Камеамеа III о том, что в случае войны этим летом высока вероятность атаки Петропавловска со стороны англо-французской эскадры. В конце мая этого же года известие о готовящемся нападении продублировал генеральный консул США. Начатые загодя, мероприятия по подготовке Петропавловска к обороне были ускорены.

К началу Крымской войны этот городок насчитывал 1593 жителя, большую часть которых составляли военные. Численность гарнизона Петропавловска составляла 231 человек при шести 6-фунтовых орудий и одном 3-фунтовом на конной тяге. Этого было вопиюще мало.

1 июля в Петропавловск прибыл фрегат «Аврора». Его заход был мерой вынужденной – две трети экипажа страдали цингой, болен был и сам командир корабля, капитан-лейтенант Изыльметьев. Пресная вода была на исходе, поэтому перед броском к конечной точке плавания, заливу Де-Кастри, фрегат зашел в Петропавловск для пополнения запасов и отдыха команды. Деятельный Завойко ввел командира «Авроры» в курс местных событий и попросил его содействия в деле отражения вполне возможного нападения неприятеля.

24 июля 1854 г. гарнизон города получил подкрепление. На транспорте «Двина» из залива Де-Кастри были доставлены 350 солдат Сибирского линейного батальона под командованием нового командира 47-го экипажа и помощника губернатора капитана 1 ранга Александра Павловича Арбузова, 2 двухпудовые мортиры и 14 орудий. Вместе с ними на Камчатку прибыл военный инженер поручик Константин Мровинский, под руководством которого строились береговые батареи и укрепления. Кроме столь необходимых подкреплений, «Двина» привезла с собой уже официальную информацию об объявлении войны между Россией и западными союзниками.

Общая численность гарнизона теперь насчитывала более 900 человек, включая вооруженных местных жителей. Началось строительство в 7 береговых батарей – были использованы орудия фрегата «Авроры» и транспорта «Двины». В работах приняли участие практически все жители города. Для отражения десанта противника сформировали специальные стрелковые партии, куда были включены даже вооруженные охотники-камчадалы. Им было придано полевое орудие на конной тяге как мобильное огневое средство.

Всего на батареях было размещено 44 орудия. Самыми сильными считались батареи №2 и №6, где было размещено 11 и 10 орудий соответственно. Самыми слабыми – №4 и №5, где имелось 3 и 5 старых медных пушек с неукомплектованной прислугой. «Аврора» и «Двина» были поставлены на якоря левыми бортами к выходу из гавани. Пушки правого борта были свезены на берег и размещены на батареях. Вход в бухту перегородили боном.

Приготовления к обороне Петропавловска близились к завершению, когда вечером 29 августа 1854 года с береговых постов наблюдения сообщили об обнаружении в море эскадры кораблей. Без всяких сомнений можно было утверждать, что это был противник.

Враг у берега

Замеченные бдительными наблюдателями корабли действительно оказались союзной эскадрой под командованием контр-адмирала Прайса. В ее состав входили с британской стороны флагманский 50-пушечный фрегат «Президент», 44-пушечный фрегат «Пик» и 6-пушечный пароход «Вираго». Французскую часть составляли 60-пушечный фрегат «Форт» под флагом контр-адмирала Депуанта, 24-пушечный корвет «Эвридик» и 16-пушечный бриг «Облигадо». На их палубах находилось более 200 орудий, личный состав насчитывал 2200 человек – членов экипажей и около 500 солдат десантных партий.

Перед началом операции Прайс решил провести рекогносцировку вражеской гавани, об оборонительных возможностях которой союзники имели самое общее представление. Утром 30 августа пароход «Вираго» вместе с находящимся на нем командующим эскадрой и штабными офицерами, подняв американский флаг, приблизились к Авачинской бухте. Эта не слишком изощренная хитрость была без труда разоблачена русскими, и навстречу «американцу» вышел дежурный вельбот. Поняв, что обман раскрыт, «Вираго» развернулся и ушел. С него неприятель заметил возведенные береговые батареи и стоявшие в бухте «Аврору» и «Двину». Поведение русских указывало на то, что они осведомлены о намерениях врага, и внезапности достигнуть не удалось.




Около 4 часов дня 30 августа англо-французская эскадра подошла на расстояние выстрела и обменялась с береговыми батареями несколькими нерезультативными залпами, после чего перестрелка утихла. Вечером на флагманском «Президенте» был собран военный совет, на котором присутствовал контр-адмирал Депуант и командиры кораблей. Был разработан план атаки, которая должна была состояться на следующий день. Однако в действиях союзников наступила неожиданная пауза, вызванная весьма неприятным для них событием. Утром 31 августа 1854 г. около 11 часов, когда «Вираго», используя мощь своей машины, буксировал «Президент» и «Форт» на отведенные им позиции, контр-адмиралу Депуанту доложили, что его командующий, контр-адмирал Прайс, выстрелил из пистолета себе в грудь в собственной каюте. Спустя три часа он скончался, и командование по старшинству перешло к Депуанту.

Произошедший перед самым началом операции инцидент удручающе подействовал на офицеров и матросов союзной эскадры. Очевидцы утверждали потом, что на Прайса сначала подействовал факт упущения им «Авроры», а затем то обстоятельство, что Петропавловск оказался вполне готов к обороне. Возможно, длительное нахождение на берегу заставило адмирала усомниться в своих способностях и привело к самоубийству. Русская сторона об этом узнала позже, поэтому была несколько удивлена тем, что начавшаяся было атака прекращена. Штурм Петропавловска был перенесен на 31 августа.

Первая атака союзников

Утром 1 сентября пароход «Вираго», вновь взяв на буксир фрегаты «Форт», «Президент» и «Пик», начал их буксировку к входу в гавань. Союзные корабли открыли сильный огонь, концентрируя его на батареях №1 и №2. В это же время корвет «Эвридик» и бриг «Облигадо» вели обстрел батареи №3, отвлекая внимание защитников. Этими кораблями велся также навесной огонь через Никольскую сопку в попытке нанести повреждения стоящим на якоре «Авроре» и «Двине». Батарея №1, которую три наиболее мощных вражеских фрегата сосредоточенно бомбардировали с 9 часов утра, к 11 часам была вынуждена замолчать – личный состав с нее был выведен.




Ободренный успехом, противник высадил десант с целью занять самую удаленную батарею – трехорудийную №4. На 14 гребных судах на берег десантировались около 600 французов. Командир батареи №4 мичман Попов, до этого метким огнем наносивший ущерб неприятелю, заклепал орудия, спрятал в специально подготовленное место порох и отступил со своими людьми по направлению к городу. По счастливой случайности, потерь среди личного состава этой батареи не имелось. Союзники подняли над занятой позицией французский флаг, однако радость их была недолгой.

Огонь пушек «Авроры» и «Двины» и готовящиеся к контратаке стрелковые партии вскоре заставили десантников вернуться на корабли. Тем временем три союзных фрегата перенесли огонь на 11-орудийную батарею №2. Этой батареей, показывая исключительное хладнокровие и мастерство, командовал лейтенант князь Дмитрий Петрович Максутов. Огневое противоборство с почти восьмьюдесятью вражескими пушками трех кораблей продолжалось вплоть до 6 часов вечера, и тем не менее союзникам так и не удалось подавить батарею №2. Получив многочисленные повреждения, фрегаты были вынуждены отойти. Пароход «Вираго» несколько раз пытался подойти на близкое расстояние к берегу, чтобы ввести в дело свои бомбические орудия, однако был отогнан.

Сражение 1 сентября 1854 года закончилось. Русской стороне оно обошлось в 6 человек погибших. 1 офицер и 12 нижних чинов были ранены. О потерях противника в этот день русскому командованию известно не было, однако было замечено, что к острову Крашенинникова, где союзники хоронили своих убитых, с эскадры подходили несколько вельботов.

Вторая атака союзников и победа русских

Сразу после неудачной атаки на борту теперь уже флагманского «Форта» прошло совещание по итогам дня. Атмосфера на нем была не совсем союзнической и весьма далека от партнерской. Французы обвиняли англичан, те в свою очередь – французов. Раздосадованный контр-адмирал Депуант склонялся к мысли вообще отменить операцию и уйти в Сан-Франциско. Весь следующий день 2 сентября корабли союзной эскадры провели, исправляя полученные повреждения. Вечером этого же дня пароход «Вираго» отправился в Тарьинскую губу, где под звуки артиллерийского салюта было предано земле тело контр-адмирала Прайса.

Тут произошло событие, которое заставило союзников изменить свои планы. В лесу англичанами были пойманы два американских матроса, посланных сюда за дровами со стоявшего в Петропавловске коммерческого корабля. Для допроса их доставили сначала на «Вираго», а потом на фрегат «Пик». Американцы подробно рассказали о положении дел в городе, состоянии русских укреплений и, самое главное, об удобной тропинке, ведущей к Петропавловску с тыла из-за господствующей над ним Никольской горы. Командир «Пика» Николсон, которого на недавнем военном совете Депуант обвинил в недостаточной активности и безынициативности, предложил французскому адмиралу повторно атаковать Петропавловск, высадив десант в тылу у русских. Французский адмирал, который вовсе не желал прослыть трусом, особенно в глазах англичан, после некоторых колебаний согласился.

Вечером 4 сентября был собран очередной военный совет, на котором был разработан и утвержден план атаки. Предполагалось, подавив огнем русскую батарею №7, высадить на берег 700 человек – по 350 человек с каждой стороны. Авангард десанта в 120 английских морских пехотинцев и взвод французских стрелков должны были взять гору Никольскую. Союзники были полностью уверены в успехе. Впоследствии, осматривая брошенную экипировку десантников, русские отметили, что они имели с собой все необходимое для пребывания на суше в течение нескольких дней. Было предусмотрено все: сухие пайки, аптечки, одеяла, инструменты для уничтожения укреплений и заклепывания орудий. В своих бумагах командир авангарда десанта Паркер отметил даже необходимость не позабыть десять пар кандалов.

С русской стороны увидели, что 4 сентября у союзников наметилось значительное оживление, что могло свидетельствовать только о близости очередного приступа. В половине 6-го утра 5 сентября 1854 года пароход «Вираго» взял на буксир «Форт» и «Президент». Французский фрегат занял позицию напротив батареи №6, а английский – против батареи №3. «Пик», «Эвридик» и «Облигадо» вели обстрел батарей №1 и №4, отвлекая защитников и имитируя предыдущую атаку. Несмотря на подавляющее огневое превосходство, союзникам больших усилий стоило справиться с русским огнем. Особенно отличилась батарея №3, из-за слабости своих укреплений прозванная «смертельной». Командовал ею лейтенант князь Александр Петрович Максутов, брат командира батареи №2 Дмитрия Максутова. Его хладнокровие и храбрость ободряюще действовали на канониров. Несколько раз лейтенант лично наводил орудия на цель и производил меткие выстрелы. Одним из попаданий на «Президенте» был сбит его боевой флаг. Английский фрегат получил и другие повреждения в рангоуте и такелаже. В конце концов командир батареи получил тяжелое ранение (ядром у него оторвало левую руку), и его унесли в лазарет.

Храбрый князь так досадил «просвещенным мореплавателям», что его ранение сопровождалось громкими радостными криками с борта «Президента». Вскоре обе батареи были приведены к молчанию, и союзники смогли, наконец, начать беспрепятственно высаживать десант – гребные суда находились до этого момента под защитой борта «Вираго». Около 250 человек высадились возле батареи №3, а остальная часть десанта – у батареи №7. Всего, включая гребцов десантных лодок, численность англо-французских сил, оказавшихся на берегу, достигла почти 900 человек.

Большая часть вражеского десанта устремилась к Никольской горе, пытаясь овладеть ею и обрушиться с нее на город. Другая часть атакующих имела намерение уничтожить батарею №6, выйти на тропинку, указанную американскими моряками, и атаковать Петропавловск со стороны Култушного озера. Ситуация для русской стороны сложилась почти критическая, однако генерал-майор Завойко был спокоен и не растерял мужества в трудную минуту. Были собраны все наличные резервы: ослаблены расчеты батарей, вооружены писари, музыканты и чиновники. Завойко собирал все наличные силы в кулак для решительного контрудара.

Тем временем батарея №6 при помощи экстренно подтянутого сюда единственного в гарнизоне полевого орудия плотной картечью заставила неприятеля отступить к Никольской горе. Попытка прорваться через тропинку союзникам не удалась. Сама же гора, защищаемая первоначально только небольшой стрелковой партией из 25 человек, была противником захвачена. Собрав в ударный кулак все имеющиеся силы – более 300 человек, – русские пошли в атаку на Никольскую гору. Все неблагоприятные факторы были налицо: им приходилось атаковать в 2,5 раза превосходящего по силам неприятеля, к тому же идя вверх по склону. Очевидцы утверждали потом, что русские действовали спокойно, как на учениях, рассыпавшись в цепь. Ядро атакующих составляли военнослужащие 47 экипажа, опытные в военном деле сибиряки. Немаловажную роль сыграло наличие местных – охотников-камчадалов, стрельба которых отличалась исключительной меткостью.

Моряки «Авроры» и «Двины» не уступали своим товарищам в храбрости. Ведя интенсивный огонь по позициям союзников, защитники Петропавловска, сблизившись, ударили в штыки. Несмотря на все упорство англичан и французов, которых никак нельзя назвать трусами, вскоре союзники были опрокинуты и начали отступать. Заблаговременно позаботившийся о количестве кандалов капитан Паркер оказался заколот штыком и так и не смог воспользоваться предметом своего беспокойства.




Отступление вскоре превратилось в паническое бегство. Часть десантников были оттеснены к обрыву и вынуждены были прыгать оттуда с большой высоты, калечась и убиваясь насмерть. Во время спешной посадки на десантные боты противник жестоко страдал от прицельного огня – многие шлюпки отваливали от берега полупустыми либо наполненными трупами. Англичане и французы старались забрать не только своих раненых, но и убитых, замедляя темпы погрузки. На берегу царила суета и полный хаос – в таких условиях русские стрелки наносили противнику огромный урон.

К 11 часам 30 минутам бой закончился – последние десантные боты вышли из зоны поражения. Общие потери союзников составили около 210 человек (59 убитых и 151 раненый). Четыре матроса (два француза и двое англичан) были взяты в плен. Трофеями победителей стали знамя английской морской пехоты, 7 офицерских сабель, 56 ружей и множество снаряжения. Победа недешево досталась защитникам Петропавловска: 31 человек был убит, два офицера и 63 рядовых ранены.

Два дня эскадра союзников исправляла повреждения и хоронила убитых, а потом 7 сентября 1854 года покинула негостеприимные для нее воды Камчатки. Впоследствии в Париже и Лондоне действия союзной эскадры подверглись жесткой критике, а сам факт поражения произвел тяжелое впечатление. В итоге главными виновниками поражения были названы американские матросы, которые дали якобы неверные сведения о городе и укреплениях. Россия узнала о победе маленького гарнизона на дальневосточном рубеже империи 26 ноября 1854 года, когда князь Дмитрий Петрович Максутов, командир батареи №2, прибыл в Санкт-Петербург. За отличие в обороне Петропавловска генерал-майор Завойко был представлен к Ордену Святого Георгия 3 степени. Крымская война продолжалась, и берега Камчатки вновь увидят вражеские флаги уже в следующем, 1855 году.